Надеюсь, кратким будет испытанье,

10
Желанный близок час,
Недаром вижу вас
В мечтах, и не помеха расстоянье:
Будь я на месте или на ходу,
Мольбою госпожу мою найду.

46 (LVII)

Владыка, что из самой глубины
Прекрасных ваших глаз на мир взирает,
Надежду мне внушает,
Что с милосердьем будете дружны.

5
Места, где он, всесильный, пребывает,
Прекрасными местами быть должны,
И к ним устремлены
Все добродетели, как подобает.
Вот почему меня не покидает

10
Надежда, что не умерла едва
И все-таки жива:
Придав надежде сил,
Чтоб ей никто пути не заступил,
Ей о себе Амор напоминает

15
И о цветке, что душу поразил
И красотой пленил,
Когда ко мне, мадонна,
Вы обратили очи благосклонно.


Стихотворения, написанные в изгнании
Сонеты
47 (LXXXIV)

Звучат по свету ваши голоса,
Стихи мои, с тех пор как я о даме
Стал, заблуждаясь, петь, начав словами:

4
«Вы, движущие третьи небеса».
Преодолев пустыни и леса,
Идите к ней, скажите со слезами
Известной вам: «Мы ваши, мы лишь с вами,

8
Иных не узрит госпожи краса».
С ней не останьтесь, там Амора нет.
Идите дальше в скорбном одеянье,

11
Как ваши сестры — после стольких лет.
Достойной дамы вы найдите след.
Скажите ей в смущенном покаянье:

14
«Мы служим вам, у сих склоняясь мет».

48 (LXXXV)

О сладостный сонет, ты речь ведешь
О той, с которой честь для каждой знаться,
Ты встретил или встретишь, может статься,

4
Того, кого ты братом назовешь.
В его сужденьях — правды ни на грош
О божестве, зовущем жен влюбляться,
И мой тебе совет: не слушай братца,

8
Все сказки, все заведомая ложь.
Однако при условии, что словом
Он к госпоже твоей тебя направит,

11
Ты ей скажи как можно горячей:
«Пусть мой приход сомнений не оставит
О человеке, повторять готовом

14
Все время: «Где, где свет моих очей?»

49 (LXXXVI)

Две госпожи, в душе моей представ,
Беседу о любви ведут согласно:
Одна — мудра, отважна, беспристрастна

4
И обходительный имеет нрав;
Другая, мягкой красотою взяв, —
Изысканна и тем вдвойне прекрасна.
И надо мною та и эта властна,

8
Ведь бог любви — ревнитель равных прав.
И Красота полна недоуменья,
И Добродетель, что не изберу

11
Одну из двух предметом поклоненья.
Но для Амора обе ко двору:
Как не любить красу — для наслажденья

14
И добродетель — чтоб служить добру?

50 (LXXXIX)

Кому еще в ее глаза смотреть
Достанет после этого отваги?
По их вине о смерти как о благе

4
Мечтаю: невозможно боль терпеть.
Пусть для других примером стану впредь,
Предупрежденьем о безумном шаге,
Чтоб новому не вздумалось бедняге

8
Черты прекрасной девы лицезреть.
До срока умереть судьба судила
Мне для того, чтобы любой извлек

11
Из ранней гибели моей урок.
Я поспешил, увы, — я жить бы мог,
И мне бы мысль о гибели не льстила,

14
Как жемчугу — желанный луч светила.

51 (ХСIХ)

Мессер Брунетто, отнеситесь чутко
К малютке сей, в ее устроив честь
Не пир, но праздник, — ведь не просит есть,

4
А требует прочтения малютка.
Запомните: ее понять — не шутка,
Не вдруг найдете вы — в ней что-то есть:
Спокойно надобно ее прочесть,

8
Да и не раз, чтоб смысл достиг рассудка.
А не достигнет — там у вас полно
Таких, как брат Альберто: разберется

11
Любой во всем, что в руки ни возьмет.
Когда же вы и с ними заодно
Не преуспеете, позвать придется

14
Мессера Джано — он не подведет.

52 (LXII)

Все больше донимает батогами
Вас бог любви? За непокорность месть!
Еще послушней будьте, чем вы есть, —

4
Вот мой совет, а там решайте сами.
Придет пора — он вспомнит о бальзаме,
Не даст мученьям душу вам разъесть:
Весомее раз в пять, когда не в шесть,

8
Добро любви, чем зло. И к вашей даме
Направьте ваше сердце напрямик
Через его владенья, если верно

11
Я в смысл посланья вашего проник.
Держитесь этого пути примерно,
Ведь бог любви вознаграждать привык

14
Лишь тех, кто служит преданно и верно.

