Анемичная секретарша вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
— Я надеюсь, что разговор у нас конфиденциальный?
— Я — мистер Сэлкин и могу вас заверить, что ни одно слово, произнесенное здесь, не выходит за эти стены. Говорил он прямо драматическим голосом.
— В чем дело, мистер Леннокс? Вы можете говорить со мной так, словно я был бы вашим отцом. Вэллон сказал:
— У меня куча неприятностей с миссис Леннокс… Она думает, что я ей изменяю и хочет со мной развестись.
— Это очень грустно, — ответил мистер Сэлкин, — но ничего не поделаешь — такова жизнь.
— Видите ли, дело в том, что если у нее будет материал против меня, подтверждающий, что я нарушил супружескую верность, она подаст заявление в суд. Я со своей стороны не имею ничего против этого.
— Есть ли у вас адвокат?
— Да, контора “Мидбэри и Холлик” в Кэттерхэме.
— И вы полагаете, что если мы известим эту контору о том, что располагаем материалом, подтверждающим нарушение вами супружеской верности, то они начнут бракоразводный процесс?
— Правильно, — сказал Вэллон.
Сэлкин записал что-то в своем блокноте, а затем сказал:
— Плата, которую мы берем за подобные услуги, составляет шестьдесят гиней. Устраивает ли это вас, мистер Леннокс? Шестьдесят гиней наличными деньгами.
— Согласен. Скажите, включена ли сюда оплата соучастницы?
— Да.
— Надеюсь, она привлекательна?
— Вас это не должно интересовать — вы ведь хотите получить развод, а не подбираете красивых женщин для гарема?
— Я принесу вам шестьдесят три фунта в течение ближайшего часа, но я бы не хотел затягивать дело, так как миссис Леннокс может и передумать. Вы ведь знаете женщин?!
— Вы правы. Извините меня, на одну минуту. — И он открыл дверь, находящуюся за его спиной. — Все в порядке, — сказал он, — и ваше свидание состоится непосредственно после того, как вы принесете мне деньги.
— Я повторяю, что привезу деньги через час. Можете ли вы назначить мою встречу с дамой еще сегодня?
— Да, могу. В обмен на деньги я вручу вам записку с адресом очень уютного пригородного отеля. Там есть бар и отличные , напитки. В тридцати километрах от Лондона. Для вас это не слишком далеко?
— Нет, вполне удобно.
— Если вы приедете сегодня в этот отель после десяти часов вечера, вы узнаете, что миссис Леннокс уже прибыла, зарегистрировала вас обоих и ждет вас. А завтра утром приедем мы для сбора свидетельских показаний. Устраивает вас это?
— Да, вполне, очень толково все организовано.
— Мы стараемся, чтобы было удобно для всех. Рад буду видеть вас через час, мистер Леннокс.
Вэллон сидел у себя в конторе и пил чай, когда Мэрвин привел к нему Липскомба. Это был мужчина с седеющими волосами, лет пятидесяти от роду, тщательно выбритый, с хорошо начищенными ботинками. Общий вид его был приятен.
Вэллон спросил:
— В течение какого-то времени вы занимались личными делами мистера Шенно. Какими именно?
— Мистер Шенно именно меня просил ни с кем не говорить на эту тему, и я право не знаю, как мне быть, мистер Вэллон.
— Послушайте, я помогу вам. Вы самый старый служащий конторы Шенно, с ним вы работали еще и в Китае. Он любил вас и доверял вам. И именно поэтому поручил вам вести наблюдение за его женой — Долорес Шенно. Ведь так?
— Поскольку вам все известно, мистер Вэллон, я не вижу смысла в том, чтобы спорить с вами. Да к тому же я знаю, как он относился к вам. Он считал вас своим лучшим другом.
— Отлично. Но почему он хотел, чтобы вы следили за его женой?
Липскомб пожал плечами:
— Я не думаю, чтобы он был очень счастлив с миссис Шенио. Во всяком случае, так было в последнее время. Мне он дал поручение следить за ней десять дней тому назад. Я думаю, что у него была какая-то определенная мысль в голове.
— Какая именно? Вы ни о чем не догадывались?
— Кое-что он мне сказал, но немного. Он ведь был гордым человеком, мистер Вэллон.
— Да, так что же это было?
— Насколько я понял, у миссис Шенно была связь с мистером Пердро. Она, видимо, хотела прекратить эти отношения, но это ей не удавалось. И тогда она обо всем рассказала мужу. После этого мистер Шенно захотел повидать мистера Пердро и ждал лишь его приезда в Лондон.
— Шенно хотел развязаться с ним?
— Думаю, что да. Во всяком случае, я это понял именно так.
