И еще эта встреча в телевизионной студии окончательно убедила меня в том, что меня действительно в свое время выгнали из школы.
Тут я должна выразить сердечную благодарность маме, которая ни словом не обмолвилась тогда о моем исключении.
«Ты знаешь, почему перешла учиться в „Томоэ“?» – спросила она много лет спустя. Когда я ответила, что не знаю, мама беззаботно сказала: «Ты была исключена из школы».
А ведь она вполне могла сказать мне, первокласснице: «Ну что мне с тобой делать? Из одной школы тебя уже выгнали, теперь пойдешь в другую, а какой толк? Если снова исключат, кто тебя возьмет?!»
Какой несчастной после такого разговора вошла бы я в тот первый день в школу «Томоэ»! И конечно, эти ворота, росшие из земли, и железнодорожные вагоны, превращенные в классы, не вызвали бы у меня никакого восторга. Как я счастлива, что у меня такая мама!
Мы учились в военные годы, когда фотографии были редкостью. Из немногих запечатлевших школу «Томоэ» снимков, пожалуй, самая дорогая фотография выпускного вечера. Окончившие школу фотографировались на лестнице, ведущей в актовый зал. Когда они выстраивались под крики: «Ребята, сниматься!», к ним присоединялись и младшие – им тоже хотелось попасть в кадр, – так что потом трудно было определить, какой именно класс выпускной. Позднее на наших регулярных встречах мы горячо спорили по этому поводу.
Что же касается учителя Кобаяси, то такая путаница нисколько не заботила его. Очевидно, он предпочитал формальной фотографии выпускного класса живой снимок всех желающих. Когда рассматриваешь эти фотографии, думаешь, что они наилучшим образом отражают вольный дух «Томоэ».
Я бы могла написать еще много о нашей школе. Но для меня будет достаточно, если прочитавший эту книжку поймет, что при правильном подходе со стороны взрослых из любого ребенка, даже из такой девчонки, как Тотто-тян, можно воспитать человека, способного найти свое место в обществе.
Я уверена, что если бы сейчас существовали школы, подобные «Томоэ», то мы бы не столкнулись с такой проблемой, как разгул насилия в наших учебных заведениях, меньше детей бросало бы школу. Ведь в «Томоэ» после уроков никому не хотелось уходить домой. А утром мы спешили быстрей попасть в школу… Вот такой была школа «Томоэ»!
Сосаку Кобаяси, создавший эту замечательную школу, родился 18 июня 1893 года в деревне на северо-западе от Токио. С детских лет он полюбил музыку. Бывало, играя на берегу реки, неподалеку от своего дома, откуда открывался прекрасный вид на гору Харуну, он размахивал руками – воображал себя дирижером, управляющим оркестром текущих вод.
Он был младшим из шести детей в довольно бедной крестьянской семье. Поэтому, закончив начальную школу, он сразу начал работать помощником учителя. Для этого ему пришлось сдать аттестационный экзамен, что в таком возрасте было явлением необычным и свидетельствовало о его незаурядных способностях. Вскоре он получил место учителя в одной из начальных школ Токио. Одновременно Кобаяси брал уроки музыки, что позволило ему осуществить давнишнюю мечту – продолжить музыкальное образование на педагогическом отделении Токийской консерватории (ныне Университет изящных искусств и музыки). После окончания консерватории стал преподавателем музыки в начальной школе «Сэйкэй», основанной Сюндзи Накамурой, замечательным педагогом, придававшим первостепенное значение именно начальному школьному образованию. Накамура считал, что классы должны быть малочисленными, иметь ни в коем случае не больше тридцати учеников, и был приверженцем достаточно гибких методов обучения, которые были бы направлены на развитие личности и пронизаны уважением к достоинству маленького человека. Так, занятия в его школе заканчивались к полудню, а остальное время отводилось для прогулок, сбора гербариев, чтения и бесед, которые проводил сам директор. Кобаяси испытал сильное влияние своего учителя Накамуры и позднее применял его методы преподавания в школе «Томоэ».
В те годы Кобаяси написал оперетту для детей, которую исполнили ученики школы «Сэйкэй». Оперетта произвела большое впечатление на крупного промышленника барона Ивасаки из семьи, основавшей гигантский концерн «Мицубиси». Барон Ивасаки помогал деньгами многим музыкантам, прежде всего крупнейшему японскому композитору Косаку Ямаде, финансировал школу «Сэйкэй».
Этот меценат оплатил поездку Кобаяси в Европу для ознакомления с делом образования.
