Летними вечерами, когда Зельнов с сыном ужинают на террасе, жители Качалова глазеют на эти фонтаны, как раньше глазели на салют в честь Дня космонавтики.
Зельнов-старший занимает видный пост в одном из коммерческих банков Москвы. Кроме того, он является учредителем и президентом нескольких промышленных и торговых ассоциаций, вторым лицом во влиятельной политической партии, а также участником воровских сходок, где сливки воровского общества присуждают друг другу звания «заслуженных воров в законе» и выдают денежные премии… Дома Зельнов-старший бывает редко, уезжая по делам на месяц, на два, порой даже на полгода.
У него есть сын — Ростислав Зельнов, Ростик. С его матерью Зельнов-старший развелся, когда Ростику было четыре года. Сейчас Зельнову-младшему четырнадцать лет, он учится во Флориде, в привилегированной школе для детей российских дипломатов и бизнесменов. Во время рождественских и летних каникул Ростик живет в отцовском роскошном особняке.
Во Флориде скучно. Прошлой зимой кубинцы навели шмон — сбили два американских прогулочных самолета, и курортный сезон на Ист-Кейпе, похоже, полетел кобыле под хвост. Ист-Кейп — крохотный мыс на южной оконечности полуострова, без особых достопримечательностей — если не считать военный гарнизон и русскую школу-пансион с тремя десятками задолбаных интенсивной программой учащихся. Львиную же долю населения здесь составляют пенсионеры, приезжающие со своими семействами на Ист-Кейп погреть пузо. У этих стариканов бывают смазливые внучки — и это единственное развлечение, которое можно придумать… Только в этом году курортного сезона не будет. Ни одна смазливая (да хотя бы и самая страшная) американская внучка не сунется сюда: янки боятся кубинцев примерно так же, как россияне — чеченцев.
Именно по этой причине Ростик Зельнов сознательно завалил на весенних экзаменах биологию и английский — чтобы его отправили домой готовиться к переэкзаменовке. Но в доме отца Ростик тоже быстро заскучал. Зельнов-старший подарил ему новенький мотоцикл «харли-дэвидсон», мощный, как бульдозер, однако пробыл с сыном от силы неделю, после чего в очередной раз смылся по своим делам.
Когда же он вернулся, нагруженный фруктами и дорогими подарками (чтобы через день исчезнуть опять), Ростик поставил перед ним следующие условия:
во-первых — убрать к чертовой бабушке туповатых охранников, рассредоточенных вокруг дома; Ростик сам наберет себе охрану;
во-вторых — рассчитать к чертовой бабушке гувернера, нанятого Зельновым-старшим в начале мая (а это был старый школьной учитель Михаил Борисович, который учил Ростика в первом и втором классе, пока его папаша не стал «новым русским» и не увез сына во Флориду);
в-третьих — оставить в полное распоряжение Ростика необходимую сумму (ее размер оговаривался особо) для самостоятельной организации досуга, учебы и охраны дома.
Папаша-Зельнов внимательно изучил страховой полис на дом, кое-что подсчитал на калькуляторе и… согласился.
Спустя несколько дней в распоряжении Ростика имелась собственная каюк-компания охранников-головорезов, нанятых им из числа качаловских и битцевских трудных подростков. О, с ними юный отпрыск не скучал!
Они играли в сицилийскую «каморру», разбившись на две команды и истребляя друг друга при помощи водяных пистолетов; играли в вооруженный налет, в масонскую ложу, в разгон Государственной думы, в сербов и боснийцев…
Они установили «государственную границу» вокруг особняка, наказывая «нарушителей» по законам военного времени — выбитый зуб котировался наравне со скальпом; они даже предприняли настоящую операцию по захвату овощного ларька в Виларе, напугав до полусмерти пожилую продавщицу.
Потом объедались молочным шоколадом и «шеллеровским» мороженым — до горькой отрыжки, до опьянения. Два видеомагнитофона работали сутками, без перерыва. Телефонные счета, приходящие на адрес Зельнова-старшего, были испещрены семизначными цифрами, потому что некоторые ребята, вроде Квашеного и Стиморола, накручивали номера, указанные в газетных объявлениях типа «Твои самые смелые фантазии».
Так длилось до тех пор, пока…
…пока Ростик Зельнов не объявил начало Главной Игры.
* * *
— Топает, голубец.
Квашеный отложил полевой бинокль и нашарил на подоконнике оставленный кем-то окурок.
— Значит, бизнес у малыша идет в гору, — веско заметил Стиморол. — В этот раз на Червонец у него ушло каких-то два дня.
