Кое-что из собранного на полях сражений можно сейчас в музеях посмотреть.
Закончилась Великая Отечественная, исчезли и трофейные команды. Начались новые войны и локальные конфликты, а новых трофейных команд не возникло. Зато всплыло немало оружия и боеприпасов на таможнях, вокзалах, в аэропортах. Часть трофеев попадала в руки криминальных элементов. Короче, работы правоохранительным органам прибавилось.
Однако времена хоть и меняются, но кое-что в законах войны остается незыблемым. Например, отношение к мародерству. Но если термин этот когда-то относился только к личному имуществу павших в бою, то теперь он распространяется на всякие материальные ценности в зоне боевых действий. Присваивать себе чужой скарб, не относящийся к военной сфере, — не просто дурной тон, а преступление. Тем более когда грабится мирное население.
В Чечне не все воюющие с обеих сторон знают «трофейные законы». Чего они еще не знают? Как ни странно, они не знают, на какой территории действуют. А это принципиально важно во всякой войне: кто на чьей земле воюет. «Дома и стены помогают» — гласит поговорка. И это правда, потому что симпатии местного населения и решают в конечном счете исход вооруженного противоборства.
Сколько же будет длиться конфликт в Чечне? Бесконечно, если считать эту землю ничейной, а тем более чужой. С того момента, как все «федералы» будут относиться к Чечне как к своей, война быстро завершится, а со временем и мир воцарится. О чем идет речь? Прежде всего о том, что офицеры и солдаты должны четко уяснить — не только против кого они воюют, но и как воюют (в этическом плане).
Во время боевых действий, особенно в первую войну, многие местные жители-чеченцы говорили нам без стеснения, что после того, как армейцы уйдут из села, они примутся за «нечистых на руку ментов».
Все призывы к достойному поведению на подконтрольной территории останутся благими намерениями, если не будет отлаженной системы, не побоюсь сказать, репрессивных мер против тех военнослужащих, которые не хотят брать в толк, где трофеи, а где грабеж.
О каких этических нормах можно говорить, если жители некоторых населенных пунктов классифицируют федеральные силы на свой манер — «по эшелонам».
Первый «эшелон» преимущественно бьет бандитов и делится с мирными людьми сухарями и консервами (это в основном армейцы). Второй «эшелон» делает «зачистку», ничем не делится, зато в дом не заходит, пока гранату не бросит на всякий случай, сокрушая вокруг себя все (внутренние войска). Третий «эшелон» проходит село с большими сумками через плечо и забирает все ценное у тех же местных жителей (это в основном милиция).
Такое «эшелонирование», повторюсь, придумали не я и не штаб группировки федеральных сил. Это терминология мирных жителей Чечни.
Не хочется очернять представителей внутренних войск и милиции (это наши братья по оружию), но и закрывать глаза на подобные факты не имею права, поскольку такие грабежи могут в один момент свести на нет огромные усилия и победы всех федеральных сил, в том числе и МВД, добытые в боях с бандитами.
На первой войне мирные жители встречали федеральные войска отнюдь не цветами. Они видели в российских солдатах оккупантов и насильников. К тому же любые их негативные действия, как говорилось выше, сразу же раздувались удуговской пропагандой, да и некоторыми нашими ангажированными СМИ, до вселенских масштабов.
Но в первую очередь натерпелись мирные жители от «своих». В некоторых селах порой даже рисковали своей жизнью, но не пускали к себе бандитов. Засевшие в горах боевики постоянно, в течение всего периода активных боевых действий, опустошали селения: вывозили продовольствие, одежду, скот. А наемники со всего света и вовсе устраивали беспредел. Даже некоторые главари бандформирований пытались их урезонить. Только по официальным сводкам МВД Чечни, с июня по август 1995 года было совершено около 1400 (!) тяжких уголовных преступлений (убийства, изнасилования, грабежи). Царил полный хаос. Напомню только один пример этого. В грозненский филиал банка МЕНАТЕП самолетом доставили 2 миллиарда рублей. В первую же ночь бандиты из гранатометов расстреляли здание банка, перебили охрану и унесли деньги. Милиция была в двух кварталах от места происшествия, но бездействовала. Пропали деньги, погибли люди! Однако грабители остались безнаказанными.
