Ведь здесь действительно надо воевать, и всерьез. Когда я беру человека в свой отряд, меня интересует, как он будет себя вести в бою, а вовсе не его политические убеждения. Иногда к нам приезжают из России и бандиты. Однако и эта категория людей надолго у нас не задерживается. Один раз ко мне в отряд приехал молодой парень из Москвы. Представился мне как боевик влиятельной столичной бандитской группировки и объяснил, что хочет проверить себя на настоящей войне. Во время боевой операции он проявил себя очень неплохо, но как только вернулись на базу, сразу же засобирался домой: «Я уже понял, что это могу». Я его поблагодарил за помощь, и он уехал.
Беседу корреспондента с Юрием слушают его трое друзей - соратники по оружию. 27-летний уроженец Санкт-Петербурга Сергей работал на Родине милиционером. Его родители погибли, а вскоре после этого у него не стало и любимой девушки. Сергей продал свою квартиру, вдел в ухо две серьги (у казаков это знак последнего из рода) и отправился воевать в Югославию. В Россию молодой человек возвращаться не собирается: «Зачем?
Там у меня никого нет. Или же здесь после войны возьму дом, женюсь на сербке, или же отправлюсь воевать еще в какую-нибудь горячую точку». 34-летний бывший оперуполномоченный КГБ Александр Терещенко не скрывает, что приехал в Боснию из любви к приключениям: «Я профессиональный авантюрист, и здесь мне нравится, в Россию, по крайней мере пока, возвращаться не собираюсь».
«Из чистого любопытства» приехал на войну в Боснию 28-летний бывший прапорщик Александр. Недавно Александр подорвался на мине и лишился ноги. Местные власти подарили ему протез и поселили на отдых в пансионате. «Саша никак не может смириться со своих горем. Целыми днями он или спит, или же курит и смотрит в одну точку», - говорят его друзья.
Было бы неверным считать, что русские добровольцы в Боснии состоят исключительно из идейных борцов и профессиональных авантюристов. Среди них немало и таких людей, которые приехали в Боснию, так как дома у них были нелады с законом.
Об этом корреспонденту «Известий» говорили не таясь, прося лишь об одном- не упоминать ни фамилии, ни даже имени.
Хотя большинство в отряде «Белые волки» составляют россияне, кроме них, здесь есть два болгарина, два румына и даже один француз. Болгары утверждают, что приехали в Боснию, чтобы помочь братьям по вере, православным сербам. Несколько сложнее узнать мотивы смены места жительства румынских волонтеров. Ребята говорят только по-румынски и с остальными членами отряда объясняются исключительно с помощью знаков.
И на первый взгляд совсем уж непонятно, что привело в отряд 25-летнего уроженца Франции. Боснийские мусульмане заключили военный союз с католиками по вероисповеданию - хорватами.
И поэтому вполне естественно, что католическая Франция симпатизирует антисербской коалиции. Однако у Жана Р. своя точка зрения: «Я родился и вырос в бедном квартале в пригороде Парижа. Арабы и другие народы мусульманского вероисповедания составляют здесь большинство. Эти переселенцы ведут себя так, что по вечерам на улицах нашего района не рискуют появиться даже полицейские. Я пришел к выводу, что именно ислам представляет главную угрозу для западной цивилизации, поэтому я поехал воевать в Боснию на сербской стороне».
У этих очень разных людей есть что-то неуловимо общее, позволяющее сразу выделить их среди других представителей человечества. Наиболее точно определил эту породу еще Ключевский, назвав их - «пограничные люди». То есть те, кто не может найти место в устоявшейся жизни, а обретает себя лишь в экстремальных ситуациях, осваивая новые, еще не «порабощенные» цивилизацией территории.
(Ротарь И. Пограничные люди., Известия, 11 октября 1995).
ГЛАВА II. КИЛЛЕРЫ
РАССТРЕЛ ИЛИ ЗАКАЗНОЕ УБИЙСТВО?
В жизни у Карла Либкнехта и Розы Люксембург было мало общего. Их объединила смерть.
