Она лизнула еще и еще, а затем запихнула его в рот целиком. Леденцы хорошо успокаивают нервы.
Она не поблагодарила, не улыбнулась. Когда она отчаялась ждать, то отправилась наверх, не глядя на меня. Но на следующий день за завтраком она мне слегка кивнула. Я тоже кивнула и отправила ей щелчком кукурузную звездочку. Она отправила другую в ответ. Мы стали перебрасываться хлопьями и установили мир. Конечно, мы не стали лучшими подругами. Моей лучшей подругой была Луиза. Ну-ну…
Поначалу Луиза скулила.
— Ну зачем нам нужна эта Жюстина? — стонала она. — Трейси, мне она не нравится. Она такая несносная.
— Я бы тоже не отказалась быть несносной. Это же здорово! Послушай, что ты такое говоришь, я же несноснее Жюстины! — опомнилась я, выпячивая подбородок.
— Вот ненормальная, — улыбнулась Луиза.
Но ее слова меня задели. Я начала ругаться покрепче Жюстины. Дженни сердилась, потому что Максик стал за мной повторять, и даже крошка Вэйн иногда выдавал такое, что она затыкала уши.
Затем я решила взять ее на слабо. Я всегда побеждала в слабо. Пока не столкнулась с Жюстиной.
Я подначила ее смачно выругаться, когда к нам на чай заглянул викарий. Она выругалась.
Она сказала, что мне слабо выбежать во двор голышом. Я выбежала.
Я сказала, что ей слабо проглотить червяка. Она проглотила.
Она сказала, что мне самой слабо проглотить червяка.
Я возмутилась: так нечестно. Нельзя повторять чужую подначку. Луиза раскрыла свой болтливый рот и заявила, что я боюсь червяков.
— А слабо проглотить двух червяков? — сказала Жюстина.
Я проглотила.
Честное слово, я проглотила! Почти. Я не виновата, что меня начало тошнить, едва червяки оказались у меня в желудке. Жюстина сказала, что я подержала их во рту и выплюнула, но это неправда.
Следующую подначку я задумала на славу. Я отлично катаюсь на скейте. Жюстина не умеет держать равновесие и поворачивать. Я соорудила во дворе трассу с препятствиями: качели, скамейки и так далее. И сказала Жюстине, что ей слабо проехаться. Она проехалась.
Она то и дело падала. Но каждый раз поднималась на ноги и продолжала путь. Я сказала, что она дисквалифицирована. Но Луиза решила, что Жюстина выиграет, если продержится до конца. Она продержалась.
Тогда Жюстина сказала, что мне слабо залезть на дерево у забора. Я залезла.
Не моя вина, что я не успела достичь верхушки. Я не просила Майка вмешиваться и снимать меня. Но Жюстина решила, что я проиграла, а Луиза ее поддержала. Я не поверила своим ушам. Луиза, на чьей ты стороне?
На этом подначки закончились, потому что Дженни топнула на нас ногой. Тут спорить бесполезно.
На следующий день отец Жюстины наконец навестил дочь. Жюстина нам все уши прожужжала о том, какой он красивый, настоящая поп-звезда. Он и есть певец: по вечерам он поет в барах, поэтому за Жюстиной и братьями некому стало присматривать. Вы бы его видели! Лысеющая голова. Отвисшее брюхо. Цепь на груди. Не хватало только брюк в стиле клеш и рубашки с кружевными отворотами.
Я бы ни за что не хотела иметь такого папочку. Жюстина издала тоненький радостный вопль и повисла у него на шее, как младенец-переросток. Он куда-то там ее сводил, и Жюстина вернулась в детский дом, светясь от счастья и захлебываясь от восторга. В руках у нее был… небольшой подарок.
Я разозлилась неизвестно на что. Пока отец к ней не приезжал, мы были как бы на равных. Но тут я стала ее задирать и говорить гадости про ее отца. Внезапно Жюстина разрыдалась.
Я была поражена. Кажется, я не говорила ничего настолько уж злого. Я и представить себе не могла, что Жюстина, которая всегда держалась на высоте, способна рыдать. Сама я никогда не плачу, что бы ни стряслось. Вот мама, она не приезжала ко мне бог знает сколько лет. Папы у меня нет и не было. Но чтобы я из-за этого рыдала?
И тут стряслось кое-что похуже. На меня накинулась… Луиза.
— Трейси, ты настоящее исчадие ада! — Она обняла Жюстину и крепко прижала ее к себе: — Не обращай внимания. Она просто завидует.
Это я-то завидую? Кому, Жюстине? Тому, что у нее есть толстый, противный папаша? Луиза, ты смеешься!
Но Луиза не смеялась. Она обняла Жюстину за талию и увела ее прочь.