И все же о бандитах много говорить не хочется. Их сущность настолько очевидна, что не требует каких-то комментариев. А вот состояние духа и дисциплины войск заслуживает особого упоминания. К сожалению, летом 95-го оно порой вызывало тревогу. Наблюдалось снижение общего морально-боевого «тонуса» наших солдат и офицеров.
Между тем даже после кровопролитных январских боев за Грозный отмечался высокий боевой настрой. Многие военнослужащие, лицом к лицу встретившись с озверелым врагом, резко изменили свою оценку происходящих событий. Вчерашние «пацифисты» теперь с одобрением относились к чрезвычайным мерам, то есть силовым, военным методам наведения конституционного порядка в Чечне. Если солдаты, не участвовавшие непосредственно в зимне-весенних боях, по данным военных психологов и социологов, в большинстве своем индифферентно, «без внутреннего горения» выполняли свой воинский долг, то среди личного состава 131-й бригады и 19-й дивизии (побывавших в самом пекле) более половины соотнесли необходимость «войны» с личным убеждением и долгом перед Родиной.
К примеру, многим бойцам 693-го и 503-го мотострелковых полков, участвующих в Шатойской операции, в мае-июне предстояло увольняться в запас. Однако более 80 процентов из них заявили о готовности подписать контракт и остаться в своих частях для продолжения службы. А ведь больших денег тогда «контрактникам» не платили.
Если бы это было сделано, в полках остались бы люди, получившие боевой опыт и, что немаловажно, с крепкой морально-психологической закалкой. К сожалению, тогдашнее законодательство не давало такой возможности. Позже подразделения вновь сформированной 205-й мотострелковой бригады пополнили «контрактники» в основном из регионов, где была высокая безработица. И неудивительно, что среди желающих служить по контракту было немало пьяниц, бывших зэков, наркоманов. Кого-то вскоре пришлось увольнять, а кое-кто сам сбежал от войны подальше…
Теперь стало очевидным, что переговоры, в которых были заинтересованы лидеры бандформирований и некоторые (не военные) представители федерального центра, по сути, ни к чему хорошему не привели, наоборот, выводили ситуацию в Чечне из-под контроля. Одним из трагических аккордов такого «миротворчества» стало покушение 6 октября на генерала А. Романова. Машина, в которой он ехал, была взорвана в самом центре Грозного. А ведь он, как никто другой из военного руководства, добивался исключительно мирного разрешения конфликта в Чечне. Видимо, толчок к очередному «замирению» дал кровавый рейд Шамиля Басаева на Буденновск.
Шамиль Басаев. ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ
Мало кто знает, почему чеченцы назвали свою республику Ичкерией. Ведь Ичкерия всего лишь одна из исторических провинций земли вайнахов. Дело в том, что именно вокруг столицы Ичкерии аула Ведено проживают ламро (горцы) из тейпов Беной, Гендергеной, Аллерой и других занимающих высшие ступени в чеченской иерархической лестнице. Вот почему республику все время пытаются переименовать в Ичкерию, а не, скажем, в Аух.
К тейпу Беной примкнули в свое время и русские предки Шамиля Басаева. Да, именно русские. Как известно, родовое гнездо Басаевых находится в селе Дышне-Ведено. Это не простой горный аул. Во время кавказской войны в 1840 году по приказу аварского имама Шамиля его основали русские военнопленные. Но не те, кто угодил в неволю силой. Поселок строили вблизи Ведено русские дезертиры и перебежчики, добровольно переметнувшиеся к врагу. После принятия ислама «новые чеченцы» с особым остервенением воевали против своих бывших товарищей по оружию. Русские предатели приложили немало сил, чтобы стать вайнахами. Но до сих пор, как и 160 лет назад, жители «породистой» Ичкерии насмешливо называют уроженцев Дышне-Ведено «чеченцами с русскими хвостами».
В 1965 году в Дышне-Ведено родился очередной Басаев. Его нарекли Шамилем. В честь легендарного воина-богослова.
В отличие от своего именитого тезки, он не отличался тягой к образованию. После окончания школы в 1982 году четыре года трудился разнорабочим в совхозе «Аксайский» Волгоградской области. Но в 1987 году родственники уговорили юношу поступить в Московский институт инженеров землеустройства.
