Завтра отвезу, а пока грех не воспользоваться.
— А ты уже сообщила Приваловой об этом? — хитро спросила Клава.
— Нет, а что?
— И не торопись, мало ли что.
— Действительно, — согласилась я. — Тем более что кроме меня этих ключей никто не видел.
Дорожка, ведущая к дому, была посыпана толченым кирпичом. Мне всегда казалось это странным: в сухую погоду кирпичная пыль равномерно покрывала обувь, а в дождливую образовывала чудную бурую жижу. Клавка бодро шлепала калошами.
— Слушай, они что, большие? — прошипела я.
— На вырост, — как всегда загадочно ответила Клава.
Как еще она собиралась расти в ее тридцать восемь лет? Может, есть способ растоптать ноги?
Кажется, я свихнулась! О чем я думаю? Взгляд скользнул по оскаленной морде.
— Тьфу, напасть! Это же бронзовый лев!
— Ну да. А ты какого хотела здесь увидеть в такую погоду, живого? Он бы уже давно уполз под крышу. Слава богу, места в доме хватает. Здесь можно поселить Кубанский казачий хор, футбольную команду, и на первом этаже разместить небольшой зоопарк. Смотри, на этой балюстраде шикарно смотрелись бы павлины…
— Здесь шикарно смотрелись бы только совы и вороны, — перебила я Клаву.
— Да ладно тебе. Дверь как открывается, за кольцо?
— Ага. Дерни, деточка, за веревочку, дверь и откроется? Ты перепутала сказки. Надеюсь, сам Дракула нам не откроет. А вообще-то у меня ключи, ты забыла?" — Я перебрала связку и нашла медный ключ с фигурным кольцом. Он повернулся легко и без ожидаемого мной скрежета. Мы нырнули внутрь. В холле было темно и сыро.
Меня охватил страх. Чтобы не было слышно, как стучат мои зубы, я укусила себя за палец. Лорд исчез в темноте.
— Лорд, — сиплым шепотом позвала Клава. — Вернись! Куда ты? Пойдем за ним. — Она потянула меня за рукав.
— Ыгы!
— Что? Да что с тобой?
Я вынула палец изо рта.
— Пойдем!
Стараясь не шуметь и не споткнуться, мы пошли вдоль стены.
— Включи фонарик.
— Что?
— Фонарик! — прошипела Клава. — Я ведь не летучая мышь. Свети под ноги, а то свалимся с лестницы.
Дрожащий свет фонарика заскользил по полу и стенам.
— Вот лестница. Нам ведь на второй?
— Да!!!
— Слушай, я тоже нервничаю, — сказала Клава.
— Прости. Как ты думаешь, мы найдем Лорда?
— Не знаю. А вот он, похоже, кого-то нашел.
Сверху послышался вскрик и яростный лай, сменившийся стоном и рычанием.
— Бежим! Он загрызет кого-нибудь!
— Скорее! — встрепенулась подруга. — Мне уже негде котов закапывать.
Я поразилась Клавкиной способности скакать вверх по лестнице с такой скоростью в калошах «на вырост». Похоже, подруга всерьез забеспокоилась. Взлетев на второй этаж и сориентировавшись по звукам, мы вбежали в комнату слева. Фонарик выхватил следующую картину: в углу на корточках, закрыв голову руками, сидел мужчина в джинсах, порванных на одном колене. Возле него, ощетинившись насколько это было возможно, рычал Лорд, шерсть на его холке и на копчике приобрела сходство с жесткой обувной щеткой.
— Лордик, мальчик мой… — засюсюкала Клава, подзывая дога.
— Уберите собаку! — раздался голос со стороны окна.
Мы повернули головы и увидели парня, стоявшего на подоконнике. Вид его впечатлял: волосы всклокочены, куртка и брюки разорваны, какая-то палка в руке…
— Совсем сдурели, на людей с собаками! — добавил парень. — Сначала нужно разбираться, а потом зверей натравливать!
— А мы сейчас и разберемся, — решила действовать я. — Вот вы, на подоконнике, собственно говоря, кто? Карлсон?
— Нашли время острить! Я же не сравниваю вас с кикиморами, хотя очень похожи. Особенно леди в калошах, — осмелел «Карлсон», а парень, лежавший на полу, встал и начал отряхиваться.
— Кто? Я?! — закусила удила Клава. — Лорд!
— Тихо, тихо! Я неудачно пошутил. Давайте, мы покажем документы, и все прояснится.
— Ваши документы, — официально заявила я, но никто не удивился такому тону, даже Клава, хотя требовать чьи-либо документы я не имела никакого права.
