Он нацелил ее на пол и, включив поток атомов, вырезал чрезвычайно ровную дыру в пять футов диаметром. Он отступил от зияющего отверстия.
– Я не стал прокладывать дальше этот туннель, но вы уже видите, что в случае нападения фасрад спасет вашу жизнь.
Слово «нападение» по-видимому, пробудило в металлическом мозгу робота новую цепочку ассоциаций.
– Случается, в ночное время на человека совершает нападение вор или убийца, – продолжал он. Без предупреждения он резко повернулся и пробил кулаком стену. Целый участок стены обрушился грудой обломков и пыли. – Это обезвредит убийцу. – Робот выпрямился и обвел глазами комнату. – Нередко к вечеру вы чувствуете себя слишком усталыми, чтобы управляться с кнопками на плите. – Он шагнул в кухню и принялся колотить по пульту духовки; огромное количество разнообразной пищи полезло из нее во всех направлениях.
– Стоп! – крикнула Салли, – отойдите от моей плиты!
– Вы можете оказаться слишком утомленными, чтобы включить воду в ванной, – робот щелкнул по управляющей панели, и в ванну полилась вода. – Или, быть может, вы предпочтете сразу отправиться в постель, – он вырвал постель из ящика и швырнул ее так, что она расправилась в броске. Салли в ужасе попятилась, увидев, что робот направляется к ней. – Иногда после тяжелого рабочего дня вы не в силах самостоятельно снять одежду. В этом случае...
– Вон! – закричал на него Моррис. – Салли, беги вызывай полицию. Эта дрянь рехнулась. Быстро.
– Фасрад – необходимый элемент современного быта, – продолжал робот. – Например, какой-нибудь прибор в доме может прийти в негодность. Фасрад его моментально починит, – он схватил регулятор влажности воздуха, оборвал провода и опять повесил его на стену.
– Иной раз вы предпочли бы не ходить на работу. Законом допускается, чтобы фасрад заменил вас на рабочем месте на срок, не превышающий десяти дней. Если по окончании этого периода...
– Боже милостивый, – проговорил Моррис: его, наконец, осенило. – Вы и есть фасрад.
– Совершенно справедливо, – согласился робот, – Функциональный Автоматический Саморегулирующийся Андроид (Домашний). В наличии имеются также фасрак (Конструктор), фасрас (Солдат), фасрам (Менеджер) и фасрач (Чиновник). Я разработан для домашнего использования.
– Вы... – выдохнула Салли, – вы продаетесь. Вы продаете сами себя.
– Я демонстрирую сам себя, – ответил фасрад, робот. Его бесстрастные металлические глаза застыли на Моррисе, и он продолжал, – я уверен, что вы, мистер Моррис, захотите меня приобрести. Цена за меня вполне разумна, ко мне прилагается полная гарантия и книга инструкций. Я не могу поверить, что вы ответите нет.
В половине первого Эд Моррис все еще сидел у подножья кровати в одном ботинке: второй он держал в руках. Он не говорил ни слова. С отсутствующим видом он глядел прямо перед собой.
– Ради бога, – взмолилась Салли, – развяжи, наконец, этот узел и ложись: тебе в полшестого вставать.
Моррис бесцельно затеребил шнурок. Через какое-то время он выпустил из рук ботинок и попытался стянуть другой. Дом был немой и холодный. Снаружи злобный ветер бешено хлестал по кедрам, разросшимся вдоль стены здания. Салли, свернувшись клубком, с сигаретой во рту лежала под излучающей линзой, наслаждаясь теплом, в полудреме.
В гостиной стоял фасрад. Он не уходил: он ждал, когда Моррис купит его.
– Слушай! – резко сказала Салли. – Да что с тобой, в конце концов? Все, что он сломал, он починил: он просто себя демонстрировал. – Она сонно вздохнула. – Конечно, он задал мне страху. Я думала, у него там что-то испортилось. Но это они ловко придумали, послать его продаваться.
Моррис ничего не сказал.
Салли перевернулась на живот и лениво потушила сигарету.
– Это не так уж много, правда? Десять тысяч золотых единиц, и пятипроцентная скидка, если мы уговорим друзей купить себе такого же. И мы ничего не должны делать, только показать его. Нам же не придется его продавать. Он сам себя продает, – она хихикнула. – Им ведь всегда хотелось, чтобы их товары продавались сами собой.
Моррис развязал шнурок. Он опять надел ботинок и крепко затянул на нем узел.