Занятия по компьютерной технике в институте вел преподаватель К. Боровой, который питал к Шамилю большую симпатию. Не случайно во время чеченской войны Константин Натанович с политической трибуны грудью стал на защиту своего «одаренного» ученика (кстати, в свое время отчисленного из института за «академическую неуспеваемость»).
Как ни хотелось идти неудавшемуся студенту в армию, но пришлось. Уволился в запас в самый разгар исторических перемен в стране. И подхватил его вихрь политических катаклизмов.
Молодая российская демократия обязана своей победой и Шамилю Басаеву. Во время подавления мятежа ГКЧП в августе 1991 года он был одним из вооруженных защитников Белого дома. С той поры демократические игры настолько увлекли впечатлительного чеченца, что больше он автомат из рук не выпускал.
Большое видится на расстоянии, и чтобы осмыслить происходящее в стране, Басаев вернулся домой. В Грозном на предвыборных митингах задиристо выступал против избрания президентом генерала Дудаева, «ставленника Москвы». Затем в ноябре 1991-го напомнил о себе угоном пассажирского самолета…
В начале 90-х, когда Советский Союз затрещал по швам и пролилась первая кровь, Басаев решил «испытать себя» в Карабахе. Старательного Басаева приметили в рядах азербайджанской армии, армян он убивал хладнокровно. Хорошо зарекомендовавшего себя чеченца через некоторое время командируют «на спецподготовку» в Пакистан, на базу моджахедов. Овладевать наукой убивать помогали наставники из пакистанской военной разведки (ИРИ).
В июле 1992 года «взорвалась» Абхазия. Уже через пять дней после начала боевых действий Шамиль вместе с двадцатью своими чеченскими единомышленниками выехал в Абхазию. Но по дороге, в Пятигорске, случилась осечка. На подозрительных молодых людей обратили внимание сотрудники милиции и попытались их задержать. Тогда «солдаты удачи» захватили рейсовый автобус, объявив пассажиров заложниками, и под их прикрытием выехали на территорию Карачаево-Черкесии, откуда, не без помощи местных властей, ушли через перевал в Абхазию.
Первое время Шамиль командовал в Абхазии взводом, затем его назначили командиром интернациональной разведывательно-диверсионной роты, считавшейся лучшей в абхазских частях. Здесь как нельзя кстати пригодились «уроки» пакистанских разведчиков. По пятам бежала за ним военная слава. И не только военная.
В январе 1993 года на совместном заседании президентского совета Абхазии и парламента Конфедерации народов Кавказа Шамиля назначили командующим «экспедиционным корпусом». Ему вменялось в обязанности «координировать, объединять, направлять в одно русло и контролировать прибывающий поток чеченцев».
Басаевских «янычар» (а их было 5 тысяч) отличала на той войне бессмысленная жестокость. Осенью 1993 года в окрестностях Гагры и поселка Лиселидзе лично сам «командующий» руководил карательной акцией по уничтожению беженцев. Несколько тысяч грузин были расстреляны, вырезаны сотни армянских, русских и греческих семей. По рассказам чудом спасшихся очевидцев, бандиты с удовольствием записывали на видеопленку сцены издевательств и изнасилований.
По возвращении в Чечню в феврале 1994 года Басаев занял обособленное место, на некотором удалении от тогдашних «авторитетов». В отличие от Р. Лабазанова и Б. Гантамирова, Басаев включился в борьбу за особое политическое и экономическое влияние в Чечне. Пока шли кровавые разборки, он без всякого шума «застолбил» за собой такой доходный бизнес, как грабеж проходящих через республику железнодорожных составов.
Но наступил момент, когда хочешь не хочешь, а надо сделать свой выбор. Летом 1994 года «абхазский батальон» выступил на стороне Дудаева, яростно повел бои с группировками Руслана Лабазанова. Отряд Шамиля сыграл ключевую роль в провале попытки оппозиции штурмом взять Грозный. Наградой за эту услугу стало назначение в личную охрану Дудаева бойцов из «абхазского батальона». В Чечне это многого стоит.
К началу боевых действий с «федералами» под командованием Басаева было 2 тысячи боевиков. Но после разгрома в Ведено (май-июнь 95-го) в «батальонном» строю осталась лишь десятая часть бойцов.