Я сказала себе, что мне нет до них дела. Хотя в тот вечер я слегка переживала. Даже задумалась, не переборщила ли я с гадостями. Язык у меня острый как бритва.
Я решила, что улажу все за завтраком. Может быть, скажу Жюстине, что смеялась не со зла. Извиняться, конечно, не стану, но покажу, что мне жаль, что все так вышло. Я опоздала. Завтракать пришлось в одиночестве. Луиза не стала садиться со мной. Она пересела за столик у окна. К Жюстине.
— Луиза, ay! — позвала я. И повысила голос: — Ты что, оглохла?
Луиза не оглохла. Она перестала со мной разговаривать. Она перестала быть лучшей подругой мне и стала Жюстине.
Теперь мой единственный друг — писклявый мышонок Питер Ингем. Впрочем, с ним довольно весело. Я как раз писала о нем в дневнике, как вдруг кто-то робко поскребся в дверь. Будто маленький жучок. Я крикнула, чтобы он уносил свои лапки, я занята, но он продолжал шуршать. Пришлось подняться с кровати и спросить, что ему нужно.
— Трейси, давай играть, — предложил он.
— Играть? — грозно переспросила я. — За кого ты меня принимаешь? Я давно вышла из грудного возраста. Я занята. Пишу. — Но я уже так долго писала, что у меня болела рука, а средний палец покраснел и опух. Ох, тяжела доля нашего брата писателя! Но чего не вынесешь ради искусства.
Может быть, стоило немного развеяться.
— Во что же ты умеешь играть, головастик?
Он сморгнул и сделал шажок назад, будто я могла его раздавить, и пискнул, что умеет играть в игры на бумаге.
— На бумаге? — спросила я. — Ага. Скатаем бумажный мяч и будем пинать его, пока он не улетит? Или вырежем очаровательного медвежонка, расцелуем его и порвем на клочки? Заманчиво.
Питер нервно хихикнул:
— Нет, Трейси, игры, где надо писать и чертить. Мы с бабушкой играли в крестики-нолики.
— Вот это да, как увлекательно, — хмыкнула я.
Жучки не понимают сарказма.
— Отлично, я тоже люблю крестики-нолики, — сказал он и достал из кармана карандаш.
Его было не переубедить. И мы сели играть.
Пожалуй, мы неплохо скоротали время. Но что это? В нижнем углу страницы Питер жучиной лапкой тоненько нацарапал послание.
Ничего себе! Мне пришло письмо!
Не каракули от Питера Ингема. Настоящее письмо: пришло по почте, адресовано мисс Трейси Бикер.
В последнее время я почти не получала писем. Зато в приют приходило множество писем про меня. У Илень скопилась огромная папка. Я тайком ее пролистнула. Вы не поверите, какие у людей злые языки. Хорошо бы подать на них в суд за клевету! Вот было бы здорово! Мне присудят огромную компенсацию, сотни тысяч фунтов, и я скручу Жюстине, Дженни и Илень большую фигу. Сожму в горячей ладошке чековую книжку, уеду от них и…
У меня будет собственный дом. Я сама найму себе опекунов. Я буду им платить, и им придется выполнять все мои капризы. Я буду требовать именинный торт каждый день, а они станут покорно кивать и мчаться к плите.
И мне ни с кем не придется делиться.
Даже с Питером. Мне пришлось разделить с ним настоящий именинный торт. А он толкнул меня в бок и сказал:
— Что случилось, Трейси? Тебе нездоровится?
А я только-только закрыла глаза, чтобы задумать желание. В результате я не успела загадать, и если мама не приедет за мной в этом году, то только по вине Питера Ингема.
Хочется в это верить.
Но иногда я все же буду звать его к себе, чтобы поиграть в игры на бумаге. Мне понравилось: я всегда выигрываю.
Кого бы мне еще позвать? Может быть, удастся разыскать Камиллу. Я смогу за ней присматривать. Я куплю манеж и горы игрушек. Я до сих пор люблю детские игрушки. Должно быть, не наигралась в младенчестве. Я устрою настоящую детскую, а когда Камилла будет уезжать домой, я смогу возиться там сама, так, смеха ради.
Вспоминает ли меня Камилла? У детей такая короткая память.
Неужели все-таки Кэм — это сокращенно от Камиллы?
То письмо пришло от нее.
Сначала я немного расстроилась. Я надеялась, что письмо от мамы. Конечно, мама никогда мне не писала, и все же, когда Дженни за завтраком вручила мне конверт, я прижала его к себе и быстро зажмурилась, потому что глаза закололо и защипало, и, будь я послабее характером, я бы непременно разрыдалась.
— Да что это с Трейси? — зашептались дети.
Я быстро сглотнула и шмыгнула носом, открыла глаза и произнесла:
— Со мной все в порядке! Смотрите, мне пришло письмо! Письмо от…
— …Кэм Лоусон, как мне кажется, — очень быстро ввернула Дженни.
