И она последовала за ним, боясь в это поверить. Платье! Которое будет хорошо на ней сидеть!.. Да, но мать никогда не позволит его надеть. Дейзи требовала, чтобы Джесси носила одежду, скрывавшую ее расцветающую фигуру, убеждая дочь в том, что не следует выставлять себя напоказ раньше времени… Пока она не повзрослеет достаточно, чтобы получать за это деньги.
Джесси вошла за Кридом в магазин, пытаясь на ходу придумать, как вежливо отказаться от его подарка, но слова застряли у нее в горле в то самое мгновение, когда он снял с вешалки одно из платьев. Это миленькое платьице на каждый день, сшитое из темно-зеленого бумажного полотна, потрясло ее. Скромный покрой дополнялся круглым вырезом со строгим белым кружевным воротничком, рукавами-пуфами, отороченными такими же нежными кружевами, и длинной, до щиколоток, юбкой. Широкий светло-зеленый кушак завязывался сзади в большой бант.
В жизни она не видела наряда прекрасней этого. Крид, прищурившись, передал платье Джесси. Он не имел ни малейшего представления о том, как следует покупать женскую одежду, но, что бы они ни купили, любая вещь выглядела лучше того, в чем этот ребенок ходил до сих пор. А зеленый цвет хорошо смотрится с ее волосами.
— Тебе нравится? — спросил он, хотя видел это и так.
— О да.
Он с удовлетворением хмыкнул:
— Сходи и подбери к нему пару ботинок. Я подожду тебя у конторки.
— Мистер Мэддиган, я…
— Крид, — сказал он. — Зови меня просто Крид. Иди, пока я не передумал.
Прижимая к себе платье, Джесси понеслась вдоль прохода в дальнюю часть зала, где мистер Грэттон держал обувь. Новое платье и новые ботинки! Об этом можно только мечтать.
Дейзи Макклауд пристально посмотрела на младшую дочь:
— Ну, и чем ты его отблагодарила, Джесмин Александриа?
— Ничем, мама.
— Ничем? Никакой мужчина не истратит столько денег на девицу, если не рассчитывает получить от нее что-нибудь взамен.
— Я ему ничего не дала, мама, клянусь тебе.
— Посмотрим. Думаю, для пущей уверенности, мне придется попросить врача осмотреть тебя.
Джесси отшатнулась:
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду то, что мне важно выяснить, не обманули ли мою девочку.
— У меня с ним ничего не было! Пожалуйста, поверь мне, мама. Я не сделала ничего плохого.
Дейзи долго и с удивлением смотрела на Джесси, а потом вздохнула. Джесси всегда казалась моложе своих лет. Ей пошел восемнадцатый год, но ее лицо все еще хранило невинное детское выражение. То, что ей до сих пор удавалось сохранять девственность в таком городке, как этот, и так можно было считать чудом. Правда, этого чуда могло и не быть, если б она не одевала ее в грязно-коричневые бесформенные платья. Да и сама Джесси не так вульгарно-привлекательна и полногруда, как Роза. К тому же она, скорее всего, не испытывала той потребности в мужском внимании, которая стоила Дейзи ее мужа.
— Ты не сказала, как его зовут, — настаивала Дейзи. Джесси нервно облизнула губы, сожалея, что не умеет врать.
—Это Билли, мама.
— Билли Пэдден? Сынок священника? Ну, ты могла бы придумать и что-нибудь получше, Джесмин.
Вздох смирения сорвался с губ Джесси. Вранье утратило всякий смысл. Ведь Дейзи стоило только спросить мистера Грэттона, чтобы узнать правду о том, кто на самом деле купил ей платье. Признаться в этом следовало с самого начала.
Дейзи от нетерпения топнула ногой:
— Я жду, Джесмин.
—Это Мэддиган.
Дейзи уставилась на дочь:
— Крид Мэддиган? Этот наемник?
Джесси кивнула.
— Господи, сохрани и помилуй нас, — пробормотала Дейзи и отвесила дочери пощечину. — Это за ложь, а это за…
Джееси отпрянула в сторону, как только мать снова подняла руку. Пытаясь уклониться от удара, она оступилась и, зацепившись за ящик для дров, упала навзничь, ударившись затылком о край очага.
— Крид Мэддиган! — воскликнула Дейзи голосом, полным отвращения. — Девочка, да у тебя куриные мозги. Держись подальше от этого метиса, слышишь меня? От таких людей ничего хорошего не жди.
* * *
Крид, увидев Джесси, нахмурился:
— Что у тебя с лицом?
— Ничего. Я упала.
