Ключи опять повернулись одновременно.
— Вчера мне пришлось отпустить программиста, — сказал Корделиус. — Просто времени не хватило, чтобы подвести итог и хоть что-нибудь сдать. Так что накопилась огромная куча. Пообещайте сдать хотя бы часть вечером, Борк, — и желательно побольше.
Когда Борк сел на своё место за кассой, он открыл портфель, выдвинул третий, нижний ящик стола и положил туда коробку. Затем занялся наличными деньгами. Купюры помельче Борк сунул во второй ящик, а пятисоткроновые сложил в стопку на крышке стола, потом взял из этой стопки несколько бумажек и тоже поместил во второй ящик. Остальные уложил в коробку для ленча, а саму коробку засунул в третий ящик. Коробка лежала так, что сразу было видно, что это такое — на ней была стандартная надпись: «Приятного аппетита!»
— Сегодня тебе лучше?
Это была Мириам. Белая блузка, чёрная юбка, никакой косметики, отчего её идеальные белые зубы казались ещё ярче, когда она улыбалась.
— Так что тебе все-таки было нужно? — спросила она.
— Просто поболтать. Я не хотел мешать тебе.
— Мигрень прошла?
— Да.
Когда Мириам вернулась к себе, Борк вытащил из портфеля мягкий пакет с сандвичами и положил рядом с телефонным справочником. Корделиус проверил сирену. Дед Мороз ещё не появился на своём месте около универсального магазина, мотоцикла тоже не было.
Несколько раз за утро он добавлял по нескольку 500-кроновых бумажек к тем, что уже лежали в коробке для ленча. Их даже пришлось примять, чтобы не вылезали. Никто не смотрел в его сторону, когда он это делал.
Перерыв на ленч. Борк сказал Корделиусу, что с радостью останется на своём месте, чтобы хоть как-то компенсировать вчерашнее отсутствие. Он развернул свой мягкий пакет с сандвичами и съел их в те минуты, когда не было клиентов. Деда Мороза тоже не было.
Борк записал время и адрес в своём карманном календарике.
День казался бесконечным. Когда банк закрылся, Борк вывалил содержимое своей коробки для ленча во второй ящик стола. Мысль о приближающемся уик-энде страшила его: планов у него никаких не было.
Он прогулялся до кемпинга в роще и нашёл мотоцикл на прежнем месте. Потом пошёл дальше и убедился, что по тропе среди деревьев можно проехать на машине до следующей автобусной остановки.
В субботу он сходил к банку. Деда Мороза не было. В воскресенье навестил отца в доме для престарелых, но пробыл там недолго. Весь уик-энд он ощущал себя совсем одиноким, по ночам снились кошмары.
Но утром в понедельник, придя на работу, он, как ни странно, почувствовал себя отдохнувшим. Вместе с Корделиусом они опустошили ночные сейфы. За субботу и воскресенье денег накопилось втрое больше обычного: владельцы магазинов сдавали предпраздничную выручку.
Как и в пятницу, Борк спрятал 500-кроновые банкноты в свою коробку для ленча, оставив тоненькую пачку для текущих расчётов. Время шло, а место перед магазином оставалось пустым. Все кончено, подумал Борк, все напрасно. Он подошёл к двери, выглянул наружу. Недалеко от банка снова стоял мотоцикл со шведскими номерами.
Когда Борк возвращался на своё место, вена у него на шее бешено пульсировала.
Чуть позже Дед Мороз вошёл в банк, но теперь он не был Дедом Морозом.
Борк узнал его сразу же, как только он появился в двери, хотя несхожего было много.
Сейчас его внешность была совсем невыразительной. Плащ с поднятым воротником, фетровая шляпа, надвинутая на лоб. Зеленоватые очки. Те же коричневые ботинки, что и раньше, и все с той же потёртостью у левого.
Времени было половина двенадцатого, и у окошечка Борка стояли два клиента. Вошедший направился прямо к нему и занял место в конце очереди.
