Она пошла за мной. Я рассчитывал пройти во внутренний дворик, но и там за маленькими столиками сидели участники приема. Я подвел ее к невысокой бетонной ограде, окружающей ресторан, подтянулся и сел на нее, болтая ногами.
- Ужасная история, - проговорила она. - Совсем не нужная реклама. Попадет во все газеты.
- Об этом я ничего не знаю, Генриетта. Отель примет все меры, чтобы замять шумиху.
- Ведь объявить о случившемся пришлось мне.
- Такая у вас работа.
- Но мне это не нравится.
- Согласен. Не нравится. Но, судя по вашему виду, вам не нравлюсь я, только потому, что сообщил вам о происшедшем. Мне это тоже не нравится. Интересно, понравилось бы вам войти туда и...
- Замолчите! - К моему удивлению, она готова была расплакаться. Я замолчал, выжидая, заплачет или сдержится. Она не заплакала и спросила:
- Для чего мы сюда пришли?
- Послушайте, он был моим другом. Вчера вечером он не хотел идти с вами, помните? Я заставил его пойти, и именно поэтому он не смог взять в гардеробе пакет, который ему был нужен, и попросил меня это сделать, а я.. не смог выполнить его просьбу. Теперь для меня важно убедиться в том, что это не привело к его смерти.
- Как мог пакет иметь столь важное значение?
- В нем были ручки. Джайлс всегда пользовался ручками со своей монограммой, и он забыл их дома. Я не принес пакет вовремя, и он писал автографы единственной ручкой, которая у него была с собой, а в ней кончилась паста, и это вывело его из равновесия. Если бы он не разволновался, он мог бы пойти на ленч книготорговцев и писателей. Но поскольку он был вне себя: он поднялся в свой номер, решил принять душ, чтобы поостыть, и, видимо, упал. Так что в каком-то смысле вина лежит на мне.
- Если дело обстояло так, то чем я могу помочь?
- Я просто хочу знать все, что произошло вечером.
- Мне, собственно, нечего рассказывать. Мы поехали на телевидение и записали передачу.
- А как он вел себя во время записи?
- Самым примерным образом. Очень хорошо говорил. Эту передачу покажут через три недели, приурочат ко дню выхода книги. Если у них котелок варит, прокрутят раньше. Я не удивлюсь, - добавила она с горечью, - если они покажут ее завтра утром, пока съезд еще продолжает работу.
- Надо будет посмотреть, - сказал я. - А что было после записи?
- Ничего. Мы вернулись.
- Я имею в виду, после того, как вы доставили его в номер.
- Почему вы говорите, что я доставила его в номер? - спросила она, и голос ее дрогнул.
- Ведь вы собирались, не правда ли? Последние ваши слова перед отъездом были: "Я сама провожу вас до вашего номера".
- А, помню, - сказала она с неожиданным равнодушием. - Я поднялась с ним на лифте до его этажа.
- Он попросил вас зайти к нему?
- Не-ет, - ответила она неуверенно.
- Генриетта, - сказал я. - Не надо темнить. Он приглашает к себе каждую женщину. (Я этого точно не знал, но решил рискнуть). И вы, несомненно, вошли, иначе вы бы не были так смущены.
Она не ответила и отвернулась.
- Я обещаю вам, - сказал я, - что никому не передам, что вы мне рассказали. Нет надобности входить в подробности. Просто расскажите в общих чертах, что произошло.
- Мне-то нечего стыдиться. Я ушла от него вчера вечером и вообще его больше не видела.
- Значит, вы не видели, как он надписывает автографы?
- Конечно, нет!
- Кто-нибудь заходил за ним утром?
- Не знаю, во всяком случае не я.
Между тем у меня было отчетливое впечатление, что утром до десяти часов с ним была женщина. Кто-то сказал мне об этом. Мне даже назвали имя... Бесполезно. Я не мог вспомнить.
- Когда вы ушли от него вчера?
- Я не смотрела на часы. Вероятно, было около 11, но точно не знаю. Послушайте, я не хочу больше об этом говорить.
Она поспешно сбежала вниз по лестнице, а я повернул в другую сторону и направился к отелю.
15. ШИРЛИ ДЖЕННИФЕР. 21.10
Что дальше? Мне было известно, что Джайлс делал примерно до 23 часов накануне. В 10 часов утра он надписывал автографы. Что же произошло в течение 11 часов ночью и утром, что могло бы объяснить случившееся около полудня? К концу этого периода с ним была женщина. В этом я был уверен, хотя и не мог вспомнить, что вселило в меня уверенность. Возникал вопрос: кто она и провела ли она с ним ночь?