Джесси отводила взгляд в сторону, стесняясь взглянуть ему в глаза. Обычно она следовала за ним по пятам, в надежде, что он заметит ее. Но сегодня, против обыкновения, он искал ее сам.
— Почему ты не надела новое платье?
— Я боялась его испачкать.
Крид нежно взял ее за подбородок и заглянул в глаза:
— Скажи мне правду, Джесси.
— Мама отнесла его назад в магазин. И ботинки тоже.
Она безуспешно пыталась скрыть разочарование, звучавшее в ее голосе.
— И еще она велела мне держаться от вас подальше… Сказала, что от таких людей, как вы, кроме неприятностей, ждать нечего…
Лицо Крида исказилось. Он не мог ничего возразить против этого, как бы ему ни хотелось.
— Она била тебя?
— Нет. Только дала пощечину за вранье, а я упала и ударилась головой.
На его лице заходили желваки.
— Она часто тебя колотит?
— Нет.
— А в чем ты солгала?
Взгляд Джесси быстро метнулся в сторону.
— Ни в чем.
— Это имело какое-то отношение ко мне?
Джесси кивнула, все еще не смея посмотреть ему в лицо.
— Я ей сказала, что это Билли Пэдден купил мне платье.
Выругавшись про себя, Крид осторожно ощупал уродливый черно-синий кровоподтек возле уголка левого глаза Джесси. Она могла и не признаваться ему, почему сказала своей матери неправду. Он знал это и так. Даже самая последняя белая шлюха считает себя выше метиса, зарабатывающего свой хлеб наемными убийствами. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Джесси не захотела сказать матери, откуда у нее это платье.
Он слегка погладил ее по щеке, изумляясь шелковистости кожи, которой касалась его мозолистая ладонь.
— Сильно болит?
Джесси отрицательно покачала головой. Боль уже не чувствовалась, тем более когда он дотрагивался до нее своей, такой большой и такой нежной рукой. Его темные глаза были ласковы, и ей вдруг захотелось стать такой же красивой, как Рози, или такой же пылкой и жизнерадостной, как мать.
— Иди-ка домой, Джесси, — сказал Крид. — И приложи холодную примочку к этому синяку.
— А вы куда?
— Есть кое-какие дела, — ответил Крид с жесткой ноткой в голосе.
Она посмотрела ему вслед и порадовалась, что эти дела ее не касались.
Дейзи Макклауд нахмурилась, увидев, как в салун входит высокий мужчина. Хоть он и считался завсегдатаем этого заведения, но она его всегда почему-то избегала. Ей нравились другие, те, которые умели хорошо проводить время, смеялись и шутили, заставляя ее чувствовать себя молодой и красивой. Но ей ни разу не доводилось видеть, как улыбается Крид Мэддиган. А его глаза… Его глубокие черные глаза вызывали в ней неосознанный, инстинктивный страх.
Мрачное предчувствие охватило ее, когда она увидела, что он прошел через зал и направился к ней.
— Вы мать Джесси Макклауд?
Сначала Дейзи решила отказаться. Но в глубине души она понимала, что солгать этому человеку означало бы навлечь на себя большую беду. Поэтому вызывающе вздернула подбородок, стараясь не подать виду, что испугалась.
— А вам что за дело?
— Прекратите ее бить.
— Извините, я не понимаю.
— Я говорю о Джесси. Впредь даже и не пытайтесь ее бить.
— Что это вы о себе возомнили? — воскликнула Дейзи, от злости забыв об осторожности. — Она моя дочь, и вас это не касается.
— Теперь касается. Если еще хотя бы раз вы попробуете поднять на нее руку, то всю оставшуюся жизнь будете об этом жалеть.
— Вы что, мне угрожаете?
— Нет, мэм, — ответил он тихо, — даю слово.
Резкий ответ, готовый сорваться с губ Дейзи, вдруг застрял где-то в горле. Непроизвольно она отступила, испугавшись этих мягко произнесенных слов и того предупреждения, которое прочла в его глазах. «Смерть, наверное, так и выглядит», — подумала женщина.
Он шагнул вперед и оказался так близко, что она не на шутку перепугалась.
— Так мы договорились?
— Д-да.
—Отлично. Я хочу видеть Джесси в том зеленом платье. И в тех же ботинках.
Дейзи кивнула. Деньги, полученные в магазине за возвращенные платье и ботинки, она успела потратить на флакон французских духов. Но он не должен знать об этом. Она постарается, чтобы он об этом никогда не узнал.