Никогда не забудется Шамилю день 3 июня, когда ракетно-бомбовым ударом был уничтожен дом Басаева, в котором погибли 11 членов его семьи, в том числе официально зарегистрированная жена и дети. Через 11 дней последовал акт мести. Захват больницы в Буденновске сделал его самым знаменитым на Западе «чеченским волком», между тем как все нормальные люди с осуждением отнеслись к этой чудовищной акции.
Во время чеченской войны 1994-1996 годов он занимал должности командующего юго-восточным фронтом, центральным фронтом. В его активе, кроме рейда на Буденновск, операция по захвату Грозного в августе 1996 года, в пассиве — позорные поражения в Ведено, Ножай-Юрте, Центорое.
Власти проявляли к нему то гнев, то милость. Басаева в упор не замечал Зелимхан Яндарбиев (сменивший убитого Дудаева), который принадлежит к конкурирующему тейпу Мелхи. Сменивший его А. Масхадов, напротив, приглашает Шамиля в правительство, на должность вице-премьера, а затем исполняющего обязанности премьера.
Но словесно-политические баталии, подковерные интриги явно тяготили опытного вояку, и он возвращается к привычному делу — со своим другом Хаттабом начинает подготовку к новой «священной» войне. С этой целью они создают «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана», в полевых лагерях растят новых воинов-ваххабитов.
В редкие дни отдыха Шамиль наведывается в абхазский аул Лыхны, в пяти километрах севернее Гудауты, где жила его новая жена — абхазка Джения Индира с их ребенком.
У Басаева, как и у Хаттаба, весьма прибыльный бизнес — производство и продажа наркотиков, им принадлежат плантации мака и конопли в Курчалойском, Гудермесском, Ножай-Юртовском, Веденском районах. Известно, что родной брат Шамиля — Ширвани прикупил за бесценок для расширения дела здание грозненской школы № 40. Завод огражден был колючей проволокой под электронапряжением. Германское оборудование, в консультантах — индийские профессора-фармакологи. За день предприятие «имени братьев Басаевых» могло производить до трех килограммов чистого героина, а на черном рынке один грамм этого зелья стоил 200 долларов.
Новоявленные наркобароны открыли свои «представительства» в С.-Петербурге, Волгограде, Краснодаре, Уфе, Калуге. Деньги текли рекой.
Но наступил «мир», и весной 1999 года, заскучав по военным делам, Шамиль послал гонцов в Албанию, чтобы предложить свою помощь командованию косовских боевиков. Те деликатно отказались от услуг «чеченского волка». А вот в Турции влиятельные ваххабитские лидеры сделали Басаеву такое предложение, от которого, как говорится, невозможно отказаться. Договоренность скрепила весьма крупная сумма. По словам А. Кадырова, еще один миллион долларов в целях «укрепления дружбы между народами» прямо накануне дагестанского похода «спонсировал» Б. Березовский.
От таких денег у кого хочешь голова пойдет кругом, но не у Басаева. Он-то прекрасно понимал: чтобы начать в Дагестане победоносный джихад («священную» войну), ему необходимо получить фетву — благословение высших духовных лиц, почитаемых в мусульманском мире.
За полтора месяца до начала августовских событий в Ботлихском районе Басаев и Хаттаб приглашают в Грозный лидеров дагестанских ваххабитов — Тайфура Эльдарханова, Багаутдина Магомедова и упоминавшегося уже Адолло Алиева, где предлагают им дать фетву. Но те, предвидя ужасающие последствия, такого благословения не дали. Раздосадованные Ш. Басаев и М. Удугов тайно обратились за фетвой к известным в Дагестане алимам, но снова получили категорический отказ. Так кто же дал благословение на вторжение в соседнюю республику?
Как сообщили компетентные источники, «добро» на оккупацию Дагестана чеченские боевики получили от ярых ваххабитов «со стороны» — от амина Абдуль Омара из Саудовской Аравии и амина шейха Абдуллы из Пакистана.
