Тебе это понравится?
Ниро подозрительно посмотрел на меня:
— А ты, никак, пользуешься «Миленой»? Не замечал за тобой этого!
Я скорчила гримасу:
— Нет, я ей не пользуюсь, моя косметика немножко дороже. Но представь, не ты, а кто-то другой будет лицезреть свою жену со слезшей кожей. Да и вообще, подумай о нас, женщинах. Наносишь кремик для красоты, а получаешь пузыри на лице. — И я изобразила их появление. — Как тебе это нравится?
Ниро продолжал хмуриться:
— Ну, вольно же им покупать всякую гадость дешевую и намазывать на себя неизвестно что. Ты же на себя не мажешь эту «Милену».
Тут уж я возмутилась вовсю!
— Человечище ты мой наиобразованнейший! Я зарабатываю денег все же чуть-чуть больше, чем женщина, работающая на производстве! Или чем ты предложишь пользоваться обычной домохозяйке? У них нет возможности покупать то, что могу себе позволить я!
И тут меня как по голове ударило. Я вдруг начала осознавать несоответствие случившегося вчера скандала и той информации, которую знала сама о «Милене».
— Слушай! А ведь знаешь, «Милена» выпускала добротный и дешевый крем, который можно было купить во многих странах, по крайней мере Европы… между прочим… — Я рассуждала сама с собой.
Ниро внимательно на меня смотрел, и я продолжила:
— К тому же товары «Милены» у нас в Москве были до вчерашнего дня очень популярны… Я знаю, что на работе у меня девчонки пользуются ей, да и у мамы как-то раз видела. Ужас! А если…
— Нет. Ты говорила с ней сегодня утром. — Он отрицательно мотнул головой.
— Ах да, — я облегченно вздохнула, — я только на минутку представила, и мне так стало страшно… И насколько я знаю, ни у кого никаких проблем не было. «Милена» известна во всем мире, и я не уверена, что они поставляют нам такую гадость. Бывают, конечно, недоразумения, но ведь не такого же рода… Особенно в фирмах с историей и репутацией. Вот ты скажи мне, что же надо добавить в крем, чтобы через три минуты после его употребления с человека слезла кожа?
Ниро от неожиданного вопроса даже наклонил голову набок.
— Это вам, дамочкам, наука — не мажьте на себя что попало.
— Да ну тебя, — я отмахнулась, — я тебе серьезно говорю, а ты все отшучиваешься.
— Ладно, — Ниро сделал серьезное лицо, — в крем надо добавить действительно что-то весьма концентрированное, повышенной ядовитости, чтобы он сработал именно так. Удивительно, что у косметологов вообще что-то такое нашлось.
— Так ты возьмешься за это дело? — Я обхватила его руками и, повалив на диван, села к нему на колени. Ролланд запрыгал вокруг.
— А ты как думаешь? — спросил он.
— Думаю, — я поцеловала его, — что женщин надо защищать.
Глава 3
ПО СЛЕДАМ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
Утром следующего дня мы отправились в представительство «Милены». Вчера вечером владелец этой фирмы перезвонил, как и обещал, через полчаса и получил от Ниро согласие на ведение им расследования.
Первым шагом нового дела стала встреча с московским представителем «Милены», для того чтобы Ниро мог получить максимум информации.
Утром, после легкого завтрака, состоящего из жаренной грудинки в сухарях, заливного языка и небольшой порции ванильного мороженого с кофе, мы дружно отправилась (как же без меня!) в офис «Милены». Я, конечно, хотела, чтобы мы воспользовались подаренным Ниро «роллс-ройсом».
Я уверяла своего любимого, что «Шеридан» не зря подарила ему этот «ролле». На что Ниро вполне резонно замечал, что водить самому такой автомобиль неприлично-будут принимать за шофера. А если мне хочется ездить в «роллс-ройсе», то ему придется этого шофера нанять (ну, вообще-то я не против). В итоге мы поехали на его старой машине.
Немецкое представительство располагалось в центре Москвы на маленькой тихой улочке рядом с Домом кино. Офис «Милены» оказался достаточно стандартным для нашего нового столичного бизнеса. Большая квартира на первом этаже дома была поделена на жилую часть и рабочую.
Говорящий по-русски немец, который проводил там большую часть времени, встретил нас. Мы огляделись. Комната в светлых тонах, стандартный набор хорошей мебели, стандартный набор аппаратуры. На стендах большая выставка продукции. Оказывается, «Милена» производит огромное количество косметических средств, которые обновляются и дополняются каждый сезон.
