Равнина Алмот переходила из рук в руки. Правда, судя по тону Суан, для нее все это не имело особого значения.
– Но я уже несколько месяцев ничего не слышала о Ранде ал'Торе. Все нити тянутся к нему. Так где же он? Как там управляется с ним Морейн? Да ты садись, садись. – Амерлин указала на стоявший перед столом стул.
Не чуя под собой ног, Мин приблизилась к стулу и повалилась на него. Черные Айя! О Свет! Считалось, что все Айз Седай на стороне Света. Даже если Мин и не вполне им доверяла, она знала, что Айз Седай всей своей мощью поддерживают Свет и противостоят Тени. Так было всегда. И вот оказывается, что этого утверждать нельзя.
Мин едва слышно пролепетала:
– Он на пути в Тир.
– В Тир? Значит, он отправился за Калландором. Морейн хочет, чтобы он добыл в Тирской Твердыне Меч-Которого-Нельзя-Коснуться! Клянусь, я подвешу ее подсушиваться на солнце! Она как о милости будет молить о дозволении снова стать послушницей! Он еще не готов к этому!
– Но… – Мин поперхнулась и умолкла. – Морейн здесь ни при чем. Ранд отправился по своему почину, он бросил нас и удрал посреди ночи. Остальные бросились его догонять, а меня Морейн послала к вам, чтобы я обо всем рассказала. Наверное, они уже добрались до Тира. Вполне возможно, что Ранд уже взял Калландор.
– Чтоб ему сгореть! – рявкнула Суан. – Вполне возможно, что сейчас он уже мертв. Как жаль, что он прознал про все эти Пророчества о Драконе. Будь моя воля, он не услышал бы ни слова.
– Но почему? Разве он не обязан исполнить Предначертание? Я не понимаю.
Амерлин устало склонилась над столом:
– Если бы хоть кто-нибудь понимал большую часть того, что предначертано. Ведь Пророчество еще не делает его Возрожденным Драконом, оно лишь дает ему возможность увидеть в себе Дракона, и, должно быть, так и случилось, раз уж он отправился за Калландором. Пророчества ниспосланы, чтобы возвестить миру, кто он таков, подготовить и его, и мир к тому, что грядет. Если Морейн сумеет сохранить над ним контроль, она приведет его к исполнению тех Пророчеств, значение которых нам ясно, но лишь тогда, когда мы уверимся в том, что он готов. А пока хватит с нас и того, что он успел натворить. Ну да что говорить, судя по всему, он уже взялся исполнять Пророчества, суть которых неведома никому, а Свет ниспослал их во множестве.
– Стало быть, вы вознамерились управлять им? Он говорил, что вы пытались его использовать, но сегодня вы впервые в этом признались. – Мин почувствовала предостерегающий холодок внутри, но, не сдержавшись, добавила:
– Не слишком-то вы в этом преуспели, и вы, и Морейн.
Казалось, усталость свалилась с плеч Суан. Она выпрямилась и глянула на Мин сверху вниз:
– Я бы на твоем месте лучше надеялась на то, что мы все же преуспеем. Неужели ты думаешь, мы оставим его без присмотра? Он человек своевольный, упрямый, необученный и неподготовленный, к тому же я не исключаю того, что он уже охвачен безумием. Разве можно положиться на Узор Эпохи, на то, что ему суждено сохранить жизнь, как повествуют предания? Ведь мы имеем дело не с древней легендой, да и Ранд вовсе не тот непобедимый герой, о которых слагают песни. Если нить его жизни, вплетенная в Узор, оборвется, Колесо Времени продолжит вращение, не заметив его ухода, и уж будь уверена: Творец не совершит никаких чудес ради нашего спасения. Если Морейн не проявит должной осмотрительности, он пустится по воле волн и неизбежно погибнет. И что тогда будет с нами? Что будет со всем миром? Темный в заточении, но оковы его слабеют с каждым днем, падение их – лишь вопрос времени. Он вновь явит себя миру, и если Ранд ал'Тор не сможет противостоять ему, если своевольный молодой дуралей погибнет прежде, чем наступит час Последней Битвы, мир обречен. Снова разразится Война Силы, но на сей раз не будет ни Льюса Тэрина, ни его Ста Спутников. Тень и пламя воцарятся навеки. – Суан неожиданно умолкла и вгляделась в лицо Мин:
– Постой-ка, кажется, я знаю, откуда ветер дует. Ты и Ранд – вот оно что. Признаться, такого я не ожидала.