53 (XCIV)
Чино да Пистойя — к Данте

О новой даме речь ведет опять
Амор и на посулы не скупится,
Клянясь, что стоит ею мне плениться —

4
И сердце переполнит благодать.
Но слова не умеет он держать,
Когда стрела его к мишени мчится,
И я, увы, не сказочная птица

8
И знаю, мне из пепла не восстать.
Едва поднять решаюсь очи эти —
И ранит сердце новая стрела,

11
В котором старым ранам нет числа.
Что делать, Дант? Не откажи в совете.
Амор зовет, но я боюсь, что зла

14
Не в темном больше, а в зеленом цвете.

54 (XCV)
Данте — к Чино да Пистойя

Я видел срубленный под корень ствол, —
Его пригрел родитель Фаэтона,
Свалившегося в реку с небосклона

4
Ломбардскую, и ствол листву обрел,
Но все-таки плодов не произвел,
Отторгнут от живительного лона.
И не могло иначе быть: исконно

8
Природе чужд подобный произвол.
Обманчив дерева наряд зеленый, —
О девушке суди не по глазам,

11
А в сердце глянь поглубже — пусто там.
Нет, лучше юных опасаться дам,
За нею не гонись, неугомонный,

14
Зеленым цветом юности прельщенный.

55 (XCVI)

Затем что здесь никто достойных слов
О нашем не оценит господине,
Увы, благие мысли на чужбине

4
Кому поверю, кроме этих строф?
И я молчанье долгое готов
Единственно по той прервать причине,
Что в злой глуши, где пребываю ныне,

8
Добру никто не предоставит кров.
Ни дамы здесь, отмеченной Амором,
Ни мужа, что из-за него хоть раз

11
Вздыхал бы: здесь любовь считают вздором.
О Чино, посмотри, с каким укором
Взирает время новое на нас

14
И на добро глядит недобрым взором.

56 (CXI)

Амор давно со мною пребывает,
От девяти он лет во мне царит,
И знаю, как, пришпорив, вновь смирит,

4
Как плакать и смеяться заставляет.
Напрасно разум пленник призывает, —
Так простодушный в колокол звонит,
Когда трепещут молнии, и мнит,

8
Что облаков раздор он усмиряет.
Очерчен круг любви, недвижна мета,
Там воли ограничен кругозор,

11
Туда не долетит стрела совета.
И шпору новую вонзит Амор,
Коль прежнею красою не согрета

14
Твоя душа. Таков твой приговор.

57 (CXII)

Я минерал мечтал найти златой,
Ценимый добродетелью высоко,
Но умираю, мучаясь жестоко,

4
Затем что в сердце шип вонзился злой.
От поисков напрасных сам не свой,
Я, осужденный умереть до срока,
Там пребываю, где по воле рока

8
Останется победа не за мной.
Я многое бы к этому прибавил,
Но я боюсь, маркиз, что вам смешон

11
Моих докучных жалоб будет стон.
К владыке я взываю, чтобы он,
Который мрамор слезы лить заставил,

14
Жестокий камень в злато переплавил.

58 (CXIII)

Достойны вы сокровища любого —
Столь чисто голос ваш всегда звучал,
Но кто в проводники неверность взял,

4
Сокровища не сыщет никакого.
Не зная средства от шипов иного,
Израненный, и я, как все, вздыхал,
И все же есть на свете минерал

8
И чувство давнее, как прежде, ново.
Не ведает слепой, когда закат,
Когда восход: несчастие закрыло

11
Ему глаза, и ни при чем светило.
Меня бы мост сомнений убедило
Одно покинуть — слез правдивых град:

14
Без них меня слова не убедят.

59 (CXIV)

Я полагал, что мы вполне отдали
Любовной теме дань, — всему свой срок, —
И новый путь необоримо влек

4
Мою ладью, влекли морские дали.
Но, Чино, мне не раз передавали,
Что ловитесь вы на любой крючок, —
Иначе бы перо для этих строк

8
Усталая рука взяла едва ли.
Когда влюбляются, подобно вам,
Направо и налево то и дело,

11
То бог любви несильно стрелы мечет.
Чтоб ваше сердце вами не вертело,
Займитесь им, — ведь сладостным стихам

14
Такой пример, как ваш, противоречит.

60 (CXV)

С тех пор, о Данте, как меня изгнали
Из мест родных и, от красы далек,
Какой ни прежде, ни позднее Бог

4
Не создавал, бреду в слезах печали,
Когда, тоскуя, что умру в опале,
Встречал красавиц я, которых мог
Сравнить с любимой, сердце не берег,

8
И всякий раз они его пронзали.
И все равно к безжалостным рукам
Отчаянье, что мною завладело,

11
Меня влечет в объятья, нет сомненья.
Одной, любимой, предан я всецело,
Но в красоте других — и многих — дам

14
Приходится искать мне утешенья.