Ханс Гельтфульд, как представился немец, принял нас настолько хорошо, насколько это возможно. Выглядел он, правда, растерянно и подавленно и на меня поначалу смотрел как-то странно — ему ведь сообщили об одном только Ниро. Но потом он понял, что я не собираюсь набрасываться на него с кулаками, и оттаял.
Чувствовалось, что мой обожаемый Ниро — единственная надежда на спасение для его фирмы.
Расположившись на белых кожаных диванах, мы услышали историю о катастрофе, которая произошла позавчера в Москве, В изложении Ханса это выглядело так, что «Милена» здесь невинный ягненок, на которого напал серый волк.
Суть его версии сводилась к следующему. Фирма «Милена» существует уже двадцать лет. Производит дешевые доброкачественные косметические товары. Четыре года назад фирма начала продавать товары на российском рынке. И дела ее шли замечательно хорошо. До тех пор, пока…
Когда вдруг все словно сошли с ума. Немец сказал, что ему показалось, будто он сам сошел с ума. Потому что то, что произошло, невозможно, потому что этого не может быть.
Во-первых, фирма не выпускает ароматические салфетки, которые вызвали такой кошмарный эффект.
Во-вторых, фирма не пользуется услугами агентов для распространения своей продукции. Вся продукция «Милены» поступает крупными партиями непосредственно в магазины, где прекрасно продается без всякой дополнительной рекламы.
Представитель показал контракты с такими магазинами, как ГУМ, ЦУМ, универмаг «Москва». Количество упаковок, которое фигурировало в этих контрактах, — сотни тысяч.
Ниро был молчалив и задумчив. События последних дней выглядели все загадочней и загадочней. Под конец он попросил то, что у добропорядочного немца вызвало некоторый шок — формулы составов их продукции. Ханс возмутился. На что Ниро резонно заметил, что хотя это и является коммерческой тайной, но в скором времени станет предметом судебного разбирательства. И тогда, хочет фирма или нет, но состав ее кремов станет достоянием широкой публики. Причем произойдет это при крайне неблагоприятных обстоятельствах. Ханс сказал, что решение такого вопроса ему надо согласовать с дирекцией в Бонне, после чего наша аудиенция закончилась.
— Вот так, — ворчал Ниро, выходя из подъезда на улицу. — Опять я не знаю, ни сколько мне заплатят, ни что я могу делать, ни кого могу нанимать. Ты, подруга, втравила меня в очередную авантюру, — продолжал он ворчать.
— Куда мы сейчас? — прервала я его.
— В то злополучное кафе.
Снова был прекрасный летний день, так же дул с Москвы-реки приятный ветерок, так же сновали между столиками очаровательные официантки в красных юбочках. Так же разноцветными пятнами блестели на солнце зонтики над столами.
Единственное отличие — кафе было почти пустым. Хотя и говорят, что дурная реклама тоже реклама, но к кафе это, похоже, не относилось. Напуганная увиденным по телевизору и статьями в газетах, публика явно не решалась заходить сюда.
Ниро выбрал столик, сидя за которым хорошо проглядывалась и улица, и служебный вход в кафе. Устроившись, мы попытались восстановить события того дня. Подошла официантка за заказом, но Ниро не спешил расспрашивать ее о происшедшем, и тогда за дело взялась я.
— Скажите, вы работали в тот день? — От моих слов официантка нахмурилась и быстро удалилась. — Я не ожидала такой реакции. — Ниро ничего мне не ответил. Странно.
Через несколько минут официантка вернулась и, видимо волнуясь, что было заметно по грохоту о стол вазочками с мороженым и расплескиваниям минералки из стаканов, начала быстро говорить.
— Ну, не понял никто, что произошло. Сюда же каждый день таскались рекламные агенты, — тараторила она, заглядывая Ниро в глаза, — предлагали черт-те что всем подряд. И та девица также оставила здесь буклеты какие-то, оставила эти салфетки и исчезла.
— А как она выглядела, эта девица? — Я была горда собою. Ведь именно я разговорила первого свидетеля.
