Глубокие жилы, пронизывавшие скалистую породу и кварц, не вызывали у них никакого интереса. Когда Джим со своими рабочими уходили со стройки, Крег, Джейсон и Абару спокойно подбирали брошенное ими богатство.
Но однажды перед наступлением сумерек, когда компания Крега занималась уже привычным делом, на лошади подъехал капитан Саттер. Им не оставалось ничего другого, кроме как продолжать трудиться.
Отголоски хохота, которым разразился Саттер, разнеслись по всей реке:
– Ха-ха-ха! Вы что, совсем сдурели, пирит собираете? Ха-ха-ха! Ну и олухи же вы.
Повинуясь внезапному импульсу, Крег бросил ему большой самородок, только что вытащенный им из береговой породы:
– Сохраните этот сувенир, капитан.
Саттер с задумчивым прищуром покатал в руках самородок.
– Гм… Должен признаться, что это похоже на настоящее золото.
Крег обменялся насмешливыми взглядами с Абару и Джейсоном, однако ничего не сказал.
Саттер заломил шляпу и сунул самородок в карман.
– Вы что, решили меня разыграть? Со мной этот номер не пройдет. У меня есть чем заняться. Счастливо оставаться, старатели. – И с раскатистым хохотом он поехал прочь.
Опершись на кирку, Джейсон покачал головой:
– Просто не верится. Крег только что вручил ему самородок стоимостью больше чем сто фунтов, а он думает, что над ним подтрунивают.
– Я думаю, это была ошибка, Крег, – с сомнением в голосе протянул Абару. – Ты достаточно ясно объяснил ему, чем мы тут заняты. Долго ли еще теперь удастся держать его в неведении?
Крег отпустил рукоятку ручного насоса и вытер лоб рукавом.
– Я же сказал вам, когда мы только начинали, что рано или поздно Саттера придется посвятить в это дело. Время пришло. Мы уже получили свою долю. Этот самородок, если хотите, представляет собой зашифрованное послание. Я только не знаю, как скоро он его поймет.
Не прошло и недели, как Саттер понял смысл «зашифрованного послания».
Однажды поздним мартовским вечером, поднимая облако пыли, Саттер прискакал к ним с четырьмя своими рабочими. Крег вышел на крыльцо, чтобы приветствовать дородного соседа, который, пыхтя, уже взбирался по ступенькам. Лицо у него было красное и круглое, как помидор из Сакраменто.
– Ах ты, свинья! – завопил он, махая кулаком перед лицом Крега. – Значит, ты хотел обмануть меня и оставить себе все золото.
На крыльцо вышли Абару и Джейсон, и Крег улыбнулся:
– О чем вы говорите, капитан? Вы и Маршалл упорно утверждали, что это обманное золото, приманка для дураков.
– Но вы же не стали нас разубеждать, – брызнул слюной Саттер. Его глаза налились кровью. – Вы… вы обманщик!
– Никто не собирался вас обманывать, Джон, – спокойно произнес Крег. – Вы что, забыли? Я даже дал вам золотой самородок, а вы меня высмеяли.
– Как я мог поверить? – Гнев Саттера явно угасал. – Я только думал, что вы… ну, вы всегда шутите, ребята, и…
Крег похлопал его по плечу:
– Напрасно вы сердитесь, Джон. В этой реке и окрестной земле достаточно золота на тысячи людей. Мы уже собрали свою долю и подумываем об отъезде. Джейсон отправляется в Австралию на первом же попутном корабле. Через несколько месяцев мы с Эйбом последуем за ним. Хотите купить наш участок? Пожалуйста. Я думаю, мы не выбрали и десятой части всего золота, что тут есть.
Его слова почти окончательно умиротворили Саттера, хотя он и держался несколько отчужденно.
– Ну что ж, это вполне честно. Не понимаю лишь одного, почему ты с самого начала не сказал мне и Маршаллу, что золото настоящее?
– Но ведь вы все равно не поверили бы мне, если бы только… – Крег вдруг стал совершенно серьезным, – если бы только не сделали анализ образцов. Вы ведь сделали анализ?
– Да, я обратился к Исааку Хамфри в Сан-Франциско, он инженер и металлург. Он сказал, что еще никогда не видел самородка с таким богатым содержанием золота. Исаак уже здесь, столбит для себя участок.
– О Господи! – Крег стукнул себя краем ладони по лбу. – Вот почему я ничего не говорил вам, Джон. Как только станет известно, что здесь богатое золотое месторождение, на эти мирные края налетят полчища саранчи. Попомни мои слова, Джон, золотоискатели превратят эту мирную землю в пустыню.