— Знаете ли вы что-нибудь о встрече мистера Шенно и мистера Пердро? Состоялась ли она?
— Да, мистер Шенно желал ее во что бы то ни стало и за нужной информацией обратился к миссис Шенно. В день своей смерти он вернулся утром из конторы домой. Думаю, что он ходил к жене для получения каких-то сведений. Когда он снова пришел в контору, он дал мне телефон мистер Пердро и просил соединить его по прямому проводу, минуя коммутатор конторы. Я соединил его с мистером Пердро и знаю, что разговор состоялся, но о чем шла речь, я не знаю, так как сам вышел из комнаты.
— Ну, что ж, хорошо. Я полагаю, что слежку за миссис Шенно вы вели по вечерам? Липскомб кивнул.
— Ну и что же она делала?
— За ней было очень трудно следить. Вообще, мистер Вэллон, для слежки нужно не менее двух-трех агентов. Но мистер Шенно явно не хотел никому сообщать о своих личных делах, поэтому я работал все время один. Чаще всего миссис Шенно ездила в клуб, — ночной клуб около Чертей. Обычно она проводила там время от шести до десяти часов вечера, но один или два раза она ездила туда поздно — около одиннадцати часов вечера, и в эти дни возвращалась в три-четыре часа утра.
— Заходили ли вы когда-нибудь в этот клуб? Как его название?
— Нет, я никогда не был внутри. Миссис Шенно ведь знает меня в лицо и сразу бы меня заметила. Клуб называется “Мэндрейк” и производит наилучшее впечатление. Его посещает первосортная публика, а автомашины, в которых туда приезжают, самые красивые и дорогие.
— Есть ли у клуба какая-нибудь специфика или это обычное место, куда приезжают выпить?
— Насколько мне удалось узнать, большинство приезжает туда пообедать, так как там прекрасный ресторан, и потанцевать. Есть, конечно, и такие, которые приезжают просто выпить.
— Я полагаю, в полночь клуб закрывается? — спросил Вэллон.
— Да, но, как я говорил, миссис Шенно иногда выходила оттуда в два-три часа ночи.
— Как она выглядела, когда выходила оттуда?
— Не совсем уверенно. Я, правда, никогда не подходил к ней близко, но в одну из последних ночей заметил, что она была сильно навеселе. Садясь в машину, она едва не упала. Я обычно прятался в густом кустарнике возле дома и оттуда мог видеть оба выхода из клуба — парадный, главный, и боковой сзади дома, выходящий во двор, где размещались все службы. Кстати, между службами и главным рестораном там расположен небольшой бар: может быть миссис Шенно находилась там.
— Скажите, видели ли вы ее когда-нибудь с мужчиной? Провожал ли ее кто-нибудь?
— Никто и никогда.
— В какую машину она садилась? В такси?
— Нет, никогда. Судя по наружности шофера, это была частная машина.
— Скажите, — спросил Вэллон, — к какому сорту женщин принадлежит, по вашему миссис Шенно?
— Лично я не думаю, чтобы она была темпераментной женщиной. Она любит развлечения, но никогда не имеет дурных намерений. Она просто иногда становится жертвой обстоятельств. Она ведь очень красивая женщина, а мистер Шенно ей, возможно, сильно надоел. Мне кажется, что он и сам так думал. Во всяком случае, мне ни разу не удавалось изобличить ее в чем-нибудь дурном или застать на месте преступления.
— Когда вы видели ее в последний раз?
— На следующий день после смерти мистера Шенно. Она просила меня зайти к ней. Мне кажется, что я ей нравлюсь, во всяком случае, она знает, что я долгие годы был связан с мистером Шенно.
— Ну и что же она хотела от вас?
— Она распределяла вещи своего покойного мужа и хотела что-нибудь подарить мне. Она сказала, что ей претит мысль о распродаже вещей и что она хочет все раздать бесплатно. Мне она подарила булавку для галстука и часы-браслет мистера Шенно, так как я очень много лет проработал у него. Это прекрасные часы, и я теперь ношу их.
— Ну, а его одежда? — спросил Вэллон.
— Она уже приготовила большой узел с его вещами и собиралась отдать кому-то, кто, очевидно, имел такой же рост и объем, как мистер Шенно. Меня это удивило, мистер Вэллон.
— Но почему? — спросил Вэллон.
— Вы ведь знаете, что мистер Шенно мало интересовался своей наружностью. У него было всего 2-3 костюма, и он донашивал старый, пока не покупал нового. Таким образом, его вещи не представляли абсолютно никакой ценности. Быть может их согласился взять кто-нибудь, кто испытывал привязанность к покойному?