— Ну, их же десятки ходят, и все они одинаковые, — раздраженно ответила официантка, — ну как она могла выглядеть? Ни уродина, ни красавица, темные волосы… по-моему, темная юбка, белая блузка… наверное, в руках сумка с образцами… не помню я уже. На них давно никто внимания не обращает, кроме тех, кому действительно что-то нужно. А те салфетки пришлись ко времени, жарко было жутко. Никому же в голову не могло прийти, что такое произойдет! — Она передернула плечами, — Хорошо, меня пронесло! — И быстро перекрестилась.
Официантка ушла, а мы продолжали сидеть за столом.
— Ну вот, — мой любимый опять принялся ворчать, — минимум шестьдесят человек видели эту девицу в течение нескольких минут, и никто ее не может описать. На ней не было маски, и она не была невидимкой.
— А то ты этого не знаешь! Ты сам этим пользовался сотню раз! На человека почти не обращают внимания, — продолжала я тоном всезнайки, — если он в униформе. А эти все представители одеваются одинаково.
— Я сейчас приду, — сказал Ниро и направился в сторону подсобных помещений.
Тогда я продолжила возмущаться в одиночку, хорошо, что мороженое было вкусным.
Не прошло и пяти минут, как он вернулся. В руке у него был запечатанный пакетик с ароматической салфеткой и проспект «Милены». Я даже растерялась. Я нашла и разговорила свидетеля (так я считала), а все трофейные улики достались ему. У-у! Хитрющий слон!
— Это та самая? — наконец выдавила я.
— Та ли эта самая или нет, я. не знаю, но это одна из тех, которые та девица оставляла на столах. А вот и проспект. И всего-то надо было пообещать девчонке, что ее имя попадет в газеты как помощницы раскрытия большого преступления, а не стращать за сокрытие вещественных доказательств, как это делала наша благословенная милиция.
— Да, ведь не могли же неиспользованные салфетки просто раствориться. Ты прав. — И я, уже забыв про обиду, рассматривала упаковку салфеток. — Смотри, — я вытащила из сумки образец крема, который мы взяли из представительства, — а ведь они говорили, что салфетки не выпускают.
Пакетик с салфеткой и коробочка с кремом внешне были очень похожи. Такое же оформление, такая же броская надпись «Милена» посредине упаковки. Было совершенно очевидно, что товар выпущен той же самой фирмой. Все на упаковке говорило об этом. Совпадало до мельчайшей подробности. Даже штрих-код на упаковке…
Ниро продолжал вертеть упаковку салфетки в руках:
— Надо ехать в представительство, я думаю, нам там обрадуются.
Что мы и сделали.
Сказать, что немец был удивлен, это не сказать ничего. Его удивление граничило с безумием. По-моему, он точно решил, что сошел с ума.
— Я, конечно, газетал в читаях, — от изумления он стал путать русские слова, — что человеки пострадали от пахучих салфеток. Но я же толком знал, что мы не пакуем салфеток для отмывания…
Глядя на его выпученные глаза, мне хотелось налить ему валерьянки. Ниро молча ходил по комнате:
— Ну, вы же видите, что упаковки салфетки и крема совершенно идентичны. Может быть, вы просто не в курсе?
Немец сглотнул и из багрового стал фиолетово-баклажанным.
— Я четыре года торг веду ваша страна дремучая, знаю, в деталях, производит наша достойная фирма, — выдохнул наконец он, оправившись от возмущения. — Я же не полный идиот. Я позвонить в фирму, конечно, могу…
— Да, будьте добры, — встряла я, — так лучше будет…
— И включите громкую связь, так, чтобы я тоже слышал, — добавил мой любимый.
— Хорошо. — Немец решил не спорить и набрал номер телефона.
Я не понимала, что он говорил, но по возмущенным репликам, маханию руками и по тому, как немец продолжал наливаться краской, мне было понятно, что разговор оказался достаточно неприятным. После особенно громкой тирады немец бросил трубку, так что телефон подпрыгнул и трубка рухнула на пол.
— Отлично, — закричал немец на Ниро, — я есть уволен! — И он захохотал. — Я так и думал! Я есть сошел с Ума!!!
У меня от удивления подкосились ноги, и я плюхнулась на диван. Немец хлопнул дверью и выбежал из комнаты.
— Что они ему сказали? — С испугу я перешла на шепот.
— То, что если он не владеет ситуацией да к тому же не может запомнить наименования производимой фирмой продукции, то он не имеет права представлять их фирму.
— И что?
— И посоветовали обратиться к врачу.