Кто платит, тот и заказывает музыку. Согласно бухгалтерским книгам Басаева, накануне вторжения около 500 дагестанцев получили только в качестве аванса по 150 долларов каждый — за обещание влиться в ряды ваххабитов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Закончилась Великая Отечественная, исчезли и трофейные команды. Начались новые войны и локальные конфликты, а новых трофейных команд не возникло. Зато всплыло немало оружия и боеприпасов на таможнях, вокзалах, в аэропортах. Часть трофеев попадала в руки криминальных элементов. Короче, работы правоохранительным органам прибавилось.
Однако времена хоть и меняются, но кое-что в законах войны остается незыблемым. Например, отношение к мародерству. Но если термин этот когда-то относился только к личному имуществу павших в бою, то теперь он распространяется на всякие материальные ценности в зоне боевых действий. Присваивать себе чужой скарб, не относящийся к военной сфере, — не просто дурной тон, а преступление. Тем более когда грабится мирное население.
В Чечне не все воюющие с обеих сторон знают «трофейные законы». Чего они еще не знают? Как ни странно, они не знают, на какой территории действуют. А это принципиально важно во всякой войне: кто на чьей земле воюет. «Дома и стены помогают» — гласит поговорка. И это правда, потому что симпатии местного населения и решают в конечном счете исход вооруженного противоборства.
Сколько же будет длиться конфликт в Чечне? Бесконечно, если считать эту землю ничейной, а тем более чужой. С того момента, как все «федералы» будут относиться к Чечне как к своей, война быстро завершится, а со временем и мир воцарится. О чем идет речь? Прежде всего о том, что офицеры и солдаты должны четко уяснить — не только против кого они воюют, но и как воюют (в этическом плане).
Во время боевых действий, особенно в первую войну, многие местные жители-чеченцы говорили нам без стеснения, что после того, как армейцы уйдут из села, они примутся за «нечистых на руку ментов».
Все призывы к достойному поведению на подконтрольной территории останутся благими намерениями, если не будет отлаженной системы, не побоюсь сказать, репрессивных мер против тех военнослужащих, которые не хотят брать в толк, где трофеи, а где грабеж.
О каких этических нормах можно говорить, если жители некоторых населенных пунктов классифицируют федеральные силы на свой манер — «по эшелонам».
Первый «эшелон» преимущественно бьет бандитов и делится с мирными людьми сухарями и консервами (это в основном армейцы). Второй «эшелон» делает «зачистку», ничем не делится, зато в дом не заходит, пока гранату не бросит на всякий случай, сокрушая вокруг себя все (внутренние войска). Третий «эшелон» проходит село с большими сумками через плечо и забирает все ценное у тех же местных жителей (это в основном милиция).
Такое «эшелонирование», повторюсь, придумали не я и не штаб группировки федеральных сил. Это терминология мирных жителей Чечни.
Не хочется очернять представителей внутренних войск и милиции (это наши братья по оружию), но и закрывать глаза на подобные факты не имею права, поскольку такие грабежи могут в один момент свести на нет огромные усилия и победы всех федеральных сил, в том числе и МВД, добытые в боях с бандитами.
На первой войне мирные жители встречали федеральные войска отнюдь не цветами. Они видели в российских солдатах оккупантов и насильников. К тому же любые их негативные действия, как говорилось выше, сразу же раздувались удуговской пропагандой, да и некоторыми нашими ангажированными СМИ, до вселенских масштабов.
Но в первую очередь натерпелись мирные жители от «своих». В некоторых селах порой даже рисковали своей жизнью, но не пускали к себе бандитов. Засевшие в горах боевики постоянно, в течение всего периода активных боевых действий, опустошали селения: вывозили продовольствие, одежду, скот. А наемники со всего света и вовсе устраивали беспредел. Даже некоторые главари бандформирований пытались их урезонить. Только по официальным сводкам МВД Чечни, с июня по август 1995 года было совершено около 1400 (!) тяжких уголовных преступлений (убийства, изнасилования, грабежи). Царил полный хаос. Напомню только один пример этого. В грозненский филиал банка МЕНАТЕП самолетом доставили 2 миллиарда рублей. В первую же ночь бандиты из гранатометов расстреляли здание банка, перебили охрану и унесли деньги. Милиция была в двух кварталах от места происшествия, но бездействовала. Пропали деньги, погибли люди! Однако грабители остались безнаказанными.