Парень слез с подоконника и протянул мне свои права: Евгений Летягин и т.д.
— Это не вы, — возмутилась Клавдия, заглядывая мне через плечо, — у вас тут прическа не такая!
— Девушка, — вступил в разговор другой, обретший наконец дар речи, — а вы на документы тоже вот в этой панамке фотографируетесь?
— Я бы попросила! Это не панамка, а шляпка, — возмутилась подруга.
— От поганки! — хихикнул взъерошенный.
— Очень по-джентльменски, — не удержалась я.
— Разрешите представиться, — неожиданно вежливо заговорил второй, трофей Лорда. — Сергей Куприянов — архитектор, а Евгений — мой деловой партнер. Вопросы есть?
— Есть! — не успокаивалась Клава. — Партнеры-домушники?
— Ну побольше позитивизма, девушки, — вполне миролюбиво ответил Сергей, — мы совладельцы арт-бюро «Вигвам». Может быть, слышали?
— Мы довольно-таки известны, — добавил его партнер.
— Очень скромно, — вставила Клава.
— Зато честно! — ответил Сергей. — А вы сами что здесь делаете?
— Я лично продала этот дом одной состоятельной женщине….
— Так вы теперь богатая невеста? — поинтересовался блондин, спустившийся с подоконника.
— Я всего лишь агент по недвижимости.
И меня интересует, что творится на объекте ночью в отсутствие хозяйки? — Краем глаза я заметила, как скептически поморщилась подруга. Видимо, объяснение было неубедительным.
— Именно эта состоятельная женщина и дала нам ключи, чтобы мы могли безотлагательно ознакомиться с фронтом работ и подготовить смету. Тут столько работы, что мы засиделись до ночи, — пояснил Сергей.
Когда мы вышли из «замка», дождь уже прекратился. С листьев сиреневого куста, росшего у самого крыльца, стекали и плюхались оземь тяжелые капли. Пахло мокрой травой. Лорд громко втянул влажный воздух своими крупными ноздрями и весело помчался через двор к воротам. Мы с Клавой испытывали некоторые угрызения совести, ведь это наша собака чуть не загрызла этих, в общем-то, приятных ребят. А потому предложили всем сейчас же отправиться к ней, выпить чаю. Наши новые знакомые с удовольствием приняли приглашение.
* * *
Аркадий Яковлевич откинулся в удобном кресле, обвел взглядом кабинет, место, где он проводил две трети своей сегодняшней жизни.
С тех пор как обосновался здесь, он успел привыкнуть к этой комнате, к виду из окна, к звукам, доносившимся с улицы. Контора находилась в самом центре на вокзальной площади, но городская суета его не утомляла. С того времени, как в доме у него стало совершенно тихо, шум позволял отвлечься от внутренних диалогов, которые он постоянно вел сам с собой.
Тишина в доме объяснялась очень просто: дети выросли и ушли во взрослую жизнь, не забыв, однако, заручиться финансовой поддержкой отца. Появлялись они не часто, но Аркадий Яковлевич относился к этому с пониманием. Он привык отдавать им все, ничего не требуя взамен. Причиной такого беззаветного служения детям был тот факт, что они рано лишились матери. —Его жена долго болела и умерла, когда дочери было шестнадцать, а сыну тринадцать лет. Теперь же это были вполне самостоятельные, люди. Отец скучал, но выпрашивать внимание было не в его стиле. Гордый и независимый, он не привык казаться слабым.
В углу пробили напольные часы. Десять вечера. В комнате был полумрак, горела лишь настольная лампа. Разноцветные огни рекламы за окнами отражались в стеклах дубовых книжных шкафов. Аркадий Яковлевич был консерватором и терпеть не мог современный офисный интерьер с пластиковой мебелью и жалюзи на окнах. На его взгляд, солидная классика производила то впечатление незыблемости и надежности, которые так необходимы были людям, приходившим к нему за помощью.
От долгого пребывания за письменным столом болели спина и шея. Он сделал несколько вращательных движений головой и закинул за нее руки. Весь вечер он провел над бумагами, а территория стола вовсе не расчистилась от них. Отнюдь, их как будто стало больше. Аркадий Яковлевич выключил и закрыл ноутбук и собрался встать, когда нетерпеливый звонок в дверь конторы напомнил ему о встрече. Время было позднее, секретарь Лилия Дмитриевна уже ушла домой. Никто не помешает их разговору. Он медленно поднялся и усталой походкой направился к двери. Сухо кивнув, поприветствовал визитера — желания соблюдать приличия не было. Тот тоже казался ненастроенным на долгие расшаркивания. Они всего лишь деловые партнеры на время, ничего больше.