— Еще что-нибудь, Липскомб? Еще какие-нибудь факты, которые могли бы мне пригодиться.
— Если бы я знал, о чем вы думаете, мистер Вэллон, я может быть и смог бы вам чем-нибудь помочь. Но я и понятия не имею, что вам нужно и в чем вы заинтересованы.
— Я скажу вам это, — ответил Вэллон. — Я считаю, что кто-то убил Шенно. У него действительно была стенокардия и он перенес уже много тяжелых приступов. А теперь случилось следующее: кто-то, кто знал о тяжелой сердечной болезни мистера Шенно, пришел к нему в контору и выстрелил в него холостым зарядом из автоматического пистолета с глушителем. Убийца прекрасно знал, что Шенно этого не перенесет, что шок убьет его.
— Какая скверная история, мистер Вэллон! Его собственный врач дал справку о смерти и сегодня состоятся похороны. Но, если ваше предположение правильно, то оно сулит нам всем очень много хлопот.
— Что вы имеете в виду? — спросил Вэллон. — Эксгумацию? Липскомб кивнул. Вэллон сказал:
— Абсолютно бесполезная затея. Шенно умер от шока, а отчего произошел шок никто не знает. На теле ведь не может быть никаких следов.
— В таком случае будет чрезвычайно трудно доказать виновность убийцы. Разве только какие-нибудь косвенные улики.
— Косвенные улики могут быть очень убедительными, если только виновные не уничтожат их за время нашего расследования. Пожалуй, Липскомб, вы можете прекратить слежку за миссис Шенно. Я думаю, что и сам мистер Шенно не заинтересовался бы ее поведением в данной ситуации. А вас я прошу проехать в Чертей в этот ночной клуб и собрать там информацию о том, кому принадлежит клуб — какому-нибудь частному лицу или обществу? Узнайте и запишите имена завсегдатаев клуба.
— О'кей, мистер Вэллон. Это нетрудно и завтра же я принесу вам эти сведения.
Вэллон выпил вторую чашку чая и подумал, что этот напиток обладает тонизирующими свойствами, однако не столь сильными, как виски или бакарди. После этого он вынул из кассы конторы шестьдесят три фунта, попрощался с Мэрвином и поехал к мистеру Сэлкину.
В обмен на деньги он получил записку, в которой было сказано:
«Гилифорд, отель Мэйфлай Фишер, комната номер двадцать четыре.»
Сэлкин сказал:
— Вы можете поехать туда в любое время после девяти часов. Скажите, когда вы собираетесь уехать оттуда, завтра утром?
— Не знаю, — ответил Вэллон, — возможно, что это будет зависеть от дамы, которая меня там ожидает.
— Это — дама высшего сорта и кроме того умна, мистер Леннокс.
Вэллон ухмыльнулся и спросил:
— Я хотел бы знать, как ее имя до и после тех 24 часов, когда она будет именоваться миссис Джон Леннокс.
— У нее очень красивое имя — мисс Эванжелина Роберта Триккет. Она красива и отнюдь не болтлива. Я думаю, что к 11 часам утра вы уже уедете из отеля, мистер Леннокс?
— Несомненно, вероятнее всего — гораздо раньше.
— Хорошо, — сказал Сэлкин. — Я пришлю агента к 12 часам, а между тремя и четырьмя часами дня он уже вернется в Лондон со всеми необходимыми документами. После этого я пошлю извещение адвокатам миссис Леннокс, и они могут начать дело.
Вэллон сказал:
— Благодарю вас, до свидания.
— До свидания, мистер Леннокс, — сказал Сэлкин сердечно, — и желаю вам удачи.
Выйдя отсюда, Вэллон поехал к себе домой. Он сидел и пил чай, вспоминая Мадлен. Он подумал, что история с мисс Триккет, пожалуй бы позабавила ее. Он решил, что чай ему полезен и налил еще одну чашку. Однако, взглянув на нее, встал, подошел к буфету, налил большой стакан виски и выпил его. “Удивительно противоречивое животное-человек”, — думал он при этом.
Отель Мэйфлай Фишер выглядел очень уютной старомодной гостиницей, стоял в стороне от шумной дороги и имел такой скромный вид, что поневоле возникал вопрос — как могут хозяева подобной гостиницы сводить концы с концами. Впрочем, в данном случае на этот вопрос может быть смогли бы ответить господа Сэлкин и Фрэш.
Было ровно половина десятого, когда Вэллон подъехал к дому, поставил свою машину на стоянку, вынул свой чемодан и направился ко входу в отель.
В приемной сидела пожилая седая дама и вязала что-то, похожее на джемпер. Вэллон подошел к конторке, улыбнулся даме и сказал:
— Мое имя Джон Леннокс. Я полагаю, что моя жена уже приехала?