И все же о бандитах много говорить не хочется. Их сущность настолько очевидна, что не требует каких-то комментариев. А вот состояние духа и дисциплины войск заслуживает особого упоминания. К сожалению, летом 95-го оно порой вызывало тревогу. Наблюдалось снижение общего морально-боевого «тонуса» наших солдат и офицеров.
Между тем даже после кровопролитных январских боев за Грозный отмечался высокий боевой настрой. Многие военнослужащие, лицом к лицу встретившись с озверелым врагом, резко изменили свою оценку происходящих событий. Вчерашние «пацифисты» теперь с одобрением относились к чрезвычайным мерам, то есть силовым, военным методам наведения конституционного порядка в Чечне. Если солдаты, не участвовавшие непосредственно в зимне-весенних боях, по данным военных психологов и социологов, в большинстве своем индифферентно, «без внутреннего горения» выполняли свой воинский долг, то среди личного состава 131-й бригады и 19-й дивизии (побывавших в самом пекле) более половины соотнесли необходимость «войны» с личным убеждением и долгом перед Родиной.
К примеру, многим бойцам 693-го и 503-го мотострелковых полков, участвующих в Шатойской операции, в мае-июне предстояло увольняться в запас. Однако более 80 процентов из них заявили о готовности подписать контракт и остаться в своих частях для продолжения службы. А ведь больших денег тогда «контрактникам» не платили.
Если бы это было сделано, в полках остались бы люди, получившие боевой опыт и, что немаловажно, с крепкой морально-психологической закалкой. К сожалению, тогдашнее законодательство не давало такой возможности. Позже подразделения вновь сформированной 205-й мотострелковой бригады пополнили «контрактники» в основном из регионов, где была высокая безработица. И неудивительно, что среди желающих служить по контракту было немало пьяниц, бывших зэков, наркоманов. Кого-то вскоре пришлось увольнять, а кое-кто сам сбежал от войны подальше…
Теперь стало очевидным, что переговоры, в которых были заинтересованы лидеры бандформирований и некоторые (не военные) представители федерального центра, по сути, ни к чему хорошему не привели, наоборот, выводили ситуацию в Чечне из-под контроля. Одним из трагических аккордов такого «миротворчества» стало покушение 6 октября на генерала А. Романова. Машина, в которой он ехал, была взорвана в самом центре Грозного. А ведь он, как никто другой из военного руководства, добивался исключительно мирного разрешения конфликта в Чечне. Видимо, толчок к очередному «замирению» дал кровавый рейд Шамиля Басаева на Буденновск.
Шамиль Басаев. ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ
Мало кто знает, почему чеченцы назвали свою республику Ичкерией. Ведь Ичкерия всего лишь одна из исторических провинций земли вайнахов. Дело в том, что именно вокруг столицы Ичкерии аула Ведено проживают ламро (горцы) из тейпов Беной, Гендергеной, Аллерой и других занимающих высшие ступени в чеченской иерархической лестнице. Вот почему республику все время пытаются переименовать в Ичкерию, а не, скажем, в Аух.
К тейпу Беной примкнули в свое время и русские предки Шамиля Басаева. Да, именно русские. Как известно, родовое гнездо Басаевых находится в селе Дышне-Ведено. Это не простой горный аул. Во время кавказской войны в 1840 году по приказу аварского имама Шамиля его основали русские военнопленные. Но не те, кто угодил в неволю силой. Поселок строили вблизи Ведено русские дезертиры и перебежчики, добровольно переметнувшиеся к врагу. После принятия ислама «новые чеченцы» с особым остервенением воевали против своих бывших товарищей по оружию. Русские предатели приложили немало сил, чтобы стать вайнахами. Но до сих пор, как и 160 лет назад, жители «породистой» Ичкерии насмешливо называют уроженцев Дышне-Ведено «чеченцами с русскими хвостами».
В 1965 году в Дышне-Ведено родился очередной Басаев. Его нарекли Шамилем. В честь легендарного воина-богослова.
В отличие от своего именитого тезки, он не отличался тягой к образованию. После окончания школы в 1982 году четыре года трудился разнорабочим в совхозе «Аксайский» Волгоградской области. Но в 1987 году родственники уговорили юношу поступить в Московский институт инженеров землеустройства.