— Вот, смотрите. — Гость положил на стол тугой пакет из фотоателье «Кодак», судя по всему с фотографиями.
Аркадий Яковлевич перевернул его, и на дубовую поверхность стола высыпались цветные карточки, штук двадцать. Дом на Майской, полная рыжая дама, молодой человек, улыбающийся ей. Вот они в машине, вот — в ресторане. Даму он, естественно, знал, а вот юношу вряд ли встречал когда-либо ранее. Сын? Насколько он знал, сына у Приваловой не было.
— Мне нужна информация об этих людях, — глухо сказал визитер. — Снимки оставляю вам.
— Оставьте, — устало сказал адвокат.
— Все, о чем мы с вами договаривались, остается в силе, не так ли?
— Само собой разумеется.
— До встречи. — Не протягивая руки, гость развернулся и пошел к выходу.
Аркадий Яковлевич сгреб фотографии в ящик стола, выключил свет и покинул свою контору.
8
Моя малогабаритная двухкомнатная квартирка представляла собой пик полета строительной мысли конца семидесятых годов. Несмотря на то что из-за бурно разросшихся тополей света в квартиру проникало мало, а квадратура оставляла желать лучшего, я любила свою жилплощадь, и она казалась мне вполне уютной. Мы с мужем купили ее семь лет назад, когда решили связать наши судьбы навечно. Навечно не получилось, но зато расстались мы приятелями, без долгого выяснения отношений и помоев, которые обыкновенно некогда пылко любящие друг друга супруги выливают друг другу на голову в момент прощания. Дмитрий вообще не склонен был расплескивать свои эмоции понапрасну. Неплохой программист, он был убежденным интровертом и трудоголиком. Год назад он уехал в Канаду, предварительно оформив наш развод. «Все дела нужно доводить до конца, Ляля. Неопределенность вредна». Собственно говоря, его стремление искать счастья и востребованности на Западе и явилось камнем преткновения в наших отношениях.
Я не хотела уезжать из своего города, пыльного летом, грязного зимой, но все равно любимого и родного. Димка и раньше работал в Канаде по полугодовым контрактам, возвращался без особого энтузиазма и при первой предоставившейся ему возможности не преминул уехать насовсем.
Я не воспринимала данный шаг как предательство. Иногда даже задавала себе банальный вопрос: а была ли любовь когда-либо в наших отношениях? Сейчас мне казалось, что нет. Дима решил, что все наше движимое и недвижимое имущество, а именно: эта квартирка и видавшая виды «шестерка» останется мне. Я отнеслась к его решению с благодарностью. Он позвонил из Канады лишь один раз, сообщить, что добрался и устроился нормально. И все. Я и не ждала его звонков. Здесь его ничего не держало: ни родных, ни семьи, ни детей, которых Бог почему-то нам не дал. В общем, история моего замужества была весьма незамысловатой, но зато в результате я не приобрела стойкой неприязни к мужскому полу. Таким образом полагала, что самое прекрасное и необыкновенное чувство ждет меня впереди;
Я плюхнулась на диван и вытянула ноги на пуфик, стоящий рядом. Сегодня вечером я могу наконец-то побыть одна, спокойно поразмышлять о событиях последних дней. Я щелкнула пультом телевизора и тут же убрала звук. В программе новостей рассказывали об очередной авиакатастрофе. Мне, человеку, страдающему клаустрофобией и боязнью высоты одновременно, всякий раз, когда я была вынуждена лететь самолетом, непременно казалось, что сия участь постигнет и наше воздушное судно. Абстрагироваться или, что еще более нереально, спать во время полета было невозможно. Я протирала салфеткой мокрые ладони и настороженно вслушивалась в шум работающего двигателя. Предпочитала сидеть и лишний раз даже не посещать туалет. Во-первых, я полагала, что баланс лайнера будет нарушен, если всем пассажирам взбредет в голову шастать туда-сюда, а во-вторых, сама мысль о том, что роковой катаклизм может застигнуть меня врасплох в отсеке уборной, казалась ужасающей!
Новости закончились, и начинался какой-то фильм. Я включила звук. В главной роли был… Антонио Бандерас! «Это знак!», сказала бы Клава.
И я пустилась в размышления с удвоенной силой и призналась себе, что брюнет в «БМВ» все чаще занимал мои мысли. Не то чтобы мне нравились только брюнеты, но я действительно не испытывала нежных чувств к блеклым блондинам. Сама я не отличалась природной яркостью: светлые волосы прозаично серого оттенка, глаза, цвет которых порой даже невозможно было определить, и отсутствие здорового румянца. А если рядом еще и альбинос, пусть даже атлетического телосложения? Нет, такая картинка меня не вдохновляла.
