Теперь ее ждала тишина. Острая боль пронзила ей грудь. С минуту она стояла, прислушиваясь, страстно желая, чтобы его смерть оказалась плохим сном.— Со временем будет легче, — сказала мать нежно.Повернувшись к ней от кухонного стола, держа в руках огромную миску с тестом, она понимающе улыбнулась. — Постарайся не думать об этом. Если ты будешь все время вспоминать, будет еще хуже.Индиго глубоко вздохнула. Проблема была в том, что Лобо настолько тесно был связан с ее жизнью, что его присутствие ею просто не воспринималось. Он был, как ее собственная рука или нога, всегда рядом, когда возникала нужда. Он был ее защитником, другом, с которым можно было поговорить. И ей будет так же не хватать его, как ампутированной конечности, как бы она ни старалась забыть о нем.Дверь в спальню ее родителей была открыта, и ей был виден отец, восседающий среди подушек. Она вошла, чтобы пожелать ему доброго утра. Раньше он всегда умел утешить ее, и она надеялась, что это удастся ему и сейчас.Он улыбнулся и, когда она приблизилась, взял ее за руку. Теплота, исходящая от его сильных пальцев, передалась ей. Она уселась на матрац и устало вздохнула. К ее удивлению, отец не заговорил. Он, наоборот, закрыл глаза, как бы впитывая в себя ее присутствие и пробуя на вкус те чувства, которые бурлили в ней. На глазах у нее появились слезы. Ей так хотелось спрятаться у него на груди и поплакать, но их народ так не делал.Они сидели какое-то время в молчании. Желание расплакаться все росло, она заморгала. В своем подсознании она отмечала, что до них доносились обычные утренние звуки, и тот факт, что все шло своим чередом, как будто ничего не произошло, приводил ее в негодование.Казалось, что он читал ее мысли, потому что сказал:— Так это и бывает, крошка. Солнце встает, а потом садится. Тогда нам начинает улыбаться Мать Луна. Горе иногда заставляет нас думать, что земля — это небо, а небо — земля. Но когда Отец Солнце восходит и согревает тебя, ты видишь, что это не так. Неплохая это вещь — устойчивость.Индиго тоже так думала. Она перевела взгляд на окно.— Слезы тоже неплохая вещь, — сказал он тем же мягким голосом.Она резко повернулась к нему, не веря своим собственным ушам. Он никогда не одобрял слабости.— Отец, но только слабые находят утешение в слезах.Он не открывал глаз.— Когда ранена плоть, мы очищаем ее, чтобы она быстрее зажила. Раны сердца для нас недоступны, вот Боги и дали нам слезы.Она неотрывно смотрела на его мужественное лицо, темное и как бы высеченное из камня; траурный шрам на щеке был почти незаметен в морщинах, которые жизнь оставила на его лице. Она не могла представить своего отца плачущим.— Но ведь когда я была маленькая, ты всегда бранил меня за слезы.— О да! Чтобы заплакать, тебе достаточно было, чтобы листок упал с дерева, чтобы ветер сменил направление. Я ругал тебя потому, что не стоит плакать из-за пустяков. Слезы следует сохранять для серьезных ударов судьбы.— А ты сам когда-нибудь плакал?Он открыл глаза и внимательно посмотрел на дочь.— Давным-давно, до того, как твоя мать прижимала к груди тебя и твоего брата, она прижимала к груди и меня. Я плакал о тех, кого любил и потерял.— И тебе не было стыдно плакать?Он снял ее руки со своих, чтобы пригладить ее спутавшиеся волосы.— Не было, когда боль была велика. Любить не бывает стыдно, Индиго. Стыдиться следует тогда, когда наши сердца становятся такими черствыми, что мы больше не можем ничего чувствовать. Я сделал огромную ошибку в твоем воспитании, если ты думаешь, что проливать слезы — это преступление. Может быть, они — благословение Божье? В стенах нашего деревянного дома ты еще не встречалась с горем. Когда придет горе, я смогу тебе показать, как надо плакать.Он похлопал ее по руке, а потом опять откинулся на подушки.— У меня это очень хорошо получается. Индиго почувствовала, что не может сдержатьулыбку.— Думаю, что и у меня это получается совсем неплохо.— А теперь иди и встреть этот день. Боль походит на бурю. Она пригибает тебя к земле, но потом отпускает.Индиго поднялась с постели. В груди у нее все еще оставалась боль от потери, но, странным образом, она чувствовала себя успокоенной. Другие уже прошли этот путь до нее и смогли уцелеть. Это же ждет и ее.