Я перевела дух:
— Ну конечно. От Кэм Лоусон. Видите? Она прислала письмо. Не кому-нибудь, а мне. Мне! Видите?
— И что она пишет?
— Не ваше дело. Тайна переписки.
Я вылезла из-за стола и ушла читать письмо. Я не сразу его распечатала. Все никак не могла перестать думать о маме. У меня даже начался приступ аллергии. И потом, я боялась вскрывать письмо Кэм. Она видела, как я бьюсь в истерике. А ну как решит, что у меня не все в порядке с головой?
Но в письме было только хорошее.
Кингтаун
Бич-роуд, 10
Здравствуй, Трейси!
У нас не вышло как следует познакомиться в прошлое воскресенье. Очень жаль, ведь Дженни мне рассказала о тебе, и ты мне с ее слов очень понравилась. Дженни говорила, ты любишь дерзить и сочинять истории.
Я совсем другая. Я всегда была пай-девочкой. Особенно в школе. Представляю, как бы ты меня дразнила!
Теперь, слава богу, я стала побойчее.
И я терпеть не могу сочинять. Этим я зарабатываю на жизнь. Каждое утро я, доев хлопья, сажусь за машинку, руки сжимаются в кулаки, глаза хмуро глядят на чистый лист бумаги, и я думаю: «Какой дурацкий способ заработать! Пора заняться чем-нибудь другим». Но больше я ничего не умею, и поэтому приходится писать.
А ты продолжаешь писать? Ты правда пишешь книгу о себе? Настоящую автобиографию? Большинство девочек твоего возраста не нашли бы, о чем рассказать читателю, но в твоей жизни столько всего произошло, что тебе можно в чем-то даже позавидовать.
Удачи тебе.
КЭМ
Свалка на Ли-роуд
Дом для трудных детей
Здравствуйте, мисс Лоусон!
Дженни говорит, я должна звать Вас «мисс Лоусон», хотя Вы и подписались «Кэм». Что за имя у Вас — «Кэм»? Если на самом деле вас зовут Камилла, надо так и говорить, потому что Камилла — чудесное имя. В прежнем детском доме у меня была подруга с таким именем, и оно ей очень нравилось. Я всегда растягивала его: «Ка-миии-лла», и Камилла смеялась. Она была очень умной, хотя и совсем маленькой.
А почему Вам нравится, что я дерзкая и своенравная? На самом деле я не всегда виновата в том, что происходит. Просто не надо ко мне цепляться. Многие сами начинают первыми. Но не будем показывать пальцем, я не ябеда, как некоторые.
Вам нравится, как я рисую? Мне понравились Ваши рисунки, очень забавные. Только я не понимаю, как Вам может не нравиться писать. Зачем Вы тогда пишете? Мне нравится писать. Нет ничего проще. Берешь ручку и бумагу, и слова льются сами собой. Вот только рука устает и пальцы распухают. А если какой-нибудь безмозглый мальчишка разжевал стержень, можно измазать чернилами руки, одежду и бумагу.
Как подвигается Ваша статья о детском доме? Если хотите, я могу Вам помочь. если Вам хочется узнать обо мне побольше, я буду рада рассказать. Я знаю все про все. Только спросите.
Да, я по-прежнему корплю над автобиографией. Автобиография. Какое умное слово. Я спрашивала у Дженни, что оно значит, и она объяснила. Оказывается, автобиография — это книга о себе. Правильно, я пишу историю своей жизни. Я бы показала ее Вам, но тут все очень личное. Не слушайте Жюстину, она все переврала. У меня тут есть захватывающие места, честное слово.
До встречи.
Ваша коллега-писательница
Трейси Бикер.
P.S. Жду Вашего ответа!
Бич-роуд, 10
Здравствуй, Трейси!
Спасибо за чудесное письмо. Я смеялась от души. И знаешь что? По-моему, ты родилась писательницей.
Мне бы не помешала помощь над статьей. Какие у тебя планы на субботу? Хотелось бы тебя повидать.
КЭМ.
Да , я терпеть не могу глупо-сентиментальное «Камилла». В школе меня дразнили до слез.
Свалка ненужных детей
Здравствуйте, Камилла!
У вас совсем не глупое и не сентиментальное имя. Таким именем стоит гордиться. Попробовали бы прожить с имечком вроде Трейси Бикер. Да, простите, что я пишу на такой бумаге. Дженни больше не дает мне чистых листов, говорит, моя писанина обходится ей в целое состояние, не пора ли мне передохнуть. Пришлось одолжить страничку из блокнота у одного из малышей. Противные картинки, правда? Не то слово.