Только выразительный мужчина способен был воспламенить мои чувства! Увязнув в своих рассуждениях, я уснула сидя на диване.
Телефон зазвонил где-то в начале второго ночи.
— Лялька! Быстро приезжай! — Клава была чем-то встревожена.
— Ты знаешь, сколько сейчас времени? А моя машина, между прочим, в гараже.
— Бери такси и быстро дуй ко мне. Тут призрак замка снова появился!
— Клава, выключи телевизор. Я в такое время фильмы не смотрю.
— Какие фильмы?! Ты что, не понимаешь?
Опять свет горит в окне этого проклятого дома!
— Да это, наверное, снова ребята ночью трудятся…
— Как же! Я звонила уже Сереге, он дома дрыхнет.
— Как все нормальные люди, только ты…
— Короче, я тебя жду. — В трубке послышались короткие гудки.
Быстро одевшись, я выглянула в окно. Дождь лил как из ведра, Я вызвала такси и помчалась вниз по лестнице. Через каких-то пять минут перед моим подъездом затормозил старенький «опелек» с шашечками на дверце.
— Куда едем, барышня? — Голос у водителя вполне соответствовал ночному времени суток — хриплый бас. Узнав адрес, мужик недовольно вздохнул: это было совсем недалеко, навар получался небольшой. Бензином в машине воняло нещадно, при этом водитель еще и курил, плотно закрыв все окна от дождя. Поразмыслив над сочетанием запахов бензина и табака, я задала глупый вопрос:
— А мы не взорвемся?
Водитель внимательно посмотрел на меня в зеркало над лобовым стеклом, прищурился и затянулся поглубже, при этом огонек его сигареты блеснул особенно зловеще" Я закуталась в плащ и замолчала до конца пути.
* * *
— Ляля, как ты долго! — зашипела мне в ухо Клава, едва я захлопнула дверцу автомобиля.
— Ты меня чуть до инфаркта не довела своим зловещим шепотом! — взвизгнула я. — Чего ты стоишь тут под дождем, как тополь на Плющихе?
— Караулю, вдруг он попытается убежать.
— И что же ты тогда, интересно, будешь делать?
— А вот у меня свисток! Представляешь, я начинаю свистеть, все выбегают…
— Да кто услышит этот жалкий писк в такую грозу! Тоже мне, соловей-разбойник. — Я не переставала удивляться Клаве. — А вот прибьет он тебя точно, если ему на пути попадешься. Давай зайдем к тебе во двор.
— Лялечка, ты только не ругайся, — начала оправдываться Клава, и я почувствовала неладное. — У меня калитка захлопнулась, а я без ключа выбежала.
— Ну так звони скорей, дети откроют! — Мое терпение было на исходе.
— А у нас звонок в дождь не работает, что-то там замыкает.
Я быстро сориентировалась и набрала на мобильнике Клавкин номер, в надежде, что хоть кто-то из детей не спит богатырским сном. Гудки шли очень долго, затем раздался сонный голос Филиппа:
— Алло…
— Сынок, это мама! Открой калитку, а то я ключ забыла, — затараторила Клавка в трубку.
— Вы ошиблись, тетенька. Гуднайт. — Филя засыпал в здравом уме и твердой памяти и слышал, как его мать трещит по телефону в соседней комнате.
Клава звонила еще несколько раз. К тому моменту, когда Филя окончательно вник в суть происходящего, мы вымокли до нитки.
— Теперь давай скоординируем наши действия, — отогревшись, ожила Клава. Я в это время замерла у окна с биноклем. В «замке» все еще горел свет на втором этаже.
— Главное, чтобы нас не заметили. Одеваемся и идем!
Резиновые сапоги-заброды в количестве двух пар Клавка как-то одолжила у соседа рыбака, долго объясняя ему причину так внезапно вспыхнувшего интереса к рыбной ловле. Клаве он не поверил, но порадовался, решив, что в ее личной жизни наметился перелом. Вот в них мы и обулись, надели клеенчатые плащи, обмотали головы платками. Клава даже попыталась надеть очки для подводного плавания, но я ее отговорила, аргументируя свое мнение тем, что привидение тоже человек, и если оно увидит нас даже в таком виде, может испугаться, а если на Клаве будут еще и эти очечки, то оно отдаст Богу душу во второй раз, если такое, конечно, бывает.