Мин энергично затрясла головой, чувствуя, как щеки ее заливает румянец:
– Нет! Конечно же, нет!.. Я… представила себе Последнюю Битву, представила, что Темный вырвался на свободу. Да одного упоминания о Темном хватило бы, чтобы и Стража пробрало до мозга костей. А тут еще Черные Айя.
– Не увиливай, – отрезала Амерлин. – Думаешь, я в первый раз вижу женщину, которая волнуется за жизнь любимого? Так что лучше тебе во всем сознаться.
Мин заерзала на стуле, чувствуя себя неуютно под буравящим проницательным взглядом Амерлин.
– Ладно, – выдавила она из себя наконец, – я расскажу вам все, авось это пойдет на пользу нам обеим. Когда я впервые встретилась с Рандом, я увидела над ним три женских лица, и одно из них было моим. У меня никогда не было видений, касавшихся меня самой, – ни прежде, ни потом. Но тогда я поняла, что это значит. Я полюблю его. И я, и остальные. Мы все влюбимся в него – все трое.
– Вот как. А кто те две? Ты их знаешь?
В ответ Мин горько улыбнулась:
– Нет. Лица их расплывались. Понятия не имею, кто они такие.
– А что-нибудь указывало на то, что он ответит на твою любовь?
– Ничего! Он ни разу даже не задержал на мне взгляд. По-моему, он относится ко мне как… к сестре. Так что вряд ли вам удастся сделать из меня поводок для Ранда. Ничего не получится.
– Но ведь ты его любишь.
– У меня нет выбора, – произнесла Мин, стараясь, чтобы голос ее звучал бодро. – Я бы и рада обратить все в шутку, но теперь мне не до смеха. Вы можете мне не верить, но если я знаю, что означает мое видение, оно непременно сбывается.
Амерлин приложила палец к губам и задумчиво посмотрела на девушку. Мин этот взгляд изрядно встревожил. Она вовсе не собиралась привлекать к себе внимание и уже порассказала куда больше, чем хотела. Правда, кое о чем она умолчала, но все же не стоило раскрывать карты перед Айз Седай, даже если та пока не знает, на что это употребить. Пора бы ей усвоить – кто-кто, а Айз Седай мастерицы все обращать в свою пользу.
– Мать, я доставила послание Морейн и рассказала все, что знаю о своих видениях. Теперь мне незачем задерживаться, я могу снова надеть свою одежду и уйти.
– Уйти? Куда?
– В Тир.
После разговора с Гавином Мин все время пыталась убедить себя в том, что она, конечно же, не отмочит никакой глупости. Жаль, что она так и не осмелилась спросить, куда подевались Эгвейн и остальные, но маловероятно, чтобы Амерлин сказала ей правду, ничего не ответив брату Илэйн. Тем временем Суан Санчей продолжала сверлить ее взглядом.
– В Тир или в любое другое место – туда, где может оказаться Ранд. Может, это и глупо, но я не первая женщина, которая делает глупости из-за мужчины.
– Ты первая, которая делает глупости из-за Возрожденного Дракона. Это ведь очень опасно – оказаться поблизости от Ранда ал'Тора в то время, когда мир узнает, кто он такой. А если он уже завладел Калландором, об этом станет известно довольно скоро. И чуть ли не полмира будет пытаться убить его, как будто таким образом можно предотвратить Последнюю Битву или воспрепятствовать освобождению Темного. И те, кто окажется рядом с Рандом, погибнут. Пожалуй, тебе лучше остаться здесь.
Голос Амерлин звучал сочувственно, но Мин ей не верила. Она не верила, что Айз Седай способна на сочувствие.
– Я рискну. Кто знает, может, я сумею помочь ему. Скажем, тем, что у меня бывают видения. А Башня не такое уж безопасное место, пока в ней останется хотя бы одна Красная сестра. Как только Красные Айя прослышат про мужчину, способного направлять Силу, они вмиг позабудут и о Последней Битве, и обо всех Пророчествах насчет Дракона.
– И не только они, – прервала ее Суан. – Айз Седай так же трудно отбросить укоренившиеся предрассудки, как и всем прочим.
Мин озадаченно взглянула на Амерлин. Похоже, Восседавшая на Престоле приняла сторону Мин.
– Ни для кого не секрет, – продолжила девушка, – что я дружна с Эгвейн и Найнив, и всем известно, что они из одного селения с Рандом. Для Красных Айя это достаточно тесная связь. Как только в Башне прознают, кто он такой, меня тут же возьмут под стражу, я и глазом не успею моргнуть. Так же поступят с Эгвейн и Найнив, если только вы не упрячете их подальше.
– Значит, постарайся, чтобы тебя не узнали. Ежели рыбка заметит невод, она в него не угодит. Советую тебе на время забыть о своем мужском наряде. – Амерлин улыбнулась, как кошка, завидевшая мышку.