Я с радостью помогу Вам в субботу. Какие у детдомовцев могут быть планы? Правда, за мной часто приходит мама, и мы идем гулять. Но сейчас она, скорее всего, за границей. Однажды она возьмет с собой и меня. Вряд ли это случится на днях, поэтому в субботу Вы сможете меня застать. Во сколько Вы придете? Завтрак у нас в 8.30, ем я быстро, так что в 8.35 уже освобожусь. Договорились?
С приветом от брата по перу… погодите, какой из меня брат?
С приветом от сестры по перу
Трейси
P.S. Ответьте, чтобы я знала точно, во сколько Вас ждать.
Бич-роуд, 10
Здравствуй, сестренка по перу!
В 8.35 встретиться никак не получится. В 8.35 я все еще…
Может, лучше в 10.35?
КЭМ. Ох, прости. КАМИЛЛА. Ужас!
P.S. Гоблинда просто прелесть. Напиши о ней рассказ.
Представьте себе, она пол-утра нежится в кровати! Ну и лентяйка! Еще и опоздала! Вместо 10.35 явилась в 10.41. Я уже отчаялась ждать. Вот вам и настоящая писательница, даже не может прийти вовремя.
А когда она пришла, никакого интервью не получилось. Кэм устроила бардак. Я ведь все продумала. Я преподнесла бы ей статью на блюдечке. Конечно, большей частью рассказ был бы обо мне. Еще я решила, что она могла бы поговорить с Питером Ингемом, чтобы статья не вышла однобокой. Взгляд со стороны девочки, взгляд со стороны мальчика. Остальные обойдутся.
Кэм достала маленький дребезжащий диктофон, и я буквально через минуту научилась с ним обращаться. Было здорово прослушивать запись на быстрой скорости, перематывать и снова слушать. Сначала я немного подурачилась, поговорила с австралийским акцентом, потом голосом заправского гангстера и Дональда Дака (это у меня здорово выходит), а затем перешла к делу. И поскольку я не гонюсь за славой и не жду, что все сливки достанутся мне, я передала диктофон Питеру Ингему.
Он отшатнулся, будто я направила на него заряженное ружье.
— Не бойся, Питер. Веди себя естественно и говори все, что хочешь.
— Что мне надо сказать? — пискнул Питер.
Я нетерпеливо вздохнула.
— Просто расскажи Кэм о себе.
— Но мне нечего рассказывать. Когда Илень дала мне дневник, я не знал, что в нем писать, — забеспокоился Питер. — Я жил с бабушкой. Она умерла. Меня забрали в приют. Вот и все.
— Ничего страшного, Питер. Трейси не должна приказывать тебе говорить. Если не хочешь, не надо, — сказала Кэм.
— Ничего себе, приказывать! Кто я, тиран? Это меня все строят. В прежнем детском доме был здоровенный парень, бритоголовый, в тяжелых армейских ботинках. Однажды я ради смеха налила в них заварного крема, но он не понял шутки, хотя видели бы вы, как забавно желтый липкий крем брызнул вверх по всей его штанине. С тех пор я стала местным изгоем, а он меня просто возненавидел. Ох, как он надо мной измывался!
Я собиралась пуститься в подробности, но тут, как всегда, вмешалась Жюстина Литтлвуд.
— Мисс, так нечестно. Трейси Бикер выпендривается, будто она пуп земли, а мы тоже хотим, чтобы вы нас выслушали!
— Заткнись, трещотка! — сказала я. — Камилла пришла не к вам, а ко мне. У нас с ней деловое совещание. Марш отсюда. Верно, Кэм?
— Вообще-то да, Трейси, я договаривалась с тобой. Но давай им немного уступим, — сказала Кэм.
Вот покорная овца! Называется, пришла ко мне! Ничего себе деловая встреча! Она должна была отослать Жюстину с остальными прочь. Питер не в счет, он безвредный. Но другие! Все без толку. Утро было потеряно впустую. Кэм дала каждому позабавиться с диктофоном, потом малыши вспомнили про ее ручку с Микки-Маусом и захотели порисовать, потом Дженни принесла Кэм кофе, а нам кока-колы, так что деловая встреча превратилась в большой пикник. Только у меня не было ощущения праздника. Я вновь осталась за бортом.
Вскоре я ушла сама. Я оглядывалась через плечо, а Кэм будто не замечала моего исчезновения. Но вскоре она меня догнала. Она по-прежнему держала на весу крошку Бекки, к ее ноге жался Вэйн. Кэм ткнула меня ручкой между лопаток.
— Погоди, — мягко сказала она. — Трейси, не пора ли нам начать твое интервью?
— По-моему, у вас есть с кем поговорить. Зачем тратить время на такую, как я? — едко процедила я. — Кажется, вы забыли, к кому пришли.
— А знаешь, что? Идем в твою комнату. Только вдвоем. Согласна?