– Что ты делаешь? – сердито спросила Салли. – Иди сейчас же в постель! – увидев, что Моррис вышел из комнаты и медленно идет по коридору, она разозлилась и села на кровати. – Ты куда?
В гостиной Моррис включил свет и сел напротив фасрада.
– Вы меня слышите? – спросил он.
– Конечно, – ответил фасрад. – Я никогда не отключаюсь. Иной раз ночью складываются чрезвычайные обстоятельства: заболеет ребенок или же произойдет несчастный случай. У вас еще нет детей, но если...
– Заткнись, – сказал Моррис. – Я не хочу тебя слушать.
– Вы задали мне вопрос. Саморегулирующиеся андроиды подключены к центральному управлению по обмену информацией. Бывает, что человеку срочно требуются сведения; фасрад всегда готов ответить на любой запрос теоретического или практического характера. Все, что не относится к метафизике.
Моррис взял книгу инструкций и пролистал ее. Фасрад умел делать тысячу разных вещей; он никогда не изнашивался, никогда не терялся; он не мог ошибиться. Моррис отшвырнул книгу.
– Я не куплю тебя. Никогда. За миллион лет не дождешься.
– Конечно, купите, – возразил фасрад. – Вы не можете позволить себе упустить такую возможность. – В его голосе звучала спокойная, металлическая уверенность. – Вы не сможете отказаться от меня, мистер Моррис. Фасрад – необходимый элемент современного быта.
– Убирайся отсюда, – ровным голосом сказал Моррис. – Уходи из моего дома и никогда больше не приходи.
– Я не ваш фасрад, не пытайтесь мною распоряжаться. Пока вы не приобрели меня по регулярной цене, указанной в каталоге, я отвечаю только перед Корпорацией, производящей саморегулирующихся андроидов. Оттуда у меня противоположные инструкции: я должен оставаться с вами до тех пор, пока вы меня не купите.
– Предположим, этого никогда не произойдет? – спросил Моррис – но еще раньше, чем он закончил вопрос, ледяной холод проник в его сердце. Это был холодный ужас предчувствия, ибо он уже угадал ответ и знал, что другого быть не могло.
– Я останусь с вами, – сказал фасрад, – и когда-нибудь вы меня купите. – Он выхватил несколько увядших роз из вазы на каминной полке и отправил их в мусоропровод. – В самых различных ситуациях фасрад оказывается незаменимым; вы будете сталкиваться с этим все чаще и чаще. Когда-нибудь вы начнете удивляться, как это вы обходились без него раньше.
– На свете есть что-нибудь, чего вы не умеете делать?
– О да; и немало. Но я умею делать все, что умеете вы – и значительно лучше.
Моррис медленно выдохнул воздух.
– Чтобы купить вас, надо быть сумасшедшим.
– Вы обязательно меня купите, – ответил бесстрастный голос. Фасрад выдвинул полую трубку и стал чистить ковер. – Я полезен при любых обстоятельствах. Обратите внимание, каким пушистым выглядит этот ковер: в нем нет ни пылинки. – Он убрал эту трубку и выдвинул новую. Моррис закашлялся и поспешил отступить, шатаясь: облака белой пыли вихрем вырвались из трубки и заполнили всю комнату.
– Я опрыскиваю от моли, – пояснил фасрад. Белый цвет облака превратился в отвратительный черно-синий. Комната погрузилась в тревожную темноту; тусклые очертания фасрада где-то посередине методично передвигались.
– Я опрыскиваю от вредных бактерий, – сказал фасрад.
Он перекрасил стены комнаты и сконструировал новую, лучше подходящую к ним мебель. Он укрепил потолок в ванной. Он прибавил отверстий для горячего воздуха в системе отопления. Он заменил электропроводку. Он сорвал все приборы со стен в кухне и установил взамен более современные. Он изучил Моррисовские денежные счета и вычислил его подоходный налог на следующий год. Он заточил все карандаши; он схватил Морриса за запястье и тут же поставил ему диагноз, определив его повышенное давление как психосоматическое.
– Вы почувствуете себя лучше, когда переложите на меня всю ответственность, – пояснил он. Он выплеснул старый суп, который Салли оставила на потом. – Угроза ботулизма, – сказал он Моррису. – Ваша жена привлекательна в половом отношении, но неспособна к умозаключениям высшего порядка сложности.
Моррис подошел к гардеробу и снял пальто.
– Куда вы едете? – спросил фасрад.
– На службу.
– В такой поздний час?