Открыть ворота возможным не представлялось, так как неизвестно, где я потеряла один ключ из той связки, которую так и не отдала Приваловой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
— А ты уже сообщила Приваловой об этом? — хитро спросила Клава.
— Нет, а что?
— И не торопись, мало ли что.
— Действительно, — согласилась я. — Тем более что кроме меня этих ключей никто не видел.
Дорожка, ведущая к дому, была посыпана толченым кирпичом. Мне всегда казалось это странным: в сухую погоду кирпичная пыль равномерно покрывала обувь, а в дождливую образовывала чудную бурую жижу. Клавка бодро шлепала калошами.
— Слушай, они что, большие? — прошипела я.
— На вырост, — как всегда загадочно ответила Клава.
Как еще она собиралась расти в ее тридцать восемь лет? Может, есть способ растоптать ноги?
Кажется, я свихнулась! О чем я думаю? Взгляд скользнул по оскаленной морде.
— Тьфу, напасть! Это же бронзовый лев!
— Ну да. А ты какого хотела здесь увидеть в такую погоду, живого? Он бы уже давно уполз под крышу. Слава богу, места в доме хватает. Здесь можно поселить Кубанский казачий хор, футбольную команду, и на первом этаже разместить небольшой зоопарк. Смотри, на этой балюстраде шикарно смотрелись бы павлины…
— Здесь шикарно смотрелись бы только совы и вороны, — перебила я Клаву.
— Да ладно тебе. Дверь как открывается, за кольцо?
— Ага. Дерни, деточка, за веревочку, дверь и откроется? Ты перепутала сказки. Надеюсь, сам Дракула нам не откроет. А вообще-то у меня ключи, ты забыла?" — Я перебрала связку и нашла медный ключ с фигурным кольцом. Он повернулся легко и без ожидаемого мной скрежета. Мы нырнули внутрь. В холле было темно и сыро.
Меня охватил страх. Чтобы не было слышно, как стучат мои зубы, я укусила себя за палец. Лорд исчез в темноте.
— Лорд, — сиплым шепотом позвала Клава. — Вернись! Куда ты? Пойдем за ним. — Она потянула меня за рукав.
— Ыгы!
— Что? Да что с тобой?
Я вынула палец изо рта.
— Пойдем!
Стараясь не шуметь и не споткнуться, мы пошли вдоль стены.
— Включи фонарик.
— Что?
— Фонарик! — прошипела Клава. — Я ведь не летучая мышь. Свети под ноги, а то свалимся с лестницы.
Дрожащий свет фонарика заскользил по полу и стенам.
— Вот лестница. Нам ведь на второй?
— Да!!!
— Слушай, я тоже нервничаю, — сказала Клава.
— Прости. Как ты думаешь, мы найдем Лорда?
— Не знаю. А вот он, похоже, кого-то нашел.
Сверху послышался вскрик и яростный лай, сменившийся стоном и рычанием.
— Бежим! Он загрызет кого-нибудь!
— Скорее! — встрепенулась подруга. — Мне уже негде котов закапывать.
Я поразилась Клавкиной способности скакать вверх по лестнице с такой скоростью в калошах «на вырост». Похоже, подруга всерьез забеспокоилась. Взлетев на второй этаж и сориентировавшись по звукам, мы вбежали в комнату слева. Фонарик выхватил следующую картину: в углу на корточках, закрыв голову руками, сидел мужчина в джинсах, порванных на одном колене. Возле него, ощетинившись насколько это было возможно, рычал Лорд, шерсть на его холке и на копчике приобрела сходство с жесткой обувной щеткой.
— Лордик, мальчик мой… — засюсюкала Клава, подзывая дога.
— Уберите собаку! — раздался голос со стороны окна.
Мы повернули головы и увидели парня, стоявшего на подоконнике. Вид его впечатлял: волосы всклокочены, куртка и брюки разорваны, какая-то палка в руке…
— Совсем сдурели, на людей с собаками! — добавил парень. — Сначала нужно разбираться, а потом зверей натравливать!
— А мы сейчас и разберемся, — решила действовать я. — Вот вы, на подоконнике, собственно говоря, кто? Карлсон?
— Нашли время острить! Я же не сравниваю вас с кикиморами, хотя очень похожи. Особенно леди в калошах, — осмелел «Карлсон», а парень, лежавший на полу, встал и начал отряхиваться.
— Кто? Я?! — закусила удила Клава. — Лорд!
— Тихо, тихо! Я неудачно пошутил. Давайте, мы покажем документы, и все прояснится.
— Ваши документы, — официально заявила я, но никто не удивился такому тону, даже Клава, хотя требовать чьи-либо документы я не имела никакого права.