— Ну ладно. — Я зевнула и пожала плечами. — Если вам так интересно. У меня уже пропало настроение. Но раз вы настаиваете… Разве что на минутку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Она не поблагодарила, не улыбнулась. Когда она отчаялась ждать, то отправилась наверх, не глядя на меня. Но на следующий день за завтраком она мне слегка кивнула. Я тоже кивнула и отправила ей щелчком кукурузную звездочку. Она отправила другую в ответ. Мы стали перебрасываться хлопьями и установили мир. Конечно, мы не стали лучшими подругами. Моей лучшей подругой была Луиза. Ну-ну…
Поначалу Луиза скулила.
— Ну зачем нам нужна эта Жюстина? — стонала она. — Трейси, мне она не нравится. Она такая несносная.
— Я бы тоже не отказалась быть несносной. Это же здорово! Послушай, что ты такое говоришь, я же несноснее Жюстины! — опомнилась я, выпячивая подбородок.
— Вот ненормальная, — улыбнулась Луиза.
Но ее слова меня задели. Я начала ругаться покрепче Жюстины. Дженни сердилась, потому что Максик стал за мной повторять, и даже крошка Вэйн иногда выдавал такое, что она затыкала уши.
Затем я решила взять ее на слабо. Я всегда побеждала в слабо. Пока не столкнулась с Жюстиной.
Я подначила ее смачно выругаться, когда к нам на чай заглянул викарий. Она выругалась.
Она сказала, что мне слабо выбежать во двор голышом. Я выбежала.
Я сказала, что ей слабо проглотить червяка. Она проглотила.
Она сказала, что мне самой слабо проглотить червяка.
Я возмутилась: так нечестно. Нельзя повторять чужую подначку. Луиза раскрыла свой болтливый рот и заявила, что я боюсь червяков.
— А слабо проглотить двух червяков? — сказала Жюстина.
Я проглотила.
Честное слово, я проглотила! Почти. Я не виновата, что меня начало тошнить, едва червяки оказались у меня в желудке. Жюстина сказала, что я подержала их во рту и выплюнула, но это неправда.
Следующую подначку я задумала на славу. Я отлично катаюсь на скейте. Жюстина не умеет держать равновесие и поворачивать. Я соорудила во дворе трассу с препятствиями: качели, скамейки и так далее. И сказала Жюстине, что ей слабо проехаться. Она проехалась.
Она то и дело падала. Но каждый раз поднималась на ноги и продолжала путь. Я сказала, что она дисквалифицирована. Но Луиза решила, что Жюстина выиграет, если продержится до конца. Она продержалась.
Тогда Жюстина сказала, что мне слабо залезть на дерево у забора. Я залезла.
Не моя вина, что я не успела достичь верхушки. Я не просила Майка вмешиваться и снимать меня. Но Жюстина решила, что я проиграла, а Луиза ее поддержала. Я не поверила своим ушам. Луиза, на чьей ты стороне?
На этом подначки закончились, потому что Дженни топнула на нас ногой. Тут спорить бесполезно.
На следующий день отец Жюстины наконец навестил дочь. Жюстина нам все уши прожужжала о том, какой он красивый, настоящая поп-звезда. Он и есть певец: по вечерам он поет в барах, поэтому за Жюстиной и братьями некому стало присматривать. Вы бы его видели! Лысеющая голова. Отвисшее брюхо. Цепь на груди. Не хватало только брюк в стиле клеш и рубашки с кружевными отворотами.
Я бы ни за что не хотела иметь такого папочку. Жюстина издала тоненький радостный вопль и повисла у него на шее, как младенец-переросток. Он куда-то там ее сводил, и Жюстина вернулась в детский дом, светясь от счастья и захлебываясь от восторга. В руках у нее был… небольшой подарок.
Я разозлилась неизвестно на что. Пока отец к ней не приезжал, мы были как бы на равных. Но тут я стала ее задирать и говорить гадости про ее отца. Внезапно Жюстина разрыдалась.
Я была поражена. Кажется, я не говорила ничего настолько уж злого. Я и представить себе не могла, что Жюстина, которая всегда держалась на высоте, способна рыдать. Сама я никогда не плачу, что бы ни стряслось. Вот мама, она не приезжала ко мне бог знает сколько лет. Папы у меня нет и не было. Но чтобы я из-за этого рыдала?
И тут стряслось кое-что похуже. На меня накинулась… Луиза.
— Трейси, ты настоящее исчадие ада! — Она обняла Жюстину и крепко прижала ее к себе: — Не обращай внимания. Она просто завидует.
Это я-то завидую? Кому, Жюстине? Тому, что у нее есть толстый, противный папаша? Луиза, ты смеешься!
Но Луиза не смеялась. Она обняла Жюстину за талию и увела ее прочь.
Я сказала себе, что мне нет до них дела. Хотя в тот вечер я слегка переживала. Даже задумалась, не переборщила ли я с гадостями. Язык у меня острый как бритва.