– Какую же рыбку вы рассчитываете поймать, сделав меня наживкой? – спросила Мин слабеющим голосом. Она думала, что ответ ей известен, но отчаянно надеялась, что ошибается. Однако ее надежда не оправдалась.
– Черных Айя, – ответила Амерлин. – Тринадцать из них сбежали, но кое-кто остался здесь. Я не знаю, кому можно доверять, а стало быть, не могу доверять никому. Впрочем, я знаю, что ты не Приспешница Тьмы, и твои необычайные способности могут на что-то сгодиться. И уж на худой конец я смогу на тебя положиться.
– Вы задумали это, как только я вошла, разве не так? Вот почему вы хотите, чтобы и Гавин, и Сахра молчали. – Мин чувствовала, как в ней нарастает раздражение. Эта женщина привыкла, чтобы все плясали под ее дудку. К сожалению, так обычно и бывало. Но с Мин этот номер не пройдет – она не марионетка, которую дергают за веревочки. Наконец девушка не выдержала и спросила:
– Что же все-таки случилось с Эгвейн, Найнив и Илэйн? Вы послали их выслеживать Черных Айя? Я бы этому не удивилась!
– Дитя, занимайся своими делами и предоставь этим девицам заниматься своими. Считай, что они отбывают наказание в деревне, если уж это так тебя волнует. Я достаточно ясно выразилась?
Амерлин не сводила с нее глаз, и Мин невольно поежилась. Легко было представлять себе, что можно противостоять Амерлин, но лишь до тех пор, пока не испытаешь на себе пронзительный взгляд ее холодных голубых глаз.
– Да, Мать. – Кроткий ответ дался Мин с трудом, но взгляд Амерлин заставил ее не выказывать свои чувства. Она вцепилась в подол своего платья. – Что ж, наверное, не будет ничего худого в том, что я поношу этот наряд малость подольше.
И вдруг в глазах Суан промелькнуло лукавство. Мин почувствовала, как у нее мурашки побежали по коже.
– Боюсь, этого будет недостаточно. Если присмотреться, тебя можно узнать в любом наряде – будь то платье или кафтан. Ты же не сможешь все время носить плащ с капюшоном. Нет, тебе придется измениться во всем. Главное, впредь ты должна называться Элминдредой. В конце концов, это ведь твое настоящее имя.
Мин вздрогнула.
– Волосы у тебя отросли, они уже почти такие же длинные, как у Лиане. Теперь их вполне можно завить. Что же до всего остального… Я-то сама никогда не пудрилась и не румянилась, зато Лиане не забыла, как это делается.
С каждым словом Амерлин глаза Мин становились все шире.
– Нет, – выдохнула она.
– Никто не признает в тебе Мин, которая привыкла ходить в штанах, после того как Лиане сделает из тебя настоящую Элминдреду.
– Нет, о нет!
– И объяснить, почему легкомысленная молодая женщина, не имеющая ничего общего с Мин, осталась в Башне, совсем нетрудно. – Амерлин задумалась, не обращая внимания на попытки Мин вставить слово. – Я устрою так, что пойдут толки о некоей госпоже Элминдреде, которую до такой степени одолели двое искателей ее благосклонности, что ей пришлось искать убежища от них в Башне. Там она и останется, пока не решит, кого из них предпочесть. Каждый год женщины обращаются к нам с просьбами об убежище, и причины выставляют столь же нелепые. – Лицо Амерлин приняло суровое выражение. – Но если ты все еще не оставила мысли о Тире, то подумай как следует. Рассуди, где от тебя будет больше пользы Ранду – здесь или в Тире. Если Черные Айя ниспровергнут Башню или, хуже того, поставят ее себе на службу, я уже ничем не смогу ему помочь. Так что решай: ты женщина или просто влюбленная девчонка?
Попалась. Мин ощущала это так ясно, будто за ней захлопнулся капкан.
– Мать, вы всегда добиваетесь своего?
Улыбка Амерлин стала еще холоднее.
– Как правило, дитя мое. Как правило.
* * *
Задумчиво теребя красную бахрому своей шали, Элайда не спускала глаз с двери в покои Амерлин, за которой исчезли две молодые женщины. Послушница почти тут же выскочила в приемную. Она глянула на Элайду и проблеяла что-то невнятное, точно насмерть перепуганная овечка. Элайде показалось, что лицо послушницы ей знакомо, хотя имени ее она припомнить не могла. В ее обязанности не входило наставлять вздорных девчонок, на ней были дела поважнее.
– Как тебя зовут?