Дама отложила вязание и встала:
— Да, мистер Леннокс, она приехала, пообедала, зарегистрировала вас обоих и заняла комнату двадцать четыре. В вашем распоряжении собственная ванная комната и маленькая гостиная. Я пошлю посыльного отнести ваш чемодан.
— Не надо, я понесу его сам. Скажите, заказала ли миссис Леннокс какие-нибудь напитки?
— Она выпила стаканчик джина с лимоном. Вы хотите что-нибудь заказать?
— Да, пошлите бутылку виски, немного содовой и лед. После этого он взял свой чемодан и пошел по устланной ковром лестнице по направлению к номерам. Он размышлял, как прореагирует мисс Триккет, узнав о его деле, и решил, что, в сущности, это его вовсе не интересует.
Подойдя к номеру двадцать четыре, открыл дверь и оказался в маленькой гостиной, очень уютной и опрятной. В дальнем углу была видна другая дверь, к которой он и направился. Слегка постучав, открыл ее и очутился в спальне.
— Хэлло, Эванжелина, — сказал он, и остановился, залюбовавшись ею. Мисс Триккет была молодой женщиной двадцати семи или двадцати восьми лет, с прелестным личиком и первоклассной фигурой. У нее были стройные ноги и очень красивая копна светло-каштановых волос, рассыпавшихся по плечам. На ней было кружевное белье, отделанное золотом, на котором были вышиты черные китайские драконы. На ногах были тончайшие шелковые чулки и черные шелковые туфельки с золотыми звездами. Она сидела перед туалетным столиком и красила губы. Мисс Триккет выглядела как картинка и отлично знала это.
— Хэлло, — ответила она резким и неприятным голосом, а Вэллон подумал, что если бы при такой внешности она обладала бы еще и приятным голосом, то это было бы уже просто не правдоподобно.
Пройдя через комнату, Вэллон положил свой чемодан и шляпу на стул, а сам сел на кровать, собираясь разглядывать мисс Триккет со спины. Но она сейчас же повернулась на своем табурете, улыбнулась ему и сказала:
— Я рада видеть вас, мистер Леннокс, и вижу я вас уже не в первый раз. Вы удивлены, не так ли?
— О нет, вы видели меня через дырку в стене, когда я разговаривал с мистером Сэлкиным в его комнате. Она подняла брови:
— Откуда вы можете это знать?
Вэллон усмехнулся:
— Вы слишком красивы для того, чтобы соглашаться на случайные встречи, даже не видя мужчину.
— Послушайте, а ведь вы очень умны. Как только я увидела вас, я сразу поняла, что вы обладаете индивидуальностью и что вы очень умны. А в девяносто девяти случаях из ста маленькая Эванжелина не ошибается. Но только не называйте меня “Эванжелина”, пожалуйста, — это имя подходит для пастушки. Мои друзья обычно зовут меня “Бобби”.
— Хорошо, Бобби.
— Как вы думаете, не следует ли вам слегка выпить? Я всегда говорю, что сначала надо выпить и познакомиться, а позднее можно и подружиться по-настоящему.
— Я заказал виски и лед и слышу, что как раз сейчас официант ставит на стол стаканы. Пойдем и выпьем.
Она встала с табурета, показав при этом свои ножки.
Вэллон спросил:
— Говорил ли вам кто-нибудь, что у вас очаровательные ножки?
— Да, масса людей. Но я женщина, и если у женщины красивые ноги, то она хочет, чтобы ей об этом говорили непрерывно. Ну, пойдем. — И она пошла в гостиную.
Вэллон разлил виски по стаканам, а она сказала:
— Послушайте, вы какой-то необычный. Вы ничуть не похожи на других мужчин, с которыми я постоянно встречаюсь.
— Да, Бобби, да, и пришел я к вам по не совсем обычному делу. Послушайте, мое имя вовсе не Леннокс и я не собираюсь нарушать супружескую верность с кем бы то ни было. Я даже не женат, так что мне, понятно, не нужно никакого развода.
Она вскочила и резким голосом спросила:
— В чем дело? Что здесь происходит? Вэллон спокойно ответил:
— Нет никакой надобности волноваться. У нас просто состоится небольшая профессиональная беседа между двумя детективами.
— Какого черта вам нужно? — спросила она.
— Мое имя Джон Вэллон, и я управляю конторой сыскного агентства Шенно. Слышали о таком?
— Да, конечно. Вы имеете в виду Джо Шенно, того, который умер несколько дней тому назад? Он кивнул:
— Правильно, Бобби, и я рад поговорить с коллегой по профессии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
— Я надеюсь, что разговор у нас конфиденциальный?