– Я не допущу этого, – возразил Саттер. – У меня законное право на эту землю, а теперь мы находимся под юрисдикцией Соединенных Штатов. Мое право собственности под защитой армии Соединенных Штатов.
– Ты рассчитываешь на их защиту? – саркастически улыбнулся Крег. – Возможно, ты и прав, но я на твоем месте постарался бы выбрать отсюда все что можно, пока не станет слишком поздно.
Саттер, выкатив грудь, окинул его взглядом:
– О чем беспокоиться, мой друг? Джон Саттер может постоять за себя и своих людей. Не забывай, у меня тут собственная армия. – Он показал на всадников, молча слушавших разговор между Крегом и их хозяином.
Крег взглянул мимо Саттера на его подручного Хуана Сантьяго – худого человека с темными волосами и глазами, в которых читались ум и хитрость.
«Ура! Я буду богачом. У меня по меньшей мере столько же прав на золото, как и у этого гринго. Ведь они украли у нас землю», – вот что прочитал Крег в его взгляде.
А через месяц после того, как в городе, получившем название Сан-Франциско, прозвучал клич «Золото!», уже более двух тысяч человек, своими хищными повадками напоминая стервятников, рылись в песке и гальке долины Сакраменто.
К середине мая это количество утроилось. Старатели ехали отовсюду: со всех концов Соединенных Штатов, из Мексики, Южной и Центральной Америки и даже, что особенно забавляло Крега, из Австралии.
Среди приезжающих австралийцев большинство составляли каторжники, бывшие каторжники, просто авантюристы и бродяги, которые хотели разбогатеть, прилагая при этом как можно меньше усилий. Зарабатывать они готовы были не только честным, но и бесчестным трудом.
Австралийцы снискали себе прозвище «сиднейских уток». Они селились вдоль Бродвея и Пасифик-стрит, около набережной и по склонам Телеграфного холма: основанное ими гетто прославилось на весь мир под названием Варварский берег.
Старатели, спускаясь по Американской реке, полностью уничтожили Новую Гельвецию капитана Саттера. Золотоискательство распространялось по всей долине с буйством лесного пожара – вплоть до рек Юба и Фетер и подножия Сьерр.
Старатели вытоптали посевы Саттера, разрушили его амбары и форт, съели весь его скот. Они выдирали все, что только росло в долине, ибо корни растений и кустов были покрыты золотой пылью. Саттер обратился за помощью в Вашингтон, но правительство Соединенных Штатов не слишком симпатизировало полунемцу-полушвейцарцу, который разбогател, присягнув на верность мексиканскому правительству.
Первые изыскатели прибыли в Сан-Франциско в феврале 1849 года. В течение следующих десяти месяцев через Золотые ворота прошло не менее сорока пяти тысяч человек. Все якорные стоянки в заливе были заняты кораблями, по большей части пустыми, ибо, как только они становились на якорь, почти весь экипаж, включая капитана и помощника, сбегал в золотоносную Сакраменто. Некоторые суда так и сгнивали у причалов, другие вытаскивали на берег и превращали в салуны, прибрежные гостиницы и другие заведения.
В тот же период в Сан-Франциско прибыли две тысячи женщин, в большинстве своем проститутки. В скором времени здесь образовался самый большой район «красных фонарей» в мире.
Отправить Джейсона на борту торгового судна, приписанного к австралийскому порту, не составило большого труда. На то же судно погрузили и сто двадцать джутовых мешков, каждый по сто фунтов. В судовом манифесте значилось, что эти мешки содержат «гибридные семена пшеницы, овса, ячменя и ржи». Для того чтобы мешки казались не слишком тяжелыми, в них подсыпали кусочки пробкового дерева.
Крег и Абару оставили свое ранчо, землю и все имущество на растерзание стервятникам, которые, опустошив владения Джона Саттера, обосновались в городе, в «Найантик-отеле», который когда-то был быстроходным судном с тем же названием.
Однажды вечером, направляясь под сильным ливнем по Бродвею в кафе «Эльдорадо», они были потрясены, увидев, как старатель потонул в глубокой грязи вместе со своим мулом. Подобных ловушек для неосторожных пешеходов было тут множество. На улицах Клей и Керни было повешено объявление:
ЭТА УЛИЦА НЕПРОХОДИМА,
УХНЕШЬ В ЯМУ – ПРОПАЛ, РОДИМЫЙ.