– Сахра, Элайда Седай, – еле слышно пропищала девчушка.
Элайда редко снисходила до того, чтобы обращать внимание на послушниц, но уж если это случилось… Ее нрав был известен всем.
Услышав имя, Элайда припомнила, что знает эту девицу. Рассеянная, с весьма скромными способностями, вряд ли она обретет когда-нибудь настоящую силу. Сомнительно, чтобы она вызнала и поняла хоть что-нибудь сверх того, что видела и слышала Элайда. Скорее всего, эта дуреха заметила и запомнила только улыбку Гавина. Небрежным жестом Элайда отпустила послушницу.
Девица присела в таком глубоком реверансе, что едва не ткнулась носом в пол, а затем помчалась прочь, будто сама смерть гналась за ней по пятам. Элайда не смотрела ей вслед. Едва отвернувшись, Красная сестра тут же забыла о послушнице. Размашистым шагом Элайда невозмутимо направилась вниз по спиральному коридору, ничем не выдавая обуревавших ее чувств. Она не замечала слуг, послушниц и Принятых, которые при виде ее жались к стенам и испуганно кланялись, и чуть было не сбила с ног сестру из Коричневых Айя, шествовавшую по коридору с ворохом бумаг. Пухленькая Коричневая сестра едва успела отскочить в сторону с вскриком, которого Элайда даже не услышала.
Она сразу узнала молодую женщину, которая вошла в покои Амерлин, хоть та и была в платье. Это была Мин, та самая Мин, которой во время ее прошлого посещения башни Амерлин, неизвестно по какой причине, уделила исключительно много времени и внимания. Та самая Мин, которая была близкой подругой Илэйн, Эгвейн и Найнив. А эту троицу Амерлин где-то спрятала – на сей счет у Элайды сомнений не было. Правда, ходили слухи, что неразлучные подруги отрабатывают наказание в какой-то дальней деревне. Сведения эти, хотя и исходили от самой Амерлин, всегда передавались через третьи-четвертые руки, что позволяло Суан допустить искажение истины, не прибегая ко лжи. К тому же весьма энергичные попытки Элайды выяснить, где находится эта деревня, ни к чему не привели.
– Испепели ее Свет! – На миг лицо Элайды исказилось от нескрываемой ярости. Произнося проклятие, она даже не знала, кого имеет в виду – Суан Санчей или Дочь-Наследницу. В конце концов, обе того заслуживали. Оказавшаяся рядом худощавая Принятая, услышав брань, отпрянула в страхе и побледнела как полотно. Элайда пролетела мимо, не удостоив ее взглядом.
Помимо всего прочего, Элайда выходила из себя оттого, что никак не могла найти Илэйн. Порой Элайде удавалось предвидеть будущее. Случалось это довольно редко, да и предзнаменования были смутными, тем не менее они оправдывались чаще, чем у любой Айз Седай со времен почившей уже два десятилетия назад Гайтары Моросо. Первое ее предвидение пришлось на ту пору, когда Элайда была всего лишь Принятой, но уже тогда у нее хватило ума сохранить его в тайне. Ей открылось, что ключевую роль в Последней Битве и низвержении Темного сыграет некто, в чьих жилах течет кровь королевского дома Андора. Поэтому, как только стало ясно, что андорский трон унаследует Моргейз, Элайда постаралась сблизиться с ней и год за годом терпеливо и настойчиво усиливала свое влияние на королеву. Если бы не это, она сама вполне могла бы стать Амерлин, но она посвятила всю себя Андору. Неужто теперь, после стольких жертв, все ее усилия пойдут прахом? И только из-за того, что Илэйн подевалась невесть куда. Элайде потребовалось некоторое усилие для того, чтобы вернуть свои мысли к тому, что было важно именно сейчас.
И Эгвейн, и Найнив были родом из того же селения, что и этот странный молодой человек – Ранд ал'Тор. И Мин, конечно же, его знает, хотя изо всех сил старается это скрыть. Да, все дело в нем, в этом Ранде ал'Торе. Элайда видела его всего один раз, кажется, он простой пастух, родом из Двуречья, что в Андоре, но с виду этот парень вылитый айилец. И стоило Элайде взглянуть на него, как ее посетило Предвидение. Он был та'вереном, одним из немногих, чьи судьбы не вплетаются в Узор Эпохи, следуя обращению Колеса Времени, а напротив, заставляют Узор формироваться вокруг себя, во всяком случае, на какое-то время. И, глядя на него, Элайда узрела хаос, смятение и ожесточенную борьбу – за власть над Андором, а возможно, и над всем миром. Андор надлежало уберечь от смуты – первое явившееся ей откровение непреложно убеждало Элайду в этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
– Но я уже несколько месяцев ничего не слышала о Ранде ал'Торе. Все нити тянутся к нему. Так где же он? Как там управляется с ним Морейн? Да ты садись, садись. – Амерлин указала на стоявший перед столом стул.
