Деркхольм – 2

OCR — Библиотека Старого Чародея. Вычитка — Оксана
«Джонс Д. Год грифона»: М.: Эксмо, СПб.: Домино; 2006
ISBN 5-699-15009-9
Оригинал: Diana Wynne Jones, “Year of the Griffin”, 2000
Перевод: А. Хромова
Аннотация
Минуточку внимания. Магический университет вновь открывает свои двери! Не упустите возможность получить интересную и редкую профессию волшебника! С нашим дипломом вы никогда не останетесь без работы! Наши преподаватели научат вас творить чудеса! Мы открыты для всех — людей, гномов, болотных жителей и представителей иных разумных видов. Добро пожаловать!
«Год грифона» Дианы Винн Джонс продолжает цикл юмористической детской фэнтези, начатый романом «Темный Властелин Деркхольма». Пожалуй, еше никому не удавалось так весело и увлекательно описать студенческую жизнь.
Диана Уинн ДЖОНС
ГОД ГРИФОНА
Глава 1
Все смешалось в Магическом университете. Когда ректор Кверида решила, что она не в состоянии одновременно приводить мир в порядок и управлять университетом, она взяла своих трех кошек и поселилась в хижине на краю Пустошей, оставив университет на волшебников постарше. Волшебники постарше тут же воспользовались случаем и подали в отставку. И теперь, через восемь лет после того, как закончились туры, университетом заправлял совет сравнительно молодых чародеев и дела там шли все хуже и хуже.
— Но нужно же как-то добиться, чтобы наше заведение окупалось! — нервно говорил глава совета, волшебник Коркоран, на заседании, посвященном началу нового учебного года. — Вот, мы подняли плату за обучение… В очередной раз.
— И в результате студентов стало еще меньше, — вставил волшебник Финн.
Хотя, если послушать доносящиеся со двора шум, крики и грохот разгружаемых пожитков, можно было подумать, что в университет съехалось как минимум полмира.
— Ну да, меньше, — согласился Коркоран, сверившись со списком, который лежал у него под рукой. — Но зато те, кто все-таки поступил, наверняка происходят из очень богатых семей — иначе откуда у них такие деньги? По-моему, это логично. И я предлагаю попросить денег у их родственников. Можно будет потом повесить на фасаде табличку с именами пожертвователей. Людям это обычно нравится.
Волшебник Финн переглянулся с хорошенькой волшебницей Мирной. Та скептически поджала очаровательные губки. Остальные члены совета по-прежнему молча и равнодушно взирали на председателя. Волшебник Коркоран вечно что-нибудь придумывал, да вот только из этих идей никогда ничего путного не выходило. Зато студенты Коркорана обожали. Большинство молодых людей подражали его манере одеваться (волшебник отдавал предпочтение изукрашенным рисунками или надписями футболкам из иного мира, которые он носил в сочетании с не менее пестрыми галстуками) и его прическе: пышный золотистый чуб, зачесанный назад. Многие студентки были откровенно влюблены в своего преподавателя. «Ну да, им-то что — они у него только учатся! — угрюмо подумал Финн. — А нам с ним работать, да еще и бороться с его безумными идеями по части управления университетом!»
— На табличку денег нет, — сказал волшебник Денч, исполнявший обязанности казначея. — Даже если все студенты вовремя внесут плату за обучение, этого едва хватит на то, чтобы выплатить жалованье преподавателям и прислуге и закупить провизию. На ремонт крыши и то не останется.
Но волшебник Коркоран давно привык к тому, что Денч вечно утверждает, будто денег нету. Поэтому он только отмахнулся.
— Ну, создадим памятное заклятие! — предложил он. — Пусть себе витает над Домом заклинателей или над башней обсерватории. Сделаем его прозрачным, чтобы не мешало наблюдениям.
На это никто ничего не сказал, и Коркоран добавил:
— Я могу лично этим заняться в свободное время.
Волшебники промолчали. Все знали, что свободного времени у Коркорана не бывает. Все, что не отнимало у него преподавание — и даже часть преподавательских часов, по правде говоря, — он посвящал своим изысканиям. Коркоран мечтал попасть на Луну. Луна была его страстью. Он хотел стать первым человеком, который ступит на ее поверхность.
— Значит, на том и порешим, — сказал Коркоран. — Деньги хлынут рекой, будьте уверены. Взять хотя бы моих первокурсников. Смотрите сами.
И он взялся за список.