Глава ТРЕТЬЯ
Развалясь на стуле и вытянув под столом скрещенные ноги, Крид изучал свои карты. «Четыре дамы и тройка. Весь вечер госпожа Удача сопутствовала мне, — размышлял он, бросив пять серебряных долларов на кон. — И вроде бы не торопится меня покидать».
Он сгребал очередной выигрыш, когда, услышав за соседним столом какую-то возню, инстинктивно уронил руку на кольт и быстро обернулся. Но оказалось, что это всего лишь ссора между парой местных размалеванных «голубок». Он успел разглядеть только их взметнувшиеся красные атласные юбки и град взаимных ударов руками и ногами, когда обе женщины уже дрались на полу. Неодобрительно покачивая головой, он вернулся к игре, но только для того, чтобы тут же вскочить на ноги, так как по залу прокатилось гулкое эхо выстрела.
Воцарилась тишина. Толпа замерла, устремив взгляды на женское тело, неподвижно лежащее на полу. Потом все разом загалдели, как всегда, в поисках виновного разделившись на два лагеря.
— Это все Мэй начала, — заявил один из дилеров заведения, кивая с абсолютно уверенным видом. — Я все видел.
— Я не начинала! — выкрикнула визгливым голодом женщина по имени Мэй. — Это все она затеяла. Я ее предупреждала, чтобы она не путалась с моими клиентами.
Вдруг Мэй начала плакать.
— Это случилось невзначай, Коултер, честно. Я вовсе не хотела ей навредить. — Она промокала подмалеванные тушью глаза краем подола своей юбки. — Ты должен мне поверить, Рэй. Этого не случилось бы, если б она не вытащила тот проклятый револьвер.
Крид украдкой взглянул на говорливого дилера, раздумывая над тем, имеет ли он какое-нибудь отношение к тому пареньку, что приставал к Джесси. По выражению лица Рэя Коултера чувствовалось, что он привык к таким беспорядкам. Узкий шрам портил его некогда красивое лицо. Его темно-каштановые волосы были коротко подстрижены, а бледно-зеленые глаза холодно блестели.
Две «голубки» расплакались, когда тело убитой выносили за дверь.
Несколько минут спустя прибыл шериф и стал задавать обычные вопросы свидетелям. Крид сгреб свои деньги и вышел из салуна. Его не волновало, кого там убили. «Чем меньше у меня дел с представителями закона, тем лучше», — решил он для себя.
Новость о происшествии в салуне «Лэйзи Эйс» облетела весь городок уже на следующий день. Добропорядочные леди Гаррисона, объединившись, говорили всем, кто хотел их слушать, что последний случай в «Лэйзи Эйс» только подтвердил правоту тех слов.
Самое время сейчас сжечь все эти ужасные хибары и отправить размалеванных красоток паковать свои вещички. Пусть себе едут в Додж, в Канзас-сити или в любой другой чертов город.
Ближе к вечеру, устроившись на открытой веранде магазина в любимом кресле-качалке, Крид невольно слышал обрывки разговоров прохожих о случившемся, но из-за того, что сидел здесь не очень долго, так и не выяснил имени погибшей женщины, хотя из разговоров и понял, что выстрел произошел случайно.
В данный момент несчастный случай в «Лэйзи Эйс» заботил его меньше всего, так как он всецело погрузился в чтение только что полученного письма, в котором содержалось предложение выполнить работу где-то в местечке Блэк Хоук. У шахтера по имени Рид Бертов возникли трудности с возвратом долга, и он просил приехать и разобраться с его должниками. Работа не пыльная, писал Бертон, но он готов уплатить Криду за услуги три «косых».
Крид поморщился, засовывая письмо в нагрудный карман рубашки. Если работа не пыльная, то Бертон и сам мог бы справиться. С другой стороны, три тысячи на дороге не валяются.
В промежутках между поимкой преступников и заказными убийствами Криду удавалось картами обеспечить себе красивую жизнь, что позволяло сохранять в секрете свои дела и поступать так, как ему заблагорассудится.
Утром того же дня Крид отправил шахтеру ответ, пообещав приехать сразу же, как только заживет рана на ноге. Уехать из города он собирался уже несколько недель тому назад, но именно тогда в его жизни появилась Джесси, и он вдруг обнаружил, что сам ищет предлог для того, чтобы остаться на денек, потом еще на один и еще… Однако больше откладывать он не имел права. Завтра утром — в дорогу.
Солнце уже садилось, и Крид начал подумывать о том, чтобы пойти к Джексону пообедать, как вдруг услышал со стороны хибар приглушенные всхлипывания, за ними последовало шумное шмыганье носом и сморкание. Потом, словно прорвало плотину, он услышал громкие рыдания в голос: не те, что бывают из-за мелких жизненных неурядиц, а настоящие, сопровождаемые душераздирающими криками.