Глава 4
ВОПИЮЩИЕ ФАКТЫ
Я ехала к себе в издательство и размышляла. Я пыталась сопоставить известные мне факты о «Милене» с тем кошмаром, который обрушился на несколько сотен человек.
Конечно, по чьей-то случайности или по небрежности или оплошности в изделия могли попасть посторонние компоненты. Скажем, они могли запросто переложить больше ароматической отдушки или долить больше масла или пересыпать стабилизатора.
То есть изменить соотношение тех компонентов, которые обычно используют. Так хозяйка, когда готовит пирог, может переложить масла, яиц и недоложить сахара, но очень маловероятно, что она добавит в тесто для пирога стиральный порошок. Еще менее вероятно, что туда попадет морилка для тараканов.
Но в случае с «Миленой», пользуясь нашей аналогией, в тесто добавили даже не морилку для тараканов, а крысиную отраву, и в огромных количествах.
Я не знала, что конкретно положили в эти ароматические салфетки, Ниро только собирался сегодня выяснить, но совершенно очевидно, что это что-то сильнодействующее. Получалось, что в косметической фирме в чан с кремом добавили огромное количество крысиной отравы. Сделать такое случайно? Не верю!
Я вылезла из моего верного красного «жигуленка» и отправилась на второй этаж своего издательства, где в трех больших комнатах работали женщины, которые вбивали тексты на компьютер и занимались редактурой. Здесь же работали две художницы.
Я решила провести мини-маркетинговое исследование по поводу крема «Милена». Я стала расспрашивать женщин, пользуются ли они «Миленой». Быстро выяснилось, что из моего коллектива шесть человек употребляли продукцию этой фирмы. Причем четверо очень длительное время. Одной из них, пожилой даме, муж привозил ее из-за границы, пока та не началась продаваться в наших магазинах. Эта дама считала продукцию «Милены» средством от многих бед. Сейчас они были напуганы и растерянны. Никого не оставили равнодушными газетные статьи и телевизионные выступления. Но самое удивительное, что ни одна из них не пострадала от этого крема. Более того, они спокойно продолжают пользоваться им из тех запасов, которые были дома. Другое дело, они боялись покупать новую продукцию. Так-так… Я направила стопы в свой кабинет.
Усевшись в большое кресло «шефини», я откинулась на нем и запустила руки в свою роскошную шевелюру. Надо подумать. У меня создалось впечатление, что все проблемы были связаны с одной недавно возникшей партией этого товара. Мои женщины говорили, что они покупают этот крем постоянно в одних и тех же магазинах. У нас на работе покупали то в ГУМе, то в «Москве».
Так толком ничего и не надумав, что сильно меня рассердило — как-никак я не относила себя к числу бестолковых, — занялась работой, которая в данный момент требовала моего повышенного внимания. Только вечером, по дороге домой к Ниро, я вернулась к размышлениям о «Милене». Я надеялась, что к моему возвращению он уже будет дома. Однако Ниро еще не было. Чтобы не томиться от безделья, я отправилась на кухню, в его вотчину, и решила приготовить что-нибудь особенное.
Поскольку удивить моего любимого гораздо сложнее, чем кого бы то ни было, да и меня в последнее время, впрочем, тоже, я долго листала кулинарные книги, пытаясь выискать что-нибудь особенное и соотнести это с тем запасом продуктов, которые были у Ниро.
Мамашу Крокодайл (для тех, кто не в курсе — она у Ниро что-то вроде домоуправительницы) я уже не застала, поэтому попросить что-нибудь еще было невозможно. Приходилось пользоваться тем, что оказалось под руками. Под руками оказалось; несколько прекрасных свиных отбивных, свежая малина, сливки. И я решила изобразить нечто нетривиальное.
Сначала слегка поджарила свиные отбивные, потом залила их сливками, в которых они потушились минут пять, и обложила все это малиной. После чего дала всему этому вскипеть. Я очень надеялась, что Ниро сейчас появится и надежды мои, что я его поражу своими кулинарными изысками, оправдаются.
Я решила ни о чем не расспрашивать его до того момента, пока он не насытится, потому всем известно, что голодный мужчина и сытый мужчина — две большие разницы.
Ниро едва успел вымыть руки и устремился к накрытому столу. Он очень скептически отнесся к тому, что я приготовила, и сразу сказал, что «Шато д'Обриан» надо заменить на «Шато д'Обреаль», потому что первое убивает вкус малины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Ниро подозрительно посмотрел на меня:
— А ты, никак, пользуешься «Миленой»? Не замечал за тобой этого!