— Старший сын короля Лютера — наследный принц Лютерии, будущий правитель огромных владений, — принц Лукин. Следующая — сестра императора Тита. Сводная, кажется, — но все равно, неужели мы не вытрясем из Империи солидного пожертвования? Потом опять же гном. Гномы у нас никогда раньше не учились, но ведь их пещеры битком набиты сокровищами! И эта девушка, Эльда. Она дочка волшебника Дерка, который…
— Кхм-кхм… — вмешался Финн, который Эльду прекрасно знал.
— Который весьма богат и уважаем, — продолжал Коркоран. — Вы что-то хотели сказать, Финн?
— Да ничего особенного. Просто волшебник Дерк не одобряет университета, — сказал Финн, хотя на самом деле он собирался сказать совсем не это.
— Ну, очевидно, он изменил свое мнение, когда обнаружил, что у его дочери имеется дар, — возразил Коркоран. — Иначе бы он не согласился оплачивать ее обучение. Ну ладно. Значит, договорились. Мирна, вы ведь замужем за бардом. Вы умеете пользоваться чарами убеждения. Я поручаю вам написать письма родителям всех студентов, которые…
— Я… э-э… у меня есть другая идея, — вмешался волшебник Умберто, сидевший в дальнем конце стола.
Все обернулись в его сторону. Умберто был довольно молод, весьма тучен и удивительно молчалив. Считалось, что Умберто — блестящий астролог, хотя вообще-то он о своей работе ничего не рассказывал. Обнаружив, что все уставились на него, Умберто залился краской, но наконец выдавил:
— Гхм… Э-э… Ну, я просто подумал, может, нам стоит это… того… сделать так, чтобы люди платили нам за различную магическую информацию? Ну, вроде как приезжали за много миль, чтобы узнать всякие тайны…
— Не мелите ерунды, Умберто! — сказал волшебник Вермахт. Вермахт был самым молодым из здешних магов и очень этим гордился. — А чем же, по-вашему, мы занимаемся сейчас?
— Но ведь мы делаем это только для студентов, — застенчиво возразил Умберто. — А я подумал — может, мы могли бы… того… продавать всем желающим гороскопы и все такое?
— Да ведь тогда все это будут уже не тайны! — пренебрежительно ответил Вермахт. — Вечно у вас каша в голове! Я бы предположил…
— Умберто, Вермахт! — вмешался Коркоран. — Вы перебиваете главу совета!
Умберто побагровел пуще прежнего. Вермахт сказал:
— Ах, простите, Коркоран! Продолжайте, прошу вас.
— Я, собственно, почти закончил, — сказал Коркоран. — Итак, Мирна разошлет родителям всех студентов письма с просьбой о пожертвовании и обещанием, что их имена будут вознесены в заклинании, причем имена тех, кто пожертвует больше всех, будут написаны в самом начале, крупными буквами. На такую просьбу они наверняка откликнутся. Вот и все. А теперь извините, мне нужно бежать. Мой последний опыт, связанный с Луной, очень сложен и требует непрерывного наблюдения.
Коркоран собрал свои бумажки и удалился из зала совета так стремительно, что, когда он уходил, галстук реял у него за плечом, точно знамя.
— Терпеть не могу этих заседаний, — сказал Финн Мирне, когда они вместе вышли в каменный вестибюль, в котором гулким эхом отдавались голоса новоприбывших студентов.
— И я тоже, — кисло кивнула Мирна. — И почему это Коркоран вечно сваливает всю работу на меня?
Финну Мирна казалась самой очаровательной женщиной, какую он когда-либо встречал. Умница, да еще и красавица вдобавок… Он не переставал надеяться, что когда-нибудь сумеет уговорить ее бросить супруга-барда и связать свою судьбу с ним, волшебником Финном.
— А куда тут денешься? — сказал он. — Умберто сидит, как истукан, только глазами хлопает. Вермахт на него наскакивает, пыжится изо всех сил, а потом заискивает перед начальством. От Денча вообще толку мало. Неудивительно, что Коркоран во всем полагается на вас.
— Еще бы! — фыркнула Мирна. — Сам-то он ни о чем не думает, кроме своей Луны! Кстати, я что-то не заметила, чтобы вы вызвались взять хотя бы часть работы на себя.