61 (CV)

Недолго мне слезами разразиться
Теперь, когда на сердце новый гнет,
Но Ты, Который — совести оплот,

4
Всевышний, не позволь слезам пролиться:
Пускай Твоя суровая десница
Убийцу справедливости найдет,
Пригретого тираном, что дает

8
Отраве по земле распространиться.
И в леденящем страхе новых бед
Роптать и то не смеет люд смиренный,

11
Но Ты, любви огонь, небесный свет,
Вели восстать безвинно убиенной,
Подъемли Правду, без которой нет

14
И быть не может мира во Вселенной.


Канцоны
62 (CIV)

Три дамы к сердцу подступили вместе,
Расположась кругом,
Затем что в нем самом
Любви угодно было воцариться.

5
В них столько красоты и столько чести,
Что бог любви при всем
Могуществе своем
Не сразу к ним решает обратиться.
Усталые, страдальческие лица

10
Изгнанниц трех несчастных выдают,
Которых там и тут
Отвергли, а послушать их, — давно ли,
Достойны лучшей доли,
Красавицы повсюду были чтимы,

15
Не то что ныне. И, не пряча боли,
Теперь людьми гонимы,
Как будто к другу в дом они пришли:
Кого искали — наконец нашли.
К руке склонилась с видом чахлой розы

20
Та, что любовь корит
За тысячи обид,
И обнаженная рука — колонна
Страданья, по которой льются слезы,
Другою — лик сокрыт,

25
Что слез дождем омыт.
Боса, но сколько гордости врожденной!
И сквозь худой покров Амор смущенно
Увидел то, о чем не говорят,
И, жалостью объят,

30
Спросил с участьем, кто она такая.
«Почти во всем чужая, —
Она Амору молвила в унынье. —
На родственную чуткость уповая,
Сюда пришли мы ныне,

35
Ведь мне сестрою — матушка твоя.
Я Справедливость. Справедливость я».
Печалью красноречия живого
Бесхитростный рассказ
Внимавшего потряс,

40
И он спросил о тех, что были с нею.
У бедной слезы покатились снова
Из воспаленных глаз.
«Ты хочешь лишний раз
Увидеть, что сдержаться не умею? —

45
И скорбно продолжала эпопею: —
Тебе известно, что сначала Нил
Ключом прозрачным был,
И там, где зелень уступила зною,
Над девственной волною

50
Я родила ту, что со мною рядом
Пшеничной утирается косою.
И дочь припала взглядом
К воде и — красоте своей в ответ —
Ту, что поодаль, родила на свет».

55
Амор дослушал не теряя нити,
Рассказом потрясен,
И вот сквозь слезы он
Любезно дам приветствовал впервые,
И стрел своих коснулся: «Посмотрите,

60
Бездействием урон
Оружью нанесен,
Сверкавшему во времена былые.
Умеренность, и Щедрость, и другие
Родные наши нищими бредут, —

65
Как не заплакать тут?
Пусть правды от себя никто не прячет,
И если смертный плачет,
Так повернулись для него светила.
А нам дано бессмертие, и, значит,

70
Как жизнь бы нас ни била,
Мы выстоим, и вновь родится тот,
Кто этим стрелам блеск былой вернет».
И я, внимая слову утешенья,
Хоть не ко мне оно,

75
А к трем обращено
Изгнанницам, горжусь моим изгнаньем.
Пусть белыми по воле Провиденья
Цветам не суждено
Пребыть, но все равно,

80
Кто пал с достойными, того признаньем
Не обойдут. И если б расстояньем
Я не был от красавицы моей
Отторгнут и о ней
Не тосковал, душе бы легче было.

85
Но огненная сила
Сломила плоть — недаром Смерть на страже
Была, недаром к сердцу подступила.
Будь я виновен даже,
Недолго прожила моя вина,

90
Раскаяньем давно погребена.
Да не притронется ничья рука,
Моя канцона, к твоему наряду:
Пускай доступным взгляду
Любуются и в сладостную суть

95
Не тщатся заглянуть.
Но если на пути твоем случится
Друг добродетели, любезна будь
И, прежде чем открыться,
Вся просветлей, — цветка цветущий вид

100
Желанье в пылком сердце породит.
Канцона, птицей белой мчись на лов,
Канцона, черными лети борзыми,
Что путь под отчий кров
Отрезали, лишив меня покоя.

105
Ни от кого скрывать не вздумай, кто я;
Разумные уметь прощать должны:
Прощенье — наилучший лавр войны.

63 (LXXXIII)

Когда меня Амор обрек печали,
Придав опале,
Едва ли был я в этом виноват:
Нет, — жалостью объят,

5
Моленьям сердца страстным
Он моего внимать не мог, и вот,
Забытый им, пою, как в грех мы впали,
Не устояли,
И стали все дурное невпопад

10
Обозначать подряд
Мы именем прекрасным.
О грациозность! В ком она живет,
Заслуживает тот
Порфиры: свойство это

15
Есть верная примета
Того, что добродетель в нем царит,
И защищать ее, любви лишенный,
Решил я, убежденный —
Ко мне владыка возблаговолит.