И вот уже во второй раз за последние две недели Крид Мэддиган сделал то, что совершенно не соответствовало его характеру. Он пошел узнать, не может ли чем-нибудь помочь.
Скорее всего, Крид почувствовал, что это она. Он заметил на девушке одно из ее мешковатых платьев и про себя подумал, что придется еще раз потопывать с ее мамашей и вернуть Джесси то зеленое платье.
— Тебе нужна помощь, девочка?
При звуке голоса Джесси приподняла голову. Она едва разглядела его сквозь слезы, но манеру говорить, мягко растягивая слова, узнала сразу.
Все еще шмыгая носом, она вытерла глаза.
— Н-нет. Со мной… все в порядке.
— Это точно?
Она грустно кивнула, но вдруг снова разрыдалась. Чувствуя себя совершенно беспомощным, Крид подошел и обнял ее. На мгновение ему показалось, что она хочет вырваться. От его прикосновения все ее тело напряглось, но затем обмякло, и Джесси буквально рухнула в его объятия, прижимаясь лицом к груди и сотрясаясь от рыданий.
Несколько минут он обнимал ее, понимая, что они стоят на виду у всех. Двое ковбоев, направлявшихся в сторону Франт-стрит, присвистнули и отпустили в их адрес несколько сальных замечаний.
Молча выругавшись, Крид подхватил Джесси на руки и направился через улицу в гостиницу, решив, что совсем ни к чему всему городу видеть, как она плачет в его объятиях.
Не обращая внимания на протесты, Крид понес ее вверх по лестнице в свою комнату, закрыл за собой дверь и сел в большое и жесткое, чересчур плотно набитое кресло, стоявшее возле кровати.
— Давай-ка поплачь, — сказал он грубовато. — Надо выплакаться, и станет легче.
Его рубашка на груди промокла от ее слез, когда она, странно вздрогнув, вдруг затихла.
— Ты не хочешь теперь рассказать мне о том, что случилось? — спросил он, предполагая, что, скорее всего, она поссорилась с кем-нибудь из приятелей.
— Моя… мама умерла.
Крид выругался про себя.
— Мне очень жаль. Когда это случилось?
— Да вчера в салуне.
«Значит, та убитая женщина — ее мать. Проклятое невезение, — подумал он, отвернувшись к темнеющему за окном небу. — Что можно сказать такого, чтобы облегчить страдания Джесси?..»
— Похороны состоятся завтра, — монотонно проговорила она. — Вы… вы придете?
— Не знаю…
— Пожалуйста. Вы…— она всхлипнула. — Вы мой единственный друг.
Он глубоко вздохнул, сдаваясь:
— Хорошо. В котором часу?
— В девять. Я знаю, что это рано, — добавила она торопливо, вспоминая, что он любит поздно вставать, — но…
— Я приду.
Она печально посмотрела на него, карие глаза блестели от слез, носик покраснел, и губы приоткрылись.
— Сколько тебе лет? — спросил он, недоумевая, зачем ему понадобилось знать это сейчас.
— Семнадцать.
Семнадцать! Крид выругался про себя. Он знал, что она молода, но, узнав, что настолько, почувствовал, будто его обманули.
— Почти восемнадцать, — торопливо добавила Джесси.
— Пойдем, — сказал он, помогая ей встать с его колен. — Я провожу тебя домой.
— Не стоит.
Он кивнул, чувствуя себя так, как будто за последние несколько секунд постарел лет на десять.
— А я говорю — пошли.
Она жила в одной из дешевых хибарок с жестяной крышей и глухой стеной, выходившей в проулок. Краска давно облупилась, одно из окон на передней стене оказалось затянутым промасленной тканью, другое — заколочено наглухо.
Перед дверью Джесси остановилась. В сгущающихся сумерках ее лицо светилось бледным овалом.
— По-настоящему я смогу отблагодарить вас чуть позже, — проговорила она тихо. Крид пожал плечами:
— Не волнуйся из-за этого. И не думай, что ты должна печь для меня печенье. — Оно вам не понравилось?
Несмотря на ее догадливость, он не собирался сейчас признаваться ей в этом. А она глядела на него, ожидая ответа, с выражением полной беззащитности на лице, как у новорожденного ребенка… У него не хватило духа оскорбить ее чувства.
— Оно мне определенно понравилось, — ответил он чуть грубовато. — Увидимся утром.