Парень слез с подоконника и протянул мне свои права: Евгений Летягин и т.д.
— Это не вы, — возмутилась Клавдия, заглядывая мне через плечо, — у вас тут прическа не такая!
— Девушка, — вступил в разговор другой, обретший наконец дар речи, — а вы на документы тоже вот в этой панамке фотографируетесь?
— Я бы попросила! Это не панамка, а шляпка, — возмутилась подруга.
— От поганки! — хихикнул взъерошенный.
— Очень по-джентльменски, — не удержалась я.
— Разрешите представиться, — неожиданно вежливо заговорил второй, трофей Лорда. — Сергей Куприянов — архитектор, а Евгений — мой деловой партнер. Вопросы есть?
— Есть! — не успокаивалась Клава. — Партнеры-домушники?
— Ну побольше позитивизма, девушки, — вполне миролюбиво ответил Сергей, — мы совладельцы арт-бюро «Вигвам». Может быть, слышали?
— Мы довольно-таки известны, — добавил его партнер.
— Очень скромно, — вставила Клава.
— Зато честно! — ответил Сергей. — А вы сами что здесь делаете?
— Я лично продала этот дом одной состоятельной женщине….
— Так вы теперь богатая невеста? — поинтересовался блондин, спустившийся с подоконника.
— Я всего лишь агент по недвижимости.
И меня интересует, что творится на объекте ночью в отсутствие хозяйки? — Краем глаза я заметила, как скептически поморщилась подруга. Видимо, объяснение было неубедительным.
— Именно эта состоятельная женщина и дала нам ключи, чтобы мы могли безотлагательно ознакомиться с фронтом работ и подготовить смету. Тут столько работы, что мы засиделись до ночи, — пояснил Сергей.
Когда мы вышли из «замка», дождь уже прекратился. С листьев сиреневого куста, росшего у самого крыльца, стекали и плюхались оземь тяжелые капли. Пахло мокрой травой. Лорд громко втянул влажный воздух своими крупными ноздрями и весело помчался через двор к воротам. Мы с Клавой испытывали некоторые угрызения совести, ведь это наша собака чуть не загрызла этих, в общем-то, приятных ребят. А потому предложили всем сейчас же отправиться к ней, выпить чаю. Наши новые знакомые с удовольствием приняли приглашение.
* * *
Аркадий Яковлевич откинулся в удобном кресле, обвел взглядом кабинет, место, где он проводил две трети своей сегодняшней жизни.
С тех пор как обосновался здесь, он успел привыкнуть к этой комнате, к виду из окна, к звукам, доносившимся с улицы. Контора находилась в самом центре на вокзальной площади, но городская суета его не утомляла. С того времени, как в доме у него стало совершенно тихо, шум позволял отвлечься от внутренних диалогов, которые он постоянно вел сам с собой.
Тишина в доме объяснялась очень просто: дети выросли и ушли во взрослую жизнь, не забыв, однако, заручиться финансовой поддержкой отца. Появлялись они не часто, но Аркадий Яковлевич относился к этому с пониманием. Он привык отдавать им все, ничего не требуя взамен. Причиной такого беззаветного служения детям был тот факт, что они рано лишились матери. —Его жена долго болела и умерла, когда дочери было шестнадцать, а сыну тринадцать лет. Теперь же это были вполне самостоятельные, люди. Отец скучал, но выпрашивать внимание было не в его стиле. Гордый и независимый, он не привык казаться слабым.
В углу пробили напольные часы. Десять вечера. В комнате был полумрак, горела лишь настольная лампа. Разноцветные огни рекламы за окнами отражались в стеклах дубовых книжных шкафов. Аркадий Яковлевич был консерватором и терпеть не мог современный офисный интерьер с пластиковой мебелью и жалюзи на окнах. На его взгляд, солидная классика производила то впечатление незыблемости и надежности, которые так необходимы были людям, приходившим к нему за помощью.
От долгого пребывания за письменным столом болели спина и шея. Он сделал несколько вращательных движений головой и закинул за нее руки. Весь вечер он провел над бумагами, а территория стола вовсе не расчистилась от них. Отнюдь, их как будто стало больше. Аркадий Яковлевич выключил и закрыл ноутбук и собрался встать, когда нетерпеливый звонок в дверь конторы напомнил ему о встрече. Время было позднее, секретарь Лилия Дмитриевна уже ушла домой. Никто не помешает их разговору. Он медленно поднялся и усталой походкой направился к двери. Сухо кивнув, поприветствовал визитера — желания соблюдать приличия не было. Тот тоже казался ненастроенным на долгие расшаркивания. Они всего лишь деловые партнеры на время, ничего больше.