Я решила, что улажу все за завтраком. Может быть, скажу Жюстине, что смеялась не со зла. Извиняться, конечно, не стану, но покажу, что мне жаль, что все так вышло. Я опоздала. Завтракать пришлось в одиночестве. Луиза не стала садиться со мной. Она пересела за столик у окна. К Жюстине.
— Луиза, ay! — позвала я. И повысила голос: — Ты что, оглохла?
Луиза не оглохла. Она перестала со мной разговаривать. Она перестала быть лучшей подругой мне и стала Жюстине.
Теперь мой единственный друг — писклявый мышонок Питер Ингем. Впрочем, с ним довольно весело. Я как раз писала о нем в дневнике, как вдруг кто-то робко поскребся в дверь. Будто маленький жучок. Я крикнула, чтобы он уносил свои лапки, я занята, но он продолжал шуршать. Пришлось подняться с кровати и спросить, что ему нужно.
— Трейси, давай играть, — предложил он.
— Играть? — грозно переспросила я. — За кого ты меня принимаешь? Я давно вышла из грудного возраста. Я занята. Пишу. — Но я уже так долго писала, что у меня болела рука, а средний палец покраснел и опух. Ох, тяжела доля нашего брата писателя! Но чего не вынесешь ради искусства.
Может быть, стоило немного развеяться.
— Во что же ты умеешь играть, головастик?
Он сморгнул и сделал шажок назад, будто я могла его раздавить, и пискнул, что умеет играть в игры на бумаге.
— На бумаге? — спросила я. — Ага. Скатаем бумажный мяч и будем пинать его, пока он не улетит? Или вырежем очаровательного медвежонка, расцелуем его и порвем на клочки? Заманчиво.
Питер нервно хихикнул:
— Нет, Трейси, игры, где надо писать и чертить. Мы с бабушкой играли в крестики-нолики.
— Вот это да, как увлекательно, — хмыкнула я.
Жучки не понимают сарказма.
— Отлично, я тоже люблю крестики-нолики, — сказал он и достал из кармана карандаш.
Его было не переубедить. И мы сели играть.
Пожалуй, мы неплохо скоротали время. Но что это? В нижнем углу страницы Питер жучиной лапкой тоненько нацарапал послание.
Ничего себе! Мне пришло письмо!
Не каракули от Питера Ингема. Настоящее письмо: пришло по почте, адресовано мисс Трейси Бикер.
В последнее время я почти не получала писем. Зато в приют приходило множество писем про меня. У Илень скопилась огромная папка. Я тайком ее пролистнула. Вы не поверите, какие у людей злые языки. Хорошо бы подать на них в суд за клевету! Вот было бы здорово! Мне присудят огромную компенсацию, сотни тысяч фунтов, и я скручу Жюстине, Дженни и Илень большую фигу. Сожму в горячей ладошке чековую книжку, уеду от них и…
У меня будет собственный дом. Я сама найму себе опекунов. Я буду им платить, и им придется выполнять все мои капризы. Я буду требовать именинный торт каждый день, а они станут покорно кивать и мчаться к плите.
И мне ни с кем не придется делиться.
Даже с Питером. Мне пришлось разделить с ним настоящий именинный торт. А он толкнул меня в бок и сказал:
— Что случилось, Трейси? Тебе нездоровится?
А я только-только закрыла глаза, чтобы задумать желание. В результате я не успела загадать, и если мама не приедет за мной в этом году, то только по вине Питера Ингема.
Хочется в это верить.
Но иногда я все же буду звать его к себе, чтобы поиграть в игры на бумаге. Мне понравилось: я всегда выигрываю.
Кого бы мне еще позвать? Может быть, удастся разыскать Камиллу. Я смогу за ней присматривать. Я куплю манеж и горы игрушек. Я до сих пор люблю детские игрушки. Должно быть, не наигралась в младенчестве. Я устрою настоящую детскую, а когда Камилла будет уезжать домой, я смогу возиться там сама, так, смеха ради.
Вспоминает ли меня Камилла? У детей такая короткая память.
Неужели все-таки Кэм — это сокращенно от Камиллы?
То письмо пришло от нее.
Сначала я немного расстроилась. Я надеялась, что письмо от мамы. Конечно, мама никогда мне не писала, и все же, когда Дженни за завтраком вручила мне конверт, я прижала его к себе и быстро зажмурилась, потому что глаза закололо и защипало, и, будь я послабее характером, я бы непременно разрыдалась.
— Да что это с Трейси? — зашептались дети.
Я быстро сглотнула и шмыгнула носом, открыла глаза и произнесла:
— Со мной все в порядке! Смотрите, мне пришло письмо! Письмо от…
— …Кэм Лоусон, как мне кажется, — очень быстро ввернула Дженни.
