А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Жили в пещере. На ночь у выхода настораживали капкан.
ТОКИО. АВДЕЕВУ.
…Срочно узнайте техническую характеристику дальнеполетного спецсамолета и освоена ли немцами эта модификация для массового выпуска.
Вершинин
В дни вынужденного сидения на острове в Петькином отряде произошло значительное событие. Появился боевой лук и стрелы с каменными наконечниками. Наконечники ребята нашли в песке, в дальнем углу пещеры. А лук сделал Тимка. Сначала лук получился неудачный, потому что вместо тетивы натянули верёвку, стрела летела недалеко и вихляла в воздухе. И тут Петька вспомнил, что в отцовских книгах он читал про древних охотников тангутов. Они делали тетиву не из ремней и даже не из жил, а из женских волос. Через несколько минут Тимка с Петькой уже плели тетиву из волос. Таня сидела рядом с Шуркой и молча наблюдала за их работой.
— Ничего, Таня, не переживай, к нашему возвращению волосы у тебя отрастут, и косы будут ещё длиннее.
— А я, Петька, и не переживаю.

ГЛАВА 10
Луна, сиявшая из-за хребта, так и не смогла одолеть высоты. Она застряла в каменных зазубринах и смотрелась сейчас круглым молочным пятном. Небо быстро синело.
Петька сладко зевнул, поёжился от утренней прохлады и стал будить свой отряд. Вчера вечером вода спала совсем, и бешеная река снова превратилась в мелкий ручей. О наводнении напоминали только завалы вырванных деревьев, кучи камней, разбросанных по всей долине да клочки грязной травы, зацепившейся за макушки сосен. Ребята спросонья, запинаясь о камни, спустились к ручью, умылись. И молча, подняв мешки на плечи, перешли по воде к подножью хребта. Он был мрачным и неприступным. Здесь подниматься нечего было и думать. Почти отвесные утёсы доставали до облаков.Тимка, что хочет пить. Не обращая на него внимания, шли, не сбавляя шагу.
Перед самыми сумерками в хребте стали попадаться глубокие трещины, заросшие по краям кустарником. Кое-где виднелись осыпи. У первого же небольшого ущелья остановились на ночлег. Место было открытое, и костра на всякий случай разжигать не стали. Легли на тёплые плиты, подложив под головы мешки.
— Петька, — спросил, засыпая, Шурка, — а, сколько километров отсюда до японцев?
— Спи, Шурка, не бойся, две тысячи километров, а можем, и больше.
ЦЕНТРУ (ИЗ ТОКИО)
Удалось узнать через Семнадцатого, серийного производства дальнеполетных «юнкерсов» не планируется. Намечено выпустить всего 15 самолётов. Характеристика: два мотора по 1400 л. с. Вооружение — 4 пулемёта калибра 7,92 мм. Максимальная скорость 465 км в час. Экипаж четыре человека. Дальность полёта с полной загрузкой шесть тысяч пятьсот километров. Один из этих самолётов будет предоставлен Японии. Вчера представитель японского ведомства Токутава посетил здесь диверсантов, входящих в группу «Феникс».
Авдеев
Было ещё прохладно, когда ребята, проглотив по кусочку копчёного сала, начали восхождение на хребет. По ущелью прошли с полкилометра и в конце его по каменным осыпям выбрались на широкий карниз, ровный, как беговая дорожка. По нему шли долго. Карниз петлял по утёсам, делался то шире, то сужался, но неуклонно шёл к вершине хребта. Тимка с Петькой внимательно смотрели под ноги, потому что ещё в начале пути им показалось, что здесь кто-то уже проходил.
Карниз кончился неожиданно. Началась крутизна, и пришлось подниматься на четвереньках. Справа увидели небольшую лощину. Ползком по узкой кромке перебрались туда. Отошли подальше от края и сбросили с себя мешки. Огляделись. Лощина шла на юг и была дном неглубокого, но, по-видимому, длинного ущелья. От камней, от стен ущелья несло теплом. Белый, осыпавшийся с уступов песок отражал солнце.
Лёгкие мотыльки беззвучно порхали над кустиками шиповника. И вот тут-то чуть не случилась беда. Позади Тимки послышался шорох. Тимка вскочил, обернулся. Прямо на него ползла, делая быстрые зигзаги, толстая змея. Он бросился вверх, но вдруг отпрыгнул в сторону. Оказывается, там, наверху, лежала, нежась на солнце, такая же длинная змея, только потоньше.