— Вот, смотрите. — Гость положил на стол тугой пакет из фотоателье «Кодак», судя по всему с фотографиями.
Аркадий Яковлевич перевернул его, и на дубовую поверхность стола высыпались цветные карточки, штук двадцать. Дом на Майской, полная рыжая дама, молодой человек, улыбающийся ей. Вот они в машине, вот — в ресторане. Даму он, естественно, знал, а вот юношу вряд ли встречал когда-либо ранее. Сын? Насколько он знал, сына у Приваловой не было.
— Мне нужна информация об этих людях, — глухо сказал визитер. — Снимки оставляю вам.
— Оставьте, — устало сказал адвокат.
— Все, о чем мы с вами договаривались, остается в силе, не так ли?
— Само собой разумеется.
— До встречи. — Не протягивая руки, гость развернулся и пошел к выходу.
Аркадий Яковлевич сгреб фотографии в ящик стола, выключил свет и покинул свою контору.
8
Моя малогабаритная двухкомнатная квартирка представляла собой пик полета строительной мысли конца семидесятых годов. Несмотря на то что из-за бурно разросшихся тополей света в квартиру проникало мало, а квадратура оставляла желать лучшего, я любила свою жилплощадь, и она казалась мне вполне уютной. Мы с мужем купили ее семь лет назад, когда решили связать наши судьбы навечно. Навечно не получилось, но зато расстались мы приятелями, без долгого выяснения отношений и помоев, которые обыкновенно некогда пылко любящие друг друга супруги выливают друг другу на голову в момент прощания. Дмитрий вообще не склонен был расплескивать свои эмоции понапрасну. Неплохой программист, он был убежденным интровертом и трудоголиком. Год назад он уехал в Канаду, предварительно оформив наш развод. «Все дела нужно доводить до конца, Ляля. Неопределенность вредна». Собственно говоря, его стремление искать счастья и востребованности на Западе и явилось камнем преткновения в наших отношениях.
Я не хотела уезжать из своего города, пыльного летом, грязного зимой, но все равно любимого и родного. Димка и раньше работал в Канаде по полугодовым контрактам, возвращался без особого энтузиазма и при первой предоставившейся ему возможности не преминул уехать насовсем.
Я не воспринимала данный шаг как предательство. Иногда даже задавала себе банальный вопрос: а была ли любовь когда-либо в наших отношениях? Сейчас мне казалось, что нет. Дима решил, что все наше движимое и недвижимое имущество, а именно: эта квартирка и видавшая виды «шестерка» останется мне. Я отнеслась к его решению с благодарностью. Он позвонил из Канады лишь один раз, сообщить, что добрался и устроился нормально. И все. Я и не ждала его звонков. Здесь его ничего не держало: ни родных, ни семьи, ни детей, которых Бог почему-то нам не дал. В общем, история моего замужества была весьма незамысловатой, но зато в результате я не приобрела стойкой неприязни к мужскому полу. Таким образом полагала, что самое прекрасное и необыкновенное чувство ждет меня впереди;
Я плюхнулась на диван и вытянула ноги на пуфик, стоящий рядом. Сегодня вечером я могу наконец-то побыть одна, спокойно поразмышлять о событиях последних дней. Я щелкнула пультом телевизора и тут же убрала звук. В программе новостей рассказывали об очередной авиакатастрофе. Мне, человеку, страдающему клаустрофобией и боязнью высоты одновременно, всякий раз, когда я была вынуждена лететь самолетом, непременно казалось, что сия участь постигнет и наше воздушное судно. Абстрагироваться или, что еще более нереально, спать во время полета было невозможно. Я протирала салфеткой мокрые ладони и настороженно вслушивалась в шум работающего двигателя. Предпочитала сидеть и лишний раз даже не посещать туалет. Во-первых, я полагала, что баланс лайнера будет нарушен, если всем пассажирам взбредет в голову шастать туда-сюда, а во-вторых, сама мысль о том, что роковой катаклизм может застигнуть меня врасплох в отсеке уборной, казалась ужасающей!
Новости закончились, и начинался какой-то фильм. Я включила звук. В главной роли был… Антонио Бандерас! «Это знак!», сказала бы Клава.
И я пустилась в размышления с удвоенной силой и призналась себе, что брюнет в «БМВ» все чаще занимал мои мысли. Не то чтобы мне нравились только брюнеты, но я действительно не испытывала нежных чувств к блеклым блондинам. Сама я не отличалась природной яркостью: светлые волосы прозаично серого оттенка, глаза, цвет которых порой даже невозможно было определить, и отсутствие здорового румянца. А если рядом еще и альбинос, пусть даже атлетического телосложения? Нет, такая картинка меня не вдохновляла.