Редакция «Роте фане» в конце Вильгельмштрассе стала ненадежным местом. Правительственные войска врывались туда почти ежедневно. Одна из сотрудниц редакции, которую они приняли за Розу Люксембург, с трудом избежала смерти. Роза Люксембург несколько дней занималась работой по редактированию газеты в квартире одного врача на Галлешестор, а затем, когда ее присутствие стало тяготить хозяев, в квартире рабочего в Нойкёльне.
В воскресенье 12 января к ней присоединился Карл Либкнехт, однако через два дня, 14 января, они по телефону были предупреждены об опасности и ушли с этой квартиры (возможно, это был подстроенный звонок из центра, в котором планировалось убийство и из которого уже в течение нескольких дней велось наблюдение за их переездами, а можег быть, и направлялись эти переезды). Они перебрались в свое последнее убежище - в Вильмерсдорф, неподалеку от Фербелиерплац но адресу: Мангеймерштрассс 53, у Mapкуссона. Там утром 15 января они написали свои последние статьи для «Роте фане», которые, видимо, не случайно звучат как слова прощания.
Статья Розы Люксембург была озаглавлена «Порядок царит в Берлине». Она заканчивалась словами: «Вы, тупые палачи! Ваш „порядок“ построен на песке. Уже завтра революция „с грохотом воспрянет“ и к вашему ужасу протрубит в фанфары: я была, я есть, я буду!».
Статья Либкнехта («Несмотря ни на что!») заканчивалась так: «Потерпевшие поражение сегодня будут победителями завтрашнего дня. Будем ли мы тогда еще живы или нет, будет жить наша программа; она будет господствовать в мире освобожденного человечества. Несмотря ни на что!»
К вечеру, когда Роза Люксембург прилегла, почувствовав головную боль, а Вильгельм Пик приехал с гранками очередного номера «Роте фане», раздался звонок. У двери стоял трактирщик Меринг, пожелавший видеть г-на Либкнехта и г-жу Люксембург.
Сначала оба велели сказать, что их нет, однако Меринг не уходил. По его зову появилась группа солдат под командованием лейтенанта Линднера. Они вошли в квартиру, обнаружили там тех, кого искали, и предложили им следовать за собой. Либкнехт и Люксембург собрали свои вещи и были доставлены в отель «Эден», в котором с утра этого дня размещался штаб гвардейской кавалерийской стрелковой дивизии. Там их уже ждали. Последующие события развивались очень быстро и могут быть изложены в нескольких словах.
В отеле «Эден» их встретили оскорблениями и побоями.
Либкнехт, которому прикладом в двух местах разбили до крови голову, попросил бинт, чтобы перевязать раны, но ему отказали.
Тогда он попросил разрешения умыться в туалете, но ему и этого не позволили. Затем обоих арестованных привели на первый этаж в номер к капитану Пабсту, который руководил операцией. О чем был разговор у Пабста, неизвестно. Имеется лишь заявление, сделанное Пабстом во время состоявшегося позднее судебного процесса, когда он был уличен во лжи по ряду пунктов. По его словам, он спросил у Розы Люксембург: «Вы г-жа Роза Люксембург?» - «Решайте, пожалуйста, сами». - «Судя по карточке, это вы». - «Ну, раз вы так считаете…» Либкнехта, а несколько позже и Розу Люксембург повели или поволокли, подвергая избиениям, вниз по лестнице и передали уже стоявшему наготове отряду убийц. Тем временем Пабст сидел в своем кабинете и составлял подробное сообщение, появившееся на следующий день во всех газетах: Либкнехт был застрелен при попытке к бегству во время транспортировки в следственную тюрьму Моабит, Розу Люксембург захватила разъяренная людская толпа, смявшая охрану, и увела в неизвестном направлении.
В действительности улица у бокового выхода из отеля, через который Карла Либкнехта и Розу Люксембург вывели в их последний путь, была оцеплена и пуста. На посту у этого выхода стоял егерь Рунге. Ему было приказано размозжить голову прикладом тем, кого поведут через выход: сначала Либкнехту, затем Розе Люксембург. Он так и сделал, однако оба страшных удара, нанесенных им, оказались несмертельными. Либкнехт, а через несколько минут и Роза Люксембург, оглушенные или полуоглушенные страшными ударами, были брошены в подъехавшие автомобили.