Не чуя под собой ног, Мин приблизилась к стулу и повалилась на него. Черные Айя! О Свет! Считалось, что все Айз Седай на стороне Света. Даже если Мин и не вполне им доверяла, она знала, что Айз Седай всей своей мощью поддерживают Свет и противостоят Тени. Так было всегда. И вот оказывается, что этого утверждать нельзя.
Мин едва слышно пролепетала:
– Он на пути в Тир.
– В Тир? Значит, он отправился за Калландором. Морейн хочет, чтобы он добыл в Тирской Твердыне Меч-Которого-Нельзя-Коснуться! Клянусь, я подвешу ее подсушиваться на солнце! Она как о милости будет молить о дозволении снова стать послушницей! Он еще не готов к этому!
– Но… – Мин поперхнулась и умолкла. – Морейн здесь ни при чем. Ранд отправился по своему почину, он бросил нас и удрал посреди ночи. Остальные бросились его догонять, а меня Морейн послала к вам, чтобы я обо всем рассказала. Наверное, они уже добрались до Тира. Вполне возможно, что Ранд уже взял Калландор.
– Чтоб ему сгореть! – рявкнула Суан. – Вполне возможно, что сейчас он уже мертв. Как жаль, что он прознал про все эти Пророчества о Драконе. Будь моя воля, он не услышал бы ни слова.
– Но почему? Разве он не обязан исполнить Предначертание? Я не понимаю.
Амерлин устало склонилась над столом:
– Если бы хоть кто-нибудь понимал большую часть того, что предначертано. Ведь Пророчество еще не делает его Возрожденным Драконом, оно лишь дает ему возможность увидеть в себе Дракона, и, должно быть, так и случилось, раз уж он отправился за Калландором. Пророчества ниспосланы, чтобы возвестить миру, кто он таков, подготовить и его, и мир к тому, что грядет. Если Морейн сумеет сохранить над ним контроль, она приведет его к исполнению тех Пророчеств, значение которых нам ясно, но лишь тогда, когда мы уверимся в том, что он готов. А пока хватит с нас и того, что он успел натворить. Ну да что говорить, судя по всему, он уже взялся исполнять Пророчества, суть которых неведома никому, а Свет ниспослал их во множестве.
– Стало быть, вы вознамерились управлять им? Он говорил, что вы пытались его использовать, но сегодня вы впервые в этом признались. – Мин почувствовала предостерегающий холодок внутри, но, не сдержавшись, добавила:
– Не слишком-то вы в этом преуспели, и вы, и Морейн.
Казалось, усталость свалилась с плеч Суан. Она выпрямилась и глянула на Мин сверху вниз:
– Я бы на твоем месте лучше надеялась на то, что мы все же преуспеем. Неужели ты думаешь, мы оставим его без присмотра? Он человек своевольный, упрямый, необученный и неподготовленный, к тому же я не исключаю того, что он уже охвачен безумием. Разве можно положиться на Узор Эпохи, на то, что ему суждено сохранить жизнь, как повествуют предания? Ведь мы имеем дело не с древней легендой, да и Ранд вовсе не тот непобедимый герой, о которых слагают песни. Если нить его жизни, вплетенная в Узор, оборвется, Колесо Времени продолжит вращение, не заметив его ухода, и уж будь уверена: Творец не совершит никаких чудес ради нашего спасения. Если Морейн не проявит должной осмотрительности, он пустится по воле волн и неизбежно погибнет. И что тогда будет с нами? Что будет со всем миром? Темный в заточении, но оковы его слабеют с каждым днем, падение их – лишь вопрос времени. Он вновь явит себя миру, и если Ранд ал'Тор не сможет противостоять ему, если своевольный молодой дуралей погибнет прежде, чем наступит час Последней Битвы, мир обречен. Снова разразится Война Силы, но на сей раз не будет ни Льюса Тэрина, ни его Ста Спутников. Тень и пламя воцарятся навеки. – Суан неожиданно умолкла и вгляделась в лицо Мин:
– Постой-ка, кажется, я знаю, откуда ветер дует. Ты и Ранд – вот оно что. Признаться, такого я не ожидала.
Мин энергично затрясла головой, чувствуя, как щеки ее заливает румянец:
– Нет! Конечно же, нет!.. Я… представила себе Последнюю Битву, представила, что Темный вырвался на свободу. Да одного упоминания о Темном хватило бы, чтобы и Стража пробрало до мозга костей. А тут еще Черные Айя.