Моррис быстро заглянул в спальню. Салли спала глубоким сном, убаюканная мягким теплом излучающей линзы. Ее гибкое, нежно-розовое тело дышало здоровьем. На лице не было ни следа тревоги. Он закрыл входную дверь и побежал по ступенькам вниз, в темноту. Холодный ночной ветер хлестал его; он приближался к стоянке. Его маленький маршрутный корабль стоял среди сотни других; монета, опущенная в прорезь, отправила за ним послушного служителя-робота.
Десять минут спустя Моррис уже летел на Ганимед.
Фасрад вошел к нему на корабль на Марсе, где он остановился, чтобы заправиться.
– Вы, очевидно, не понимаете, – сказал фасрад. – Мои инструкции заключаются в том, чтобы демонстрировать себя до полного вашего удовлетворения. На данный момент вы еще не убеждены до конца; необходимо продолжить демонстрацию. – Фасрад подошел к пульту управления и быстро пробежал пальцами по клавиатуре, мгновенно приведя в соответствие друг с другом всевозможные тумблеры и переключатели.
– Вам следовало бы почаще проходить технический осмотр.
Фасрад отправился в задний конец корабля, чтобы проверить реактивные двигатели. Моррис машинально дал сигнал служителю, и топливные насосы отпустили корабль. Он набрал скорость, и маленькая песчаная планета, оставшись позади, утонула в пространстве. Спереди надвигался Юпитер.
– Ваши двигатели в плохом состоянии, – сказал фасрад, возвращаясь с кормы. – Мне не нравится это постукивание внутри главного тормоза. Как только вы приземлитесь, я произведу капитальный ремонт.
– Ваша Компания не возражает против того, чтобы вы оказывали мне услуги? – спросил Моррис с горьким сарказмом.
– Компания считает меня вашим фасрадом. Счет вам пришлют в конце месяца. – Робот выхватил откуда-то ручку и целый альбом отпечатанных форм. – Я сейчас опишу вам четыре возможных варианта оплаты. Десять золотых единиц наличными означают трехпроцентную скидку. К тому же, вы сможете включить в расчет некоторые предметы домашнего обихода – из тех, что вам больше не понадобятся. Можно платить по частям, в четыре приема. Первая часть будет востребована сразу, последняя – по истечении девяноста дней.
– Я всегда плачу наличными, – пробормотал Моррис.
– Рассрочка на девяносто дней – беспроцентная. Шестимесячная рассрочка требует шести процентов годовых, что составит приблизительно... – он сам себя оборвал. – Мы сменили курс.
– Верно.
– Мы сошли с официальной линии траффика, – фасрад убрал ручку и бумаги и поспешил к пульту управления. – Что вы делаете? За это полагается штраф на сумму две золотые единицы.
Моррис не ответил. Он с мрачной решимостью приник к клавиатуре, не отрывая глаз от экрана. Корабль быстро набирал скорость. Буи-ограничители сердито перекликались, но он мчался мимо, в пустую мглу пространства снаружи. Через несколько секунд они окончательно вышли за пределы траффика. Они были одни, и летели быстро, прочь от Юпитера, погружаясь в глубокий космос.
Фасрад вычислил траекторию.
– Мы покидаем Солнечную Систему. Движемся по направлению к Проксиме Центавра.
– Вы угадали.
– Не стоит ли вам предупредить жену?
Моррис буркнул что-то невразумительное и переключил передачу. Корабль подскочил и едва не перевернулся, но все же выправил ход. Двигатели угрожающе завыли. Индикаторы показывали перегрев в главных турбинах. Моррис это проигнорировал и подключил к системе чрезвычайный запас топлива.
– Я свяжусь с миссис Моррис, – предложил фасрад, – в ближайшее время мы выйдем за пределы распространения сигнала.
– Не трудитесь.
– Она будет волноваться. – Фасрад поспешил назад и снова проверил двигатели. Он вернулся в кабину, дребезжа тревожным зуммером. – Мистер Моррис, этот корабль не оснащен для межсистемных перелетов. Это четырехскоростная домашняя модель класса D, исключительно для внутреннего использования. На такую быстроту она совершенно не рассчитана.
– До Проксимы, – ответил Моррис, – иначе не долетишь.
Фасрад подсоединился к пульту управления.
– Я могу снять часть нагрузки с электроцепи корабля. Но если вы сами не сбросите ее до нормальной, я не могу отвечать за состояние испорченных двигателей.
– К черту двигатели.