Кобаяси провел в Европе два года – с 1922 по 1924 год. Он посетил разные школы, стажировался у Далькроза для изучения ритмики. После возвращения в Японию он вместе со своим единомышленником – педагогом Куниёси Обарой основал детский сад «Сэйдзё», подобного которому не было в стране.
Кобаяси предостерегал коллег: «Не пытайтесь подчинять воспитание детей своим планам». «Предоставьте их самим себе! – говорил он воспитателям. – Не мешайте их развитию. Детские мечты грандиознее любых ваших замыслов».
В 1930 году Кобаяси снова поехал в Европу. В течение года он стажировался у Далькроза, побывал в других странах, где посещал учебные заведения, и утвердился в намерении создать собственную школу.
Основав наконец в 1937 году школу «Томоэ», Кобаяси одновременно организовал Японскую ассоциацию ритмики.
Сосаку Кобаяси известен многим как деятель культуры, познакомивший японцев с ритмикой, многие знают его по педагогической работе в Музыкальном институте «Кунитати» в послевоенные годы, но вот тех, кто учился у него в школе, кто на себе – подобно мне и моим друзьям – познал его методы обучения, осталось совсем мало.
От тех, кто учился у Кобаяси в послевоенные годы, мне не раз приходилось слышать, что он был молчаливым человеком. Как жаль, ведь в годы нашего учения в «Томоэ» мы знали его разговорчивым, красноречивым, любившим подолгу с нами беседовать. Очевидно, после войны на долю учителя выпало много тяжких испытаний. Я уже писала, что, после того как «Томоэ» была уничтожена зажигательными бомбами, Кобаяси заведовал детским садом «Кунитати», преподавал в одноименном музыкальном институте, но так и не дожил до осуществления своей заветной мечты о воссоздании начальной школы.
Даже когда «Томоэ» была объята пламенем пожара, Кобаяси уже думал о новой, еще лучшей школе. «Так какую же мы теперь построим школу?» – с воодушевлением спросил он сына, не обращая внимания на то, что творилось вокруг.
Я затянула свое послесловие, но все же хочется рассказать об одной истории, которая позволит узнать учителя еще с одной стороны. Когда я начала писать эту книгу, я с удивлением узнала, что Кадзухико Сано, продюсер программы телевидения «Асахи» «Уголок Тэцуко», которую я веду ежедневно, человек, с которым я работаю бок о бок долгие годы, уже десять лет изучает жизнь и педагогическую деятельность Кобаяси. Мой коллега никогда не встречался с ним, интерес к этому замечательному педагогу пробудился у него после встречи с пианисткой, когда-то аккомпанировавшей на уроке ритмики, который проводил с детьми учитель, «Послушайте! Дети никогда так не ходят!» – поправил он пианистку, как только та взяла первые такты. Учитель знал не только как ходят, но и как и чем дышат дети! Я надеюсь, что Кадзухико Сано, тонко чувствующий исследователь, напишет хорошую книгу о выдающемся педагоге Кобаяси.
Еще я хотела бы сообщить, что школьный дворник Рё-тян вернулся с фронта живым и здоровым. До сих пор он не пропускает наших регулярных встреч третьего ноября каждого года.
Двадцать лет назад молодой редактор издательства «Коданся» Кацухико Като заметил в женском журнале «Фудзин корон» мое эссе о школе «Томоэ». Он явился ко мне с большой пачкой бумаги и предложил мне дополнить мои короткие заметки, написать целую книгу. К сожалению, бумага так и осталась нетронутой – я была слишком молода и, кроме школьных сочинений, ничего не писала, но я благодарна Като-сану за уверенность, которую он внушил мне, за поданную им идею – написать книгу о «Томоэ».
Несколько слов о названии книги. Когда я начала ее писать, в моду вошло выражение «мадогива-дзоку» – «безучастно сидящие у окна». Так говорили о людях, оказавшихся не у дел, страдающих от отчужденности. И хотя в своей первой школе я стояла у окна просто потому, что поджидала уличных музыкантов, я в какой-то мере испытывала там чувство собственной ненужности, ощущала холод и равнодушие окружающих. Правда, в названии книги есть еще и другой, светлый оттенок – окно в счастье, которое открылось мне в школе «Томоэ».
Наконец «Тотто-тян, маленькая девочка у окна» вышла в свет. Самой школы «Томоэ» уже давно не существует, но я была бы счастлива, если б она хоть на какое-то время возникла в вашем, читатель, воображении!