– Не увиливай, – отрезала Амерлин. – Думаешь, я в первый раз вижу женщину, которая волнуется за жизнь любимого? Так что лучше тебе во всем сознаться.
Мин заерзала на стуле, чувствуя себя неуютно под буравящим проницательным взглядом Амерлин.
– Ладно, – выдавила она из себя наконец, – я расскажу вам все, авось это пойдет на пользу нам обеим. Когда я впервые встретилась с Рандом, я увидела над ним три женских лица, и одно из них было моим. У меня никогда не было видений, касавшихся меня самой, – ни прежде, ни потом. Но тогда я поняла, что это значит. Я полюблю его. И я, и остальные. Мы все влюбимся в него – все трое.
– Вот как. А кто те две? Ты их знаешь?
В ответ Мин горько улыбнулась:
– Нет. Лица их расплывались. Понятия не имею, кто они такие.
– А что-нибудь указывало на то, что он ответит на твою любовь?
– Ничего! Он ни разу даже не задержал на мне взгляд. По-моему, он относится ко мне как… к сестре. Так что вряд ли вам удастся сделать из меня поводок для Ранда. Ничего не получится.
– Но ведь ты его любишь.
– У меня нет выбора, – произнесла Мин, стараясь, чтобы голос ее звучал бодро. – Я бы и рада обратить все в шутку, но теперь мне не до смеха. Вы можете мне не верить, но если я знаю, что означает мое видение, оно непременно сбывается.
Амерлин приложила палец к губам и задумчиво посмотрела на девушку. Мин этот взгляд изрядно встревожил. Она вовсе не собиралась привлекать к себе внимание и уже порассказала куда больше, чем хотела. Правда, кое о чем она умолчала, но все же не стоило раскрывать карты перед Айз Седай, даже если та пока не знает, на что это употребить. Пора бы ей усвоить – кто-кто, а Айз Седай мастерицы все обращать в свою пользу.
– Мать, я доставила послание Морейн и рассказала все, что знаю о своих видениях. Теперь мне незачем задерживаться, я могу снова надеть свою одежду и уйти.
– Уйти? Куда?
– В Тир.
После разговора с Гавином Мин все время пыталась убедить себя в том, что она, конечно же, не отмочит никакой глупости. Жаль, что она так и не осмелилась спросить, куда подевались Эгвейн и остальные, но маловероятно, чтобы Амерлин сказала ей правду, ничего не ответив брату Илэйн. Тем временем Суан Санчей продолжала сверлить ее взглядом.
– В Тир или в любое другое место – туда, где может оказаться Ранд. Может, это и глупо, но я не первая женщина, которая делает глупости из-за мужчины.
– Ты первая, которая делает глупости из-за Возрожденного Дракона. Это ведь очень опасно – оказаться поблизости от Ранда ал'Тора в то время, когда мир узнает, кто он такой. А если он уже завладел Калландором, об этом станет известно довольно скоро. И чуть ли не полмира будет пытаться убить его, как будто таким образом можно предотвратить Последнюю Битву или воспрепятствовать освобождению Темного. И те, кто окажется рядом с Рандом, погибнут. Пожалуй, тебе лучше остаться здесь.
Голос Амерлин звучал сочувственно, но Мин ей не верила. Она не верила, что Айз Седай способна на сочувствие.
– Я рискну. Кто знает, может, я сумею помочь ему. Скажем, тем, что у меня бывают видения. А Башня не такое уж безопасное место, пока в ней останется хотя бы одна Красная сестра. Как только Красные Айя прослышат про мужчину, способного направлять Силу, они вмиг позабудут и о Последней Битве, и обо всех Пророчествах насчет Дракона.
– И не только они, – прервала ее Суан. – Айз Седай так же трудно отбросить укоренившиеся предрассудки, как и всем прочим.
Мин озадаченно взглянула на Амерлин. Похоже, Восседавшая на Престоле приняла сторону Мин.
– Ни для кого не секрет, – продолжила девушка, – что я дружна с Эгвейн и Найнив, и всем известно, что они из одного селения с Рандом. Для Красных Айя это достаточно тесная связь. Как только в Башне прознают, кто он такой, меня тут же возьмут под стражу, я и глазом не успею моргнуть. Так же поступят с Эгвейн и Найнив, если только вы не упрячете их подальше.
– Значит, постарайся, чтобы тебя не узнали. Ежели рыбка заметит невод, она в него не угодит. Советую тебе на время забыть о своем мужском наряде. – Амерлин улыбнулась, как кошка, завидевшая мышку.