У открытой могилы стояло семь человек, включая священника.
Крид стоял чуть поодаль, со шляпой в руке, и слушал как священник говорил о преисподней, проклятии и о непременной надежде на прощение в будущей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Джесси вошла за Кридом в магазин, пытаясь на ходу придумать, как вежливо отказаться от его подарка, но слова застряли у нее в горле в то самое мгновение, когда он снял с вешалки одно из платьев. Это миленькое платьице на каждый день, сшитое из темно-зеленого бумажного полотна, потрясло ее. Скромный покрой дополнялся круглым вырезом со строгим белым кружевным воротничком, рукавами-пуфами, отороченными такими же нежными кружевами, и длинной, до щиколоток, юбкой. Широкий светло-зеленый кушак завязывался сзади в большой бант.
В жизни она не видела наряда прекрасней этого. Крид, прищурившись, передал платье Джесси. Он не имел ни малейшего представления о том, как следует покупать женскую одежду, но, что бы они ни купили, любая вещь выглядела лучше того, в чем этот ребенок ходил до сих пор. А зеленый цвет хорошо смотрится с ее волосами.
— Тебе нравится? — спросил он, хотя видел это и так.
— О да.
Он с удовлетворением хмыкнул:
— Сходи и подбери к нему пару ботинок. Я подожду тебя у конторки.
— Мистер Мэддиган, я…
— Крид, — сказал он. — Зови меня просто Крид. Иди, пока я не передумал.
Прижимая к себе платье, Джесси понеслась вдоль прохода в дальнюю часть зала, где мистер Грэттон держал обувь. Новое платье и новые ботинки! Об этом можно только мечтать.
Дейзи Макклауд пристально посмотрела на младшую дочь:
— Ну, и чем ты его отблагодарила, Джесмин Александриа?
— Ничем, мама.
— Ничем? Никакой мужчина не истратит столько денег на девицу, если не рассчитывает получить от нее что-нибудь взамен.
— Я ему ничего не дала, мама, клянусь тебе.
— Посмотрим. Думаю, для пущей уверенности, мне придется попросить врача осмотреть тебя.
Джесси отшатнулась:
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду то, что мне важно выяснить, не обманули ли мою девочку.
— У меня с ним ничего не было! Пожалуйста, поверь мне, мама. Я не сделала ничего плохого.
Дейзи долго и с удивлением смотрела на Джесси, а потом вздохнула. Джесси всегда казалась моложе своих лет. Ей пошел восемнадцатый год, но ее лицо все еще хранило невинное детское выражение. То, что ей до сих пор удавалось сохранять девственность в таком городке, как этот, и так можно было считать чудом. Правда, этого чуда могло и не быть, если б она не одевала ее в грязно-коричневые бесформенные платья. Да и сама Джесси не так вульгарно-привлекательна и полногруда, как Роза. К тому же она, скорее всего, не испытывала той потребности в мужском внимании, которая стоила Дейзи ее мужа.
— Ты не сказала, как его зовут, — настаивала Дейзи. Джесси нервно облизнула губы, сожалея, что не умеет врать.
—Это Билли, мама.
— Билли Пэдден? Сынок священника? Ну, ты могла бы придумать и что-нибудь получше, Джесмин.
Вздох смирения сорвался с губ Джесси. Вранье утратило всякий смысл. Ведь Дейзи стоило только спросить мистера Грэттона, чтобы узнать правду о том, кто на самом деле купил ей платье. Признаться в этом следовало с самого начала.
Дейзи от нетерпения топнула ногой:
— Я жду, Джесмин.
—Это Мэддиган.
Дейзи уставилась на дочь:
— Крид Мэддиган? Этот наемник?
Джесси кивнула.
— Господи, сохрани и помилуй нас, — пробормотала Дейзи и отвесила дочери пощечину. — Это за ложь, а это за…
Джееси отпрянула в сторону, как только мать снова подняла руку. Пытаясь уклониться от удара, она оступилась и, зацепившись за ящик для дров, упала навзничь, ударившись затылком о край очага.
— Крид Мэддиган! — воскликнула Дейзи голосом, полным отвращения. — Девочка, да у тебя куриные мозги. Держись подальше от этого метиса, слышишь меня? От таких людей ничего хорошего не жди.
* * *
Крид, увидев Джесси, нахмурился:
— Что у тебя с лицом?
— Ничего. Я упала.
Джесси отводила взгляд в сторону, стесняясь взглянуть ему в глаза. Обычно она следовала за ним по пятам, в надежде, что он заметит ее. Но сегодня, против обыкновения, он искал ее сам.