Я перевела дух:
— Ну конечно. От Кэм Лоусон. Видите? Она прислала письмо. Не кому-нибудь, а мне. Мне! Видите?
— И что она пишет?
— Не ваше дело. Тайна переписки.
Я вылезла из-за стола и ушла читать письмо. Я не сразу его распечатала. Все никак не могла перестать думать о маме. У меня даже начался приступ аллергии. И потом, я боялась вскрывать письмо Кэм. Она видела, как я бьюсь в истерике. А ну как решит, что у меня не все в порядке с головой?
Но в письме было только хорошее.
Кингтаун
Бич-роуд, 10
Здравствуй, Трейси!
У нас не вышло как следует познакомиться в прошлое воскресенье. Очень жаль, ведь Дженни мне рассказала о тебе, и ты мне с ее слов очень понравилась. Дженни говорила, ты любишь дерзить и сочинять истории.
Я совсем другая. Я всегда была пай-девочкой. Особенно в школе. Представляю, как бы ты меня дразнила!
Теперь, слава богу, я стала побойчее.
И я терпеть не могу сочинять. Этим я зарабатываю на жизнь. Каждое утро я, доев хлопья, сажусь за машинку, руки сжимаются в кулаки, глаза хмуро глядят на чистый лист бумаги, и я думаю: «Какой дурацкий способ заработать! Пора заняться чем-нибудь другим». Но больше я ничего не умею, и поэтому приходится писать.
А ты продолжаешь писать? Ты правда пишешь книгу о себе? Настоящую автобиографию? Большинство девочек твоего возраста не нашли бы, о чем рассказать читателю, но в твоей жизни столько всего произошло, что тебе можно в чем-то даже позавидовать.
Удачи тебе.
КЭМ
Свалка на Ли-роуд
Дом для трудных детей
Здравствуйте, мисс Лоусон!
Дженни говорит, я должна звать Вас «мисс Лоусон», хотя Вы и подписались «Кэм». Что за имя у Вас — «Кэм»? Если на самом деле вас зовут Камилла, надо так и говорить, потому что Камилла — чудесное имя. В прежнем детском доме у меня была подруга с таким именем, и оно ей очень нравилось. Я всегда растягивала его: «Ка-миии-лла», и Камилла смеялась. Она была очень умной, хотя и совсем маленькой.
А почему Вам нравится, что я дерзкая и своенравная? На самом деле я не всегда виновата в том, что происходит. Просто не надо ко мне цепляться. Многие сами начинают первыми. Но не будем показывать пальцем, я не ябеда, как некоторые.
Вам нравится, как я рисую? Мне понравились Ваши рисунки, очень забавные. Только я не понимаю, как Вам может не нравиться писать. Зачем Вы тогда пишете? Мне нравится писать. Нет ничего проще. Берешь ручку и бумагу, и слова льются сами собой. Вот только рука устает и пальцы распухают. А если какой-нибудь безмозглый мальчишка разжевал стержень, можно измазать чернилами руки, одежду и бумагу.
Как подвигается Ваша статья о детском доме? Если хотите, я могу Вам помочь. если Вам хочется узнать обо мне побольше, я буду рада рассказать. Я знаю все про все. Только спросите.
Да, я по-прежнему корплю над автобиографией. Автобиография. Какое умное слово. Я спрашивала у Дженни, что оно значит, и она объяснила. Оказывается, автобиография — это книга о себе. Правильно, я пишу историю своей жизни. Я бы показала ее Вам, но тут все очень личное. Не слушайте Жюстину, она все переврала. У меня тут есть захватывающие места, честное слово.
До встречи.
Ваша коллега-писательница
Трейси Бикер.
P.S. Жду Вашего ответа!
Бич-роуд, 10
Здравствуй, Трейси!
Спасибо за чудесное письмо. Я смеялась от души. И знаешь что? По-моему, ты родилась писательницей.
Мне бы не помешала помощь над статьей. Какие у тебя планы на субботу? Хотелось бы тебя повидать.
КЭМ.
Да , я терпеть не могу глупо-сентиментальное «Камилла». В школе меня дразнили до слез.
Свалка ненужных детей
Здравствуйте, Камилла!
У вас совсем не глупое и не сентиментальное имя. Таким именем стоит гордиться. Попробовали бы прожить с имечком вроде Трейси Бикер. Да, простите, что я пишу на такой бумаге. Дженни больше не дает мне чистых листов, говорит, моя писанина обходится ей в целое состояние, не пора ли мне передохнуть. Пришлось одолжить страничку из блокнота у одного из малышей. Противные картинки, правда? Не то слово.