— Я — мистер Сэлкин и могу вас заверить, что ни одно слово, произнесенное здесь, не выходит за эти стены. Говорил он прямо драматическим голосом.
— В чем дело, мистер Леннокс? Вы можете говорить со мной так, словно я был бы вашим отцом. Вэллон сказал:
— У меня куча неприятностей с миссис Леннокс… Она думает, что я ей изменяю и хочет со мной развестись.
— Это очень грустно, — ответил мистер Сэлкин, — но ничего не поделаешь — такова жизнь.
— Видите ли, дело в том, что если у нее будет материал против меня, подтверждающий, что я нарушил супружескую верность, она подаст заявление в суд. Я со своей стороны не имею ничего против этого.
— Есть ли у вас адвокат?
— Да, контора “Мидбэри и Холлик” в Кэттерхэме.
— И вы полагаете, что если мы известим эту контору о том, что располагаем материалом, подтверждающим нарушение вами супружеской верности, то они начнут бракоразводный процесс?
— Правильно, — сказал Вэллон.
Сэлкин записал что-то в своем блокноте, а затем сказал:
— Плата, которую мы берем за подобные услуги, составляет шестьдесят гиней. Устраивает ли это вас, мистер Леннокс? Шестьдесят гиней наличными деньгами.
— Согласен. Скажите, включена ли сюда оплата соучастницы?
— Да.
— Надеюсь, она привлекательна?
— Вас это не должно интересовать — вы ведь хотите получить развод, а не подбираете красивых женщин для гарема?
— Я принесу вам шестьдесят три фунта в течение ближайшего часа, но я бы не хотел затягивать дело, так как миссис Леннокс может и передумать. Вы ведь знаете женщин?!
— Вы правы. Извините меня, на одну минуту. — И он открыл дверь, находящуюся за его спиной. — Все в порядке, — сказал он, — и ваше свидание состоится непосредственно после того, как вы принесете мне деньги.
— Я повторяю, что привезу деньги через час. Можете ли вы назначить мою встречу с дамой еще сегодня?
— Да, могу. В обмен на деньги я вручу вам записку с адресом очень уютного пригородного отеля. Там есть бар и отличные , напитки. В тридцати километрах от Лондона. Для вас это не слишком далеко?
— Нет, вполне удобно.
— Если вы приедете сегодня в этот отель после десяти часов вечера, вы узнаете, что миссис Леннокс уже прибыла, зарегистрировала вас обоих и ждет вас. А завтра утром приедем мы для сбора свидетельских показаний. Устраивает вас это?
— Да, вполне, очень толково все организовано.
— Мы стараемся, чтобы было удобно для всех. Рад буду видеть вас через час, мистер Леннокс.
Вэллон сидел у себя в конторе и пил чай, когда Мэрвин привел к нему Липскомба. Это был мужчина с седеющими волосами, лет пятидесяти от роду, тщательно выбритый, с хорошо начищенными ботинками. Общий вид его был приятен.
Вэллон спросил:
— В течение какого-то времени вы занимались личными делами мистера Шенно. Какими именно?
— Мистер Шенно именно меня просил ни с кем не говорить на эту тему, и я право не знаю, как мне быть, мистер Вэллон.
— Послушайте, я помогу вам. Вы самый старый служащий конторы Шенно, с ним вы работали еще и в Китае. Он любил вас и доверял вам. И именно поэтому поручил вам вести наблюдение за его женой — Долорес Шенно. Ведь так?
— Поскольку вам все известно, мистер Вэллон, я не вижу смысла в том, чтобы спорить с вами. Да к тому же я знаю, как он относился к вам. Он считал вас своим лучшим другом.
— Отлично. Но почему он хотел, чтобы вы следили за его женой?
Липскомб пожал плечами:
— Я не думаю, чтобы он был очень счастлив с миссис Шенио. Во всяком случае, так было в последнее время. Мне он дал поручение следить за ней десять дней тому назад. Я думаю, что у него была какая-то определенная мысль в голове.
— Какая именно? Вы ни о чем не догадывались?
— Кое-что он мне сказал, но немного. Он ведь был гордым человеком, мистер Вэллон.
— Да, так что же это было?
— Насколько я понял, у миссис Шенно была связь с мистером Пердро. Она, видимо, хотела прекратить эти отношения, но это ей не удавалось. И тогда она обо всем рассказала мужу. После этого мистер Шенно захотел повидать мистера Пердро и ждал лишь его приезда в Лондон.
— Шенно хотел развязаться с ним?
— Думаю, что да. Во всяком случае, я это понял именно так.