— Почему ты не надела новое платье?
— Я боялась его испачкать.
Крид нежно взял ее за подбородок и заглянул в глаза:
— Скажи мне правду, Джесси.
— Мама отнесла его назад в магазин. И ботинки тоже.
Она безуспешно пыталась скрыть разочарование, звучавшее в ее голосе.
— И еще она велела мне держаться от вас подальше… Сказала, что от таких людей, как вы, кроме неприятностей, ждать нечего…
Лицо Крида исказилось. Он не мог ничего возразить против этого, как бы ему ни хотелось.
— Она била тебя?
— Нет. Только дала пощечину за вранье, а я упала и ударилась головой.
На его лице заходили желваки.
— Она часто тебя колотит?
— Нет.
— А в чем ты солгала?
Взгляд Джесси быстро метнулся в сторону.
— Ни в чем.
— Это имело какое-то отношение ко мне?
Джесси кивнула, все еще не смея посмотреть ему в лицо.
— Я ей сказала, что это Билли Пэдден купил мне платье.
Выругавшись про себя, Крид осторожно ощупал уродливый черно-синий кровоподтек возле уголка левого глаза Джесси. Она могла и не признаваться ему, почему сказала своей матери неправду. Он знал это и так. Даже самая последняя белая шлюха считает себя выше метиса, зарабатывающего свой хлеб наемными убийствами. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Джесси не захотела сказать матери, откуда у нее это платье.
Он слегка погладил ее по щеке, изумляясь шелковистости кожи, которой касалась его мозолистая ладонь.
— Сильно болит?
Джесси отрицательно покачала головой. Боль уже не чувствовалась, тем более когда он дотрагивался до нее своей, такой большой и такой нежной рукой. Его темные глаза были ласковы, и ей вдруг захотелось стать такой же красивой, как Рози, или такой же пылкой и жизнерадостной, как мать.
— Иди-ка домой, Джесси, — сказал Крид. — И приложи холодную примочку к этому синяку.
— А вы куда?
— Есть кое-какие дела, — ответил Крид с жесткой ноткой в голосе.
Она посмотрела ему вслед и порадовалась, что эти дела ее не касались.
Дейзи Макклауд нахмурилась, увидев, как в салун входит высокий мужчина. Хоть он и считался завсегдатаем этого заведения, но она его всегда почему-то избегала. Ей нравились другие, те, которые умели хорошо проводить время, смеялись и шутили, заставляя ее чувствовать себя молодой и красивой. Но ей ни разу не доводилось видеть, как улыбается Крид Мэддиган. А его глаза… Его глубокие черные глаза вызывали в ней неосознанный, инстинктивный страх.
Мрачное предчувствие охватило ее, когда она увидела, что он прошел через зал и направился к ней.
— Вы мать Джесси Макклауд?
Сначала Дейзи решила отказаться. Но в глубине души она понимала, что солгать этому человеку означало бы навлечь на себя большую беду. Поэтому вызывающе вздернула подбородок, стараясь не подать виду, что испугалась.
— А вам что за дело?
— Прекратите ее бить.
— Извините, я не понимаю.
— Я говорю о Джесси. Впредь даже и не пытайтесь ее бить.
— Что это вы о себе возомнили? — воскликнула Дейзи, от злости забыв об осторожности. — Она моя дочь, и вас это не касается.
— Теперь касается. Если еще хотя бы раз вы попробуете поднять на нее руку, то всю оставшуюся жизнь будете об этом жалеть.
— Вы что, мне угрожаете?
— Нет, мэм, — ответил он тихо, — даю слово.
Резкий ответ, готовый сорваться с губ Дейзи, вдруг застрял где-то в горле. Непроизвольно она отступила, испугавшись этих мягко произнесенных слов и того предупреждения, которое прочла в его глазах. «Смерть, наверное, так и выглядит», — подумала женщина.
Он шагнул вперед и оказался так близко, что она не на шутку перепугалась.
— Так мы договорились?
— Д-да.
—Отлично. Я хочу видеть Джесси в том зеленом платье. И в тех же ботинках.
Дейзи кивнула. Деньги, полученные в магазине за возвращенные платье и ботинки, она успела потратить на флакон французских духов. Но он не должен знать об этом. Она постарается, чтобы он об этом никогда не узнал.
Глава ТРЕТЬЯ
Развалясь на стуле и вытянув под столом скрещенные ноги, Крид изучал свои карты. «Четыре дамы и тройка. Весь вечер госпожа Удача сопутствовала мне, — размышлял он, бросив пять серебряных долларов на кон. — И вроде бы не торопится меня покидать».
