— Насколько мне известно, вы были там с сэром Найджелом, — небрежным тоном заметила она.— Гм-м, да. — Эш чуть поморщился. — К моему большому сожалению. — В его голосе сквозила явная горечь и чувствовался гнев, который он безуспешно пытался скрыть. — Это была пародия на справедливость. Бедному парню оставалось несколько недель до окончания срока, и любой цивилизованный человек позволил бы ему отбыть свой срок — и поставить на том точку. Неужели такие жестокие наказания являются в этой стране обычным делом?Мадди ответила не сразу. Она испытала огромное облегчение, но постаралась скрыть его, усаживаясь в кресло и поправляя складки юбки. Эштон уселся в кресло напротив, и она рассеянно улыбнулась ему, лихорадочно обдумывая полученную информацию.Итак, все было не так плохо, как она думала. Киттеридж не был соратником Крысолова. Более того, он даже не одобрял его действия. Опасность, конечно, не миновала, но ситуацию еще можно было держать под контролем. Более того, Мадди уже давно заметила, что Эштон Киттеридж — человек отнюдь не злой. Да, он оставался ее врагом, он все еще был для нее опасен, однако не был безнадежно неисправим. Мадди и сама не знала, почему это так важно для нее.И все же игра еще не закончилась.Она заметила, что он ожидает ответа на свой вопрос, и пробормотала, не желая показаться слишком хорошо информированной:— Чего не знаю, того не знаю. Но сэра Найджела я всегда считала человеком честным и справедливым.— Это безобразное происшествие — не его рук дело, — коротко сказал Эш. Он предпочел бы поговорить о чем-нибудь другом, но ему хотелось выговориться, чтобы устранить неприятный осадок, который остался у него после встречи с Уинстоном. И он продолжил, пристально глядя в бокал: — Это был сюрприз, задуманный для нас двоих одним… — он помедлил, подбирая слово, — моим старым знакомым.У Мадди неизвестно почему учащенно забилось сердце.— Знакомым?— Да, лордом Уинстоном из Суррея, что в Англии, презренным типом, вполне заслужившим свою отвратительную репутацию. Мы с ним очень давно знаем друг друга и всегда не ладили. Я надеялся, что связь с ним оборвалась навсегда, но кто бы мог подумать, что наши пути вновь пересекутся здесь, в Сиднее? Он подобен чуме, которая вновь дает вспышку именно тогда, когда вы думаете, что болезнь прошла.Мадди так и замерла, услышав слово «Уинстон». У нее пересохло в горле, но она еле слышно переспросила онемевшими губами:— Уинстон?— Да, — сказал Эш, — Гидеон Финчли. Вы, наверное, знаете его под именем Крысолова. Насколько я понимаю, очень подходящее прозвище для такого, как он.Мадди откинулась на обтянутую парчой спинку кресла и, несмотря на теплый вечер, зябко поежилась. Память услужливо перенесла ее в прошлое, и она, испуганная девочка-служанка, сжимающая в руке осколок стекла, оказалась в Вулфхейвене. Граф Уинстон, ангельское лицо которого искажено похотью, грубо прижимает ее к стене, задирает юбки, шарит руками по бедрам. Она в ужасе отчаянно сопротивляется. Потом кровь. Та ночь возникла перед ней во всех подробностях, а ведь она не вспоминала об этом семь лет. Оказывается, она ничего не забыла.Могла ли она поверить, что человек, из-за которого она попала сюда много лет назад, забыл совершенное ею преступление? Возможно ли, что все эти годы он разыскивал ее по всему миру, чтобы удовлетворить свою жажду мести? Здравый смысл подсказывал ей, что это невозможно, но в ее памяти возникла еще одна картина: она сидит рядом с Кэлдером Бернсом в маленькой епископальной церкви и слушает, как пастор произносит цитату из Священного писания: «…и вас настигнет наказание за грехи ваши». Она тогда съежилась от страха: ей показалось, что черные глаза священника уставились прямо на нее и пригвоздили к месту. Она будто издалека увидела, как большая капля вина дрожа поползла по стенке бокала, запачкав ее руку, и шлепнулась ей на юбку.Мадди вздрогнула и наконец очнулась, вновь остро ощутив присутствие Эша и его внимательный взгляд.— Боже, какая я неуклюжая! — воскликнула она, пытаясь стряхнуть каплю с юбки. — Извините, придется мне взять салфетку…Он проворно вскочил на ноги:— Позвольте помочь вам.— Не беспокойтесь, прошу вас… Я промокну пятнышко влажной салфеткой.