— Знаете ли вы что-нибудь о встрече мистера Шенно и мистера Пердро? Состоялась ли она?
— Да, мистер Шенно желал ее во что бы то ни стало и за нужной информацией обратился к миссис Шенно. В день своей смерти он вернулся утром из конторы домой. Думаю, что он ходил к жене для получения каких-то сведений. Когда он снова пришел в контору, он дал мне телефон мистер Пердро и просил соединить его по прямому проводу, минуя коммутатор конторы. Я соединил его с мистером Пердро и знаю, что разговор состоялся, но о чем шла речь, я не знаю, так как сам вышел из комнаты.
— Ну, что ж, хорошо. Я полагаю, что слежку за миссис Шенно вы вели по вечерам? Липскомб кивнул.
— Ну и что же она делала?
— За ней было очень трудно следить. Вообще, мистер Вэллон, для слежки нужно не менее двух-трех агентов. Но мистер Шенно явно не хотел никому сообщать о своих личных делах, поэтому я работал все время один. Чаще всего миссис Шенно ездила в клуб, — ночной клуб около Чертей. Обычно она проводила там время от шести до десяти часов вечера, но один или два раза она ездила туда поздно — около одиннадцати часов вечера, и в эти дни возвращалась в три-четыре часа утра.
— Заходили ли вы когда-нибудь в этот клуб? Как его название?
— Нет, я никогда не был внутри. Миссис Шенно ведь знает меня в лицо и сразу бы меня заметила. Клуб называется “Мэндрейк” и производит наилучшее впечатление. Его посещает первосортная публика, а автомашины, в которых туда приезжают, самые красивые и дорогие.
— Есть ли у клуба какая-нибудь специфика или это обычное место, куда приезжают выпить?
— Насколько мне удалось узнать, большинство приезжает туда пообедать, так как там прекрасный ресторан, и потанцевать. Есть, конечно, и такие, которые приезжают просто выпить.
— Я полагаю, в полночь клуб закрывается? — спросил Вэллон.
— Да, но, как я говорил, миссис Шенно иногда выходила оттуда в два-три часа ночи.
— Как она выглядела, когда выходила оттуда?
— Не совсем уверенно. Я, правда, никогда не подходил к ней близко, но в одну из последних ночей заметил, что она была сильно навеселе. Садясь в машину, она едва не упала. Я обычно прятался в густом кустарнике возле дома и оттуда мог видеть оба выхода из клуба — парадный, главный, и боковой сзади дома, выходящий во двор, где размещались все службы. Кстати, между службами и главным рестораном там расположен небольшой бар: может быть миссис Шенно находилась там.
— Скажите, видели ли вы ее когда-нибудь с мужчиной? Провожал ли ее кто-нибудь?
— Никто и никогда.
— В какую машину она садилась? В такси?
— Нет, никогда. Судя по наружности шофера, это была частная машина.
— Скажите, — спросил Вэллон, — к какому сорту женщин принадлежит, по вашему миссис Шенно?
— Лично я не думаю, чтобы она была темпераментной женщиной. Она любит развлечения, но никогда не имеет дурных намерений. Она просто иногда становится жертвой обстоятельств. Она ведь очень красивая женщина, а мистер Шенно ей, возможно, сильно надоел. Мне кажется, что он и сам так думал. Во всяком случае, мне ни разу не удавалось изобличить ее в чем-нибудь дурном или застать на месте преступления.
— Когда вы видели ее в последний раз?
— На следующий день после смерти мистера Шенно. Она просила меня зайти к ней. Мне кажется, что я ей нравлюсь, во всяком случае, она знает, что я долгие годы был связан с мистером Шенно.
— Ну и что же она хотела от вас?
— Она распределяла вещи своего покойного мужа и хотела что-нибудь подарить мне. Она сказала, что ей претит мысль о распродаже вещей и что она хочет все раздать бесплатно. Мне она подарила булавку для галстука и часы-браслет мистера Шенно, так как я очень много лет проработал у него. Это прекрасные часы, и я теперь ношу их.
— Ну, а его одежда? — спросил Вэллон.
— Она уже приготовила большой узел с его вещами и собиралась отдать кому-то, кто, очевидно, имел такой же рост и объем, как мистер Шенно. Меня это удивило, мистер Вэллон.
— Но почему? — спросил Вэллон.
— Вы ведь знаете, что мистер Шенно мало интересовался своей наружностью. У него было всего 2-3 костюма, и он донашивал старый, пока не покупал нового. Таким образом, его вещи не представляли абсолютно никакой ценности. Быть может их согласился взять кто-нибудь, кто испытывал привязанность к покойному?