Отрядом убийц Карла Либкнехта командовал капитан-лейтенант Пфлюгк-Хартунг, а убийц Розы Люксембург - лейтенант Фогель.
Обе машины с интервалом в несколько минут направились в Тиргартен. У Нойензее от Либкнехта потребовали выйти из машины; затем он был убит выстрелом из пистолета в затылок, а тело на той же машине доставлено в морг как «труп неизвестного мужчины».
Роза Люксембург сразу после отъезда от отеля «Эден» тут же в машине была убита выстрелом в висок и сброшена с Лихтенштейн-брюкке в Ландвераканал. Окончательно не установлено, что было причиной смерти - удары по голове, пуля или утопление.
Вскрытие трупа, всплывшего через несколько месяцев, показало, что черепная коробка не была расколота, а пулевое ранение, возможно, не было смертельным.
(Хаффнер С. Революция в Германии 1918-1919. Как это было в действительности. М., 1983).
В 1954 году либеральный юрист и историк Эрих Эйк пит сал: «Нельзя оправдывать убийства напоминанием старой пословицы „кто поднял меч, пусть от меча и погибнет“. Слишком много кровавых преступлений было совершено единомышленниками Либкнехта и Люксембург, чтобы испытывать чересчур сильное возмущение постигшей их самих судьбой». И еще в 1962 году «Бюллегень ведомства прессы и информации правительства ФРГ» (N27) назвал эти убийства «расстрелом по законам военного времени».
КОРПОРАЦИЯ УБИЙЦ
Весной 1934 года в одной из Нью-Йоркских гостиниц состоялась встреча гангстерских боссов, и был образован преступный синдикат.
«На встрече Лепке (один из лидеров американской организованной преступности) предложил организовать специальную бригаду по образцу давней банды „Багса и Мейера“, готовую оперативно выполнить любые заказы со стороны.
Предполагалось, что местные боссы, когда им потребуется кого-то убить, будут заключать с бригадой «контракты на убийство», а исполнять задания станут опытные профессионалы.
Это не только гарантирует качество «работы», но и уменьшит риск для «работодателей», а также избавит банды от расходов на содержание специальных групп боевиков.
Однако ни один человек, сколько бы обоснованной ни была его обида, не получит разрешения на убийство за пределами своей территории. Если чья-то жалоба будет сочтена справедливой, а виновник - заслуживающим смертного приговора, такой приговор вынесет высший орган.
Делегатам идея понравилась, и Лепке был уполномочен создать группу убийц, впоследствии приобретшую известность как «Мёрдер инкорпорейтед».
Все шло очень гладко - вероятно, потому, что идея родилась в подходящее время. Для согласования технических деталей были созданы специальные комиссии. Споров - даже о разделении территорий - было немного: ведь фактически утверждалась существующая реальность.
Полоса невезений для «Акционерного общества убийств» началась в 1940 году, когда некий заурядный и сумасбродный гангстер Гарри Рудольф, который еще во время войны между бандами мечтал «убрать» одного из своих дружков, наконец нашел человека, пожелавшего его выслушать. Помощник окружного прокурора Туркус, не придав рассказу Рудольфа слишком серьезного значения, все же позволил ему расправиться с тремя бандитами.
Одним из них был Эйб Рильз по кличке «Малыш Твист»,в прошлом член «Банды Багса и Мейера», занимавший довольно высокую должность в новой организации убийств.
Среди гангстеров были такие, которые по многу лет работали на полицию осведомителями в обмен на снисходительность властей, - и Рильз - как только его хитростью убедили в грозящих ему неприятностях - попытался сыграть в подобную игру с Туркусом. Туркус пошел на это, и «птичка запела». Однажды нарушившему неписаный закон Рильзу ничего не оставалось, кроме как выдавать своих коллег, так что его рассказ сильно затянулся и продолжался двенадцать дней. В результате он описал в мельчайших подробностях восемьдесят пять убийств и дал информацию о тысяче других.
Рильз прямо назвал по меньшей мере трех главарей синдиката: Лепке, Багси Сигела и Альберта Анастазиа. Лепке попал на электрический стул. Сигел был арестован, но избежал наказания благодаря внезапной смерти Рильза - главного свидетеля.