— Ну, — смутился Финн, — видите ли, мое расписание…
— Как будто мне без того делать нечего! — продолжала Мирна. — Мне пришлось расселить всех студентов и преподавателей, разобраться с кухнями, с постельным бельем… А какой шум поднимется, когда обнаружится, что мне пришлось поселить дочь волшебника Дерка в концертном зале! А что поделаешь? Она такая большая, что нигде больше не помещается. И кстати, почему она будет учиться именно у Коркорана? Почему он вечно захапывает себе самых интересных студентов?
— Вот-вот, и я о том же! — воскликнул Финн, который наконец-то нашел повод искренне посочувствовать Мирне. — Но надо вам сказать, что с большинством этих студентов я уже встречался. Я знавал их еще детьми, когда водил туры. И, сказать по правде, Коркоран еще пожалеет, что отхватил себе тех, кого счел самыми лучшими, или самыми богатыми, или по какому там признаку он их отобрал.
— Но они, вероятно, действительно самые лучшие! — возразила Мирна, которая его почти не слушала. — Я ведь и приемной комиссией тоже заведовала! Секретари чуть с ума не посходили. А уж как они разозлятся, когда им придется рассылать все эти письма! И, вдобавок ко всему, я недавно обнаружила, что беременна!
— О-о… — протянул Финн.
Он подумал, что теперь-то уж Мирна точно не уйдет от своего барда. Единственное, что пришло ему в голову, было:
— Ну, по крайней мере, Коркорана ждет серьезное потрясение. Когда он увидит одну из своих новых учениц…
Финн был прав. Когда Коркоран на следующее утро вбежал в аудиторию с высокими каменными сводами, он застыл на пороге и едва не раззявил рот — но сдержался. Волшебник изо всех сил стиснул зубы. Он лучше любого другого знал, что его мужественный, благородный облик заставляет большинство студентов внимать его словам с благоговейным обожанием. Коркоран относился к своей внешности как к одному из лучших учебных пособий. Несомненно, отвисшая челюсть испортила бы все впечатление. Поэтому Коркоран сумел заставить себя улыбнуться. Но на пороге все-таки застыл.
Посреди разношерстной группы молодых людей, собравшихся в аудитории, возвышался огромный золотой грифон. «Во светится! Словно солнце!» — подумал ошеломленный Коркоран. Ему сделалось не по себе. На самом деле грифон был не такой уж огромный. Коркорану доводилось слышать, что грифоны бывают вдвое крупнее слона. А этот был всего лишь со здоровенного коня-тяжеловоза. Точнее — эта. Женственность сказочного создания буквально бросалась в глаза. Так вот, она была такая золотая, от перьев на голове до кончика хвоста, клюв у нее был такой мощный и острый, а взгляд огненно-оранжевых глаз такой пронзительный, что сначала создавалось впечатление, будто она заполняет собой всю аудиторию. Коркоран успел увидеть, что где-то у огромных когтей передних лап примостился гном, — и даже с негодованием отметил, что гном облачен в полный боевой доспех, — но больше ничего не разглядел. Он готов был обратиться в бегство.
Однако же, как ни крути, придется ему учить этих студентов. Мало того — ему нужно по возможности выяснить, насколько богаты их родители. Поэтому Коркоран заставил себя улыбнуться еще шире и начал свою обычную приветственную речь, которую всегда произносил перед новичками. Студенты с интересом разглядывали волшебника, а в особенности его галстук. В это утро Коркоран повязал галстук с двумя сплетенными драконами, розовым и желтым, а на футболке под галстуком красовалась яркая надпись.
— А что такое «луноход»? — пророкотал гном. Он, наверно, думал, что шепчет. На самом деле его было прекрасно слышно, только голос его от этого сделался особенно скрипучим и неприятным.
— Тсс, тише! — ответила грифонша. Она, видимо, тоже шептала. Звучало это как сдавленный вопль. — Наверно, это что-нибудь волшебное!
Гном, звеня кольчугой, подался вперед и пригляделся.
— Там еще что-то написано, только под галстуком не видно что, — проскрипел он. — А-а: «Бип-бип, я». Получается: «Бип-бип, я луноход». Что бы это значило?
— Это, наверно, заклинание такое, — все так же громогласно прошептала грифонша.
Коркоран понял, что этих двоих ему не перекричать.