– Какую же рыбку вы рассчитываете поймать, сделав меня наживкой? – спросила Мин слабеющим голосом. Она думала, что ответ ей известен, но отчаянно надеялась, что ошибается. Однако ее надежда не оправдалась.
– Черных Айя, – ответила Амерлин. – Тринадцать из них сбежали, но кое-кто остался здесь. Я не знаю, кому можно доверять, а стало быть, не могу доверять никому. Впрочем, я знаю, что ты не Приспешница Тьмы, и твои необычайные способности могут на что-то сгодиться. И уж на худой конец я смогу на тебя положиться.
– Вы задумали это, как только я вошла, разве не так? Вот почему вы хотите, чтобы и Гавин, и Сахра молчали. – Мин чувствовала, как в ней нарастает раздражение. Эта женщина привыкла, чтобы все плясали под ее дудку. К сожалению, так обычно и бывало. Но с Мин этот номер не пройдет – она не марионетка, которую дергают за веревочки. Наконец девушка не выдержала и спросила:
– Что же все-таки случилось с Эгвейн, Найнив и Илэйн? Вы послали их выслеживать Черных Айя? Я бы этому не удивилась!
– Дитя, занимайся своими делами и предоставь этим девицам заниматься своими. Считай, что они отбывают наказание в деревне, если уж это так тебя волнует. Я достаточно ясно выразилась?
Амерлин не сводила с нее глаз, и Мин невольно поежилась. Легко было представлять себе, что можно противостоять Амерлин, но лишь до тех пор, пока не испытаешь на себе пронзительный взгляд ее холодных голубых глаз.
– Да, Мать. – Кроткий ответ дался Мин с трудом, но взгляд Амерлин заставил ее не выказывать свои чувства. Она вцепилась в подол своего платья. – Что ж, наверное, не будет ничего худого в том, что я поношу этот наряд малость подольше.
И вдруг в глазах Суан промелькнуло лукавство. Мин почувствовала, как у нее мурашки побежали по коже.
– Боюсь, этого будет недостаточно. Если присмотреться, тебя можно узнать в любом наряде – будь то платье или кафтан. Ты же не сможешь все время носить плащ с капюшоном. Нет, тебе придется измениться во всем. Главное, впредь ты должна называться Элминдредой. В конце концов, это ведь твое настоящее имя.
Мин вздрогнула.
– Волосы у тебя отросли, они уже почти такие же длинные, как у Лиане. Теперь их вполне можно завить. Что же до всего остального… Я-то сама никогда не пудрилась и не румянилась, зато Лиане не забыла, как это делается.
С каждым словом Амерлин глаза Мин становились все шире.
– Нет, – выдохнула она.
– Никто не признает в тебе Мин, которая привыкла ходить в штанах, после того как Лиане сделает из тебя настоящую Элминдреду.
– Нет, о нет!
– И объяснить, почему легкомысленная молодая женщина, не имеющая ничего общего с Мин, осталась в Башне, совсем нетрудно. – Амерлин задумалась, не обращая внимания на попытки Мин вставить слово. – Я устрою так, что пойдут толки о некоей госпоже Элминдреде, которую до такой степени одолели двое искателей ее благосклонности, что ей пришлось искать убежища от них в Башне. Там она и останется, пока не решит, кого из них предпочесть. Каждый год женщины обращаются к нам с просьбами об убежище, и причины выставляют столь же нелепые. – Лицо Амерлин приняло суровое выражение. – Но если ты все еще не оставила мысли о Тире, то подумай как следует. Рассуди, где от тебя будет больше пользы Ранду – здесь или в Тире. Если Черные Айя ниспровергнут Башню или, хуже того, поставят ее себе на службу, я уже ничем не смогу ему помочь. Так что решай: ты женщина или просто влюбленная девчонка?
Попалась. Мин ощущала это так ясно, будто за ней захлопнулся капкан.
– Мать, вы всегда добиваетесь своего?
Улыбка Амерлин стала еще холоднее.
– Как правило, дитя мое. Как правило.
* * *
Задумчиво теребя красную бахрому своей шали, Элайда не спускала глаз с двери в покои Амерлин, за которой исчезли две молодые женщины. Послушница почти тут же выскочила в приемную. Она глянула на Элайду и проблеяла что-то невнятное, точно насмерть перепуганная овечка. Элайде показалось, что лицо послушницы ей знакомо, хотя имени ее она припомнить не могла. В ее обязанности не входило наставлять вздорных девчонок, на ней были дела поважнее.
– Как тебя зовут?
– Сахра, Элайда Седай, – еле слышно пропищала девчушка.