Занятия по компьютерной технике в институте вел преподаватель К. Боровой, который питал к Шамилю большую симпатию. Не случайно во время чеченской войны Константин Натанович с политической трибуны грудью стал на защиту своего «одаренного» ученика (кстати, в свое время отчисленного из института за «академическую неуспеваемость»).
Как ни хотелось идти неудавшемуся студенту в армию, но пришлось. Уволился в запас в самый разгар исторических перемен в стране. И подхватил его вихрь политических катаклизмов.
Молодая российская демократия обязана своей победой и Шамилю Басаеву. Во время подавления мятежа ГКЧП в августе 1991 года он был одним из вооруженных защитников Белого дома. С той поры демократические игры настолько увлекли впечатлительного чеченца, что больше он автомат из рук не выпускал.
Большое видится на расстоянии, и чтобы осмыслить происходящее в стране, Басаев вернулся домой. В Грозном на предвыборных митингах задиристо выступал против избрания президентом генерала Дудаева, «ставленника Москвы». Затем в ноябре 1991-го напомнил о себе угоном пассажирского самолета…
В начале 90-х, когда Советский Союз затрещал по швам и пролилась первая кровь, Басаев решил «испытать себя» в Карабахе. Старательного Басаева приметили в рядах азербайджанской армии, армян он убивал хладнокровно. Хорошо зарекомендовавшего себя чеченца через некоторое время командируют «на спецподготовку» в Пакистан, на базу моджахедов. Овладевать наукой убивать помогали наставники из пакистанской военной разведки (ИРИ).
В июле 1992 года «взорвалась» Абхазия. Уже через пять дней после начала боевых действий Шамиль вместе с двадцатью своими чеченскими единомышленниками выехал в Абхазию. Но по дороге, в Пятигорске, случилась осечка. На подозрительных молодых людей обратили внимание сотрудники милиции и попытались их задержать. Тогда «солдаты удачи» захватили рейсовый автобус, объявив пассажиров заложниками, и под их прикрытием выехали на территорию Карачаево-Черкесии, откуда, не без помощи местных властей, ушли через перевал в Абхазию.
Первое время Шамиль командовал в Абхазии взводом, затем его назначили командиром интернациональной разведывательно-диверсионной роты, считавшейся лучшей в абхазских частях. Здесь как нельзя кстати пригодились «уроки» пакистанских разведчиков. По пятам бежала за ним военная слава. И не только военная.
В январе 1993 года на совместном заседании президентского совета Абхазии и парламента Конфедерации народов Кавказа Шамиля назначили командующим «экспедиционным корпусом». Ему вменялось в обязанности «координировать, объединять, направлять в одно русло и контролировать прибывающий поток чеченцев».
Басаевских «янычар» (а их было 5 тысяч) отличала на той войне бессмысленная жестокость. Осенью 1993 года в окрестностях Гагры и поселка Лиселидзе лично сам «командующий» руководил карательной акцией по уничтожению беженцев. Несколько тысяч грузин были расстреляны, вырезаны сотни армянских, русских и греческих семей. По рассказам чудом спасшихся очевидцев, бандиты с удовольствием записывали на видеопленку сцены издевательств и изнасилований.
По возвращении в Чечню в феврале 1994 года Басаев занял обособленное место, на некотором удалении от тогдашних «авторитетов». В отличие от Р. Лабазанова и Б. Гантамирова, Басаев включился в борьбу за особое политическое и экономическое влияние в Чечне. Пока шли кровавые разборки, он без всякого шума «застолбил» за собой такой доходный бизнес, как грабеж проходящих через республику железнодорожных составов.
Но наступил момент, когда хочешь не хочешь, а надо сделать свой выбор. Летом 1994 года «абхазский батальон» выступил на стороне Дудаева, яростно повел бои с группировками Руслана Лабазанова. Отряд Шамиля сыграл ключевую роль в провале попытки оппозиции штурмом взять Грозный. Наградой за эту услугу стало назначение в личную охрану Дудаева бойцов из «абхазского батальона». В Чечне это многого стоит.
К началу боевых действий с «федералами» под командованием Басаева было 2 тысячи боевиков. Но после разгрома в Ведено (май-июнь 95-го) в «батальонном» строю осталась лишь десятая часть бойцов.