Анастазиа, хотя ему были предъявлены «неоспоримые доказательства» в убийстве, вышел сухим из воды. Туркус старался изо всех сил, но его шеф, окружной прокурор Уильям О'Двайер, был очень честолюбив, а голоса итальянцев много значили на выборах в Нью-Йорке (таково, во всяком случае, простейшее объяснение).
Подробности деятельности «Мёрдер инкорпорейтед», став достоянием гласности, вызвали сенсацию, но, как обычно, полная ясность так и не была достигнута. Общественность, черпавшая информацию из прессы, которая в свою очередь ссылалась на официальные источники, путала боевиков синдиката с самим синдикатом, и название «Мёрдер инкорпорейтед» было перенесено на всю организацию в целом. (Точно так же двадцать лет спустя мафия в глазах многих стала синонимом организованной преступности). Поэтому общественное мнение решило, что после расправы с бандой убийц рассыпался и весь синдикат, и теперь о нем можно забыть.
Более того: с тех пор, как имя Дьюи стало ассоциироваться с разгромом банд в Нью-Йорке, большая часть населения страны уверовала в то, что успехом этой операции народ обязан именно ему. Много лет спустя после сметри Дьюи некоторые крупные газеты, в частности, майамская «Геральд», упомянули в числе его заслуг ликвидацию «Мёрдер инкорпорейтед».
В действительности же потеря армии боевиков больше помогла синдикату, чем навредила. Наемные убийцы нужны были только на первых порах, когда в состав организации еще входили такие независимые личности, как Шульц, и между ее членами существовали разногласия на почве территориальных притязаний. Устранение сильных личностей - Лучиано и Лепке - упростили контроль над остальными без применения насилия.
Взятка уже давно заменила пулю в отношениях с политиками и полицейским начальством, теперь она становилась главным средством поддержания внутренней дисциплины.
Разоблачение «Мёрдер инкорпорейтед» оказалось прекрасным спектаклем для обывателей, получивших моральное удовлетворение и лишний раз удостоверившихся, что преступление не останется без наказания. Их бдительность - по крайней мере, на ближайшие десять лет - была усыплена.
Эйб Рильз - кенарь, умевший петь, но не летать, - был сброшен из окна гостиницы «Хам Мун» в ноябре 1941 года, хотя находился под защитой крепких телохранителей и стальных дверей. Меньше чем через месяц японцы разбомбили Пёрл-Харбор, и Внимание американцев переключилось с внутреннего врага на внешнего.
(Мессик X., Голдблат Б. Бандитизм и мафия. Иностранная литература. №11-12, 1992).
Корпорация убийц имела свою историю.
Почва для создания своеобразного сообщества по совершению убийств была подготовлена еще во время проведения встречи в Атлантик-Сити в 1929 году. Во время создания синдиката преступлений, распределения территорий и секторов деятельности представители верхушки американского преступного мира поклялись строго выполнять секретный кодекс, который они разработали и который отныне должен был регулировать отношения между различными бандами.
Каждый главарь шайки бандитов имел право распоряжаться в пределах установленной компетенции. Вне руководимой им банды, пусть даже на своей территории, ему было запрещено самостоятельно вершить суд. Он должен был в обязательном порядке вынести возникший конфликт на обсуждение высшего совета преступного синдиката, состоящего из наиболее могущественных главарей; призванных следить за соблюдением порядка внутри организации, рассматривать все возникающие спорные вопросы, грозящие привести к кровопролитным стычкам, и решительно пресекать любые начинания, которые могли нанести вред синдикату.
Во всех этих случаях только высший совет мог вынести решение. Оно принималось простым большинством голосов после своеобразного судебного разбирательства, где обвиняемого, который, как правило, отсутствовал, дабы не уйти каким-либо образом от ответственности, защищал один из членов ареопага (от греч. «холм Ареста» - собрание авторитетных лиц для решения спорных вопросов).
Оправдательный приговор выносился очень редко, в основном высший совет высказывался за применение одной меры наказания - смерти.
Но начиная с 1929 года, то есть с момента, когда совещание в Атлантик-Сити избрало директорию, возник вопрос о необходимости наделения высшего органа власти эффективными средствами принуждения к соблюдению принимаемых решений и исполнению вынесенных приговоров даже в отношении великих боссов. Это стало необходимым условием существования и последующей эффективной деятельности Синдиката.