Я скорчила гримасу:
— Нет, я ей не пользуюсь, моя косметика немножко дороже. Но представь, не ты, а кто-то другой будет лицезреть свою жену со слезшей кожей. Да и вообще, подумай о нас, женщинах. Наносишь кремик для красоты, а получаешь пузыри на лице. — И я изобразила их появление. — Как тебе это нравится?
Ниро продолжал хмуриться:
— Ну, вольно же им покупать всякую гадость дешевую и намазывать на себя неизвестно что. Ты же на себя не мажешь эту «Милену».
Тут уж я возмутилась вовсю!
— Человечище ты мой наиобразованнейший! Я зарабатываю денег все же чуть-чуть больше, чем женщина, работающая на производстве! Или чем ты предложишь пользоваться обычной домохозяйке? У них нет возможности покупать то, что могу себе позволить я!
И тут меня как по голове ударило. Я вдруг начала осознавать несоответствие случившегося вчера скандала и той информации, которую знала сама о «Милене».
— Слушай! А ведь знаешь, «Милена» выпускала добротный и дешевый крем, который можно было купить во многих странах, по крайней мере Европы… между прочим… — Я рассуждала сама с собой.
Ниро внимательно на меня смотрел, и я продолжила:
— К тому же товары «Милены» у нас в Москве были до вчерашнего дня очень популярны… Я знаю, что на работе у меня девчонки пользуются ей, да и у мамы как-то раз видела. Ужас! А если…
— Нет. Ты говорила с ней сегодня утром. — Он отрицательно мотнул головой.
— Ах да, — я облегченно вздохнула, — я только на минутку представила, и мне так стало страшно… И насколько я знаю, ни у кого никаких проблем не было. «Милена» известна во всем мире, и я не уверена, что они поставляют нам такую гадость. Бывают, конечно, недоразумения, но ведь не такого же рода… Особенно в фирмах с историей и репутацией. Вот ты скажи мне, что же надо добавить в крем, чтобы через три минуты после его употребления с человека слезла кожа?
Ниро от неожиданного вопроса даже наклонил голову набок.
— Это вам, дамочкам, наука — не мажьте на себя что попало.
— Да ну тебя, — я отмахнулась, — я тебе серьезно говорю, а ты все отшучиваешься.
— Ладно, — Ниро сделал серьезное лицо, — в крем надо добавить действительно что-то весьма концентрированное, повышенной ядовитости, чтобы он сработал именно так. Удивительно, что у косметологов вообще что-то такое нашлось.
— Так ты возьмешься за это дело? — Я обхватила его руками и, повалив на диван, села к нему на колени. Ролланд запрыгал вокруг.
— А ты как думаешь? — спросил он.
— Думаю, — я поцеловала его, — что женщин надо защищать.
Глава 3
ПО СЛЕДАМ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
Утром следующего дня мы отправились в представительство «Милены». Вчера вечером владелец этой фирмы перезвонил, как и обещал, через полчаса и получил от Ниро согласие на ведение им расследования.
Первым шагом нового дела стала встреча с московским представителем «Милены», для того чтобы Ниро мог получить максимум информации.
Утром, после легкого завтрака, состоящего из жаренной грудинки в сухарях, заливного языка и небольшой порции ванильного мороженого с кофе, мы дружно отправилась (как же без меня!) в офис «Милены». Я, конечно, хотела, чтобы мы воспользовались подаренным Ниро «роллс-ройсом».
Я уверяла своего любимого, что «Шеридан» не зря подарила ему этот «ролле». На что Ниро вполне резонно замечал, что водить самому такой автомобиль неприлично-будут принимать за шофера. А если мне хочется ездить в «роллс-ройсе», то ему придется этого шофера нанять (ну, вообще-то я не против). В итоге мы поехали на его старой машине.
Немецкое представительство располагалось в центре Москвы на маленькой тихой улочке рядом с Домом кино. Офис «Милены» оказался достаточно стандартным для нашего нового столичного бизнеса. Большая квартира на первом этаже дома была поделена на жилую часть и рабочую.
Говорящий по-русски немец, который проводил там большую часть времени, встретил нас. Мы огляделись. Комната в светлых тонах, стандартный набор хорошей мебели, стандартный набор аппаратуры. На стендах большая выставка продукции. Оказывается, «Милена» производит огромное количество косметических средств, которые обновляются и дополняются каждый сезон.