20
Одни спустить готовы все именье:
Причина рвенья —
Стремленье, умерев, найти приют
Там, где лишь добрых чтут,
Которых невозможно

25
Из мудрой памяти людей изгнать.
Но показную щедрость ждет забвенье,
Ведь береженье —
Уменье мудрых; им же воздадут
За их превратный суд

30
И суд людей, что ложно
Их, мотов, щедрыми хотят считать.
В распутстве пребывать —
Ужели этим кто-нибудь прославится?
Или стремленьем нравиться

35
Глупцу, пуская пыль в глаза ему?
Судить по платью мудрый муж не будет,
Ведь он о людях судит
По благородству сердца и уму.
Другим — при их желанье отличиться —

40
Иное мнится:
Добиться славы остряка не грех
У тех, кто, слыша смех,
Догадки втуне строит,
Над чем смеются, — слеп умом не зря.

45
И речь замысловато их струится,
И взор искрится,
И лица радостны — у них успех.
И влюблены не в тех,
В кого влюбиться стоит,

50
Они, фривольно каждый раз остря
И жаждой не горя
Служить, как рыцарю пристало, даме,
Но алчными ворами
Утехи грубые стремясь урвать;

55
Не то чтоб дам померкло благородство,
Нет, это все от скотства:
Мужланов только со скотом равнять.
Влиянье горних сфер на нас, бесспорно,
Неблаготворно:

60
Упорно грациозность от людей
Таит, но, предан ей,
Я, даму всей душою
Чтя грациозную, не отступлюсь.
Молчать о грациозности позорно,

65
Да и зазорно
Покорно в стан идти ее врагов,
И с помощью стихов
Я истину открою
О ней, не зная — многого ль добьюсь.

70
Я Богом поклянусь
Любви могущественным, утверждая,
Что, дел не совершая
Благих, добиться славы мудрено.
И если всяк со мною согласится —

75
Одно добро свершится,
А вслед за ним, глядишь, еще одно.
Не все заменит грациозность, ясно,
Ведь не напрасно —
Не властна там и там отчуждена,

80
Где не она нужна, —
В тех, кто, души радетель,
И мудр, и благонравие блюдет.
Нет, грациозность в рыцаре прекрасна,
Где сопричастна,

85
Согласна прочим свойствам. Не должна
Быть всем к лицу она,
Не то что добродетель,
Которая всех красит, всем идет.
Веселый мысли ход

90
И с ним любовь и славные деянья —
Вот это сочетанье
И делает изящными людей;
Тепло и свет вот так соединило
В себе светило

95
И совершенство красоты своей.
С великою планетой сходна тою,
Что над землею
Дневною путь от сна до сна вершит,
Материю живит,

100
Что счастлива, вбирая
В себя посильно жизнь и благодать,
Изящество презрительно порою —
Перед толпою
С людскою внешностью: ведь внешний вид —

105
Листва, где плод сокрыт,
Листве не отвечая.
Нет, грациозность, небесам под стать,
Стремится даровать
Сердцам достойным жизнь, ее дарует

110
И в людях торжествует,
Отмеченная вечной новизной.
Лжерыцари, что злобны и спесивы,
До одного враги вы
Той, кто сравнится с главною звездой!

115
Кто сам берет и о других радеет,
Не оскудеет:
Светлеет солнце, свет звезде даря
И у нее беря,
И — о другом в заботе —

120
Доволен всяк. Вот рыцаря закон:
Словам внимая, он собой владеет,
Но, как умеет,
Просеет их, свои слова творя,
Изящные, не зря;

125
У мудрых он в почете,
За легкость милую вознагражден,
И равнодушен он
К невеждам и невежам, и гордыне
Ни по какой причине

130
Не предается, но случись ему
Решимость проявить — ее проявит,
И всяк его прославит.
Среди живых примеров нет тому!

64 (CVI)

Стремление к тому, что с правдой дружит,
Внушает мука сердцу моему,
И, дамы, потому,
Бичуя всех почти без исключенья,

5
Скажу — и вы грешны:
Высокой цели красота не служит, —
Ничто для вас Амора повеленья,
И ваши побужденья
Суть низменны наперекор ему.

10
Запомнить вы должны,
Особенно когда вы влюблены,
Что в мире силу нашу
Дано и прелесть вашу
Единственно любви соединить,

15
И, чем в пороке жить,
Уж лучше красоту скрывать умело,
Что назначенью своему чужда.
Но стоит ли труда
Судить о том, когда

20
Нет женщины, чтоб, рассуждая зрело,
От красоты отречься захотела.
Счел добродетель для себя излишней
Однажды человек и стал скотом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60