— Спасибо, отец.Хантер движением руки отослал ее.— Истина — это не подарок, Индиго. Тебе не нужно меня благодарить.Индиго вышла, но чувства ее не были согласны с ним. Истина была самым благословенным даром, и никто, кроме ее отца, не мог так поделиться ею.Когда она вошла в кухню, Джейк как раз входил через заднюю дверь. На волосах его сверкали капельки влаги, а лицо было румяным, только что вымытым. Она подумала, что он, должно быть, нашел насос рядом с родником и смыл с себя остатки сна. Его голубая шерстяная рубашка, подчеркивающая ширину плеч, была тщательно застегнута и заправлена.— Я там встретил оленя, — со смехом сказал Джейк, — он чуть на меня не наскочил.— Это здесь в порядке вещей, — сказала ему Лоретта. — Во время завтрака мы очень популярны.Индиго обошла его и направилась к задней двери.— Тебе лучше поторопиться, Индиго, — крикнула ей вслед мать. — Завтрак будет готов через несколько минут. По пути назад не захватишь еще три яйца из курятника?Индиго распахнула дверь, чувствуя на себе взгляд Джейка. Она спрыгнула со ступенек. Прохладный утренний воздух коснулся ее щек.Когда она вернулась, в центре стола возвышалась горка блинов. Она поспешила к раковине и открыла кран, чтобы вымыть принесенные яйца. Сделав Джейку знак садиться, мать поставила перед ним блюдо с яичницей. Индиго села напротив него, глаза у нее все еще слипались, а рот пересох. Она заметила, что Джейк успел побриться.Когда мать поставила ей под нос тарелку, она перекрестилась и склонила голову, чтобы прочесть молитву. Когда молитва была закончена, она еще раз перекрестилась и взялась за вилку.— Ты католичка? — он наблюдал за ней с интересом и любопытством. — А мне казалось, что ты разделяешь верования своего отца.Хотя у нее и не было аппетита, Индиго проглотила небольшой кусочек яичницы, стараясь не замечать покалывающего ощущения на коже там, куда падал его взгляд.— Боги моего отца и Бог моей матери хорошо ладят.Он потянулся к подогретому меду и щедрой рукой полил свои смазанные маслом блины.— Не маловато для них всех места в одной церкви. Горя негодованием, она схватила мед, как только он поставил его на стол. Ей казалось, что при любом удобном случае он подвергал сомнению ее верования.— Вы что, не верите в Святую Троицу?— Почти все христиане верят в нее, так или иначе.— Моя мать верит в единого Бога в трех ипостасях, который правит на небесах и на земле. Мой отец верит во многих Богов, которые сливаются в одну волшебную силу природы. Один Бог во многих проявлениях или много Богов в едином проявлении, есть ли здесь какое-либо различие?Казалось, он размышлял над ее словами.— Думаю, что нет.Индиго выдавила улыбку, сама не понимая, чего ради она объясняла ему все это. Мнение Джейка Рэнда для нее ровным счетом ничего не значило.— Меня учили видеть Бога во всем, — в церкви моей матери и за ее стенами, где было святилище моего отца. И я чувствую вовсе не смущение, мистер Рэнд, а благословение Божье.Джейк посмотрел ей в глаза. В них отражалась боль, он не мог ошибаться. Но говорила она ровным голосом, как будто сердце ее в этот момент не разрывалось на части. Сколько же всего противоречивого было в этой девушке, которая осеняла себя крестом той же рукой, которую вчера порезала в знак примитивного горестного ритуала. Единый Бог со многими лицами. Она воплощала в себе две различные культуры, и каким-то образом ей удавалось оставаться в гармонии с каждой по отдельности. Вот только что она была такой же белой, как и он. А в следующую минуту она была настоящей индианкой. Это сочетание очаровывало его. Своим собственным простым способом она преодолела те сложности, которые на протяжении веков ставили в тупик многих теологов. Он вспомнил долгую ночь, которую они провели в хижине Гюнтера, и то мистическое чувство, которое охватило его там. Ни одна другая женщина не могла задеть его так, как эта девчушка. Хотя она и делала вид, что ест, он заметил, что ее завтрак остался почти нетронутым. Когда она поднялась из-за стола, чтобы вымыть свою тарелку, мать дала ей в руки блюдо со свиной кожей.— Думаю, это поможет Беззубому избавиться от свалявшейся шерсти.