Квашеный растянул бледный бескровный рот в хищной усмешке, явно копируя Де Ниро из просмотренного вчера по видео «Франкенштейна».
Они сидели у огромного, во всю стену, окна, выходящего в сторону города, затерянного где-то за зарослями пырея и дикого овса. Сегодня они были наблюдателями. Наблюдателями, ха!.. Чертова работа. Скукотищ-ща. Однако денежки (и немалые денежки), которые выплачивал им Ростик Зельнов за охрану, нужно было как-то отрабатывать.
— А тот придурок — он с ним? — поинтересовался Стиморол.
— Крадется, — хохотнул Квашеный, приставив бинокль к глазам. — Следопыт, елы-палы…
В окуляре бинокля виднелась подпрыгивающая при ходьбе фигура Сереги Светлова. Он торопился сюда, словно влюбленный на свидание, словно наркоман к заветному тайнику с героином. В нескольких метрах позади него крался, прячась в складках местности, Тимофей Медведев.
— Кто его встретит? — равнодушно поинтересовался Квашеный.
— Подгузник встретит, — сказал Стиморол. — С Пашкой Немировым.
— А что со вторым будем делать? Я в прошлый раз сказал ему, чтобы белые тапки заказывал, чуть что… Нехорошо обманывать парня.
— А-а… Сейчас у шефа поинтересуемся.
Стиморол поднял с пола засыпанный шелухой подсолнуха радиотелефон и, смахнув рукавом мусор, нажал на зеленую кнопку.
— Ростик, — сказал он в трубку. — Боец наш, похоже, опять сыграть желает… Ага… Живой. И за ним снова тот красный следопыт крадется. Помнишь?.. Может, зуб у него стребовать за нарушение государственной границы?.. Или сразу — всю челюсть?
Глава 10
Бесконечные травяные джунгли оглашались воплями, гудением и стрекотом представителей насекомого мира. Потому Тим не сразу выделил этот низкий звук среди беспокойной луговой какофонии. И только когда он увидел плывущую вниз створку подземного гаража, живописно разрисованную нитрокраской из баллончика, слух уловил рассерженное «ур-ур-ур-ур»… Впереди показалось рваное сизое облачко выхлопного газа.
Мотоциклисты в черных блестящих шлемах и черных куртках (как они только таскают их на себе в такую жару?) показались Тимофею до странности похожими на каких-то жесткокрылых членистоногих. Так легко было представить, что под куртками на спине у них спрятаны яркие крылышки, а в шлемах томятся без дела острые, страшные челюсти…
Стрекот стих. Мотоциклисты развернулись рядом с Серегой и остановились. Они сняли шлемы, обнажив на удивление маленькие, словно у богомолов, стриженые головы. Серега снова первый протянул им руку… Но не для приветствия, как оказалось. Теперь Тим видел, что в руке у него были узкие зеленоватые полоски бумаги.
Деньги.
Доллары.
Тим приподнялся. Ему вдруг показалось, что один из мотоциклистов смотрит, в его сторону. И даже головой зачем-то кивнул. Неужели вправду заметили?.. Тим снова спрятался в траве.
— Ладно ваньку валять. Вставай.
Чья-то рука схватила Тимофея за шею, не давая повернуть голову назад. В затылке вспыхнула острая как бритва боль. Тим ожесточенно мотнул головой и стремительно перевернулся на спину.
Его встретило дружное ржание.
— Поднимайся, поднимайся, следопыт, — улыбаясь во весь рот, сказал Пачка. Чтобы стало понятнее, он небрежно пнул Тима ногой в бок. — Помнишь, о чем тебя предупреждали?
Как же, забудешь тут… Тим попробовал, не вставая, лягнуть его ногой, но Пачка на этот раз оказался да высоте. Он перехватил ногу и вывернул ее назад. Тимофей с криком крутнулся на траве.
— Будешь рыпаться — к мотоциклу привяжем, — сказал Пачка.
В тот же миг на Тима набросились человека четыре из каюк-компании, связали ему руки крепкой бечевой и заставили подняться.
— А теперь — вперед…
Ни мотоциклистов, ни Сереги уже видно не было. Тим сплюнул себе под ноги.
— Я не по форме одет, — зло прищурившись, сказал он. — Белые тапки забыл прихватить.
— Обеспечим, — успокоил его Пачка. — А пока что — шагай.
— Куда?
— Вперед.
Пачка показал на «Дом Ашеров». В руках у него оказался длинный конец бечевы, которой был связан Тим. Пачка с видимым удовольствием намотал ее на кулак и, выкрикнув: «Но-о-о! Пшел!..», толкнул пленника в плечо. Тимофей попробовал сопротивляться, но после нескольких жестоких зуботычин был вынужден повиноваться.