Среди банд, которые занимались поставкой наемных палачей, самой большой популярностью в преступном мире пользовались специалисты из «Бруклинского объединения», возглавляемого Эйбом Рильзом и Гарри Мойоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Беседу корреспондента с Юрием слушают его трое друзей - соратники по оружию. 27-летний уроженец Санкт-Петербурга Сергей работал на Родине милиционером. Его родители погибли, а вскоре после этого у него не стало и любимой девушки. Сергей продал свою квартиру, вдел в ухо две серьги (у казаков это знак последнего из рода) и отправился воевать в Югославию. В Россию молодой человек возвращаться не собирается: «Зачем?
Там у меня никого нет. Или же здесь после войны возьму дом, женюсь на сербке, или же отправлюсь воевать еще в какую-нибудь горячую точку». 34-летний бывший оперуполномоченный КГБ Александр Терещенко не скрывает, что приехал в Боснию из любви к приключениям: «Я профессиональный авантюрист, и здесь мне нравится, в Россию, по крайней мере пока, возвращаться не собираюсь».
«Из чистого любопытства» приехал на войну в Боснию 28-летний бывший прапорщик Александр. Недавно Александр подорвался на мине и лишился ноги. Местные власти подарили ему протез и поселили на отдых в пансионате. «Саша никак не может смириться со своих горем. Целыми днями он или спит, или же курит и смотрит в одну точку», - говорят его друзья.
Было бы неверным считать, что русские добровольцы в Боснии состоят исключительно из идейных борцов и профессиональных авантюристов. Среди них немало и таких людей, которые приехали в Боснию, так как дома у них были нелады с законом.
Об этом корреспонденту «Известий» говорили не таясь, прося лишь об одном- не упоминать ни фамилии, ни даже имени.
Хотя большинство в отряде «Белые волки» составляют россияне, кроме них, здесь есть два болгарина, два румына и даже один француз. Болгары утверждают, что приехали в Боснию, чтобы помочь братьям по вере, православным сербам. Несколько сложнее узнать мотивы смены места жительства румынских волонтеров. Ребята говорят только по-румынски и с остальными членами отряда объясняются исключительно с помощью знаков.
И на первый взгляд совсем уж непонятно, что привело в отряд 25-летнего уроженца Франции. Боснийские мусульмане заключили военный союз с католиками по вероисповеданию - хорватами.
И поэтому вполне естественно, что католическая Франция симпатизирует антисербской коалиции. Однако у Жана Р. своя точка зрения: «Я родился и вырос в бедном квартале в пригороде Парижа. Арабы и другие народы мусульманского вероисповедания составляют здесь большинство. Эти переселенцы ведут себя так, что по вечерам на улицах нашего района не рискуют появиться даже полицейские. Я пришел к выводу, что именно ислам представляет главную угрозу для западной цивилизации, поэтому я поехал воевать в Боснию на сербской стороне».
У этих очень разных людей есть что-то неуловимо общее, позволяющее сразу выделить их среди других представителей человечества. Наиболее точно определил эту породу еще Ключевский, назвав их - «пограничные люди». То есть те, кто не может найти место в устоявшейся жизни, а обретает себя лишь в экстремальных ситуациях, осваивая новые, еще не «порабощенные» цивилизацией территории.
(Ротарь И. Пограничные люди., Известия, 11 октября 1995).
ГЛАВА II. КИЛЛЕРЫ
РАССТРЕЛ ИЛИ ЗАКАЗНОЕ УБИЙСТВО?
В жизни у Карла Либкнехта и Розы Люксембург было мало общего. Их объединила смерть.
Редакция «Роте фане» в конце Вильгельмштрассе стала ненадежным местом. Правительственные войска врывались туда почти ежедневно. Одна из сотрудниц редакции, которую они приняли за Розу Люксембург, с трудом избежала смерти. Роза Люксембург несколько дней занималась работой по редактированию газеты в квартире одного врача на Галлешестор, а затем, когда ее присутствие стало тяготить хозяев, в квартире рабочего в Нойкёльне.