Джейк постарался вспомнить, но не смог, кого из животных они называют Беззубым. Он следил за тем, как Индиго соскребывает недоеденное яйцо в ведро. На ее лице появилось грустное выражение.— Думаю, что теперь мне не придется охотиться столько, сколько раньше.— Наверное, нет, — мягко ответила Лоретта. Джейк подождал, пока Индиго не вышла из комнаты, а потом обратился к Лоретте с вопросом:— А кто этот Беззубый?Лоретта взглянула на него удивленно.— А вы разве его не видели? — Ее голубые глаза потеплели от смеха. — Поберегитесь, мистер Рэнд. Вы и змеи не заметите, пока она вас не укусит.— Так Беззубый — это змея?— О Господи, нет! — улыбнулась она. — Хотя одна змея время от времени приползает к нам на крыльцо, чтобы погреться на солнышке. Если весной вы еще будете здесь и встретитесь с ней, то лучше обойдите ее. Благодаря Индиго она уверена, что имеет все права жить здесь. Беззубый — это пума.— Пума? — Джейк недоверчиво взглянул в заднее окно. — Она кормит горного льва?— Он ее старый друг. От старости у него выпали зубы, да и артрит разыгрался. Он уже плохо охотится, так что Индиго подкармливает его. Каждое утро он приходит ко двору и ждет своего завтрака.Джейк ощутил покалывание в затылке.— А вас не беспокоит, что она кормит дикую кошку?— Индиго не похожа на других девушек.Забыв о завтраке, Джейк отодвинул стул и подошел к окну. В глубине деревьев он увидел Индиго, которая, стоя на коленях, кормила огромную золотистую кошку. Кроме блюда со свиной кожей и яйцами, она еще захватила кусок мяса из коптильни. Поигрывая мускулами под лоснящейся шкурой, зверь ходил вокруг нее кругами, взад и вперед, в нетерпении ожидая, когда она нарежет оленину такими кусками, которые он сможет проглотить.— Бог мой, — прошептал Джейк. — Одного удара лапой достаточно, чтобы разорвать ее.Лоретта тоже подошла к окну.— Я раньше тоже беспокоилась до потери сознания. Но за годы уже привыкла к этому. Она была еще совсем крошкой — ей было годика четыре, когда за ней в дом пришел первый дикий зверь — койот с покалеченной в капкане передней лапой. Она вбежала и стала просить отца вылечить его.Пума подошла ближе к Индиго, и у Джейка перехватило дыхание. Он не поверил своим глазам, когда увидел, что девушка подняла руки и позволила пуме облизать себе пальцы.— Она сумасшедшая, — он взглянул на Лоретту. — И что сделал Хантер?— А что он мог сделать? Он пошел лечить лапу.— Вот так просто?— Нет, конечно. Сначала Индиго пришлось успокоить койота. Ей понадобилось некоторое время, чтобы уговорить его, что Хантер не представляет опасности.— Уговорить?— Мне трудно это объяснить, мистер Рэнд. Вы уж поверьте мне. Она разговаривает с животными. — В глазах у нее появился озорной блеск. — А вы разве ничего не почувствовали, когда она смотрела на вас?— Не почувствовал чего? — по спине Джейка пробежал холодок.— У нее есть дар. Если у вас есть секреты, то получше храните их.Джейк припомнил то чувство, которое охватило его вчера, — чувство, что она читает в его душе. Обеспокоенный, но в то же время стараясь этого не показать, он сказал:— Она рассказывала, что один раз ее чуть не убил медведь. Значит, в тот раз ее дар не сработал.— Что касается всех этих разговоров, так ведь добрая воля нужна с обеих сторон.Джейк почувствовал облегчение после этих слов. Уж теперь-то он постарается, чтобы Индиго не смотрела ему в глаза слишком долго. Эта мысль завела его в тупик. Но он же не верил во всякую такую чепуху. Или верил?А Лоретта продолжала объяснять:— Так о медведице с медвежатами. Индиго и Лобо натолкнулись на них случайно. Медведица ударилась в панику, — она вытерла руки фартуком и вернулась на кухню. — Поверьте, что редкий зверь нападает на нее. Иногда, рано утро или поздно вечером, мне требуется дубинка, чтобы добраться до туалета. Скунсы и еноты, барсуки и койоты, олени самые разные. Приходят в надежде чем-нибудь полакомиться. Самые смелые — олени. Они подходят прямо к тебе и тычутся, выпрашивая блинов. Думаю, что они здесь не испытывают никакого страха. Она умеет с ними обращаться.Джейк следил, как Индиго возвращается домой. Пума исчезла среди деревьев.— Зачем Индиго утруждает себя охотой? Она могла бы подстрелить оленя прямо с заднего крыльца.