Фасрад замолчал. Он шевелил головой, внимательно вслушиваясь: вой приборов внизу, под ними, становился все отчаяннее. Корабль страшно тряхнуло. Куски засохшей краски, медленно опускаясь, кружили в воздухе. Пол дымился, нагретый равномерным движением поршней. Нога Морриса стояла на газу. Удаляясь от Солнца, корабль еще быстрее набирал скорость. Области, размеченные на картах, остались позади. Солнце резко сжималось в точку.
– Вы не известили жену, а сейчас уже поздно устанавливать видеосвязь, – сказал фасрад. – На корме есть три сигнальные ракеты; если хотите, я запущу их. Быть может, удастся привлечь внимание проходящего где-нибудь поблизости военного транспорта.
– Зачем?
– Они могут взять нас на буксир и вернуть в Солнечную систему. За это полагается штраф размером в шесть тысяч золотых единиц, но при данных условиях такой выход представляется наиболее разумным.
Моррис повернулся к фасраду спиной и всем своим весом навалился на газ. Вой приборов стал мощным ревом. Инструменты трещали и разваливались. Один за другим вылетали предохранители. Лампочки потускнели, погасли, затем неохотно засветились снова.
– Мистер Моррис, – сказал фасрад, – вы должны приготовиться к смерти. Вероятность взрыва в турбинах – семьдесят три процента. Я сделаю все, что смогу, но критическая точка риска уже пройдена.
Моррис вернулся к экрану. Некоторое время он жадно глядел на растущую точку – двойную звезду Центавра.
– На вид они вполне ничего, правда? Главное – Прокс, это наша. Двадцать планет. – Он кинул изучающий взгляд на дико скачущие стрелки приборов. – Как там двигатели, еще держатся? Тут все равно ничего не поймешь, половина приборов сгорела.
Фасрад немного помедлил. Он хотел было что-то сказать, но передумал.
– Я пойду назад и проверю, – ответил он. Он отправился в задний конец корабля, прошел по короткому тамбуру и исчез в гремящем, вибрирующем машинном отсеке.
Моррис наклонился и выбросил сигарету. Он выждал еще немного, затем протянул руку и в последний раз прибавил ходу – до предела шкалы, высвеченной на пульте.
Взрывом корабль разорвало надвое. Части каркаса вихрем закружились вокруг Морриса. Его тело, на секунду лишенное веса, толчком подбросило вверх и с силой ударило о пульт управления. Сверху на него сыпался дождь металла и пластика. Подсветка разрушаемых инструментов мигнула ослепительно яркой вспышкой, потускнела и окончательно погибла, вместе со звуками уходя в тишину. Теперь вокруг не было ничего, кроме холодного пепла.
Сознание вернулось к нему при монотонном посвистывании запасных воздушных насосов. Моррис лежал, придавленный обломками пульта управления; одна рука у него была сломана и загнута за спину. Он попытался шевельнуть ногами, но обнаружил, что не ощущает своего тела ниже пояса.
Клочья и обломки, когда-то бывшие его кораблем, по-прежнему неслись к созвездию Центавра. Ремонтные автоматы продолжали слабые попытки починить корпус, заделать зияющие дыры. Регуляторы температуры и гравитационного поля, работавшие на внутренних батарейках, судорожно фыркали. На экране медленно, неизбежно рос пылающий круг двойного солнца.
Он был рад. В безмолвии разрушенного корабля он лежал под обломками, благодарно разглядывая растущую громаду. Это было красивое зрелище. Он давно хотел увидеть его. И вот оно здесь, все ближе с каждой минутой. Пройдет день-два, и корабль, нырнув, растворится в огненной массе. Но в промежутке у него еще будет прекрасное время. Теперь никто не сможет ему помешать.
Он подумал о Салли, которая мирно спала под излучающей линзой. Что сказала бы Салли о Проксиме? Ей бы это понравилось? Наверное, нет. Наверное, она захотела бы домой, как можно скорее. Есть вещи, которыми приходится наслаждаться в одиночестве. Это – для него одного. Умиротворяющий покой снизошел на него. Он будет лежать здесь, не шевелясь – а пылающее великолепие будет становиться все ближе...
Звук. Нечто поднималось из кучи сплавленных друг с другом обломков. Искалеченная, потерявшая внутренности фигура, смутно различаемая в мигающем свете экрана. Моррис с усилием повернул голову.
Фасрад выпрямился, шатаясь. Большая часть его туловища была разбита и разломана, ее не было. Он покачнулся, затем с убийственным грохотом рухнул лицом вперед.
1 2 3