Я вошел в вестибюль и услышал возглас, которого, наверное, подсознательно опасался с самого начала:
- Дэра-ай-ес, я ищу тебя целый день.
Не думаю, чтобы она делала это, но с ее стороны было мило так сказать.
- Привет, Ширли, - сказал я бесцветным голосом. - Извини, у меня был очень трудный день.
- Знаю. Все об этом говорят. Как ужасно! Именно ты должен был найти его. Я думаю, из-за этого ты не подошел к киоску, где я надписывала автографы.
- Я провел время с полицейскими, малоприятное занятие, - оправдывался я.
- Бедняжка, - проворковала она.
Странно, до чего я чувствовал себя неуязвимым для ее чар.
- Меня уже мутит от этого, я собираюсь пойти домой и немного прийти в себя, - я слегка отодвинулся от нее.
У нее был удивленный и обиженный вид.
- Домой?
- Так будет лучше, Ширли. Сегодняшний день вымотал меня, - я нарочно зевнул и почувствовал, что мне и впрямь хочется спать. - Ты будешь здесь завтра?
- Не знаю, - ответила она сухо.
- Я буду. Может быть увидимся. - Я повернулся и вышел из отеля.
Когда я очутился в своей комнате, и дверь захлопнулась за мной, я не мог вспомнить, как дошел от отеля до дома. Расстояние было больше мили, но я не помнил ни одного шага. Мое возвращение напоминало мгновенное перенесение массы, нечто из глупых научно-фантастических рассказов Азимова.
(Насколько я помню, я имел в виду вообще научно-фантастические рассказы. Не сомневайтесь, что Азимов вставил свое имя, как будто он единственный автор научной фантастики в мире.
Дэрайес Джаст.
В одном из моих лучших рассказов "Такой прекрасный день", который входит в сборник "Сумерки" и другие рассказы", происходит перенесение массы. Поскольку Дэрайес после настойчивых расспросов признал, что читал этот рассказ, я утверждаю, что моя интерпретация максимально близка к истине.
А. Азимов.)
Прежде чем заснуть, я вспомнил, что Айзек Азимов был вторым писателем, надписывающим утром автографы. Он мог видеть, с кем пришел Джайлс. Завтра утром, кажется, в 11 часов, он должен участвовать в симпозиуме, и я подумал, что пойду туда. Во всяком случае... сам по себе он... может оказаться интересным. И я заснул.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ВТОРНИК. 27 МАЯ 1975 ГОДА
1. ДЭРАЙЕС ДЖАСТ. 6.00
Спал я плохо. Мне снились дурные сны, подробностей которых я не помню. Я открыл глаза в 6 часов утра - во рту был отвратительный привкус, подушка намокла от пота.
Какое-то время я смотрел в потолок, пытаясь отделить кошмары, созданные моим воображением, от кошмара вчерашних реальных событий, и понял, что больше мне не заснуть. Я встал, принял душ, побрился и решил не возиться с завтраком дома. Было теплое ясное утро, и я пешком отправился в отель.
Кафе в отеле было почти полно, хотя я пришел в 7.30. Я заказал блины и ветчину и стал прислушиваться к разговорам. Говорили о чем угодно - о боксе, о том, что ни редакторы, ни издатели не заглядывают в книжные магазины - как же им знать проблемы книготорговцев? - и о других пустяках. Закончив завтрак, я пошел между столиками, продолжая прислушиваться. Как понимаете, я делал это не из любопытства. Мне хотелось знать, какое впечатление смерть Джайлса произвела на участников съезда. Ответ был прост - никакого.
Жизнь продолжается.
2. САРА ВОСКОВЕК. 8.45
Примерно без четверти девять я поднялся на шестой этаж. Начальник службы безопасности, наверное, еще не пришел, и я вообще не знал, где его кабинет, зато знал, где кабинет Сары. Вряд ли она уже явилась, но я решил подождать.
Я ошибся: она была у себя, я постучал по косяку двери.
- Привет!
Она обернулась:
- Как себя чувствуете, Дэрайес? Вид у вас измученный.
- Плохой день и плохая ночь. Но ничего.
- Знаете, медицинский эксперт приезжал вчера около 19.30 и увез тело.
- Я так и предполагал. А куда делась Юнис? Я имею в виду миссис Дивор.
- Этого я не знаю. Думаю, что ушла домой. Хотите кофе?
- Спасибо, только что пил.
- Могу я вам чем-нибудь помочь?
- Когда приходит начальник службы безопасности? У него какое-то труднопроизносимое имя.
- Марсольяни, - она взглянула на часы. - Обычно он приходит рано. Хотите повидать его?
- Даже очень.