— Спасибо, нет. Только не тех, кто приходит к нам. Это было бы несправедливо, ведь они ей так доверяют.Джейк потер подбородок. Эта семейка все больше поражала его. Вошла Индиго. С нею в комнату ворвался поток свежего воздуха. Он повернулся и отошел от окна. Он вспомнил свои первые впечатления о том, что в ней было что-то дикое. Оказывается, он оказался более восприимчивым, чем сам это осознавал.Когда они с Джейком подошли наконец к шахте, Индиго поняла, что следующие несколько дней могут оказаться еще более трудными, чем это предполагала ее мать. У входа в штольню стояла группа из нескольких молодых людей. Как только они увидели ее, они разошлись и каждый занялся своей работой, но она успела заметить их оценивающие взгляды, а также их самодовольные ухмылки. Она не хотела о них думать. Ей и так было тяжело из-за потери Лобо.Надеясь почерпнуть силы в окружающей ее природе, Индиго подняла взгляд на густой лес, поднимающийся по скалистому холму над шахтой. Не оборачиваясь назад, она впитывала в себя то чувство безмятежности, которое исходило от лесов, окружавших ее справа и слева. Ее наполнил покой, и она расправила плечи, готовая к встрече с людьми.— Тупые ослы, — пробормотал Джейк.Индиго усилием воли заставила себя вернуться в настоящий момент.— Извините, что вы сказали?— Ничего.Она понимала, глядя, как покраснело лицо Джейка, что ухмылки на лицах мужчин привели его в ярость. Она молилась, чтобы он не сделал или не сказал ничего такого, что ухудшило бы обстановку. Самым лучшим в подобной ситуации было притвориться, что тебе все равно. Через несколько недель Джейк уедет отсюда.Но это навсегда будет ее миром.Пробираясь через рельсы, Индиго добралась до рычага, которым управлялись вагонетки с углем, поднимавшиеся из шахты. Вагонетка стояла полная, и она поняла, что путь свободен, и они могли сверлить и копать в западных штольнях.— Доброе утро, Топер. Как дела?Топер сплюнул и перевел взгляд на Джейка.— Дела пойдут лучше, когда мы перекопаем другие штольни; если работать в одном месте, это все равно, что пытаться вычерпать океан наперстком. Это первая поднятая за сегодня вагонетка с грузом.— Это лучше, чем ничего. А Шорти проверил крепления перед тем, как вы начали работу?Топер кивнул.— Он всегда это делает, когда вы должны приехать. Мы уже слышали о Лобо, мисси. Нам всем очень жаль.Несмотря на то что Топер явно хотел убедить ее в этом, Индиго сомневалась, что все рабочие разделяли его мнение.— Спасибо, Топер. — Она повернулась к Джейку. — Вы знакомы с мистером Рэндом?Джейк протянул руку.— Кажется, вчера мы мимоходом говорили. Рад с вами познакомиться.— Вы новый босс?— Только временно. Я замещаю мистера Вулфа, пока он снова не встанет на ноги.Топер опять сплюнул. Один из мужчин, только что проходивший мимо, громко рассмеялся. Индиго оглянулась и успела заметить, что он глазеет на нее и подталкивает локтем стоящего рядом парня. Она хорошо понимала, о чем они могли говорить, и от такого оскорбления щеки у нее вспыхнули. Она опять повернулась к Топеру, решив ни за что не опускать головы.Кроме того, какое значение имело то, что они могли подумать? Лишь бы выполняли ее приказы, а потом пусть сколько угодно ухмыляются.Пока Топер и Джейк разговаривали, она отошла в сторону. Когда она сочла, что можно уже уйти, она тронула Джейка за руку и пошла по направлению к ручью, где несколько молодых людей работали на промывке; некоторые копали и выбирали породу, другие наполняли, тачки. Уж лучше было встретиться со сплетниками прямо сейчас.Когда Джейк попрощался с Топером и присоединился к ней, она почувствовала исходившее от него напряжение. Было очевидно, что ему предстоящее нравилось ничуть не больше, чем ей. По мере приближения к мужчинам Индиго старалась оценить выражение их лиц. Если только она не ошибалась, самым опасным был Денвер, изящный блондин, который раньше пытался ухаживать за ней. Он вонзил острие лопаты в грязь и навалился на рукоятку, при этом бросив в ее сторону наглую усмешку. Она направилась прямо к нему.— Доброе утро, Денвер.Взгляд его голубых глаз оценивающе прошелся по всей ее фигуре.— Доброе утро, — его ухмылка стала еще шире, когда он перевел взгляд на Джейка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40