— Еще что-нибудь, Липскомб? Еще какие-нибудь факты, которые могли бы мне пригодиться.
— Если бы я знал, о чем вы думаете, мистер Вэллон, я может быть и смог бы вам чем-нибудь помочь. Но я и понятия не имею, что вам нужно и в чем вы заинтересованы.
— Я скажу вам это, — ответил Вэллон. — Я считаю, что кто-то убил Шенно. У него действительно была стенокардия и он перенес уже много тяжелых приступов. А теперь случилось следующее: кто-то, кто знал о тяжелой сердечной болезни мистера Шенно, пришел к нему в контору и выстрелил в него холостым зарядом из автоматического пистолета с глушителем. Убийца прекрасно знал, что Шенно этого не перенесет, что шок убьет его.
— Какая скверная история, мистер Вэллон! Его собственный врач дал справку о смерти и сегодня состоятся похороны. Но, если ваше предположение правильно, то оно сулит нам всем очень много хлопот.
— Что вы имеете в виду? — спросил Вэллон. — Эксгумацию? Липскомб кивнул. Вэллон сказал:
— Абсолютно бесполезная затея. Шенно умер от шока, а отчего произошел шок никто не знает. На теле ведь не может быть никаких следов.
— В таком случае будет чрезвычайно трудно доказать виновность убийцы. Разве только какие-нибудь косвенные улики.
— Косвенные улики могут быть очень убедительными, если только виновные не уничтожат их за время нашего расследования. Пожалуй, Липскомб, вы можете прекратить слежку за миссис Шенно. Я думаю, что и сам мистер Шенно не заинтересовался бы ее поведением в данной ситуации. А вас я прошу проехать в Чертей в этот ночной клуб и собрать там информацию о том, кому принадлежит клуб — какому-нибудь частному лицу или обществу? Узнайте и запишите имена завсегдатаев клуба.
— О'кей, мистер Вэллон. Это нетрудно и завтра же я принесу вам эти сведения.
Вэллон выпил вторую чашку чая и подумал, что этот напиток обладает тонизирующими свойствами, однако не столь сильными, как виски или бакарди. После этого он вынул из кассы конторы шестьдесят три фунта, попрощался с Мэрвином и поехал к мистеру Сэлкину.
В обмен на деньги он получил записку, в которой было сказано:
«Гилифорд, отель Мэйфлай Фишер, комната номер двадцать четыре.»
Сэлкин сказал:
— Вы можете поехать туда в любое время после девяти часов. Скажите, когда вы собираетесь уехать оттуда, завтра утром?
— Не знаю, — ответил Вэллон, — возможно, что это будет зависеть от дамы, которая меня там ожидает.
— Это — дама высшего сорта и кроме того умна, мистер Леннокс.
Вэллон ухмыльнулся и спросил:
— Я хотел бы знать, как ее имя до и после тех 24 часов, когда она будет именоваться миссис Джон Леннокс.
— У нее очень красивое имя — мисс Эванжелина Роберта Триккет. Она красива и отнюдь не болтлива. Я думаю, что к 11 часам утра вы уже уедете из отеля, мистер Леннокс?
— Несомненно, вероятнее всего — гораздо раньше.
— Хорошо, — сказал Сэлкин. — Я пришлю агента к 12 часам, а между тремя и четырьмя часами дня он уже вернется в Лондон со всеми необходимыми документами. После этого я пошлю извещение адвокатам миссис Леннокс, и они могут начать дело.
Вэллон сказал:
— Благодарю вас, до свидания.
— До свидания, мистер Леннокс, — сказал Сэлкин сердечно, — и желаю вам удачи.
Выйдя отсюда, Вэллон поехал к себе домой. Он сидел и пил чай, вспоминая Мадлен. Он подумал, что история с мисс Триккет, пожалуй бы позабавила ее. Он решил, что чай ему полезен и налил еще одну чашку. Однако, взглянув на нее, встал, подошел к буфету, налил большой стакан виски и выпил его. “Удивительно противоречивое животное-человек”, — думал он при этом.
Отель Мэйфлай Фишер выглядел очень уютной старомодной гостиницей, стоял в стороне от шумной дороги и имел такой скромный вид, что поневоле возникал вопрос — как могут хозяева подобной гостиницы сводить концы с концами. Впрочем, в данном случае на этот вопрос может быть смогли бы ответить господа Сэлкин и Фрэш.
Было ровно половина десятого, когда Вэллон подъехал к дому, поставил свою машину на стоянку, вынул свой чемодан и направился ко входу в отель.
В приемной сидела пожилая седая дама и вязала что-то, похожее на джемпер. Вэллон подошел к конторке, улыбнулся даме и сказал:
— Мое имя Джон Леннокс. Я полагаю, что моя жена уже приехала?