Удивляясь собственному хладнокровию, Борк прервал операцию — он обменивал кроны на песеты, — открыл третий ящик и переложил свою голубую коробку для ленча в портфель, который все это время был около его ног. Третий клиент стоял в очереди, опустив голову, и поля фетровой шляпы закрывали Борка от его глаз. Борк подумал, что для банковского грабителя вид у него удивительно жалкий.
Человек в плаще подошёл к окошечку Борка, по-прежнему не поднимая глаз. Как и предвидел Борк, он вытащил левую руку из кармана плаща и положил на стойку лист бумаги. Это был расходный ордер банка, но надпись была сделана на обратной, чистой стороне…
«В моем кармане — револьвер, быстро и не привлекая внимания передайте мне всю наличность».
Те же лишние «хвостики» у «Е». После первой фразы точка, в конце нет. Правый карман плаща выдавался вперёд. Человек стоял футах в трех от Борка.
Борк достал из второго ящика пачку 10-кроновых бумажек. Грабитель отвёл эту пачку в сторону и отрицательно покачал головой. Тогда Борк протянул пачку 100-кроновых банкнот. Рука грабителя быстро схватила её, потом с такой же жадностью потянулась за следующими пачками.
Все выглядело, в общем, очень просто. Грабитель, чуть повернувшись, закрывал своим телом пачки денег, которые опускал в глубокий левый карман старомодного плаща.
Покончив со 100-кроновыми банкнотами, Борк принялся за тоненькую пачечку 500-кроновых. Этих было совсем немного — только те, которые он не переложил в свою коробку для ленча. Передавая последнюю, он жестом показал, что больше нет. Правый карман плаща повелительно дёрнулся. Борк покачал головой, ему показалось, что Мириам смотрит в его сторону.
— Давай все, — произнёс неестественно глубокий голос, который Борк уже слышал.
— Больше нет. Посмотрите сами. — Борк опять покачал головой. Он прислушался к собственному голосу, удивляясь, что он тоже стал ниже.
— Недотёпа. В следующем ящике.
Теперь Мириам явно смотрела в их сторону. Борк чувствовал каждый удар своего сердца. Он выдвинул третий ящик. Человек в плаще наклонился вперёд, пытаясь посмотреть вниз через разделявшее их толстое стекло. Мириам поднялась на ноги.
— Верхний.
Борк вытащил верхний ящик, в котором были монеты. Грабитель опять дёрнул правым карманом плаща.
— Выкладывай все остальное, черт возьми, — потребовал он без всякой убеждённости в голосе. Борк не ответил.
Мириам сделала шаг в их сторону, и Борк знал, что в его глазах отразилось это движение за спиной человека в плаще. Он знал также, что этот человек видит в его глазах страх. Но чем вызван этот страх, грабитель не догадывался. Борк по-прежнему опережал его.
На стойке перед Борком лежали пачки 10-кроновых банкнот и лист бумаги, который подал ему грабитель. Дверь банка открыла какая-то женщина — она сразу отступила в сторону, выпуская человека в плаще.
Борк видел, как плащ промелькнул в окне банка. Он уже нащупывал ногой педаль тревоги. Сколько ещё он может протянуть? Мириам, замерев, наблюдала за ним. Как только заработал мотор мотоцикла, Борк нажал на педаль. Вой сирены накатился на него лавиной, и Борк закрыл уши руками.
— Не забудьте свой портфель. — Старший из двух детективов успокаивающе похлопал Борка по плечу.
Люди с телевидения уже сматывали электрокабели. Толпа у банка продолжала расти.
Борк поднял портфель. Держа его в руке, он собирался пройти мимо Корделиуса, но тот его остановил. Казалось, Корделиус разом потерял весь свой авторитет, и вид у него был непривычно мятый, совсем не начальственный.
— Мы ещё не закончили на этом, Борк. Я напоминал вам неоднократно, и даже сегодня утром говорил вам, что…
Но рядом с ними оказалась работающая телекамера, и Корделиус не закончил фразу. К банку подъехала ещё одна полицейская машина с «мигалкой» на крыше, а из задних дверей выпустили несколько собак-ищеек.