1981 год. В день, когда я услышала ошеломляющую новость: на выпускные церемонии в средние школы направлены наряды полиции, чтобы не допустить нападений школьников на учителей…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Тут я должна выразить сердечную благодарность маме, которая ни словом не обмолвилась тогда о моем исключении.
«Ты знаешь, почему перешла учиться в „Томоэ“?» – спросила она много лет спустя. Когда я ответила, что не знаю, мама беззаботно сказала: «Ты была исключена из школы».
А ведь она вполне могла сказать мне, первокласснице: «Ну что мне с тобой делать? Из одной школы тебя уже выгнали, теперь пойдешь в другую, а какой толк? Если снова исключат, кто тебя возьмет?!»
Какой несчастной после такого разговора вошла бы я в тот первый день в школу «Томоэ»! И конечно, эти ворота, росшие из земли, и железнодорожные вагоны, превращенные в классы, не вызвали бы у меня никакого восторга. Как я счастлива, что у меня такая мама!
Мы учились в военные годы, когда фотографии были редкостью. Из немногих запечатлевших школу «Томоэ» снимков, пожалуй, самая дорогая фотография выпускного вечера. Окончившие школу фотографировались на лестнице, ведущей в актовый зал. Когда они выстраивались под крики: «Ребята, сниматься!», к ним присоединялись и младшие – им тоже хотелось попасть в кадр, – так что потом трудно было определить, какой именно класс выпускной. Позднее на наших регулярных встречах мы горячо спорили по этому поводу.
Что же касается учителя Кобаяси, то такая путаница нисколько не заботила его. Очевидно, он предпочитал формальной фотографии выпускного класса живой снимок всех желающих. Когда рассматриваешь эти фотографии, думаешь, что они наилучшим образом отражают вольный дух «Томоэ».
Я бы могла написать еще много о нашей школе. Но для меня будет достаточно, если прочитавший эту книжку поймет, что при правильном подходе со стороны взрослых из любого ребенка, даже из такой девчонки, как Тотто-тян, можно воспитать человека, способного найти свое место в обществе.
Я уверена, что если бы сейчас существовали школы, подобные «Томоэ», то мы бы не столкнулись с такой проблемой, как разгул насилия в наших учебных заведениях, меньше детей бросало бы школу. Ведь в «Томоэ» после уроков никому не хотелось уходить домой. А утром мы спешили быстрей попасть в школу… Вот такой была школа «Томоэ»!
Сосаку Кобаяси, создавший эту замечательную школу, родился 18 июня 1893 года в деревне на северо-западе от Токио. С детских лет он полюбил музыку. Бывало, играя на берегу реки, неподалеку от своего дома, откуда открывался прекрасный вид на гору Харуну, он размахивал руками – воображал себя дирижером, управляющим оркестром текущих вод.
Он был младшим из шести детей в довольно бедной крестьянской семье. Поэтому, закончив начальную школу, он сразу начал работать помощником учителя. Для этого ему пришлось сдать аттестационный экзамен, что в таком возрасте было явлением необычным и свидетельствовало о его незаурядных способностях. Вскоре он получил место учителя в одной из начальных школ Токио. Одновременно Кобаяси брал уроки музыки, что позволило ему осуществить давнишнюю мечту – продолжить музыкальное образование на педагогическом отделении Токийской консерватории (ныне Университет изящных искусств и музыки). После окончания консерватории стал преподавателем музыки в начальной школе «Сэйкэй», основанной Сюндзи Накамурой, замечательным педагогом, придававшим первостепенное значение именно начальному школьному образованию. Накамура считал, что классы должны быть малочисленными, иметь ни в коем случае не больше тридцати учеников, и был приверженцем достаточно гибких методов обучения, которые были бы направлены на развитие личности и пронизаны уважением к достоинству маленького человека. Так, занятия в его школе заканчивались к полудню, а остальное время отводилось для прогулок, сбора гербариев, чтения и бесед, которые проводил сам директор. Кобаяси испытал сильное влияние своего учителя Накамуры и позднее применял его методы преподавания в школе «Томоэ».
В те годы Кобаяси написал оперетту для детей, которую исполнили ученики школы «Сэйкэй». Оперетта произвела большое впечатление на крупного промышленника барона Ивасаки из семьи, основавшей гигантский концерн «Мицубиси». Барон Ивасаки помогал деньгами многим музыкантам, прежде всего крупнейшему японскому композитору Косаку Ямаде, финансировал школу «Сэйкэй».
Этот меценат оплатил поездку Кобаяси в Европу для ознакомления с делом образования.