* * *
У самых ворот железной ограды Пачка вдруг подсек Тимофею ноги, отчего тот сразу потерял равновесие и полетел головой вперед. «Каюк», — только и успел подумать Тим. Он невольно зажмурился. Руки его были связаны, и ничем не защищенная голова вот-вот должна была врезаться в решетку… Неожиданно раздалось тихое гудение, и металлическая дверь резко отъехала в сторону.
Тим грохнулся на песчаную дорожку под дикий гогот всей каюк-компании. Пачка тоненько всхлипывал от смеха, собственное остроумие привело его в полный восторг.
«Дверь на фотоэлементах… Видно, они с каждым новичком разыгрывают эту глупую шутку».
Бечевка натянулась, не давая Тимофею разлеживаться.
— Шне-ель, шне-ель… — сдувая пот с верхней губы, понукал Пачка.
Они прошли через жидковатый, видимо, недавно посаженный парк: несколько рядов саженцев ясеней, кленов и пихт, образующих какой-то сложный геометрический рисунок. Неприжившиеся саженцы почернели, испепеленные безжалостным солнцем. Дубовая входная дверь выглядела вполне традиционно — на ней даже висело массивное бронзовое кольцо, однако она тоже с гудением отъехала в сторону, когда Пачка приблизился к ней.
— Смотри, Квашеный, кого мы привели!..
Тим увидел знакомую физиономию. Квашеный сидел в глубоком кресле у окна, увлеченно дымя сигаретой. Рядом с ним устроился коренастый паренек с перешибленным носом, как у Майка Тайсона. Вся стеклянная полукруглая прихожая, напоминающая капитанскую рубку космического корабля, была наполнена клубами вонючего дыма.
— Мы тебя видели, когда ты еще из автобуса выходил, дурилка картонный, — небрежно бросил Квашеный Тимофею.
В руках у него был мощный армейский бинокль.
— Стол накрыть, надеюсь, успели? — хладнокровно поинтересовался Тим.
— С тебя и стула хватит, мальчик мой, — в тон ему ответил Квашеный. — Электрического.
Затем был глухой коридор с зеркальным потолком, в котором Тим, подняв голову, увидел свое хмурое, настороженное лицо. Они пересекли огромный зал, посередине которого был установлен круглый стол размером с танцевальную площадку. «Артур и рыцари Круглого стола…» — вспомнилось Тимофею. Пол был похож на каменный, однако то была лишь искусная синтетическая имитация: шаги практически не были слышны.
Неожиданно дверь напротив ушла куда-то вверх, и в зал, отчаянно фырча, въехал оранжевый «судзуки» — джип-коротышка. За рулем машины, выставив худые колени, сидел парень в линялой ковбойке и с длинной дымящейся сигарой в зубах. Его остриженную под «ноль» голову украшала пестрая тюбетейка; лицо было очень бледным (даже зеленоватым, как у Аллы Рассолько в разгар учебного года), правильным, может, даже красивым — какая-нибудь девчонка, наверное, решила бы так.
Парень объехал стол кругом и притормозил, не доехав до Тима и Пачки несколько метров. Он долго рассматривал Тимофея, ожесточенно перекатывая сигару из одного угла рта в другой.
— Ну? — произнес он наконец низким хрипловатым голосом и выплюнул окурок на пол.
— Ага, — торопливо кивнул несколько опешивший Пачка и сильно дернул конец бечевы, предлагая Тиму подойти поближе. — Вот, привел.
— А чего он такой худой? — поинтересовался парень.
— Да черт его знает. — Пачка выдавил из себя булькающий нервный смешок. — Трудное детство.
— Развяжи его.
Пачка засуетился возле Тима, распутывая бечеву; он пыхтел и шепотом чертыхался. Наконец руки оказались свободными, и Тимофей невольным жестом, — видно, подсмотренным в боевиках, — потер запястья.
— Тебя как зовут? — спросил бледный парень.
— Лайма Вайкуле, — хмуро ответил Тим.
— Я его убью, а? — вызвался Пачка.
— Остынь, — поморщился бледный и снова повернулся к Тиму. — Тебя зовут Тимофей, — ровным голосом сказал он. — И фамилия твоя Медведев. И еще ты сопляк. И задохлик. И кусок собачьего навоза… А еще ты нарушил государственную границу, — добавил бледный после небольшой паузы. — И будешь серьезно наказан.
Он подпер рукой голову и уставился на Тима.
— А ты — цыплячья задница, — ответил ему Тимофей. — Где Серега?