Она отошла к столу и принялась смачивать салфетку и оттирать пятно, надеясь, что ей удастся незаметно для него взять себя в руки. «И вас настигнет наказание за грехи ваши…» — без конца вспоминалось ей. Нет, было бы безумием думать, что всесильный лорд Уинстон, известный ныне как Крысолов, приехал сюда для того лишь, чтобы посчитаться с ней, но Мадди не могла уже отрицать, что ее судьбой манипулируют какие-то мистические силы, которые упорно загоняют ее в угол. Ее мир, который она с таким трудом построила своими руками, разваливался на глазах, как будто все это было частью какого-то грандиозного замысла, от которого не было спасения. Однако выход должен быть. Ей нужно использовать все средства, чтобы овладеть ситуацией, и начать следует с Эштона Киттериджа. Она непременно должна уехать в Роузвуд, потому что если Крысолов — вернее, лорд Уинстон, поежившись от страха, подумала она — уже добился успехов в своем расследовании, то он вскоре появится в «Кулабе» либо для сбора информации, либо для того, чтобы просто отдохнуть в самом популярном в городе клубе. И много ли осталось времени до того, как он ее узнает? К счастью, у Эштона, видимо, была не очень хорошая память, но у Уинстона есть более веская причина запомнить ее лицо и, следовательно, более веская причина причинить ей зло.В одном она была теперь совершенно уверена: Эштон и лорд Уинстон недолюбливают друг друга, так что Крысолов едва ли появится в качестве нежданного гостя в таком отдаленном месте, как Роузвуд. Там она некоторое время будет в безопасности. Ей необходимо все хорошенько обдумать, предупредить тех, кто на нее рассчитывает, составить план действий… существенную роль в котором должен сыграть Эштон Китгеридж.Эштон был рад, что Мадди занялась испачканным платьем, потому что это давало ему возможность восстановить душевное равновесие и попытаться перевести разговор в более приятное русло. Будь проклят Уинстон, который до сих пор приносит одни несчастья, где бы ни появлялся. Эшу пришлось приложить столько усилий, чтобы оторваться от прошлого. Он бежал как можно дальше от душной отцовской гостиной, от суетного, чванливого светского общества, однако все это настигло его даже здесь, на краю света. Видно, бежать некуда.Своим появлением Уинстон напомнил ему об эпизоде из прошлого, в корне изменившем его жизнь, но эта встреча заставила Эша вспомнить юношу, каким он был тогда, — преисполненного великих идеалов, уверенного в том, что его талант художника заставит весь мир склониться перед ним и увековечит его имя. Взглянув на Уинстона, он увидел человека, каким он стал теперь.Уинстона не сломили превратности судьбы. Ему удалось вырваться из водоворота пьянства и дебоширства. От него отреклись пэры Англии, король изгнал его из страны — Эшу с большим трудом удалось узнать эти подробности от сэра Найджела, — однако вот он перед ним собственной персоной: человек, облеченный властью, опирающийся в жизни исключительно на собственные убеждения и находящийся в ладу с новой жизнью, которую сам же для себя и построил. Тогда как он, Эштон, несмотря на все, что он сделал или полагал, что сделал, по-прежнему не нашел себе покоя. А возможно, именно душевный покой лежит в основе подлинного мужества.Уинстон был отвратительным человеком, он никого не щадил, прокладывая свой путь в жизни. Но разве Эштон был лучше его? В том-то и заключалась печальная истина: он стал теперь похожим на Уинстона, и сознавать это ему было очень неприятно.В это время вернулась Мадди и беспечно улыбнулась ему:— Ну вот и все. Почти незаметно.Она отбросила в сторону влажную салфетку и подошла к нему. Эш решительно стряхнул с себя скверное настроение. К чертям Уинстона! Ему предстояло разгадать гораздо более приятные загадки и прежде всего узнать причину, заставившую эту прекрасную леди непостижимым образом изменить свое отношение к нему.Она уселась в кресло, изящно расположив складки своих юбок, и взяла в руку бокал.— Насколько я понимаю, вы уезжаете в горы, чтобы выследить Джека Корригана, — небрежно заметила она.Эшу едва удалось скрыть удивление.— Боже милостивый, — пробормотал он, — в этом городе ничего нельзя сохранить в тайне.Мадди улыбнулась:— Просто мне приходится слышать больше, чем большинству людей. Так, значит, это правда? В этом и заключается подлинная цель вашей экспедиции?