В воскресенье 12 января к ней присоединился Карл Либкнехт, однако через два дня, 14 января, они по телефону были предупреждены об опасности и ушли с этой квартиры (возможно, это был подстроенный звонок из центра, в котором планировалось убийство и из которого уже в течение нескольких дней велось наблюдение за их переездами, а можег быть, и направлялись эти переезды). Они перебрались в свое последнее убежище - в Вильмерсдорф, неподалеку от Фербелиерплац но адресу: Мангеймерштрассс 53, у Mapкуссона. Там утром 15 января они написали свои последние статьи для «Роте фане», которые, видимо, не случайно звучат как слова прощания.
Статья Розы Люксембург была озаглавлена «Порядок царит в Берлине». Она заканчивалась словами: «Вы, тупые палачи! Ваш „порядок“ построен на песке. Уже завтра революция „с грохотом воспрянет“ и к вашему ужасу протрубит в фанфары: я была, я есть, я буду!».
Статья Либкнехта («Несмотря ни на что!») заканчивалась так: «Потерпевшие поражение сегодня будут победителями завтрашнего дня. Будем ли мы тогда еще живы или нет, будет жить наша программа; она будет господствовать в мире освобожденного человечества. Несмотря ни на что!»
К вечеру, когда Роза Люксембург прилегла, почувствовав головную боль, а Вильгельм Пик приехал с гранками очередного номера «Роте фане», раздался звонок. У двери стоял трактирщик Меринг, пожелавший видеть г-на Либкнехта и г-жу Люксембург.
Сначала оба велели сказать, что их нет, однако Меринг не уходил. По его зову появилась группа солдат под командованием лейтенанта Линднера. Они вошли в квартиру, обнаружили там тех, кого искали, и предложили им следовать за собой. Либкнехт и Люксембург собрали свои вещи и были доставлены в отель «Эден», в котором с утра этого дня размещался штаб гвардейской кавалерийской стрелковой дивизии. Там их уже ждали. Последующие события развивались очень быстро и могут быть изложены в нескольких словах.
В отеле «Эден» их встретили оскорблениями и побоями.
Либкнехт, которому прикладом в двух местах разбили до крови голову, попросил бинт, чтобы перевязать раны, но ему отказали.
Тогда он попросил разрешения умыться в туалете, но ему и этого не позволили. Затем обоих арестованных привели на первый этаж в номер к капитану Пабсту, который руководил операцией. О чем был разговор у Пабста, неизвестно. Имеется лишь заявление, сделанное Пабстом во время состоявшегося позднее судебного процесса, когда он был уличен во лжи по ряду пунктов. По его словам, он спросил у Розы Люксембург: «Вы г-жа Роза Люксембург?» - «Решайте, пожалуйста, сами». - «Судя по карточке, это вы». - «Ну, раз вы так считаете…» Либкнехта, а несколько позже и Розу Люксембург повели или поволокли, подвергая избиениям, вниз по лестнице и передали уже стоявшему наготове отряду убийц. Тем временем Пабст сидел в своем кабинете и составлял подробное сообщение, появившееся на следующий день во всех газетах: Либкнехт был застрелен при попытке к бегству во время транспортировки в следственную тюрьму Моабит, Розу Люксембург захватила разъяренная людская толпа, смявшая охрану, и увела в неизвестном направлении.
В действительности улица у бокового выхода из отеля, через который Карла Либкнехта и Розу Люксембург вывели в их последний путь, была оцеплена и пуста. На посту у этого выхода стоял егерь Рунге. Ему было приказано размозжить голову прикладом тем, кого поведут через выход: сначала Либкнехту, затем Розе Люксембург. Он так и сделал, однако оба страшных удара, нанесенных им, оказались несмертельными. Либкнехт, а через несколько минут и Роза Люксембург, оглушенные или полуоглушенные страшными ударами, были брошены в подъехавшие автомобили.
Отрядом убийц Карла Либкнехта командовал капитан-лейтенант Пфлюгк-Хартунг, а убийц Розы Люксембург - лейтенант Фогель.
Обе машины с интервалом в несколько минут направились в Тиргартен. У Нойензее от Либкнехта потребовали выйти из машины; затем он был убит выстрелом из пистолета в затылок, а тело на той же машине доставлено в морг как «труп неизвестного мужчины».