— Ты его еще увидишь, — почему-то усмехнулся парень. — Так я опять насчет наказания, если позволишь. Предлагаю на выбор: или публичная ампутация зуба, или… — Тут его губы снова дернулись в странной усмешке. —Или ты сыграешь с нами в игру.
— Какую игру? — насторожился Тимофей.
— Игра называется «Закачаешься», — встрял неугомонный Пачка. — За уши не оттянешь.
Бледный сделал какой-то знак рукой, и один из сопровождавших Тима мальчишек куда-то исчез. Спустя минуту он появился, толкая перед собой зубоврачебное кресло. К спинке и ручкам были приделаны прочные кожаные ремни. На столике, привинченном к креслу, зловеще сверкали никелированные щипцы.
— Орудие казни, — сказал бледный. — Наш «электрический стул». Намного гуманнее, чем выбивать зубы в драке — не правда ли?
— Еще бы, — враз охрипшим голосом произнес Тимофей. Он вдруг подумал, что его собеседник вовсе не намерен шутить. — Боюсь, мне слишком дорог каждый мой зуб.
— Ерунда, они у тебя наверняка еще молочные! — беспечно махнул рукой парень. — Но если ты категорически против… тогда — сыграем?
И он в упор посмотрел на Тима. Пачка отвернулся и тихо захихикал в кулак.
— Что за игра? — сглотнув, спросил Тим.
Глава 11
— Все очень просто. Твоя задача — подняться на верхний этаж. Первый, второй, третий. И так далее. Считать умеешь, надеюсь? Если выберешься на крышу — значит, твоя взяла. Если нет… Тогда ты, братец, проиграл.
Бледный достал из бардачка, расположенного на приборной панели машины, новую сигару и откусил кончик. Пачка услужливо поднес ему зажигалку.
— И что со мной тогда будет? — поинтересовался Тимофей.
— Пойдешь домой, — парень пожал плечами и выпустил в потолок густое облако дыма. — Только перед этим заплатишь десять баксов — это плата за участие в аттракционе. Зато в случае выигрыша получишь новенький «харли-дэвидсон». Слыхал, надеюсь, о такой тачке?
— Не пудри мозги… — фыркнул Тим.
— Заткнись, — сухо оборвал его бледный. — Если бы я хотел тебя обмануть, то посулил бы сразу весь Диснейленд. Хотя… — Он прищурил глаза, словно что-то высчитывая в уме. — Думаю, папаша мой, поднатужившись, мог бы купить и Диснейленд.
Тим смотрел на него и пытался угадать, что именно стоит за этим странным предложением. Скорее всего за каждым углом будет стоять какой-нибудь накачанный придурок из каюк-компании… Ну да. Сколько же их тут всего? Тим видел семерых. Семь человек на четыре этажа. Замочить он их, конечно, не замочит, а вот убежать, пожалуй… Да, убежать можно. Насчет «харли-дэвидсона» парень, конечно, загнул. На всю Москву вряд ли наберется и дюжина таких крученых мотоциклов… Ну и черт с ним. Главное — это как-нибудь выбраться отсюда. Вместе с Серегой.
— Я хочу сыграть, — сказал Тим.
Пачка громко прыснул и зажал себе рот.
— Прекрасно, — кивнул бледный. — Тогда…
— Только я хочу увидеть своего друга. Серегу.
Парень по-кошачьи сощурил глаза и передвинул сигару в другой угол рта.
— Я устрою тебе свидание, — сказал он. — И даже более того… Вы будете играть вместе.
— Ростик, так это ж против правил! — выдохнул Пачка.
— Закройся. Правила здесь устанавливаю я, — резко сказал бледный.
— Серега приходит сюда играть? — удивленно спросил Тим.
— Твой Серега СПЕЦИАЛЬНО приходит сюда только для того, чтобы сыграть с нами в игру.
Ростик пошарил в бардачке и извлек наружу радиотелефон. Он несколько раз дунул в трубку, ругнулся, не дождавшись сигнала, треснул пластмассовым Корпусом по бортику машины, и наконец Тимофей услышал из трубки далекий потрескивающий голос:
— Квашеный на проводе!.. Але!.. Але!.. Чего надо?..
— Приведи сюда бойца, — раздраженно сказал Ростик. — Мы в круглой гостиной. И скажи остальным, чтобы приготовились. Через пятнадцать минут начинаем.
Вскоре из коридора вышел Серега Светлов. Вместе с ним был Квашеный. Увидев Тимофея, Серега остолбенел.
— Ты-ы?.. — протянул он, вытаращив глаза. — Какого черта?..
Лицо Сереги густо покраснело.