Кобаяси провел в Европе два года – с 1922 по 1924 год. Он посетил разные школы, стажировался у Далькроза для изучения ритмики. После возвращения в Японию он вместе со своим единомышленником – педагогом Куниёси Обарой основал детский сад «Сэйдзё», подобного которому не было в стране.
Кобаяси предостерегал коллег: «Не пытайтесь подчинять воспитание детей своим планам». «Предоставьте их самим себе! – говорил он воспитателям. – Не мешайте их развитию. Детские мечты грандиознее любых ваших замыслов».
В 1930 году Кобаяси снова поехал в Европу. В течение года он стажировался у Далькроза, побывал в других странах, где посещал учебные заведения, и утвердился в намерении создать собственную школу.
Основав наконец в 1937 году школу «Томоэ», Кобаяси одновременно организовал Японскую ассоциацию ритмики.
Сосаку Кобаяси известен многим как деятель культуры, познакомивший японцев с ритмикой, многие знают его по педагогической работе в Музыкальном институте «Кунитати» в послевоенные годы, но вот тех, кто учился у него в школе, кто на себе – подобно мне и моим друзьям – познал его методы обучения, осталось совсем мало.
От тех, кто учился у Кобаяси в послевоенные годы, мне не раз приходилось слышать, что он был молчаливым человеком. Как жаль, ведь в годы нашего учения в «Томоэ» мы знали его разговорчивым, красноречивым, любившим подолгу с нами беседовать. Очевидно, после войны на долю учителя выпало много тяжких испытаний. Я уже писала, что, после того как «Томоэ» была уничтожена зажигательными бомбами, Кобаяси заведовал детским садом «Кунитати», преподавал в одноименном музыкальном институте, но так и не дожил до осуществления своей заветной мечты о воссоздании начальной школы.
Даже когда «Томоэ» была объята пламенем пожара, Кобаяси уже думал о новой, еще лучшей школе. «Так какую же мы теперь построим школу?» – с воодушевлением спросил он сына, не обращая внимания на то, что творилось вокруг.
Я затянула свое послесловие, но все же хочется рассказать об одной истории, которая позволит узнать учителя еще с одной стороны. Когда я начала писать эту книгу, я с удивлением узнала, что Кадзухико Сано, продюсер программы телевидения «Асахи» «Уголок Тэцуко», которую я веду ежедневно, человек, с которым я работаю бок о бок долгие годы, уже десять лет изучает жизнь и педагогическую деятельность Кобаяси. Мой коллега никогда не встречался с ним, интерес к этому замечательному педагогу пробудился у него после встречи с пианисткой, когда-то аккомпанировавшей на уроке ритмики, который проводил с детьми учитель, «Послушайте! Дети никогда так не ходят!» – поправил он пианистку, как только та взяла первые такты. Учитель знал не только как ходят, но и как и чем дышат дети! Я надеюсь, что Кадзухико Сано, тонко чувствующий исследователь, напишет хорошую книгу о выдающемся педагоге Кобаяси.
Еще я хотела бы сообщить, что школьный дворник Рё-тян вернулся с фронта живым и здоровым. До сих пор он не пропускает наших регулярных встреч третьего ноября каждого года.
Двадцать лет назад молодой редактор издательства «Коданся» Кацухико Като заметил в женском журнале «Фудзин корон» мое эссе о школе «Томоэ». Он явился ко мне с большой пачкой бумаги и предложил мне дополнить мои короткие заметки, написать целую книгу. К сожалению, бумага так и осталась нетронутой – я была слишком молода и, кроме школьных сочинений, ничего не писала, но я благодарна Като-сану за уверенность, которую он внушил мне, за поданную им идею – написать книгу о «Томоэ».
Несколько слов о названии книги. Когда я начала ее писать, в моду вошло выражение «мадогива-дзоку» – «безучастно сидящие у окна». Так говорили о людях, оказавшихся не у дел, страдающих от отчужденности. И хотя в своей первой школе я стояла у окна просто потому, что поджидала уличных музыкантов, я в какой-то мере испытывала там чувство собственной ненужности, ощущала холод и равнодушие окружающих. Правда, в названии книги есть еще и другой, светлый оттенок – окно в счастье, которое открылось мне в школе «Томоэ».
Наконец «Тотто-тян, маленькая девочка у окна» вышла в свет. Самой школы «Томоэ» уже давно не существует, но я была бы счастлива, если б она хоть на какое-то время возникла в вашем, читатель, воображении!
1981 год. В день, когда я услышала ошеломляющую новость: на выпускные церемонии в средние школы направлены наряды полиции, чтобы не допустить нападений школьников на учителей…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17