Дама отложила вязание и встала:
— Да, мистер Леннокс, она приехала, пообедала, зарегистрировала вас обоих и заняла комнату двадцать четыре. В вашем распоряжении собственная ванная комната и маленькая гостиная. Я пошлю посыльного отнести ваш чемодан.
— Не надо, я понесу его сам. Скажите, заказала ли миссис Леннокс какие-нибудь напитки?
— Она выпила стаканчик джина с лимоном. Вы хотите что-нибудь заказать?
— Да, пошлите бутылку виски, немного содовой и лед. После этого он взял свой чемодан и пошел по устланной ковром лестнице по направлению к номерам. Он размышлял, как прореагирует мисс Триккет, узнав о его деле, и решил, что, в сущности, это его вовсе не интересует.
Подойдя к номеру двадцать четыре, открыл дверь и оказался в маленькой гостиной, очень уютной и опрятной. В дальнем углу была видна другая дверь, к которой он и направился. Слегка постучав, открыл ее и очутился в спальне.
— Хэлло, Эванжелина, — сказал он, и остановился, залюбовавшись ею. Мисс Триккет была молодой женщиной двадцати семи или двадцати восьми лет, с прелестным личиком и первоклассной фигурой. У нее были стройные ноги и очень красивая копна светло-каштановых волос, рассыпавшихся по плечам. На ней было кружевное белье, отделанное золотом, на котором были вышиты черные китайские драконы. На ногах были тончайшие шелковые чулки и черные шелковые туфельки с золотыми звездами. Она сидела перед туалетным столиком и красила губы. Мисс Триккет выглядела как картинка и отлично знала это.
— Хэлло, — ответила она резким и неприятным голосом, а Вэллон подумал, что если бы при такой внешности она обладала бы еще и приятным голосом, то это было бы уже просто не правдоподобно.
Пройдя через комнату, Вэллон положил свой чемодан и шляпу на стул, а сам сел на кровать, собираясь разглядывать мисс Триккет со спины. Но она сейчас же повернулась на своем табурете, улыбнулась ему и сказала:
— Я рада видеть вас, мистер Леннокс, и вижу я вас уже не в первый раз. Вы удивлены, не так ли?
— О нет, вы видели меня через дырку в стене, когда я разговаривал с мистером Сэлкиным в его комнате. Она подняла брови:
— Откуда вы можете это знать?
Вэллон усмехнулся:
— Вы слишком красивы для того, чтобы соглашаться на случайные встречи, даже не видя мужчину.
— Послушайте, а ведь вы очень умны. Как только я увидела вас, я сразу поняла, что вы обладаете индивидуальностью и что вы очень умны. А в девяносто девяти случаях из ста маленькая Эванжелина не ошибается. Но только не называйте меня “Эванжелина”, пожалуйста, — это имя подходит для пастушки. Мои друзья обычно зовут меня “Бобби”.
— Хорошо, Бобби.
— Как вы думаете, не следует ли вам слегка выпить? Я всегда говорю, что сначала надо выпить и познакомиться, а позднее можно и подружиться по-настоящему.
— Я заказал виски и лед и слышу, что как раз сейчас официант ставит на стол стаканы. Пойдем и выпьем.
Она встала с табурета, показав при этом свои ножки.
Вэллон спросил:
— Говорил ли вам кто-нибудь, что у вас очаровательные ножки?
— Да, масса людей. Но я женщина, и если у женщины красивые ноги, то она хочет, чтобы ей об этом говорили непрерывно. Ну, пойдем. — И она пошла в гостиную.
Вэллон разлил виски по стаканам, а она сказала:
— Послушайте, вы какой-то необычный. Вы ничуть не похожи на других мужчин, с которыми я постоянно встречаюсь.
— Да, Бобби, да, и пришел я к вам по не совсем обычному делу. Послушайте, мое имя вовсе не Леннокс и я не собираюсь нарушать супружескую верность с кем бы то ни было. Я даже не женат, так что мне, понятно, не нужно никакого развода.
Она вскочила и резким голосом спросила:
— В чем дело? Что здесь происходит? Вэллон спокойно ответил:
— Нет никакой надобности волноваться. У нас просто состоится небольшая профессиональная беседа между двумя детективами.
— Какого черта вам нужно? — спросила она.
— Мое имя Джон Вэллон, и я управляю конторой сыскного агентства Шенно. Слышали о таком?
— Да, конечно. Вы имеете в виду Джо Шенно, того, который умер несколько дней тому назад? Он кивнул:
— Правильно, Бобби, и я рад поговорить с коллегой по профессии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16