Ханс Гельтфульд, как представился немец, принял нас настолько хорошо, насколько это возможно. Выглядел он, правда, растерянно и подавленно и на меня поначалу смотрел как-то странно — ему ведь сообщили об одном только Ниро. Но потом он понял, что я не собираюсь набрасываться на него с кулаками, и оттаял.
Чувствовалось, что мой обожаемый Ниро — единственная надежда на спасение для его фирмы.
Расположившись на белых кожаных диванах, мы услышали историю о катастрофе, которая произошла позавчера в Москве, В изложении Ханса это выглядело так, что «Милена» здесь невинный ягненок, на которого напал серый волк.
Суть его версии сводилась к следующему. Фирма «Милена» существует уже двадцать лет. Производит дешевые доброкачественные косметические товары. Четыре года назад фирма начала продавать товары на российском рынке. И дела ее шли замечательно хорошо. До тех пор, пока…
Когда вдруг все словно сошли с ума. Немец сказал, что ему показалось, будто он сам сошел с ума. Потому что то, что произошло, невозможно, потому что этого не может быть.
Во-первых, фирма не выпускает ароматические салфетки, которые вызвали такой кошмарный эффект.
Во-вторых, фирма не пользуется услугами агентов для распространения своей продукции. Вся продукция «Милены» поступает крупными партиями непосредственно в магазины, где прекрасно продается без всякой дополнительной рекламы.
Представитель показал контракты с такими магазинами, как ГУМ, ЦУМ, универмаг «Москва». Количество упаковок, которое фигурировало в этих контрактах, — сотни тысяч.
Ниро был молчалив и задумчив. События последних дней выглядели все загадочней и загадочней. Под конец он попросил то, что у добропорядочного немца вызвало некоторый шок — формулы составов их продукции. Ханс возмутился. На что Ниро резонно заметил, что хотя это и является коммерческой тайной, но в скором времени станет предметом судебного разбирательства. И тогда, хочет фирма или нет, но состав ее кремов станет достоянием широкой публики. Причем произойдет это при крайне неблагоприятных обстоятельствах. Ханс сказал, что решение такого вопроса ему надо согласовать с дирекцией в Бонне, после чего наша аудиенция закончилась.
— Вот так, — ворчал Ниро, выходя из подъезда на улицу. — Опять я не знаю, ни сколько мне заплатят, ни что я могу делать, ни кого могу нанимать. Ты, подруга, втравила меня в очередную авантюру, — продолжал он ворчать.
— Куда мы сейчас? — прервала я его.
— В то злополучное кафе.
Снова был прекрасный летний день, так же дул с Москвы-реки приятный ветерок, так же сновали между столиками очаровательные официантки в красных юбочках. Так же разноцветными пятнами блестели на солнце зонтики над столами.
Единственное отличие — кафе было почти пустым. Хотя и говорят, что дурная реклама тоже реклама, но к кафе это, похоже, не относилось. Напуганная увиденным по телевизору и статьями в газетах, публика явно не решалась заходить сюда.
Ниро выбрал столик, сидя за которым хорошо проглядывалась и улица, и служебный вход в кафе. Устроившись, мы попытались восстановить события того дня. Подошла официантка за заказом, но Ниро не спешил расспрашивать ее о происшедшем, и тогда за дело взялась я.
— Скажите, вы работали в тот день? — От моих слов официантка нахмурилась и быстро удалилась. — Я не ожидала такой реакции. — Ниро ничего мне не ответил. Странно.
Через несколько минут официантка вернулась и, видимо волнуясь, что было заметно по грохоту о стол вазочками с мороженым и расплескиваниям минералки из стаканов, начала быстро говорить.
— Ну, не понял никто, что произошло. Сюда же каждый день таскались рекламные агенты, — тараторила она, заглядывая Ниро в глаза, — предлагали черт-те что всем подряд. И та девица также оставила здесь буклеты какие-то, оставила эти салфетки и исчезла.
— А как она выглядела, эта девица? — Я была горда собою. Ведь именно я разговорила первого свидетеля.