Змеи развернулись головами в сторону ребят и, готовясь к прыжку, старались незаметно скрутиться в кольца. Непонятно, почему мальчишки стояли, как загипнотизированные. Змеи продолжали сворачиваться. Таня, отпихнув мальчишек, кинула камнем со всей силы. И вгорячах промахнулась. Змеи пошли в атаку. Но их уже встретил целый град камней. Тонкая змея кинулась в трещину, еле затащив расплюснутый ударом хвост. Толстую, которая подкрадывалась к Тимке, ребята расхлестали камнями. Она ещё извивалась, когда Петька схватил её за хвост и, размахнувшись, шмякнул о скалу. Змея обмякла, как мокрая верёвка.
Отдыхать ребята не стали и, взяв свою поклажу, пересекли лощину и медленно, щурясь от солнца, пошли по дну ущелья вверх.Тимка, лук и стрелы.
Ущелье вывело ребят на горные луга. Трава здесь была темно-зелёная и свежая, как будто только что обрызганная тёплым дождиком. По всему лугу, как обгоревшие немецкие танки, лежали чёрные глыбы гранита. Небольшие скалы на северной стороне утонули в мелком щебне и местами заросли тяжёлым мхом. Тимка сказал, что возле этих скал обязательно будет ручеёк. Прошли туда, но ручейка не оказалось. Он высох, наверное, ещё ранней весной. Там, где он протекал, лежали теперь плоские тёплые камни, да покачивались огромные седые уши лопухов. Ребята насобирали сухих веток, коряжин и принесли все к гранитной глыбе.
— Попить бы маленько, — плаксиво сказал Шурка.
— Разводите костёр, а я воды добуду, напьёмся вдоволь.
Тимкаработал быстро — наполненный котелок принёс к костру:
— Пейте понемногу.
— Тимка, а от такой воды с нами ничего не случится, животы не заболят?
— Не бойся, Таня, она ещё пользительнее. Такой водой бабка Носониха нутренности лечит. — Тимка сам отхлебнул несколько глотков и поставил котелок на огонь.
— Варенье вам сготовлю.
— Из чего, Тимка?
— Сами увидите из чего, пойдём со мной, Петька.
Они сходили к высохшему ручью, навырывали лопухов, принесли к костру и стали обрабатывать. Листья отбросили, а корневища искрошили мелко, как табак, и сложили в котелок. Закипевшая вскоре вода превратилась в густой кисель. Тимка сел совсем рядом с костром и терпеливо помешивал варево.
С той стороны хребта закатилось солнце, потому сразу сделалось темно. Снизу потянуло прохладой. Петька запихал в костёр белый обломок дерева, сухого, как порох. Этот обломок, принесённый откуда-то ручьём и обкатанный на камнях, походил на согнутую спину человека.
От большого огня варево в котелке запыхтело, словно гречневая каша. Тимка почерпнул с самого дна, попробовал:
— Вкусно, — снял котелок, поставил на камень, вытащил из мешка ложки: — Ешьте.
Сладкое повидло с лёгкой кислинкой понравилось всем. Шурка стал торопиться. Он зачерпывал полную ложку и, обжигаясь, глотал, как лягушонок. От старания на лбу у него выступил пот.
— Ты не жадничай, Шурка, всем хватит. Сытное, с него пить захочется.
— Ничего, напиться-то я всегда успею. Петька, Тимка и Таня, посмотрев на Шурку, засмеялись. Потом они ходили за водой. Полный котелок поставили возле глыбы, чтобы ночью нечаянно не опрокинуть. Сразу за ним насторожили капкан. Сверху его прикрыли листьями лопуха. Сами легли на телогрейку головами к чёрной глыбе и смотрели на мигающие звезды.
Петька вдруг сел и стал обшаривать свои карманы. Вытащил красный шёлковый галстук, положил его на камень. Этот галстук год назад привёз с фронта Танин брат. Галстук был у него однажды на танке вместо флага, когда они входили в освобождённый от гитлеровцев город Торопец.
— Ты что, Петька, ищешь?
— Ничего я, Таня, не ищу. Давайте все подозрительное спрячем здесь.
— Зачем, Петька?
— На всякий случай, если кого повстречаем.
Шурка подскочил, как мячик:
— Страшное чего-нибудь приметили, да?
— Чего орёшь! — набросился на него Тимка, — вытряхивай карманы! Сказали же, на всякий случай. Обратно будем ворачиваться, возьмём.
Таня положила на камень коробочку из-под вазелина, там была последняя фотография родителей и телеграмма, вернее, ленточки с телеграммы, на которых были страшные слова: «Погиб в бою смертью храбрых» и подпись — «экипаж танка».
Шурка положил гильзу от автомата, солдатскую пуговицу и красную бумажку — тридцать рублей.
— Больше у тебя ничего нет?
— Ничего.
У Тимки было только одно письмо, которое перед гибелью написал ему отец.
Все вещицы, письмо, путёвки и свои бумаги Петька завернул в листья лопуха и засунул далеко под гранитную глыбу. Дыру тщательно засыпал сухим щебнем и спросил Шурку:
— А у тебя акт милицейский живой?