Крег и Абару оставили себе на расходы двадцать тысяч долларов. Но если учесть, что полный пансион в «Найантике» стоил тысячу долларов в месяц, этой суммы не могло хватить надолго.
Хотя в долине и были когда-то процветающие фермы, не хватало ни овощей, ни мяса, потому что обезумевшие золотоискатели уничтожили все, что могло бы обеспечить им пропитание. Яблоки продавали поштучно, по пять долларов, яйца стоили от десяти до пятидесяти долларов за дюжину, пшеничная мука и солонина шли по сорок долларов за баррель, булка, стоившая в Нью-Йорке четыре цента, в Сан-Франциско продавалась уже за семьдесят пять центов.
Ножи шли по тридцать долларов, лопаты – по двадцать пять, чашки, тарелки, сковородки – по пять долларов, за сапоги брали целую сотню.
Городские доктора не выписывали рецепт дешевле чем за сто долларов. Виски обходилось по тридцать за бутылку. Бешеных денег стоили доски и кирпичи. А фунт гвоздей обходился в фунт золота!
Те, что побогаче, предпочитали выбрасывать грязную одежду и покупать новую, потому что прачки брали по двадцать пять долларов за дюжину любого белья.
Каждую ночь в салуне «Эльдорадо», в игорных и других увеселительных домах из рук в руки переходили сотни тысяч долларов. Из всех прочих мест Крег и Абару предпочитали «Эльдорадо», потому что здесь посетители могли удовлетворить почти все свои желания – поиграть в карты, посмотреть живые картины, даже отрывки из водевилей. При желании можно было пригласить какую-нибудь подругу в специальные задрапированные комнатки.
Заведение было оформлено с большой претензией на роскошь. На стенах висели дорогие картины, изображавшие нагих женщин в самых фривольных положениях и позах, вся обстановка, включая мебель, была привезена с континента. На полках стояли горы хрустальной посуды.
На игорных столах громоздились груды золотого песка, самородки, серебряные и золотые монеты. Играми руководили крупье. Обычно это были неулыбчивые, аскетичные люди с острым взглядом, не упускавшие ни одной мелочи. У каждого под рукой лежал двуствольный «дерринджер», а из-за пояса торчали рукоятки длинного ножа и тяжелого пистолета.
Старатели в клетчатых рубашках, шерстяных шапочках, грубых рабочих штанах и грязных сапогах сидели за игорными столами бок о бок с лондонскими денди в шелковых цилиндрах, фраках с бархатными отворотами и в гетрах.
Проститутки, хотя и одетые не так пышно, как настоящие леди, спали тут же, за столами, в брильянтовых ожерельях, браслетах и кольцах, при виде которых эти самые леди позеленели бы от зависти.
Золотоискатели не отставали от своих «дам»: их пальцы были унизаны брильянтовыми кольцами и перстнями, рубашки украшали разнообразные побрякушки из золота и драгоценных камней. А кое-кто носил даже золотые коронки с брильянтовым наполнителем. Когда кому-то из старателей доводилось проиграться вдрызг или когда его обчищали проститутки и сутенеры, он тут же отправлялся вверх по реке и столбил новый участок.
Квартал, облюбованный «сиднейскими утками», был настоящим гнездилищем пороков. Дюжие парни, приехавшие из городов и лесов Австралии и с Земли Ван Димена, отнюдь не собирались утруждать себя тяжелой старательской работой. Как и проститутки, они предпочитали жить за счет тех, кто сумел разбогатеть.
В гостиницах, кафе, танцевальных залах и трактирах города совершалось столько преступлений, всевозможного рода грязных дел, что по сравнению с Варварским берегом Содом и Гоморра показались бы тихими провинциальными деревушками.
Крег и Абару пользовались среди «сиднейских уток» определенным авторитетом благодаря ярко выраженному австралийскому акценту. Всякий раз когда какой-нибудь местный забулдыга задавал им неизменный вопрос: «За что сидели, ребята?» – Крег не моргнув глазом отвечал: «За нападения, грабежи и убийства». И они сразу же становились членами братства.
В тот вечер они сидели за своими кружками эля в трактире «Кабанья голова», принадлежавшем некоему Хеллу Хаггерти, условно освобожденному преступнику из Сиднея. В тот день из Панамы как раз прибыл корабль с австралийцами. Трактир был заполнен новоприбывшими, которых забрасывали вопросами о новостях с родины. Нелепо, даже смешно, но почти все они привыкли думать об исправительной колонии, где отбывали наказание, как о своей родине. Не Англия, не Ирландия, не какая-либо другая страна – Австралия была их домом. Свое теперешнее положение они расценивали как временное, мечтая свободными гражданами вернуться в Австралию.