— Ну, их же десятки ходят, и все они одинаковые, — раздраженно ответила официантка, — ну как она могла выглядеть? Ни уродина, ни красавица, темные волосы… по-моему, темная юбка, белая блузка… наверное, в руках сумка с образцами… не помню я уже. На них давно никто внимания не обращает, кроме тех, кому действительно что-то нужно. А те салфетки пришлись ко времени, жарко было жутко. Никому же в голову не могло прийти, что такое произойдет! — Она передернула плечами, — Хорошо, меня пронесло! — И быстро перекрестилась.
Официантка ушла, а мы продолжали сидеть за столом.
— Ну вот, — мой любимый опять принялся ворчать, — минимум шестьдесят человек видели эту девицу в течение нескольких минут, и никто ее не может описать. На ней не было маски, и она не была невидимкой.
— А то ты этого не знаешь! Ты сам этим пользовался сотню раз! На человека почти не обращают внимания, — продолжала я тоном всезнайки, — если он в униформе. А эти все представители одеваются одинаково.
— Я сейчас приду, — сказал Ниро и направился в сторону подсобных помещений.
Тогда я продолжила возмущаться в одиночку, хорошо, что мороженое было вкусным.
Не прошло и пяти минут, как он вернулся. В руке у него был запечатанный пакетик с ароматической салфеткой и проспект «Милены». Я даже растерялась. Я нашла и разговорила свидетеля (так я считала), а все трофейные улики достались ему. У-у! Хитрющий слон!
— Это та самая? — наконец выдавила я.
— Та ли эта самая или нет, я. не знаю, но это одна из тех, которые та девица оставляла на столах. А вот и проспект. И всего-то надо было пообещать девчонке, что ее имя попадет в газеты как помощницы раскрытия большого преступления, а не стращать за сокрытие вещественных доказательств, как это делала наша благословенная милиция.
— Да, ведь не могли же неиспользованные салфетки просто раствориться. Ты прав. — И я, уже забыв про обиду, рассматривала упаковку салфеток. — Смотри, — я вытащила из сумки образец крема, который мы взяли из представительства, — а ведь они говорили, что салфетки не выпускают.
Пакетик с салфеткой и коробочка с кремом внешне были очень похожи. Такое же оформление, такая же броская надпись «Милена» посредине упаковки. Было совершенно очевидно, что товар выпущен той же самой фирмой. Все на упаковке говорило об этом. Совпадало до мельчайшей подробности. Даже штрих-код на упаковке…
Ниро продолжал вертеть упаковку салфетки в руках:
— Надо ехать в представительство, я думаю, нам там обрадуются.
Что мы и сделали.
Сказать, что немец был удивлен, это не сказать ничего. Его удивление граничило с безумием. По-моему, он точно решил, что сошел с ума.
— Я, конечно, газетал в читаях, — от изумления он стал путать русские слова, — что человеки пострадали от пахучих салфеток. Но я же толком знал, что мы не пакуем салфеток для отмывания…
Глядя на его выпученные глаза, мне хотелось налить ему валерьянки. Ниро молча ходил по комнате:
— Ну, вы же видите, что упаковки салфетки и крема совершенно идентичны. Может быть, вы просто не в курсе?
Немец сглотнул и из багрового стал фиолетово-баклажанным.
— Я четыре года торг веду ваша страна дремучая, знаю, в деталях, производит наша достойная фирма, — выдохнул наконец он, оправившись от возмущения. — Я же не полный идиот. Я позвонить в фирму, конечно, могу…
— Да, будьте добры, — встряла я, — так лучше будет…
— И включите громкую связь, так, чтобы я тоже слышал, — добавил мой любимый.
— Хорошо. — Немец решил не спорить и набрал номер телефона.
Я не понимала, что он говорил, но по возмущенным репликам, маханию руками и по тому, как немец продолжал наливаться краской, мне было понятно, что разговор оказался достаточно неприятным. После особенно громкой тирады немец бросил трубку, так что телефон подпрыгнул и трубка рухнула на пол.
— Отлично, — закричал немец на Ниро, — я есть уволен! — И он захохотал. — Я так и думал! Я есть сошел с Ума!!!
У меня от удивления подкосились ноги, и я плюхнулась на диван. Немец хлопнул дверью и выбежал из комнаты.
— Что они ему сказали? — С испугу я перешла на шепот.
— То, что если он не владеет ситуацией да к тому же не может запомнить наименования производимой фирмой продукции, то он не имеет права представлять их фирму.
— И что?
— И посоветовали обратиться к врачу.