Роза Люксембург сразу после отъезда от отеля «Эден» тут же в машине была убита выстрелом в висок и сброшена с Лихтенштейн-брюкке в Ландвераканал. Окончательно не установлено, что было причиной смерти - удары по голове, пуля или утопление.
Вскрытие трупа, всплывшего через несколько месяцев, показало, что черепная коробка не была расколота, а пулевое ранение, возможно, не было смертельным.
(Хаффнер С. Революция в Германии 1918-1919. Как это было в действительности. М., 1983).
В 1954 году либеральный юрист и историк Эрих Эйк пит сал: «Нельзя оправдывать убийства напоминанием старой пословицы „кто поднял меч, пусть от меча и погибнет“. Слишком много кровавых преступлений было совершено единомышленниками Либкнехта и Люксембург, чтобы испытывать чересчур сильное возмущение постигшей их самих судьбой». И еще в 1962 году «Бюллегень ведомства прессы и информации правительства ФРГ» (N27) назвал эти убийства «расстрелом по законам военного времени».
КОРПОРАЦИЯ УБИЙЦ
Весной 1934 года в одной из Нью-Йоркских гостиниц состоялась встреча гангстерских боссов, и был образован преступный синдикат.
«На встрече Лепке (один из лидеров американской организованной преступности) предложил организовать специальную бригаду по образцу давней банды „Багса и Мейера“, готовую оперативно выполнить любые заказы со стороны.
Предполагалось, что местные боссы, когда им потребуется кого-то убить, будут заключать с бригадой «контракты на убийство», а исполнять задания станут опытные профессионалы.
Это не только гарантирует качество «работы», но и уменьшит риск для «работодателей», а также избавит банды от расходов на содержание специальных групп боевиков.
Однако ни один человек, сколько бы обоснованной ни была его обида, не получит разрешения на убийство за пределами своей территории. Если чья-то жалоба будет сочтена справедливой, а виновник - заслуживающим смертного приговора, такой приговор вынесет высший орган.
Делегатам идея понравилась, и Лепке был уполномочен создать группу убийц, впоследствии приобретшую известность как «Мёрдер инкорпорейтед».
Все шло очень гладко - вероятно, потому, что идея родилась в подходящее время. Для согласования технических деталей были созданы специальные комиссии. Споров - даже о разделении территорий - было немного: ведь фактически утверждалась существующая реальность.
Полоса невезений для «Акционерного общества убийств» началась в 1940 году, когда некий заурядный и сумасбродный гангстер Гарри Рудольф, который еще во время войны между бандами мечтал «убрать» одного из своих дружков, наконец нашел человека, пожелавшего его выслушать. Помощник окружного прокурора Туркус, не придав рассказу Рудольфа слишком серьезного значения, все же позволил ему расправиться с тремя бандитами.
Одним из них был Эйб Рильз по кличке «Малыш Твист»,в прошлом член «Банды Багса и Мейера», занимавший довольно высокую должность в новой организации убийств.
Среди гангстеров были такие, которые по многу лет работали на полицию осведомителями в обмен на снисходительность властей, - и Рильз - как только его хитростью убедили в грозящих ему неприятностях - попытался сыграть в подобную игру с Туркусом. Туркус пошел на это, и «птичка запела». Однажды нарушившему неписаный закон Рильзу ничего не оставалось, кроме как выдавать своих коллег, так что его рассказ сильно затянулся и продолжался двенадцать дней. В результате он описал в мельчайших подробностях восемьдесят пять убийств и дал информацию о тысяче других.
Рильз прямо назвал по меньшей мере трех главарей синдиката: Лепке, Багси Сигела и Альберта Анастазиа. Лепке попал на электрический стул. Сигел был арестован, но избежал наказания благодаря внезапной смерти Рильза - главного свидетеля.
Анастазиа, хотя ему были предъявлены «неоспоримые доказательства» в убийстве, вышел сухим из воды. Туркус старался изо всех сил, но его шеф, окружной прокурор Уильям О'Двайер, был очень честолюбив, а голоса итальянцев много значили на выборах в Нью-Йорке (таково, во всяком случае, простейшее объяснение).