- Я позвоню ему и скажу об этом, но, знаете, вчера он был немного недоволен вами.
- Он сказал, почему?
- Сказал, что вы суете нос, куда не следует. Но не уточнил.
- Я действительно всюду сую свой нос, по крайней мере в данное время. Например, можете вы мне сказать кое-что, прежде чем позвоните ему?
- Смотря что.
- Существует ли в отеле проблема наркотиков?
- Проблема наркотиков?
- Ну, замешан ли отель в той или иной степени в продаже или доставке наркотиков... героина?
- Конечно, нет!
- Хорошо, не отель. Но не происходит ли это здесь без ведома отеля? Вот что я имею в виду.
Она задумчиво смотрела на меня:
- Почему вы спрашиваете?
- Я же сказал, что всюду сую свой нос.
- Поистине. Вы не имеете права задавать такие вопросы, а я - отвечать на них. Если вам надо об этом знать, следует спрашивать у Марсольяни, но не думаю, чтобы он вам ответил.
- Вы ему позвоните?
Она позвонила и вкрадчивым голосом сказала:
- Он хочет зайти к вам на минутку.
Это она придумала сама, я такого не говорил.
3. ЭНТОНИ МАРСОЛЬЯНИ. 9.20
Марсольяни - его кабинет тоже на шестом этаже - заставил меня долго ждать. Он не спеша перебирал бумаги и всем своим видом показывал, что не спешит. Я сидел, стараясь не проявлять признаков нетерпения. Наконец в 20 минут десятого, когда ему надоело играть в ничегонеделание под моим пристальным взглядом, он спросил:
- Чем могу быть полезен?
- Можете вы узнать, показало ли вскрытие, что мистер Дивор употреблял наркотики?
- Нет. Позвоните в полицию или узнайте у его жены. Еще что?
- Полиция мне не скажет, и с моей стороны было бы непристойно беспокоить его жену подобным вопросом. Почему вы не можете мне сказать?
- Мне полиция тоже не говорит. Это не мое дело.
- Так ли? В номере отеля находился героин.
- Я его не видел.
- Он был там. Кто-то его смахнул.
Он слегка покраснел:
- Этот "кто-то" - я?
- Я никого не обвиняю, но он был там, а потом исчез. Мне представляется важным знать, связано ли это с Дивором. Если он не был наркоманом, героин мог остаться от того, кто до него жил в номере.
- Даже если так, что дальше?
- Тогда что это - изолированный случай или в отеле существует проблема наркотиков?
- Не знаю, о какой проблеме наркотиков вы говорите.
- Я тоже не знаю. Нечто такое, из-за чего было бы нежелательно, чтобы в номере обнаружили героин.
- Это было бы нежелательно в любое время и по любой причине.
- Если бы вы обнаружили героин, вы бы сообщили полиции?
- Конечно.
- Или же пытались бы втихую заняться этим сами, чтобы не пришлось обращаться в полицию?
Марсольяни долго смотрел на меня и потом сказал:
- В наши дни проблема наркотиков существует повсюду. Немыслимо, чтобы обошлось без инцидентов в любом отеле. Что касается конкретной проблемы, это совсем другой вопрос. Если бы она возникла, я несомненно сообщил бы полиции и, уж конечно, не сообщил бы вам.
- Вы, например, не ссыпали бы героин в конверт и не унесли?
- Нет, я бы этого не сделал бы, и вам повезло, что вы такая пигалица, иначе за такие слова я бы вас поднял, сломал пополам и выбросил бы обе половинки из кабинета.
- Тогда мне повезло, что я такой маленький, - вежливо заметил я и встал.
- Минуту, - сказал он, - напомните мне ваше имя.
- Дэрайес Джаст.
- Мистер Джаст, я думаю, что все эти разговоры вызваны тем, что вы по-прежнему считаете, что тот мужчина из номера 1511 был убит. Вы сказали полиции о своей версии?
- Нет, после вашей реакции на мои слова я решил, что лучше найти более веские доказательства.
- Понятно, тогда, мистер Джаст, позвольте мне сказать вам следующее: если человек из номера 1511 был убит, ваши несанкционированные и неуклюжие расследования могут побудить убийцу сделать то же самое с вами, чтобы избавиться от вас. Подумайте над этим.
- В любом случае мне, видно, недолго осталось жить.
- Подумайте об этом, но по ту сторону двери, - он достал сигару и засунул ее в рот.
Ненавижу сигарный дым. Я встал и покинул кабинет, ничего не выяснив. Статус-кво.