Элайда редко снисходила до того, чтобы обращать внимание на послушниц, но уж если это случилось… Ее нрав был известен всем.
Услышав имя, Элайда припомнила, что знает эту девицу. Рассеянная, с весьма скромными способностями, вряд ли она обретет когда-нибудь настоящую силу. Сомнительно, чтобы она вызнала и поняла хоть что-нибудь сверх того, что видела и слышала Элайда. Скорее всего, эта дуреха заметила и запомнила только улыбку Гавина. Небрежным жестом Элайда отпустила послушницу.
Девица присела в таком глубоком реверансе, что едва не ткнулась носом в пол, а затем помчалась прочь, будто сама смерть гналась за ней по пятам. Элайда не смотрела ей вслед. Едва отвернувшись, Красная сестра тут же забыла о послушнице. Размашистым шагом Элайда невозмутимо направилась вниз по спиральному коридору, ничем не выдавая обуревавших ее чувств. Она не замечала слуг, послушниц и Принятых, которые при виде ее жались к стенам и испуганно кланялись, и чуть было не сбила с ног сестру из Коричневых Айя, шествовавшую по коридору с ворохом бумаг. Пухленькая Коричневая сестра едва успела отскочить в сторону с вскриком, которого Элайда даже не услышала.
Она сразу узнала молодую женщину, которая вошла в покои Амерлин, хоть та и была в платье. Это была Мин, та самая Мин, которой во время ее прошлого посещения башни Амерлин, неизвестно по какой причине, уделила исключительно много времени и внимания. Та самая Мин, которая была близкой подругой Илэйн, Эгвейн и Найнив. А эту троицу Амерлин где-то спрятала – на сей счет у Элайды сомнений не было. Правда, ходили слухи, что неразлучные подруги отрабатывают наказание в какой-то дальней деревне. Сведения эти, хотя и исходили от самой Амерлин, всегда передавались через третьи-четвертые руки, что позволяло Суан допустить искажение истины, не прибегая ко лжи. К тому же весьма энергичные попытки Элайды выяснить, где находится эта деревня, ни к чему не привели.
– Испепели ее Свет! – На миг лицо Элайды исказилось от нескрываемой ярости. Произнося проклятие, она даже не знала, кого имеет в виду – Суан Санчей или Дочь-Наследницу. В конце концов, обе того заслуживали. Оказавшаяся рядом худощавая Принятая, услышав брань, отпрянула в страхе и побледнела как полотно. Элайда пролетела мимо, не удостоив ее взглядом.
Помимо всего прочего, Элайда выходила из себя оттого, что никак не могла найти Илэйн. Порой Элайде удавалось предвидеть будущее. Случалось это довольно редко, да и предзнаменования были смутными, тем не менее они оправдывались чаще, чем у любой Айз Седай со времен почившей уже два десятилетия назад Гайтары Моросо. Первое ее предвидение пришлось на ту пору, когда Элайда была всего лишь Принятой, но уже тогда у нее хватило ума сохранить его в тайне. Ей открылось, что ключевую роль в Последней Битве и низвержении Темного сыграет некто, в чьих жилах течет кровь королевского дома Андора. Поэтому, как только стало ясно, что андорский трон унаследует Моргейз, Элайда постаралась сблизиться с ней и год за годом терпеливо и настойчиво усиливала свое влияние на королеву. Если бы не это, она сама вполне могла бы стать Амерлин, но она посвятила всю себя Андору. Неужто теперь, после стольких жертв, все ее усилия пойдут прахом? И только из-за того, что Илэйн подевалась невесть куда. Элайде потребовалось некоторое усилие для того, чтобы вернуть свои мысли к тому, что было важно именно сейчас.
И Эгвейн, и Найнив были родом из того же селения, что и этот странный молодой человек – Ранд ал'Тор. И Мин, конечно же, его знает, хотя изо всех сил старается это скрыть. Да, все дело в нем, в этом Ранде ал'Торе. Элайда видела его всего один раз, кажется, он простой пастух, родом из Двуречья, что в Андоре, но с виду этот парень вылитый айилец. И стоило Элайде взглянуть на него, как ее посетило Предвидение. Он был та'вереном, одним из немногих, чьи судьбы не вплетаются в Узор Эпохи, следуя обращению Колеса Времени, а напротив, заставляют Узор формироваться вокруг себя, во всяком случае, на какое-то время. И, глядя на него, Элайда узрела хаос, смятение и ожесточенную борьбу – за власть над Андором, а возможно, и над всем миром. Андор надлежало уберечь от смуты – первое явившееся ей откровение непреложно убеждало Элайду в этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21