Мириам тронула Борка за свободную левую руку. Вместе они пошли за двумя детективами к машине.
У выхода их встретили вспышки фотокамер. В одной руке Борк держал портфель, в другой — руку Мириам. Лай полицейских собак. Запах кожзаменителя в машине. Духи Мириам.
Они поехали в сторону Копенгагена, не включая «мигалку». Детектив постарше повернулся к Мириам, сидевшей на заднем сиденье:
— Почему вы заподозрили, что там что-то не в порядке, фрекен Левин?
— Ну, все было такое… неправильное. И слишком долго они оба молчали, во всяком случае, я ничего не слышала. А к тому же эта шляпа, плащ и очки… Мне кажется, у меня появилось какое-то предчувствие, как только он вошёл.
— Вы смогли бы его узнать?
— Я видела его главным образом сзади…
— А вы?
— Я постараюсь.
— Могло быть, что он уже приходил в ваш банк?
— Боюсь, — покачал головой Борк, — что я слишком нервничал, чтобы толком его разглядеть. Мне ужасно жаль.
— Ну, ну, — сказал детектив и отвернулся.
Мириам сжала руку Борка.
— Пожалуй, не слишком-то храбро я себя вёл, — сказал он.
В архиве Управления полиции им дали множество покрытых пластиком карточек. К каждой карточке были приклеены три фотографии: две в профиль, одна в анфас. Борк на двадцать девятой фотографии увидел человека в плаще. Здесь щеки не были розовыми, конечно, и от этого лицо казалось ещё более хищным.
Борк не предвидел такую возможность — увидеть фотографию грабителя в полицейском архиве — и сейчас подивился своей выдержке: он отложил эту фотографию в сторону, повертев её в руках столько же, сколько остальные. Потом лицо грабителя рассматривала Мириам, а ему дали другую карточку. Мириам никак не отреагировала.
Вскоре после пятидесятой фотографии они сдались. Старший детектив пошёл позвонить по телефону и вернулся с убитым видом.
— Собаки потеряли след, — сообщил он. — Вы знаете лесок в районе кемпинга? Он бросил там свой мотоцикл и уехал на машине. Возможно, кто-то его ждал, но это только предположение. Судя по всему, мы имеем дело с профессионалом. За это говорит и тот факт, что он вы брал понедельник.
Показания уже были отпечатаны, и Борк с Мириам прочитали их. Борк смотрел, как его рука выводит подпись на пунктирной линии. Подпись выглядела как всегда.
— Не забудьте портфель, — сказал старший из детективов, когда все четверо поднялись.
На заднем сиденье машины Мириам взяла его под руку.
— Ну, как герой чувствует себя сейчас?
— Герой!
— А кто сохранил трезвую голову и избежал стрельбы?
— Герой сейчас думает, как ему смотреть в глаза некоему управляющему банком.
— Ханс это переживёт.
— Ханс?
— Корделиус. Ханс Корделиус.
— Так вы с ним просто по имени?
Она отвернулась.
— Да. Ты не знал?
На повороте машину немного занесло, и Борку показалось, что он чувствует сквозь кожу портфеля коробку для ленча.
— Флемминг, — прошептала Мириам, — тебе было интересно или только страшно?
— И то и другое понемногу.
— Ну что ж, — она испытующе, как ему показалось, взглянула на него, — во всяком случае, все уже позади. И нас покажут по телевизору.
Машина остановилась у банка, уже тёмного и пустого.
— Хочешь, заедем ко мне, выпьем по рюмке, — предложил он.
Она покачала головой. С портфелем в руке Борк подошёл к своей машине. Мириам, проезжая мимо в своей малолитражке, посигналила ему.
Дома Борк открыл на кухонном столе портфель, потом коробку для ленча. Прижатые крышкой стопки 500-кроновых банкнот сразу распрямились и взбухли, как тесто, он надавил на них пальцами.