— Мне грустно говорить об этом, — сказал Ростик, — но твой дружок натурально шпионил за тобой, боец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Зельнов-старший занимает видный пост в одном из коммерческих банков Москвы. Кроме того, он является учредителем и президентом нескольких промышленных и торговых ассоциаций, вторым лицом во влиятельной политической партии, а также участником воровских сходок, где сливки воровского общества присуждают друг другу звания «заслуженных воров в законе» и выдают денежные премии… Дома Зельнов-старший бывает редко, уезжая по делам на месяц, на два, порой даже на полгода.
У него есть сын — Ростислав Зельнов, Ростик. С его матерью Зельнов-старший развелся, когда Ростику было четыре года. Сейчас Зельнову-младшему четырнадцать лет, он учится во Флориде, в привилегированной школе для детей российских дипломатов и бизнесменов. Во время рождественских и летних каникул Ростик живет в отцовском роскошном особняке.
Во Флориде скучно. Прошлой зимой кубинцы навели шмон — сбили два американских прогулочных самолета, и курортный сезон на Ист-Кейпе, похоже, полетел кобыле под хвост. Ист-Кейп — крохотный мыс на южной оконечности полуострова, без особых достопримечательностей — если не считать военный гарнизон и русскую школу-пансион с тремя десятками задолбаных интенсивной программой учащихся. Львиную же долю населения здесь составляют пенсионеры, приезжающие со своими семействами на Ист-Кейп погреть пузо. У этих стариканов бывают смазливые внучки — и это единственное развлечение, которое можно придумать… Только в этом году курортного сезона не будет. Ни одна смазливая (да хотя бы и самая страшная) американская внучка не сунется сюда: янки боятся кубинцев примерно так же, как россияне — чеченцев.
Именно по этой причине Ростик Зельнов сознательно завалил на весенних экзаменах биологию и английский — чтобы его отправили домой готовиться к переэкзаменовке. Но в доме отца Ростик тоже быстро заскучал. Зельнов-старший подарил ему новенький мотоцикл «харли-дэвидсон», мощный, как бульдозер, однако пробыл с сыном от силы неделю, после чего в очередной раз смылся по своим делам.
Когда же он вернулся, нагруженный фруктами и дорогими подарками (чтобы через день исчезнуть опять), Ростик поставил перед ним следующие условия:
во-первых — убрать к чертовой бабушке туповатых охранников, рассредоточенных вокруг дома; Ростик сам наберет себе охрану;
во-вторых — рассчитать к чертовой бабушке гувернера, нанятого Зельновым-старшим в начале мая (а это был старый школьной учитель Михаил Борисович, который учил Ростика в первом и втором классе, пока его папаша не стал «новым русским» и не увез сына во Флориду);
в-третьих — оставить в полное распоряжение Ростика необходимую сумму (ее размер оговаривался особо) для самостоятельной организации досуга, учебы и охраны дома.
Папаша-Зельнов внимательно изучил страховой полис на дом, кое-что подсчитал на калькуляторе и… согласился.
Спустя несколько дней в распоряжении Ростика имелась собственная каюк-компания охранников-головорезов, нанятых им из числа качаловских и битцевских трудных подростков. О, с ними юный отпрыск не скучал!
Они играли в сицилийскую «каморру», разбившись на две команды и истребляя друг друга при помощи водяных пистолетов; играли в вооруженный налет, в масонскую ложу, в разгон Государственной думы, в сербов и боснийцев…
Они установили «государственную границу» вокруг особняка, наказывая «нарушителей» по законам военного времени — выбитый зуб котировался наравне со скальпом; они даже предприняли настоящую операцию по захвату овощного ларька в Виларе, напугав до полусмерти пожилую продавщицу.
Потом объедались молочным шоколадом и «шеллеровским» мороженым — до горькой отрыжки, до опьянения. Два видеомагнитофона работали сутками, без перерыва. Телефонные счета, приходящие на адрес Зельнова-старшего, были испещрены семизначными цифрами, потому что некоторые ребята, вроде Квашеного и Стиморола, накручивали номера, указанные в газетных объявлениях типа «Твои самые смелые фантазии».
Так длилось до тех пор, пока…
…пока Ростик Зельнов не объявил начало Главной Игры.
* * *
— Топает, голубец.
Квашеный отложил полевой бинокль и нашарил на подоконнике оставленный кем-то окурок.
— Значит, бизнес у малыша идет в гору, — веско заметил Стиморол. — В этот раз на Червонец у него ушло каких-то два дня.
Квашеный растянул бледный бескровный рот в хищной усмешке, явно копируя Де Ниро из просмотренного вчера по видео «Франкенштейна».