Глава 4
ВОПИЮЩИЕ ФАКТЫ
Я ехала к себе в издательство и размышляла. Я пыталась сопоставить известные мне факты о «Милене» с тем кошмаром, который обрушился на несколько сотен человек.
Конечно, по чьей-то случайности или по небрежности или оплошности в изделия могли попасть посторонние компоненты. Скажем, они могли запросто переложить больше ароматической отдушки или долить больше масла или пересыпать стабилизатора.
То есть изменить соотношение тех компонентов, которые обычно используют. Так хозяйка, когда готовит пирог, может переложить масла, яиц и недоложить сахара, но очень маловероятно, что она добавит в тесто для пирога стиральный порошок. Еще менее вероятно, что туда попадет морилка для тараканов.
Но в случае с «Миленой», пользуясь нашей аналогией, в тесто добавили даже не морилку для тараканов, а крысиную отраву, и в огромных количествах.
Я не знала, что конкретно положили в эти ароматические салфетки, Ниро только собирался сегодня выяснить, но совершенно очевидно, что это что-то сильнодействующее. Получалось, что в косметической фирме в чан с кремом добавили огромное количество крысиной отравы. Сделать такое случайно? Не верю!
Я вылезла из моего верного красного «жигуленка» и отправилась на второй этаж своего издательства, где в трех больших комнатах работали женщины, которые вбивали тексты на компьютер и занимались редактурой. Здесь же работали две художницы.
Я решила провести мини-маркетинговое исследование по поводу крема «Милена». Я стала расспрашивать женщин, пользуются ли они «Миленой». Быстро выяснилось, что из моего коллектива шесть человек употребляли продукцию этой фирмы. Причем четверо очень длительное время. Одной из них, пожилой даме, муж привозил ее из-за границы, пока та не началась продаваться в наших магазинах. Эта дама считала продукцию «Милены» средством от многих бед. Сейчас они были напуганы и растерянны. Никого не оставили равнодушными газетные статьи и телевизионные выступления. Но самое удивительное, что ни одна из них не пострадала от этого крема. Более того, они спокойно продолжают пользоваться им из тех запасов, которые были дома. Другое дело, они боялись покупать новую продукцию. Так-так… Я направила стопы в свой кабинет.
Усевшись в большое кресло «шефини», я откинулась на нем и запустила руки в свою роскошную шевелюру. Надо подумать. У меня создалось впечатление, что все проблемы были связаны с одной недавно возникшей партией этого товара. Мои женщины говорили, что они покупают этот крем постоянно в одних и тех же магазинах. У нас на работе покупали то в ГУМе, то в «Москве».
Так толком ничего и не надумав, что сильно меня рассердило — как-никак я не относила себя к числу бестолковых, — занялась работой, которая в данный момент требовала моего повышенного внимания. Только вечером, по дороге домой к Ниро, я вернулась к размышлениям о «Милене». Я надеялась, что к моему возвращению он уже будет дома. Однако Ниро еще не было. Чтобы не томиться от безделья, я отправилась на кухню, в его вотчину, и решила приготовить что-нибудь особенное.
Поскольку удивить моего любимого гораздо сложнее, чем кого бы то ни было, да и меня в последнее время, впрочем, тоже, я долго листала кулинарные книги, пытаясь выискать что-нибудь особенное и соотнести это с тем запасом продуктов, которые были у Ниро.
Мамашу Крокодайл (для тех, кто не в курсе — она у Ниро что-то вроде домоуправительницы) я уже не застала, поэтому попросить что-нибудь еще было невозможно. Приходилось пользоваться тем, что оказалось под руками. Под руками оказалось; несколько прекрасных свиных отбивных, свежая малина, сливки. И я решила изобразить нечто нетривиальное.
Сначала слегка поджарила свиные отбивные, потом залила их сливками, в которых они потушились минут пять, и обложила все это малиной. После чего дала всему этому вскипеть. Я очень надеялась, что Ниро сейчас появится и надежды мои, что я его поражу своими кулинарными изысками, оправдаются.
Я решила ни о чем не расспрашивать его до того момента, пока он не насытится, потому всем известно, что голодный мужчина и сытый мужчина — две большие разницы.
Ниро едва успел вымыть руки и устремился к накрытому столу. Он очень скептически отнесся к тому, что я приготовила, и сразу сказал, что «Шато д'Обриан» надо заменить на «Шато д'Обреаль», потому что первое убивает вкус малины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22