Он сгребал очередной выигрыш, когда, услышав за соседним столом какую-то возню, инстинктивно уронил руку на кольт и быстро обернулся. Но оказалось, что это всего лишь ссора между парой местных размалеванных «голубок». Он успел разглядеть только их взметнувшиеся красные атласные юбки и град взаимных ударов руками и ногами, когда обе женщины уже дрались на полу. Неодобрительно покачивая головой, он вернулся к игре, но только для того, чтобы тут же вскочить на ноги, так как по залу прокатилось гулкое эхо выстрела.
Воцарилась тишина. Толпа замерла, устремив взгляды на женское тело, неподвижно лежащее на полу. Потом все разом загалдели, как всегда, в поисках виновного разделившись на два лагеря.
— Это все Мэй начала, — заявил один из дилеров заведения, кивая с абсолютно уверенным видом. — Я все видел.
— Я не начинала! — выкрикнула визгливым голодом женщина по имени Мэй. — Это все она затеяла. Я ее предупреждала, чтобы она не путалась с моими клиентами.
Вдруг Мэй начала плакать.
— Это случилось невзначай, Коултер, честно. Я вовсе не хотела ей навредить. — Она промокала подмалеванные тушью глаза краем подола своей юбки. — Ты должен мне поверить, Рэй. Этого не случилось бы, если б она не вытащила тот проклятый револьвер.
Крид украдкой взглянул на говорливого дилера, раздумывая над тем, имеет ли он какое-нибудь отношение к тому пареньку, что приставал к Джесси. По выражению лица Рэя Коултера чувствовалось, что он привык к таким беспорядкам. Узкий шрам портил его некогда красивое лицо. Его темно-каштановые волосы были коротко подстрижены, а бледно-зеленые глаза холодно блестели.
Две «голубки» расплакались, когда тело убитой выносили за дверь.
Несколько минут спустя прибыл шериф и стал задавать обычные вопросы свидетелям. Крид сгреб свои деньги и вышел из салуна. Его не волновало, кого там убили. «Чем меньше у меня дел с представителями закона, тем лучше», — решил он для себя.
Новость о происшествии в салуне «Лэйзи Эйс» облетела весь городок уже на следующий день. Добропорядочные леди Гаррисона, объединившись, говорили всем, кто хотел их слушать, что последний случай в «Лэйзи Эйс» только подтвердил правоту тех слов.
Самое время сейчас сжечь все эти ужасные хибары и отправить размалеванных красоток паковать свои вещички. Пусть себе едут в Додж, в Канзас-сити или в любой другой чертов город.
Ближе к вечеру, устроившись на открытой веранде магазина в любимом кресле-качалке, Крид невольно слышал обрывки разговоров прохожих о случившемся, но из-за того, что сидел здесь не очень долго, так и не выяснил имени погибшей женщины, хотя из разговоров и понял, что выстрел произошел случайно.
В данный момент несчастный случай в «Лэйзи Эйс» заботил его меньше всего, так как он всецело погрузился в чтение только что полученного письма, в котором содержалось предложение выполнить работу где-то в местечке Блэк Хоук. У шахтера по имени Рид Бертов возникли трудности с возвратом долга, и он просил приехать и разобраться с его должниками. Работа не пыльная, писал Бертон, но он готов уплатить Криду за услуги три «косых».
Крид поморщился, засовывая письмо в нагрудный карман рубашки. Если работа не пыльная, то Бертон и сам мог бы справиться. С другой стороны, три тысячи на дороге не валяются.
В промежутках между поимкой преступников и заказными убийствами Криду удавалось картами обеспечить себе красивую жизнь, что позволяло сохранять в секрете свои дела и поступать так, как ему заблагорассудится.
Утром того же дня Крид отправил шахтеру ответ, пообещав приехать сразу же, как только заживет рана на ноге. Уехать из города он собирался уже несколько недель тому назад, но именно тогда в его жизни появилась Джесси, и он вдруг обнаружил, что сам ищет предлог для того, чтобы остаться на денек, потом еще на один и еще… Однако больше откладывать он не имел права. Завтра утром — в дорогу.
Солнце уже садилось, и Крид начал подумывать о том, чтобы пойти к Джексону пообедать, как вдруг услышал со стороны хибар приглушенные всхлипывания, за ними последовало шумное шмыганье носом и сморкание. Потом, словно прорвало плотину, он услышал громкие рыдания в голос: не те, что бывают из-за мелких жизненных неурядиц, а настоящие, сопровождаемые душераздирающими криками.