Только выразительный мужчина способен был воспламенить мои чувства! Увязнув в своих рассуждениях, я уснула сидя на диване.
Телефон зазвонил где-то в начале второго ночи.
— Лялька! Быстро приезжай! — Клава была чем-то встревожена.
— Ты знаешь, сколько сейчас времени? А моя машина, между прочим, в гараже.
— Бери такси и быстро дуй ко мне. Тут призрак замка снова появился!
— Клава, выключи телевизор. Я в такое время фильмы не смотрю.
— Какие фильмы?! Ты что, не понимаешь?
Опять свет горит в окне этого проклятого дома!
— Да это, наверное, снова ребята ночью трудятся…
— Как же! Я звонила уже Сереге, он дома дрыхнет.
— Как все нормальные люди, только ты…
— Короче, я тебя жду. — В трубке послышались короткие гудки.
Быстро одевшись, я выглянула в окно. Дождь лил как из ведра, Я вызвала такси и помчалась вниз по лестнице. Через каких-то пять минут перед моим подъездом затормозил старенький «опелек» с шашечками на дверце.
— Куда едем, барышня? — Голос у водителя вполне соответствовал ночному времени суток — хриплый бас. Узнав адрес, мужик недовольно вздохнул: это было совсем недалеко, навар получался небольшой. Бензином в машине воняло нещадно, при этом водитель еще и курил, плотно закрыв все окна от дождя. Поразмыслив над сочетанием запахов бензина и табака, я задала глупый вопрос:
— А мы не взорвемся?
Водитель внимательно посмотрел на меня в зеркало над лобовым стеклом, прищурился и затянулся поглубже, при этом огонек его сигареты блеснул особенно зловеще" Я закуталась в плащ и замолчала до конца пути.
* * *
— Ляля, как ты долго! — зашипела мне в ухо Клава, едва я захлопнула дверцу автомобиля.
— Ты меня чуть до инфаркта не довела своим зловещим шепотом! — взвизгнула я. — Чего ты стоишь тут под дождем, как тополь на Плющихе?
— Караулю, вдруг он попытается убежать.
— И что же ты тогда, интересно, будешь делать?
— А вот у меня свисток! Представляешь, я начинаю свистеть, все выбегают…
— Да кто услышит этот жалкий писк в такую грозу! Тоже мне, соловей-разбойник. — Я не переставала удивляться Клаве. — А вот прибьет он тебя точно, если ему на пути попадешься. Давай зайдем к тебе во двор.
— Лялечка, ты только не ругайся, — начала оправдываться Клава, и я почувствовала неладное. — У меня калитка захлопнулась, а я без ключа выбежала.
— Ну так звони скорей, дети откроют! — Мое терпение было на исходе.
— А у нас звонок в дождь не работает, что-то там замыкает.
Я быстро сориентировалась и набрала на мобильнике Клавкин номер, в надежде, что хоть кто-то из детей не спит богатырским сном. Гудки шли очень долго, затем раздался сонный голос Филиппа:
— Алло…
— Сынок, это мама! Открой калитку, а то я ключ забыла, — затараторила Клавка в трубку.
— Вы ошиблись, тетенька. Гуднайт. — Филя засыпал в здравом уме и твердой памяти и слышал, как его мать трещит по телефону в соседней комнате.
Клава звонила еще несколько раз. К тому моменту, когда Филя окончательно вник в суть происходящего, мы вымокли до нитки.
— Теперь давай скоординируем наши действия, — отогревшись, ожила Клава. Я в это время замерла у окна с биноклем. В «замке» все еще горел свет на втором этаже.
— Главное, чтобы нас не заметили. Одеваемся и идем!
Резиновые сапоги-заброды в количестве двух пар Клавка как-то одолжила у соседа рыбака, долго объясняя ему причину так внезапно вспыхнувшего интереса к рыбной ловле. Клаве он не поверил, но порадовался, решив, что в ее личной жизни наметился перелом. Вот в них мы и обулись, надели клеенчатые плащи, обмотали головы платками. Клава даже попыталась надеть очки для подводного плавания, но я ее отговорила, аргументируя свое мнение тем, что привидение тоже человек, и если оно увидит нас даже в таком виде, может испугаться, а если на Клаве будут еще и эти очечки, то оно отдаст Богу душу во второй раз, если такое, конечно, бывает.
Открыть ворота возможным не представлялось, так как неизвестно, где я потеряла один ключ из той связки, которую так и не отдала Приваловой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24