— Так мне сказали.— Но это страшно опасно, не так ли?— Это такая же работа, как и любая другая, — пожав плечами, сказал Эш.— Страшно подумать, — притворно вздохнула она, внимательно следя за его реакцией, — что все эти каторжники создали целую армию, готовую двинуться на нас. Это поистине суровая земля, мистер Киттеридж. Надеюсь, вы тоже возьмете с собой армию, чтобы выгнать их оттуда?Эш медленно откинулся на спинку кресла и отхлебнул вина.— Нет, что вы, это будет экспедиция с целью составления карты местности. А теперь, мисс Берне, скажите честно, вы ведь пригласили меня сюда не для того, чтобы поговорить о политике?— Но мой бизнес зависит от политики, — простодушно заявила она. — Естественно, меня это интересует. Он озадаченно приподнял бровь.— Все это вполне понятно, но хотелось бы узнать, каким образом это связано с вашим неожиданным — хотя, уверяю вас, очень обрадовавшим меня — приглашением на ужин?Мадди, сдержанно улыбнувшись, поднялась с кресла. Когда он тоже хотел встать, она жестом остановила его. Сложив на груди руки, она грациозно прошлась по комнате и, повернувшись к нему спиной, сказала:— Видите ли, мистер Киттеридж, джентльмены, которые приходят в «Кулабу», обладают властью и имеют влияние в городе. Они свободно разговаривают обо всем и должны быть уверены, что их тайны не выйдут за пределы этих стен. Поэтому мне приходится быть особенно осторожной и следить за тем, чтобы моя репутация осталась незапятнанной… как и репутация моих близких друзей. — Она усмехнулась и поправила в вазе у окна одну из белых орхидей. — Женщина, занимающаяся бизнесом, сама по себе вызывает подозрение, а если уж окажется, что она не заслуживает доверия, это, уверяю вас, будет означать финансовый крах. Мне едва ли простили бы, например, если бы я водила компанию с каким-нибудь человеком сомнительной репутации. Но герой Короны… это совсем другое дело.Эш не мог удержаться от циничной усмешки.— Значит, вы наводили обо мне справки? — Она в смущении развела руками:— Но я должна была проявить осторожность.— И что же вы решили? — спросил он, не сводя с нее глаз.— Принять ваше приглашение посетить ваше поместье, — улыбнулась она.Эштон, не выказав ни малейшего удивления, тихо сказал:— Я польщен.— Если вы не возражаете, завтра я поеду вместе с вами. — Он удивленно поднял брови.— Вы торопитесь, не так ли? Отчего же?Мадди охватила паника. Неужели он что-то заметил? Возможно, она его недооценила, потому что он совсем не выглядел как человек, ослепленный страстью, заветная мечта которого близка к осуществлению. Наоборот, он сидит спокойный и невозмутимый и зорко следит за ней из-под полуопущенных век, ничего не упуская. Да, она явно его недооценила. Но она исправит эту ошибку.Резко выпрямившись, она холодно ответила:— Все дело в том, что мне нужен сопровождающий. Я не могу оторвать своих ближайших помощников от их обязанностей, чтобы проводить меня в Роузвуд, иначе в мое отсутствие с «Кулабой» может случиться все, что угодно. Но если вам это неудобно, то…— Нет, нет, это вполне удобно, — заверил он ее. — По правде говоря, я восхищаюсь женщинами, которые подчиняются импульсу. К тому же женщина, способная собраться в дорогу за такое короткое время, непременно должна оказаться интересной гостьей. Вас устроит, если я заеду за вами около полудня?Мадди облегченно кивнула:— Вполне.Эштон допил вино и поднялся на ноги. Он подошел к ней как будто для того, чтобы попрощаться, но вместо этого, остановившись рядом, он протянул руку и, взяв ее за подбородок двумя пальцами, повернул к себе ее лицо. Мадди оцепенела от страха. Глядя на нее проницательным взглядом серебристо-серых глаз, он сказал:— Вы должны знать, мисс Берне, что я не переоцениваю свое обаяние. Я ни на минуту не поверил в то, что внезапная перемена вашего отношения ко мне как-то связана с неожиданно охватившей вас страстью. Тем не менее… — он опустил ее подбородок и чуть улыбнулся уголками губ, — я не из тех, кто начинает задавать лишние вопросы, когда судьба улыбается ему, и я буду счастлив принять вас у себя в качестве гостьи на предстоящие праздники.