Подробности деятельности «Мёрдер инкорпорейтед», став достоянием гласности, вызвали сенсацию, но, как обычно, полная ясность так и не была достигнута. Общественность, черпавшая информацию из прессы, которая в свою очередь ссылалась на официальные источники, путала боевиков синдиката с самим синдикатом, и название «Мёрдер инкорпорейтед» было перенесено на всю организацию в целом. (Точно так же двадцать лет спустя мафия в глазах многих стала синонимом организованной преступности). Поэтому общественное мнение решило, что после расправы с бандой убийц рассыпался и весь синдикат, и теперь о нем можно забыть.
Более того: с тех пор, как имя Дьюи стало ассоциироваться с разгромом банд в Нью-Йорке, большая часть населения страны уверовала в то, что успехом этой операции народ обязан именно ему. Много лет спустя после сметри Дьюи некоторые крупные газеты, в частности, майамская «Геральд», упомянули в числе его заслуг ликвидацию «Мёрдер инкорпорейтед».
В действительности же потеря армии боевиков больше помогла синдикату, чем навредила. Наемные убийцы нужны были только на первых порах, когда в состав организации еще входили такие независимые личности, как Шульц, и между ее членами существовали разногласия на почве территориальных притязаний. Устранение сильных личностей - Лучиано и Лепке - упростили контроль над остальными без применения насилия.
Взятка уже давно заменила пулю в отношениях с политиками и полицейским начальством, теперь она становилась главным средством поддержания внутренней дисциплины.
Разоблачение «Мёрдер инкорпорейтед» оказалось прекрасным спектаклем для обывателей, получивших моральное удовлетворение и лишний раз удостоверившихся, что преступление не останется без наказания. Их бдительность - по крайней мере, на ближайшие десять лет - была усыплена.
Эйб Рильз - кенарь, умевший петь, но не летать, - был сброшен из окна гостиницы «Хам Мун» в ноябре 1941 года, хотя находился под защитой крепких телохранителей и стальных дверей. Меньше чем через месяц японцы разбомбили Пёрл-Харбор, и Внимание американцев переключилось с внутреннего врага на внешнего.
(Мессик X., Голдблат Б. Бандитизм и мафия. Иностранная литература. №11-12, 1992).
Корпорация убийц имела свою историю.
Почва для создания своеобразного сообщества по совершению убийств была подготовлена еще во время проведения встречи в Атлантик-Сити в 1929 году. Во время создания синдиката преступлений, распределения территорий и секторов деятельности представители верхушки американского преступного мира поклялись строго выполнять секретный кодекс, который они разработали и который отныне должен был регулировать отношения между различными бандами.
Каждый главарь шайки бандитов имел право распоряжаться в пределах установленной компетенции. Вне руководимой им банды, пусть даже на своей территории, ему было запрещено самостоятельно вершить суд. Он должен был в обязательном порядке вынести возникший конфликт на обсуждение высшего совета преступного синдиката, состоящего из наиболее могущественных главарей; призванных следить за соблюдением порядка внутри организации, рассматривать все возникающие спорные вопросы, грозящие привести к кровопролитным стычкам, и решительно пресекать любые начинания, которые могли нанести вред синдикату.
Во всех этих случаях только высший совет мог вынести решение. Оно принималось простым большинством голосов после своеобразного судебного разбирательства, где обвиняемого, который, как правило, отсутствовал, дабы не уйти каким-либо образом от ответственности, защищал один из членов ареопага (от греч. «холм Ареста» - собрание авторитетных лиц для решения спорных вопросов).
Оправдательный приговор выносился очень редко, в основном высший совет высказывался за применение одной меры наказания - смерти.
Но начиная с 1929 года, то есть с момента, когда совещание в Атлантик-Сити избрало директорию, возник вопрос о необходимости наделения высшего органа власти эффективными средствами принуждения к соблюдению принимаемых решений и исполнению вынесенных приговоров даже в отношении великих боссов. Это стало необходимым условием существования и последующей эффективной деятельности Синдиката.
Среди банд, которые занимались поставкой наемных палачей, самой большой популярностью в преступном мире пользовались специалисты из «Бруклинского объединения», возглавляемого Эйбом Рильзом и Гарри Мойоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57