Они сидели у огромного, во всю стену, окна, выходящего в сторону города, затерянного где-то за зарослями пырея и дикого овса. Сегодня они были наблюдателями. Наблюдателями, ха!.. Чертова работа. Скукотищ-ща. Однако денежки (и немалые денежки), которые выплачивал им Ростик Зельнов за охрану, нужно было как-то отрабатывать.
— А тот придурок — он с ним? — поинтересовался Стиморол.
— Крадется, — хохотнул Квашеный, приставив бинокль к глазам. — Следопыт, елы-палы…
В окуляре бинокля виднелась подпрыгивающая при ходьбе фигура Сереги Светлова. Он торопился сюда, словно влюбленный на свидание, словно наркоман к заветному тайнику с героином. В нескольких метрах позади него крался, прячась в складках местности, Тимофей Медведев.
— Кто его встретит? — равнодушно поинтересовался Квашеный.
— Подгузник встретит, — сказал Стиморол. — С Пашкой Немировым.
— А что со вторым будем делать? Я в прошлый раз сказал ему, чтобы белые тапки заказывал, чуть что… Нехорошо обманывать парня.
— А-а… Сейчас у шефа поинтересуемся.
Стиморол поднял с пола засыпанный шелухой подсолнуха радиотелефон и, смахнув рукавом мусор, нажал на зеленую кнопку.
— Ростик, — сказал он в трубку. — Боец наш, похоже, опять сыграть желает… Ага… Живой. И за ним снова тот красный следопыт крадется. Помнишь?.. Может, зуб у него стребовать за нарушение государственной границы?.. Или сразу — всю челюсть?
Глава 10
Бесконечные травяные джунгли оглашались воплями, гудением и стрекотом представителей насекомого мира. Потому Тим не сразу выделил этот низкий звук среди беспокойной луговой какофонии. И только когда он увидел плывущую вниз створку подземного гаража, живописно разрисованную нитрокраской из баллончика, слух уловил рассерженное «ур-ур-ур-ур»… Впереди показалось рваное сизое облачко выхлопного газа.
Мотоциклисты в черных блестящих шлемах и черных куртках (как они только таскают их на себе в такую жару?) показались Тимофею до странности похожими на каких-то жесткокрылых членистоногих. Так легко было представить, что под куртками на спине у них спрятаны яркие крылышки, а в шлемах томятся без дела острые, страшные челюсти…
Стрекот стих. Мотоциклисты развернулись рядом с Серегой и остановились. Они сняли шлемы, обнажив на удивление маленькие, словно у богомолов, стриженые головы. Серега снова первый протянул им руку… Но не для приветствия, как оказалось. Теперь Тим видел, что в руке у него были узкие зеленоватые полоски бумаги.
Деньги.
Доллары.
Тим приподнялся. Ему вдруг показалось, что один из мотоциклистов смотрит, в его сторону. И даже головой зачем-то кивнул. Неужели вправду заметили?.. Тим снова спрятался в траве.
— Ладно ваньку валять. Вставай.
Чья-то рука схватила Тимофея за шею, не давая повернуть голову назад. В затылке вспыхнула острая как бритва боль. Тим ожесточенно мотнул головой и стремительно перевернулся на спину.
Его встретило дружное ржание.
— Поднимайся, поднимайся, следопыт, — улыбаясь во весь рот, сказал Пачка. Чтобы стало понятнее, он небрежно пнул Тима ногой в бок. — Помнишь, о чем тебя предупреждали?
Как же, забудешь тут… Тим попробовал, не вставая, лягнуть его ногой, но Пачка на этот раз оказался да высоте. Он перехватил ногу и вывернул ее назад. Тимофей с криком крутнулся на траве.
— Будешь рыпаться — к мотоциклу привяжем, — сказал Пачка.
В тот же миг на Тима набросились человека четыре из каюк-компании, связали ему руки крепкой бечевой и заставили подняться.
— А теперь — вперед…
Ни мотоциклистов, ни Сереги уже видно не было. Тим сплюнул себе под ноги.
— Я не по форме одет, — зло прищурившись, сказал он. — Белые тапки забыл прихватить.
— Обеспечим, — успокоил его Пачка. — А пока что — шагай.
— Куда?
— Вперед.
Пачка показал на «Дом Ашеров». В руках у него оказался длинный конец бечевы, которой был связан Тим. Пачка с видимым удовольствием намотал ее на кулак и, выкрикнув: «Но-о-о! Пшел!..», толкнул пленника в плечо. Тимофей попробовал сопротивляться, но после нескольких жестоких зуботычин был вынужден повиноваться.