— А как же. В куртке, в газете завёрнутый. Его тоже прятать?
— Наоборот, его на самое видное место всегда ложить будем. Прочитают и сразу поверят, что мы просто бродяги.
— А кто, Петька, прочитает? — с тревогой спросил Шурка.
— Ну кто, ну, например, в Жаргино, кто встретится. Не здесь, понятно же…
— Петька, а про лагерь рассказывать?
— Про лагерь и про убитого молчать. Бродяги, мол, и все.
Ребята снова легли и уже засыпали, когда Таня спросила:
— Шурка, отчего у тебя отец такой злой и в припадки падает?
Шурка повернулся лицом к Тане:
— Сначала, когда вы ещё не приезжали на Байкал, он не совсем припадошный был. А как война началась, дед Подметкин какие-то корешки стал парить и моему отцу давать вроде для того, чтобы выздоровел, и чтоб на фронт его взяли. Поил его по нескольку раз в день, да видать и перестарался. Теперь у него падучая приключается. Шмякнется, где ни на есть, дёргается кабан коротконогий, пеной задыхается. Ну и всякое такое.
— А что это «всякое такое», — спросил сзади Петька.
— Дерётся, наверно, — сказала Таня.
— Ещё как дерётся, нас с мамкой бьёт, чем попало. Я раз за неё заступился, а он меня ударил крышкой от кадушки. Целый день я без памяти лежал, — Шурка тяжело вздохнул: — Кончится война, уйдём мы с мамкой от Подметкиных, куда глаза глядят. Они долго лежали молча. Где-то слышался тонкий писк, шорох, где-то в поднебесье, может, на самой вершине хребта, то ли всхлипывала, то ли вскрикивала во сне какая-то зверюшка. Её рыдающий звук усиливался в глубоких ущельях.
Поднялась луна. Она была кровавого цвета, как перед бурей. Ребята уже давно спали. Они не слышали, как сзади, из-за чёрной глыбы, неслышно вышел высокий человек с оплывшим лицом и большими ушами. Он осторожно переступил через заряженный капкан и толстой рукой дотянулся до мешка. Беззвучно поднял его в воздух и исчез с ним в темноте. Через минуту так же тихо появился и положил мешок на место. Покосился на капкан, на лук, на стрелы и поднял котелок. Выпил воду всю без остатка. Поставил котелок на место и осторожно опрокинул.
Утром Петька проснулся оттого, что вкусно пахло супом. Он повернулся на бок и открыл глаза. У костра на камне, пригорюнишиись, сидел Тимка и помешивал ложкой в котелке.
— Что варишь? — тихо спросил Петька.
— Щавеля маленько нашёл, щи с копчёным салом будут.
Тимка встал, подошёл к Петьке, наклонился к уху:
— Ты ночью сало не ел?
— Нет, а что?
— Значит, Шурка ел или Таня.
— Они ночью не вставали, я бы слышал. А что случилось, Тимка?
— Вечером сверху я положил самый мясистый кусок. Мешок маленько открыл, чтоб сало проветрилось.
А сегодня куска нет и вода пролита.
— А кто мог быть?
— Росомаха, видать, схватила, пока я ходил за щавелем.
— Она бы в капкан попалась.
— Да я, дурак, утром его разрядил и ушёл, она и напакостила.
— А может, человек?
— Нет. Я проверил. Нигде никаких следов.
ГЛАВА 11
В полдень ребята вышли на гребень хребта. Нестерпимо палило солнце. До камней, покрытых пылью, нельзя было дотронуться рукой. Обжигало.
Сразу спуститься на южную сторону не удалось, потому что склон гребня отвесной стеной уходил вниз, туда, где клубились белые, как вата, облака. Они закрывали ущелье. Временами оттуда дышало плотным горячим воздухом. Петька вынул компас, посмотрел на стрелку. И на запад и на восток ущелье тянулось до бесконечности.
— К востоку все хребты мельчают, нужно идти туда, сказал Тимка.
На взмокшие спины подняли мешки. Пошли. Капкан раскалился на солнце, и Тане пришлось завернуть его в телогрейку.
Хотелось спать. В глазах у Тани то появлялись, то исчезали красные и зелёные искорки. Тимка шёл впереди и отворачивал нагретые камни. Он надеялся найти под ними хоть каплю влаги. Но под камнями было также сухо и пыльно, как и сверху.
Солнце стояло в зените и теперь нещадно жгло спины и затылки четырех маленьких скитальцев.
Шурка не выдержал первым, он лёг в ямку под огромную глыбу и заплакал:
— Идти не могу, хоть убейте.
Тимка безумный, твердил одно и то же:
— Хочу пить. Хочу пять. Хочу пить.