С этими словами он поклонился, и Мадди с бешено бьющимся сердцем проводила его взглядом. У двери он остановился и взял у телохранителя шляпу и перчатки. Потом на мгновение снова повернулся к ней.— Интересно, — сказал он, — не пересмотрели ли вы также мое другое предложение?— А это одно из условий вашего приглашения? — невозмутимо спросила она.Эш на мгновение прищурил глаза, как будто пытался заглянуть к ней в душу. Потом улыбнулся и ответил:— Но это само собой разумеется. — Мадди храбро вздернула подбородок.— В таком случае я, пожалуй, пересмотрела… все. — Эш бросил взгляд на аборигена:— В таком случае я не вижу необходимости брать с собой вашего телохранителя.Мадди, опасаясь, что не сможет говорить, кивком головы подтвердила согласие.Эш помедлил еще мгновение, глядя на нее скорее с любопытством, чем с удовлетворением. Ей показалось, что он хочет сказать еще что-то. Но он лишь улыбнулся, поклонился и ушел.Мадди, готовясь лечь спать, убеждала себя, что поступила правильно. Но в ту ночь кошмар снова потревожил ее сон.
В Роузвуд они прибыли в сумерках. К главному дому усадьбы вела длинная узкая подъездная дорожка, обсаженная с обеих сторон высокими пальмами. Сам дом представлял собой невысокое, широко раскинувшееся строение из розового кирпича с четырехгранными белыми пилястрами и портиками с обеих сторон. Ряды высоких окон на обоих этажах были снабжены белыми ставнями, которые можно было открыть, чтобы впустить освежающий ветерок, или быстро закрыть, если вдруг начнется тропический ливень. Это был очень приятный на вид дом, который мало чем отличался от таких же графских усадеб в Англии, по образцу которых и был построен.Мадди едва замечала изменяющийся пейзаж местности, по которой они проезжали, и почти не видела того, что показывал ей по дороге Эштон, но вдали на горизонте всегда маячили в дымке Голубые горы. Вот, вспугнутая грохотом их экипажа, взлетела с ветвей эвкалипта стая жирных белых какаду; вот вразвалку перешел дорогу перед их экипажем пыльный коричневый коала…Она старалась быть вежливой, кивать и улыбаться в нужные моменты, даже время от времени задавать умные вопросы, но напряжение совершенно вымотало ее. Ее мысли были заняты графом Уинстоном и Эшли Киттериджем и той угрозой, которую эти двое представляют для всего, что дорого ей. Что она сделала? Попала из огня да в полымя? Она с ужасом думала о том, что ее ждет впереди. Но у нее не было выбора. Она должна сделать все, что необходимо для того, чтобы спасти себя и Джека. Она обязана сделать все необходимое.Эштон приказал разгрузить ее багаж и проводил ее наверх в просторную комнату, где для нее был приготовлен холодный ужин.— Завтра я покажу вам поместье, — сказал он. — Поездка, наверное, утомила вас, и вы хотите отдохнуть.Мадди непослушными пальцами развязала ленты дорожного капора и, собравшись с духом, спросила, с трудом подбирая слова:— Должна ли я… следует ли мне ждать вас?Он на мгновение смутился, потом с совершенно непроницаемым выражением лица сказал:— Разумеется, нет. Мы оба очень устали. Спокойной ночи.Она настолько устала, что лишь самую малость удивилась тому, что ей так повезло, и уж конечно, ей было не до того, чтобы анализировать странный взгляд Эштона, когда он, поклонившись, покидал комнату. Едва прикоснувшись к ужину и отхлебнув глоток-другой вина, она долго стояла у окна, прислушиваясь к звукам, издаваемым незнакомыми птицами и животными. Они напомнили ей, как далеко она находится от всего, что ей знакомо, и ей стало одиноко.Она задула свечу и улеглась в постель под гомон и уханье, все еще доносившиеся через окно, из-за которых она беспокойно металась во сне. Ей снился мышонок, пробиравшийся сквозь щель в скрипучих досках судна в поисках пищи и безопасного местечка, где было бы можно спрятаться. А в темном углу притаилась огромная желтая кошка с узкими голубыми глазами, и Мадди начала плакать, а сердце ее бухало в такт движениям испуганно мечущегося мышонка, который безуспешно пытался найти выход.Потом вдруг она сама превратилась в мышонка. Нет, она была тринадцатилетней девочкой, прижатой спиной к стене, а узкие голубые глаза принадлежали совсем не кошке, а матросу, который повалил ее на палубу судна и грубо хватал за груди и обнаженные бедра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30