* * *
У самых ворот железной ограды Пачка вдруг подсек Тимофею ноги, отчего тот сразу потерял равновесие и полетел головой вперед. «Каюк», — только и успел подумать Тим. Он невольно зажмурился. Руки его были связаны, и ничем не защищенная голова вот-вот должна была врезаться в решетку… Неожиданно раздалось тихое гудение, и металлическая дверь резко отъехала в сторону.
Тим грохнулся на песчаную дорожку под дикий гогот всей каюк-компании. Пачка тоненько всхлипывал от смеха, собственное остроумие привело его в полный восторг.
«Дверь на фотоэлементах… Видно, они с каждым новичком разыгрывают эту глупую шутку».
Бечевка натянулась, не давая Тимофею разлеживаться.
— Шне-ель, шне-ель… — сдувая пот с верхней губы, понукал Пачка.
Они прошли через жидковатый, видимо, недавно посаженный парк: несколько рядов саженцев ясеней, кленов и пихт, образующих какой-то сложный геометрический рисунок. Неприжившиеся саженцы почернели, испепеленные безжалостным солнцем. Дубовая входная дверь выглядела вполне традиционно — на ней даже висело массивное бронзовое кольцо, однако она тоже с гудением отъехала в сторону, когда Пачка приблизился к ней.
— Смотри, Квашеный, кого мы привели!..
Тим увидел знакомую физиономию. Квашеный сидел в глубоком кресле у окна, увлеченно дымя сигаретой. Рядом с ним устроился коренастый паренек с перешибленным носом, как у Майка Тайсона. Вся стеклянная полукруглая прихожая, напоминающая капитанскую рубку космического корабля, была наполнена клубами вонючего дыма.
— Мы тебя видели, когда ты еще из автобуса выходил, дурилка картонный, — небрежно бросил Квашеный Тимофею.
В руках у него был мощный армейский бинокль.
— Стол накрыть, надеюсь, успели? — хладнокровно поинтересовался Тим.
— С тебя и стула хватит, мальчик мой, — в тон ему ответил Квашеный. — Электрического.
Затем был глухой коридор с зеркальным потолком, в котором Тим, подняв голову, увидел свое хмурое, настороженное лицо. Они пересекли огромный зал, посередине которого был установлен круглый стол размером с танцевальную площадку. «Артур и рыцари Круглого стола…» — вспомнилось Тимофею. Пол был похож на каменный, однако то была лишь искусная синтетическая имитация: шаги практически не были слышны.
Неожиданно дверь напротив ушла куда-то вверх, и в зал, отчаянно фырча, въехал оранжевый «судзуки» — джип-коротышка. За рулем машины, выставив худые колени, сидел парень в линялой ковбойке и с длинной дымящейся сигарой в зубах. Его остриженную под «ноль» голову украшала пестрая тюбетейка; лицо было очень бледным (даже зеленоватым, как у Аллы Рассолько в разгар учебного года), правильным, может, даже красивым — какая-нибудь девчонка, наверное, решила бы так.
Парень объехал стол кругом и притормозил, не доехав до Тима и Пачки несколько метров. Он долго рассматривал Тимофея, ожесточенно перекатывая сигару из одного угла рта в другой.
— Ну? — произнес он наконец низким хрипловатым голосом и выплюнул окурок на пол.
— Ага, — торопливо кивнул несколько опешивший Пачка и сильно дернул конец бечевы, предлагая Тиму подойти поближе. — Вот, привел.
— А чего он такой худой? — поинтересовался парень.
— Да черт его знает. — Пачка выдавил из себя булькающий нервный смешок. — Трудное детство.
— Развяжи его.
Пачка засуетился возле Тима, распутывая бечеву; он пыхтел и шепотом чертыхался. Наконец руки оказались свободными, и Тимофей невольным жестом, — видно, подсмотренным в боевиках, — потер запястья.
— Тебя как зовут? — спросил бледный парень.
— Лайма Вайкуле, — хмуро ответил Тим.
— Я его убью, а? — вызвался Пачка.
— Остынь, — поморщился бледный и снова повернулся к Тиму. — Тебя зовут Тимофей, — ровным голосом сказал он. — И фамилия твоя Медведев. И еще ты сопляк. И задохлик. И кусок собачьего навоза… А еще ты нарушил государственную границу, — добавил бледный после небольшой паузы. — И будешь серьезно наказан.
Он подпер рукой голову и уставился на Тима.
— А ты — цыплячья задница, — ответил ему Тимофей. — Где Серега?