Я с радостью помогу Вам в субботу. Какие у детдомовцев могут быть планы? Правда, за мной часто приходит мама, и мы идем гулять. Но сейчас она, скорее всего, за границей. Однажды она возьмет с собой и меня. Вряд ли это случится на днях, поэтому в субботу Вы сможете меня застать. Во сколько Вы придете? Завтрак у нас в 8.30, ем я быстро, так что в 8.35 уже освобожусь. Договорились?
С приветом от брата по перу… погодите, какой из меня брат?
С приветом от сестры по перу
Трейси
P.S. Ответьте, чтобы я знала точно, во сколько Вас ждать.
Бич-роуд, 10
Здравствуй, сестренка по перу!
В 8.35 встретиться никак не получится. В 8.35 я все еще…
Может, лучше в 10.35?
КЭМ. Ох, прости. КАМИЛЛА. Ужас!
P.S. Гоблинда просто прелесть. Напиши о ней рассказ.
Представьте себе, она пол-утра нежится в кровати! Ну и лентяйка! Еще и опоздала! Вместо 10.35 явилась в 10.41. Я уже отчаялась ждать. Вот вам и настоящая писательница, даже не может прийти вовремя.
А когда она пришла, никакого интервью не получилось. Кэм устроила бардак. Я ведь все продумала. Я преподнесла бы ей статью на блюдечке. Конечно, большей частью рассказ был бы обо мне. Еще я решила, что она могла бы поговорить с Питером Ингемом, чтобы статья не вышла однобокой. Взгляд со стороны девочки, взгляд со стороны мальчика. Остальные обойдутся.
Кэм достала маленький дребезжащий диктофон, и я буквально через минуту научилась с ним обращаться. Было здорово прослушивать запись на быстрой скорости, перематывать и снова слушать. Сначала я немного подурачилась, поговорила с австралийским акцентом, потом голосом заправского гангстера и Дональда Дака (это у меня здорово выходит), а затем перешла к делу. И поскольку я не гонюсь за славой и не жду, что все сливки достанутся мне, я передала диктофон Питеру Ингему.
Он отшатнулся, будто я направила на него заряженное ружье.
— Не бойся, Питер. Веди себя естественно и говори все, что хочешь.
— Что мне надо сказать? — пискнул Питер.
Я нетерпеливо вздохнула.
— Просто расскажи Кэм о себе.
— Но мне нечего рассказывать. Когда Илень дала мне дневник, я не знал, что в нем писать, — забеспокоился Питер. — Я жил с бабушкой. Она умерла. Меня забрали в приют. Вот и все.
— Ничего страшного, Питер. Трейси не должна приказывать тебе говорить. Если не хочешь, не надо, — сказала Кэм.
— Ничего себе, приказывать! Кто я, тиран? Это меня все строят. В прежнем детском доме был здоровенный парень, бритоголовый, в тяжелых армейских ботинках. Однажды я ради смеха налила в них заварного крема, но он не понял шутки, хотя видели бы вы, как забавно желтый липкий крем брызнул вверх по всей его штанине. С тех пор я стала местным изгоем, а он меня просто возненавидел. Ох, как он надо мной измывался!
Я собиралась пуститься в подробности, но тут, как всегда, вмешалась Жюстина Литтлвуд.
— Мисс, так нечестно. Трейси Бикер выпендривается, будто она пуп земли, а мы тоже хотим, чтобы вы нас выслушали!
— Заткнись, трещотка! — сказала я. — Камилла пришла не к вам, а ко мне. У нас с ней деловое совещание. Марш отсюда. Верно, Кэм?
— Вообще-то да, Трейси, я договаривалась с тобой. Но давай им немного уступим, — сказала Кэм.
Вот покорная овца! Называется, пришла ко мне! Ничего себе деловая встреча! Она должна была отослать Жюстину с остальными прочь. Питер не в счет, он безвредный. Но другие! Все без толку. Утро было потеряно впустую. Кэм дала каждому позабавиться с диктофоном, потом малыши вспомнили про ее ручку с Микки-Маусом и захотели порисовать, потом Дженни принесла Кэм кофе, а нам кока-колы, так что деловая встреча превратилась в большой пикник. Только у меня не было ощущения праздника. Я вновь осталась за бортом.
Вскоре я ушла сама. Я оглядывалась через плечо, а Кэм будто не замечала моего исчезновения. Но вскоре она меня догнала. Она по-прежнему держала на весу крошку Бекки, к ее ноге жался Вэйн. Кэм ткнула меня ручкой между лопаток.
— Погоди, — мягко сказала она. — Трейси, не пора ли нам начать твое интервью?
— По-моему, у вас есть с кем поговорить. Зачем тратить время на такую, как я? — едко процедила я. — Кажется, вы забыли, к кому пришли.
— А знаешь, что? Идем в твою комнату. Только вдвоем. Согласна?
— Ну ладно. — Я зевнула и пожала плечами. — Если вам так интересно. У меня уже пропало настроение. Но раз вы настаиваете… Разве что на минутку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20