И вот уже во второй раз за последние две недели Крид Мэддиган сделал то, что совершенно не соответствовало его характеру. Он пошел узнать, не может ли чем-нибудь помочь.
Скорее всего, Крид почувствовал, что это она. Он заметил на девушке одно из ее мешковатых платьев и про себя подумал, что придется еще раз потопывать с ее мамашей и вернуть Джесси то зеленое платье.
— Тебе нужна помощь, девочка?
При звуке голоса Джесси приподняла голову. Она едва разглядела его сквозь слезы, но манеру говорить, мягко растягивая слова, узнала сразу.
Все еще шмыгая носом, она вытерла глаза.
— Н-нет. Со мной… все в порядке.
— Это точно?
Она грустно кивнула, но вдруг снова разрыдалась. Чувствуя себя совершенно беспомощным, Крид подошел и обнял ее. На мгновение ему показалось, что она хочет вырваться. От его прикосновения все ее тело напряглось, но затем обмякло, и Джесси буквально рухнула в его объятия, прижимаясь лицом к груди и сотрясаясь от рыданий.
Несколько минут он обнимал ее, понимая, что они стоят на виду у всех. Двое ковбоев, направлявшихся в сторону Франт-стрит, присвистнули и отпустили в их адрес несколько сальных замечаний.
Молча выругавшись, Крид подхватил Джесси на руки и направился через улицу в гостиницу, решив, что совсем ни к чему всему городу видеть, как она плачет в его объятиях.
Не обращая внимания на протесты, Крид понес ее вверх по лестнице в свою комнату, закрыл за собой дверь и сел в большое и жесткое, чересчур плотно набитое кресло, стоявшее возле кровати.
— Давай-ка поплачь, — сказал он грубовато. — Надо выплакаться, и станет легче.
Его рубашка на груди промокла от ее слез, когда она, странно вздрогнув, вдруг затихла.
— Ты не хочешь теперь рассказать мне о том, что случилось? — спросил он, предполагая, что, скорее всего, она поссорилась с кем-нибудь из приятелей.
— Моя… мама умерла.
Крид выругался про себя.
— Мне очень жаль. Когда это случилось?
— Да вчера в салуне.
«Значит, та убитая женщина — ее мать. Проклятое невезение, — подумал он, отвернувшись к темнеющему за окном небу. — Что можно сказать такого, чтобы облегчить страдания Джесси?..»
— Похороны состоятся завтра, — монотонно проговорила она. — Вы… вы придете?
— Не знаю…
— Пожалуйста. Вы…— она всхлипнула. — Вы мой единственный друг.
Он глубоко вздохнул, сдаваясь:
— Хорошо. В котором часу?
— В девять. Я знаю, что это рано, — добавила она торопливо, вспоминая, что он любит поздно вставать, — но…
— Я приду.
Она печально посмотрела на него, карие глаза блестели от слез, носик покраснел, и губы приоткрылись.
— Сколько тебе лет? — спросил он, недоумевая, зачем ему понадобилось знать это сейчас.
— Семнадцать.
Семнадцать! Крид выругался про себя. Он знал, что она молода, но, узнав, что настолько, почувствовал, будто его обманули.
— Почти восемнадцать, — торопливо добавила Джесси.
— Пойдем, — сказал он, помогая ей встать с его колен. — Я провожу тебя домой.
— Не стоит.
Он кивнул, чувствуя себя так, как будто за последние несколько секунд постарел лет на десять.
— А я говорю — пошли.
Она жила в одной из дешевых хибарок с жестяной крышей и глухой стеной, выходившей в проулок. Краска давно облупилась, одно из окон на передней стене оказалось затянутым промасленной тканью, другое — заколочено наглухо.
Перед дверью Джесси остановилась. В сгущающихся сумерках ее лицо светилось бледным овалом.
— По-настоящему я смогу отблагодарить вас чуть позже, — проговорила она тихо. Крид пожал плечами:
— Не волнуйся из-за этого. И не думай, что ты должна печь для меня печенье. — Оно вам не понравилось?
Несмотря на ее догадливость, он не собирался сейчас признаваться ей в этом. А она глядела на него, ожидая ответа, с выражением полной беззащитности на лице, как у новорожденного ребенка… У него не хватило духа оскорбить ее чувства.
— Оно мне определенно понравилось, — ответил он чуть грубовато. — Увидимся утром.
У открытой могилы стояло семь человек, включая священника.
Крид стоял чуть поодаль, со шляпой в руке, и слушал как священник говорил о преисподней, проклятии и о непременной надежде на прощение в будущей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32