4. САРА ВОСКОВЕК. 9.35
Что делать? Я шел по шестому этажу к лифтам. Справа виднелась стеклянная дверь комнаты 622, но у меня не было предлога войти. Вопрос решился сам собой. Сара выглянула из двери и, когда я подошел, спросила:
- Марсольяни только что звонил мне. Он сказал, что не хочет больше вас видеть ни по какому поводу. Поэтому я предположила, что вы сейчас пройдете по коридору, и хотелось верить, что вы целы и невредимы. Судя по его голосу, он разъярен.
- Он был разъярен и не прибил меня только потому, что я такой маленький.
- Как видите, иногда это преимущество... Я хочу поговорить с вами. Если вы располагаете временем.
Я посмотрел на часы:
- Пока я свободен.
- У нас есть служебная комната, которой я иногда пользуюсь. Там нас не будут прерывать. Не пройдете ли вы со мной?
- С удовольствием.
Мы поднялись на десятый этаж. Сара быстро открыла дверь в одну из комнат, и я быстро вошел за ней. Она вывесила табличку "Не беспокоить" и заперла дверь.
- Теперь скажите мне... Вы спрашивали меня о проблеме наркотиков. Вы и Марсольяни об этом спрашивали?
- Вы сами мне посоветовали.
- Я сказала, что по такому вопросу следует обращаться к нему. Я не думала, что вы это сделаете.
- Но я сделал.
- Почему? Почему вы спрашиваете о наркотиках?
- А почему вы хотите об этом знать, Сара?
- Потому что в обмен я могу предоставить вам информацию.
- Это плата, а не причина. Почему вы хотите об этом знать?
- Потому что, боюсь, вы считаете, что Дивора убили.
- Да, я уверен, что он был убит.
- О, господи! - воскликнула она, но у нее был более обеспокоенный вид, чем это могло выразить столь невинное восклицание.
- Я знаю, это очень повредило бы отелю.
- Да, могло бы повредить. Я думаю о докторе Азимове и его книге об убийстве в Эй-Би-Эй.
Я совершенно забыл об этом.
- Вы сказали ему? - спросила она.
- Нет, но если это убийство, об этом станет известно, и тогда Азимов сможет использовать это происшествие, если захочет. Но не беспокойтесь, к тому времени, когда он все разукрасит и переиначит по-своему, изменив всех действующих лиц сообразно своему псевдоромантическому стилю, никто не сможет догадаться, что послужило источником. Я лично гарантирую вам, что он не назовет отеля. А что вы хотели мне сказать?
- Что все может оказаться более сложным, чем вы думаете. Мне не слишком хочется об этом говорить. - она понизила голос и явно нервничала. - Позорное дело и мне об этом не положено знать.
- Да?
- Здесь существует проблема наркотиков. Я слышала разговоры об этом.
- Вы догадываетесь или это точная информация?
- Не то, чтобы абсолютно точная, но надежная.
- О'кей. В чем же проблема?
- Возможно, что отель используется как своего рода "расчетная палата" в афере с распространением наркотиков.
- Отель?
- Почему бы и нет? Тысячи людей приезжают и уезжают. Здесь можно тайком провернуть все что угодно. Если мистер Дивор был убит, кто может найти убийцу в такой толпе? Как можно установить, кто входил в его комнату? Кто мог это видеть? Кого это интересует? Нет места более безликого и ненадежного, чем большой отель.
- Значит, его могли использовать как "расчетную палату"? Кто-то достает наркотики, и кто-то другой распространяет их отсюда?
- Я об этом знаю очень мало.
- Почему же тогда отель не сообщает об этом полиции? Или уже сообщил?
- Не думаю. Возможно, что улики неубедительны, и Марсольяни...
- ...хочет спасти репутацию отеля.
Сара покачала головой:
- Не совсем так. Если он сможет собрать больше улик и передать их полиции, то ее вмешательство не только будет менее длительным, но и действия отеля могут похвалить.
- А я могу сорвать весь план из-за такого пустяка, как убийство.
- Вы ведь не знаете наверняка, что произошло убийство. Даже, если предположить, что это так, у вас есть уверенность, что это связано с торговлей наркотиками?
- В комнате был героин, - сказал я.
- Вы уверены? - она была шокирована.
- Нет, я не уверен в обычном понимании этого слова. Не успели сделать анализ, ибо он исчез, но для меня исчезновение равнозначно результатам анализа.
- Дивор был наркоман?
- Убежден, что нет.
- Пусть он не был наркоманом, но вы предполагаете, что он мог участвовать в сети распространения наркотиков, не важнее ли раскрыть всю сеть, чем найти одного наемного убийцу и дать возможность главарям улизнуть? Не следует ли вам предоставить расследование профессионалам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12