— Ты его еще увидишь, — почему-то усмехнулся парень. — Так я опять насчет наказания, если позволишь. Предлагаю на выбор: или публичная ампутация зуба, или… — Тут его губы снова дернулись в странной усмешке. —Или ты сыграешь с нами в игру.
— Какую игру? — насторожился Тимофей.
— Игра называется «Закачаешься», — встрял неугомонный Пачка. — За уши не оттянешь.
Бледный сделал какой-то знак рукой, и один из сопровождавших Тима мальчишек куда-то исчез. Спустя минуту он появился, толкая перед собой зубоврачебное кресло. К спинке и ручкам были приделаны прочные кожаные ремни. На столике, привинченном к креслу, зловеще сверкали никелированные щипцы.
— Орудие казни, — сказал бледный. — Наш «электрический стул». Намного гуманнее, чем выбивать зубы в драке — не правда ли?
— Еще бы, — враз охрипшим голосом произнес Тимофей. Он вдруг подумал, что его собеседник вовсе не намерен шутить. — Боюсь, мне слишком дорог каждый мой зуб.
— Ерунда, они у тебя наверняка еще молочные! — беспечно махнул рукой парень. — Но если ты категорически против… тогда — сыграем?
И он в упор посмотрел на Тима. Пачка отвернулся и тихо захихикал в кулак.
— Что за игра? — сглотнув, спросил Тим.
Глава 11
— Все очень просто. Твоя задача — подняться на верхний этаж. Первый, второй, третий. И так далее. Считать умеешь, надеюсь? Если выберешься на крышу — значит, твоя взяла. Если нет… Тогда ты, братец, проиграл.
Бледный достал из бардачка, расположенного на приборной панели машины, новую сигару и откусил кончик. Пачка услужливо поднес ему зажигалку.
— И что со мной тогда будет? — поинтересовался Тимофей.
— Пойдешь домой, — парень пожал плечами и выпустил в потолок густое облако дыма. — Только перед этим заплатишь десять баксов — это плата за участие в аттракционе. Зато в случае выигрыша получишь новенький «харли-дэвидсон». Слыхал, надеюсь, о такой тачке?
— Не пудри мозги… — фыркнул Тим.
— Заткнись, — сухо оборвал его бледный. — Если бы я хотел тебя обмануть, то посулил бы сразу весь Диснейленд. Хотя… — Он прищурил глаза, словно что-то высчитывая в уме. — Думаю, папаша мой, поднатужившись, мог бы купить и Диснейленд.
Тим смотрел на него и пытался угадать, что именно стоит за этим странным предложением. Скорее всего за каждым углом будет стоять какой-нибудь накачанный придурок из каюк-компании… Ну да. Сколько же их тут всего? Тим видел семерых. Семь человек на четыре этажа. Замочить он их, конечно, не замочит, а вот убежать, пожалуй… Да, убежать можно. Насчет «харли-дэвидсона» парень, конечно, загнул. На всю Москву вряд ли наберется и дюжина таких крученых мотоциклов… Ну и черт с ним. Главное — это как-нибудь выбраться отсюда. Вместе с Серегой.
— Я хочу сыграть, — сказал Тим.
Пачка громко прыснул и зажал себе рот.
— Прекрасно, — кивнул бледный. — Тогда…
— Только я хочу увидеть своего друга. Серегу.
Парень по-кошачьи сощурил глаза и передвинул сигару в другой угол рта.
— Я устрою тебе свидание, — сказал он. — И даже более того… Вы будете играть вместе.
— Ростик, так это ж против правил! — выдохнул Пачка.
— Закройся. Правила здесь устанавливаю я, — резко сказал бледный.
— Серега приходит сюда играть? — удивленно спросил Тим.
— Твой Серега СПЕЦИАЛЬНО приходит сюда только для того, чтобы сыграть с нами в игру.
Ростик пошарил в бардачке и извлек наружу радиотелефон. Он несколько раз дунул в трубку, ругнулся, не дождавшись сигнала, треснул пластмассовым Корпусом по бортику машины, и наконец Тимофей услышал из трубки далекий потрескивающий голос:
— Квашеный на проводе!.. Але!.. Але!.. Чего надо?..
— Приведи сюда бойца, — раздраженно сказал Ростик. — Мы в круглой гостиной. И скажи остальным, чтобы приготовились. Через пятнадцать минут начинаем.
Вскоре из коридора вышел Серега Светлов. Вместе с ним был Квашеный. Увидев Тимофея, Серега остолбенел.
— Ты-ы?.. — протянул он, вытаращив глаза. — Какого черта?..
Лицо Сереги густо покраснело.
— Мне грустно говорить об этом, — сказал Ростик, — но твой дружок натурально шпионил за тобой, боец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20