Никогда не забудется Шамилю день 3 июня, когда ракетно-бомбовым ударом был уничтожен дом Басаева, в котором погибли 11 членов его семьи, в том числе официально зарегистрированная жена и дети. Через 11 дней последовал акт мести. Захват больницы в Буденновске сделал его самым знаменитым на Западе «чеченским волком», между тем как все нормальные люди с осуждением отнеслись к этой чудовищной акции.
Во время чеченской войны 1994-1996 годов он занимал должности командующего юго-восточным фронтом, центральным фронтом. В его активе, кроме рейда на Буденновск, операция по захвату Грозного в августе 1996 года, в пассиве — позорные поражения в Ведено, Ножай-Юрте, Центорое.
Власти проявляли к нему то гнев, то милость. Басаева в упор не замечал Зелимхан Яндарбиев (сменивший убитого Дудаева), который принадлежит к конкурирующему тейпу Мелхи. Сменивший его А. Масхадов, напротив, приглашает Шамиля в правительство, на должность вице-премьера, а затем исполняющего обязанности премьера.
Но словесно-политические баталии, подковерные интриги явно тяготили опытного вояку, и он возвращается к привычному делу — со своим другом Хаттабом начинает подготовку к новой «священной» войне. С этой целью они создают «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана», в полевых лагерях растят новых воинов-ваххабитов.
В редкие дни отдыха Шамиль наведывается в абхазский аул Лыхны, в пяти километрах севернее Гудауты, где жила его новая жена — абхазка Джения Индира с их ребенком.
У Басаева, как и у Хаттаба, весьма прибыльный бизнес — производство и продажа наркотиков, им принадлежат плантации мака и конопли в Курчалойском, Гудермесском, Ножай-Юртовском, Веденском районах. Известно, что родной брат Шамиля — Ширвани прикупил за бесценок для расширения дела здание грозненской школы № 40. Завод огражден был колючей проволокой под электронапряжением. Германское оборудование, в консультантах — индийские профессора-фармакологи. За день предприятие «имени братьев Басаевых» могло производить до трех килограммов чистого героина, а на черном рынке один грамм этого зелья стоил 200 долларов.
Новоявленные наркобароны открыли свои «представительства» в С.-Петербурге, Волгограде, Краснодаре, Уфе, Калуге. Деньги текли рекой.
Но наступил «мир», и весной 1999 года, заскучав по военным делам, Шамиль послал гонцов в Албанию, чтобы предложить свою помощь командованию косовских боевиков. Те деликатно отказались от услуг «чеченского волка». А вот в Турции влиятельные ваххабитские лидеры сделали Басаеву такое предложение, от которого, как говорится, невозможно отказаться. Договоренность скрепила весьма крупная сумма. По словам А. Кадырова, еще один миллион долларов в целях «укрепления дружбы между народами» прямо накануне дагестанского похода «спонсировал» Б. Березовский.
От таких денег у кого хочешь голова пойдет кругом, но не у Басаева. Он-то прекрасно понимал: чтобы начать в Дагестане победоносный джихад («священную» войну), ему необходимо получить фетву — благословение высших духовных лиц, почитаемых в мусульманском мире.
За полтора месяца до начала августовских событий в Ботлихском районе Басаев и Хаттаб приглашают в Грозный лидеров дагестанских ваххабитов — Тайфура Эльдарханова, Багаутдина Магомедова и упоминавшегося уже Адолло Алиева, где предлагают им дать фетву. Но те, предвидя ужасающие последствия, такого благословения не дали. Раздосадованные Ш. Басаев и М. Удугов тайно обратились за фетвой к известным в Дагестане алимам, но снова получили категорический отказ. Так кто же дал благословение на вторжение в соседнюю республику?
Как сообщили компетентные источники, «добро» на оккупацию Дагестана чеченские боевики получили от ярых ваххабитов «со стороны» — от амина Абдуль Омара из Саудовской Аравии и амина шейха Абдуллы из Пакистана.
Кто платит, тот и заказывает музыку. Согласно бухгалтерским книгам Басаева, накануне вторжения около 500 дагестанцев получили только в качестве аванса по 150 долларов каждый — за обещание влиться в ряды ваххабитов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36