Крег слушал вести с нарастающей тоской. До его слуха доносилось:
– Производители говядины начинают конкурировать с южными овцеводами… Между Сиднеем и Мельбурном установлено регулярное почтовое сообщение. Судя по всему, будущее именно за Мельбурном, там что ни человек, то богач.
– Сидней и Мельбурн, – фыркнул кто-то, – Тут и добираться-то нечего. Говорят, что представитель «Америкэн экспресс» Кобб собирается основать компанию, когда будет построена дорога, по которой можно будет проехать от Сиднея до Перта. Купил билет – и кати себе.
– Ты, может быть, и поедешь, приятель, а вот я ни за что. Заплати мне, и то не поеду. Нет, сэр, я останусь в Сиднее. Это такой же цивилизованный город, как Лондон и Париж.
– А что происходит на юге, в Аделаиде? Этот вопрос заставил его вздрогнуть.
– Аделаида – красивый город, построен, как Лондон, по обеим сторонам реки. В самом центре города – прекрасный парк. Что и говорить, Аделаида – чудо.
Крег низко нагнулся над кружкой эля.
На подмостки вспрыгнула тучная, неряшливо одетая и взлохмаченная блондинка и принялась раздеваться под крики, топот и свист зрителей. Раздевшись донага, она опустилась на четвереньки и повернулась к зрителям своей толстой задницей. По обеим сторонам ее встали два здоровенных вышибалы, преграждая путь «добровольцам», готовым принять участие в этом малопристойном шоу, которое именовалось «Кабанья голова».
«Звезду» номера на двух прочных ремнях втащили на сцену двое дюжих молодцов. Это был кабан.
Сопротивляющееся животное подвели сзади к блондинке. И вдруг, к изумлению зрителей, оно затрепетало от морды до хвоста. Издавая громкие возбужденные крики, кабан пытался совокупиться с женщиной.
Крег и Абару, сидевшие в другом конце зала, с отвращением отвернулись.
– Хозяин, еще две кружки эля! – крикнул Крег.
– Подай три, – послышался голос сзади. И прежде чем Крег успел повернуться, в его спину ткнулась какая-то палка. – В наши дни от шотландца бесплатного угощения ни за что не дождешься, верно, хозяин?
– Поосторожнее, приятель, – резко ответил Крег. – Твоя проклятая штука больно колется. – Повернувшись, он сильным ударом отбил трость, которой наглец тыкал в его спину.
Высокий, могучего сложения мужчина в традиционном белом костюме и широкополой шляпе профессионального игрока нагло ухмылялся. Глаза незнакомца скрывали темно-зеленые очки, шляпа была низко надвинута на лоб. Маленькие, аккуратно подстриженные усики зло топорщились.
– У вас что, какое-нибудь дело ко мне? – раздраженно спросил Крег. В наружности игрока было что-то знакомое, и все же он никак не мог его узнать.
– Не увиливай, шотландец. За тобой должок.
– Что ты плетешь? – Крег вскочил, сжав кулаки. Гнев ударил ему в голову. Они с Абару поигрывали в рулетку и фараона, оба выиграли несколько тысяч, но вот долгов ни у одного из них не было – это он хорошо помнил. – Где ты играешь? – спросил он.
– В «Альгамбре».
– Тогда ты спутал меня с кем-то другим. Мы были в «Альгамбре» всего раз или два. И я там вообще не играл.
С лица игрока не сходила насмешливая улыбка.
– Ты, видно, все позабыл, приятель.
Склонив голову набок, Крег смерил его пристальным взглядом. Что-то смутное, как забытая мелодия, звучало в его голове. Затем он услышал сначала тихий, а затем раскатистый смех Абару. Хохотал и незнакомец, похлопывая себя по бедрам.
Крег смотрел то на него, то на Эйба.
– Что тут, черт побери, происходит? Уж не свихнулись ли вы оба?
– Да ты что, ослеп, что ли? – потешался незнакомец. – Да и чего ждать от шотландца, правда, Эйб? Они все тупы, как дубы, глупее ирландцев.
Крег с угрожающим видом двинулся к обидчику, и тот поспешил снять очки и шляпу.
– Ну теперь-то ты узнаешь меня, Мак?
– Шон Флинн. Господи, неужели это ты? – Побледнев, Крег схватился за стойку.
– А кто же еще, старина? – Шагнув вперед, он сжал Крега в своих медвежьих объятиях и расцеловал в обе щеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40