Подошёл Петька, посмотрел на опухшее Шуркино лицо, на синие круги под глазами у Тани, на Тимкины потрескавшиеся губы и сказал самым бодрым голосом:
— Отдохнём. Я чувствую, ещё немного и начнётся отличный спуск. Как по ступенькам. — Петьку качнуло. У него закружилась голова. Но он не подал и виду. Молодцевато сбросил мешок и залез в тень под глыбу. Петьке сделалось плохо. Сдавило горло. Закачались перед глазами запылённые глыбы. Невыносимо захотелось пить. Вспомнил Байкал. Окажись он сейчас там, на берегу, выпил бы целое ведро. Петька лёг на бок, и ему показалось, что он даже слышит журчание холодной воды.
Таня с Тимкой сидели под другой глыбой и видели, что Петьке совсем плохо. Вот он перевернулся на другой бок и беспомощно вытянул голову. Немножко отполз и опять лёг. И вдруг сел.
— Ребята, там внизу вода. Послушайте.
Тимка, Шурка и Таня легли пластами, плотно прижались щеками к горячим плитам: буль-буль-буль.
Сомнений не было, внутри скалы журчал ручеёк.
Мальчики ползали на животах, выслушивали. Яснее слышалось в ямке под глыбой, куда ложился Шурка. Ударили по этому месту камнем, подземная пещера ответила гулким эхом.
Петька,Тимкается щель, через которую можно черпать котелком воду.
Яму под глыбой ребята вычистили до последнего камешка, но щели не оказалось. Лежали там толстые, скальные плиты. Расстроенный, Шурка отполз подальше и сел, и даже не стал смотреть в сторону глыбы. Тимка с Петькой колотили вдвоём тяжёлым булыжники по плитам. Потом Петьку сменила Таня.
Встал на помощь Шурка. Втроём они подняли самый большой камень и ударили по плите. Камень раскололся надвое. Но и от плиты отлетел острый угол. Появилась небольшая щёлка. Таня смогла втолкнуть туда только ладонь.
— Мальчишки, оттуда холодом несёт. — Тимка лёг на живот, но в щели было темно, и он рассмотрел всего лишь неровные стенки. Они шли в темноту, почти касаясь, друг друга.
Это была гранитная скала, лопнувшая тысячи лет назад. Потом, наверное, были ещё землетрясения. Со временем трещину затянуло, покрыло щебнем и пылью.
Тимка отполз от щели. Сел. Опустил голову и сказал, еле ворочая распухшим языком: — Воды здесь не добудем. И не шевелился, как будто приготовился в такой позе умереть. Шурка и Таня тоже сидели оцепеневшие и безразлично смотрели на маленькую трещину.
Из пропасти, как из духовки, несло жаром. Копчёное сало размякло и на мешке появились жирные пятна.
Петька, наконец, встал. Закачался. Но устоял. Опираясь рукой о глыбу, подошёл к Тимке:
— Нельзя сидеть, Тимка! Давайте искать! Может, щель где-нибудь расширяется.
Тимка поднялся на колени. Растормошили Шурку. И поползли, часто прижимаясь щеками к камням.
Подземный ключ словно издевался над слабеющими ребятами. Он то журчал у самой поверхности, то пропадал совсем. Мальчики ползли, удаляясь все дальше и дальше от Тани.
У Петьки пошла из носу кровь. Тимка хотел встать, чтобы помочь Петьке, и не смог, подкосились ноги. И он упал навзничь. Шурка развернулся головой назад и лёжа, как высушенный маленький краб, стал звать Таню. Хриплый голос звучал все слабее и слабее…
Он пришёл в сознание от того, что кто-то обтирал ему лицо холодной тряпкой.
— Шурка, открывай глаза. Шурка, это я — Таня, я воды достала. Шурка, где Петька с Тимкой?
— Там, за камнями.
Таня побежала туда.
Петька с Тимкой в сознание пришли сразу, как только Таня коснулась их мокрой тряпкой. Шурку пришлось тащить к трещине волоком.
Здесь, у камня, лежала мокрая верёвка, стоял котелок, полный воды. И лёгкий мотылёк, поднятый сюда горячим воздухом, сидел на проволочной душке и хлопал синими крылышками. Таня напоила Шурку, передала котелок Тимке.
— Пейте всю, я не очень хочу.
Утолив жажду, легли в тени. Таня стала рассказывать, как ей удалось достать воду.
— К верёвке я привязала, мальчишки, Тимкино огниво и стала опускать в трещину. Хотела посмотреть, далеко ли до воды. Опускаю, опускаю и чувствую, что верёвка тяжелеет. Вытащила её, а она мокрая, вода с неё течёт. Выжала её в котелок, выпила, а потом давай опускать да выжимать, косынку намочила и за вами пошла.
Слушая Таню, мальчишки блаженно улыбались.
Откуда-то появился шмель. Дал в воздухе несколько кругов и спикировал на мокрую верёвку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19