— Ну, пожалуй, об университете пока довольно, — сказал он. — Давайте поговорим о вас. Пусть каждый из вас по очереди расскажет о себе своим коллегам. Как ваше имя, кто ваши родители, что заставило вас приехать сюда учиться. А все остальные пускай слушают, и слушают молча! Давайте, пожалуй, начнем с вас, — Коркоран указал на высокого и широкоплечего, довольно бедно одетого молодого человека, сидевшего по другую сторону от грифонши. — Нет-нет, вставать не обязательно! — поспешно добавил он: унылая физиономия молодого человека залилась краской, и он неуклюже попытался выбраться из-за парты. — Наоборот, давайте усядемся поудобнее и расскажем друг другу о себе. Волноваться тут не из-за чего.
Молодой человек плюхнулся на место, но волноваться не перестал. Он нервно потеребил обтрепанные лацканы своей грубой шерстяной куртки, потом поспешно положил широкие ладони на колени, чтобы прикрыть заплаты.
— Меня зовут Лукин, — сказал он. — Мой отец — король Лютерии… ну, знаете, страна такая на севере… А я… э-э… его старший сын. Мой отец… как бы это сказать? Короче говоря, он не платит за мое обучение. Да у него, наверно, и денег таких нету. В любом случае, он не одобряет моих занятий магией и… э-э… короче говоря, он против того, чтобы я тут учился. Он хочет, чтобы вся его семья жила дома, при нем.
Сердце у Коркорана упало, и, по мере того как Лукин продолжал, разочарование ректора только усиливалось.
— Понимаете, наше королевство очень бедное, — говорил Лукин. — Туры мистера Чесни его совершенно разорили. Но моя бабка — в смысле, мать моей матери — была волшебница. Может, вы о ней слышали? Ее звали Мелюзина. Так вот, я унаследовал ее дар. В некотором роде. С тех пор как мне исполнилось десять лет, со мной постоянно происходят магические несчастные случаи. И бабушка сказала, что единственное средство от этого избавиться — это получить нормальное магическое образование. И потому она оставила мне в наследство деньги на учебу. Но, разумеется, с тех пор как она умерла, плата за обучение очень выросла, и мне пришлось долго копить деньги, чтобы наконец попасть сюда. Но я всерьез намерен учиться. Мне необходимо избавиться от этих несчастных случаев. Король не может позволить себе то и дело проделывать дырки в чем попало!
Под конец парень едва не плакал — видно, проблемы у него и впрямь были нешуточные.
Коркоран и сам готов был расплакаться. Он незаметно сделал пометку в своем списке — надо будет сказать Мирне, чтобы не тратила время на письмо к королю Лютеру, — и спросил:
— А что это за магические несчастные случаи, о которых вы упомянули?
Лукин тяжело вздохнул:
— Самые разные. Но самое худшее — когда речь идет о всякого рода дырах и ямах.
Коркоран понятия не имел, как можно справиться с подобным несчастьем. Может, Мирна знает? Он сделал еще одну пометку — не забыть спросить v Мирны. И ободряющим тоном сказал:
— Что ж, Лукин, вы обратились как раз туда, куда нужно. Спасибо вам. Ну а теперь ваша очередь.
И он указал на высокую и крепкую девушку, сидевшую за спиной у гнома. Девушка была одета в элегантный костюм из темной замши, ее длинные светлые волосы были уложены в замысловатую прическу, стянутую весьма дорогим на вид шарфом, так, чтобы подчеркнуть ослепительно красивое, немного хищное лицо. Судя по надменному взору и шикарному меховому плащу, небрежно брошенному на стул позади нее, это была не кто иная, как сестра императора.
Девушка смерила Коркорана пронзительным взглядом льдисто-серых глаз.
— Меня зовут Ольга, — сообщила она.
— А дальше?
— Просто Ольга, — отрезала девушка. — Я не хочу рассказывать о себе. Мне хочется, чтобы здесь меня принимали такой, какая я есть, и оценивали исключительно по моим способностям к магии. Я с детства умею вызывать бури и создавать чудовищ.
И она откинулась на спинку стула, явно твердо решив больше ничего не сообщать.
«Значит, сестра императора желает остаться неузнанной, — подумал Коркоран. — Что ж, это ее право. В конце концов, это может осложнить ее отношения с другими студентами». Он понимающе кивнул и указал на высокого, стройного, смуглолицего юношу, которого было почти не видно за спиной Ольги и левым крылом грифонши.
— А вы?
— Фелим бен Фелим, — представился юноша, кланяясь на манер жителей Востока. — Мне тоже не хотелось бы слишком распространяться о себе. Если эмиру станет известно, что я здесь учусь, он, вероятнее всего, пришлет ассасинов, чтобы расправиться со мной. По крайней мере он обещал, что сделает это.
1 2 3 4 5