Присутствие чужих денег в его квартире как будто сделало её ещё меньше, да и сам Борк почувствовал себя маленьким, ноги опять стали дрожать, как раньше в банке. Пытаясь унять дрожь, он приготовил ужин, поел.
Позже, сидя у телевизора, он увидел своё лицо: спокойный человек, осторожно выбиравший слова. Потом крупным планом показали записку грабителя. И опять его лицо. Борк удивлялся, как это он мог сохранить хладнокровие. На экране он говорил:
«…когда я прочитал его записку, то сразу стал выгребать деньги из выдвижных ящиков стола. Я понял, что угроза серьёзная, и у него действительно револьвер в кармане. Сначала я пытался отдать ему только сто кроновые банкноты, которые держу во втором ящике. Но он приказал открыть и следующий ящик, в который я складываю пятисоткроновые банкноты, и я не посмел отказаться. Из соображений безопасности я не включал сирену, пока он не покинул банк».
Здесь плёнку, очевидно, обрезали: появилась Мириам. Она дала только общее описание грабителя, не смогла назвать ни цвет волос, ни цвет глаз, а возраст определила между тридцатью и сорока; по мнению Борка, она ошиблась лет на десять.
Потом показали Корделиуса за его столом в стеклянном кабинете. Вид у него был растерянный. Комментатор, который брал интервью, спросил, сколько они обычно держат наличными.
«Это в большинстве случаев оставляется на усмотрение кассира. Но я должен сказать, что был потрясён, узнав, что наличных денег у нас оказалось около двухсот тысяч крон. Это вопрос, к которому я намерен ещё… э… вернуться. Я управляющий, и вся ответственность лежит на мне, и я не собираюсь уклоняться от неё. Но… самые крупные суммы у нас действительно бывают по понедельникам. И тем не менее я считаю это серьёзным нарушением наших правил».
На экране появился мотоцикл со шведскими номерными знаками. Голос диктора:
«Во второй половине дня полиция нашла мотоцикл грабителя в роще, расположенной в нескольких километрах от банка. Здесь грабитель пересел в машину. Уже установлено, что мотоцикл краденый. Полиция просит всех, кто…»
Борку стало зябко, он обхватил плечи руками. А диктор тем временем говорил:
«Насколько удалось установить, грабитель унёс сто восемьдесят восемь тысяч крон в банкнотах по 100 и 500 крон, номера которых не были переписаны. Преступление расследует большая группа специалистов. Надеемся, что расследование не затянется. Сегодня в Управлении полиции кассиру банка Флеммингу Борку и служащей банка Мириам Левин были показаны фотографии преступников, осуждённых в прошлом за ограбления банков, а полиция исследует с помощью собак обширную зону вокруг места, где был оставлен мотоцикл. Однако пока на след грабителя напасть не удалось».
Борк постоял у окна, глядя на редкие машины, подъезжавшие со стороны пруда. Потом взял портфель, спустился вниз и сел в свою машину.
Ехал он на север, иногда поглядывая в зеркало заднего обзора. Никто его не преследовал. Когда дорога углубилась в лес, он остановился и вышел из машины.
На шоссе появилась машина. Ему показалось, что она останавливается, но машина вновь набрала скорость и проехала мимо. Земля была слишком твёрдой, а движение — слишком оживлённым. К тому же ему в голову пришла новая идея.
Он сел в машину и поехал обратно. Идея была неожиданной и, как он решил, очень удачной. Он оставил машину у Торгового центра, остальную часть пути проделал с портфелем в руке, вошёл в банк через заднюю дверь — ключ у него всегда был с собой — и взял фонарь в чулане, где хранились запасные электропробки.
Ключи от свободных сейфов лежали в столе у Мириам. Он выписал квитанцию на имя Ф.Хьюлманда и отыскал пустой сейф, соответствующий номеру на ключе — 129. Затем, воспользовавшись этим ключом и главным ключом банка от всех сейфов, запер свою коробку для ленча. Она едва влезла в узкое пространство между стенками. До папки с квитанциями ему сейчас не добраться, так что эту часть операции пришлось отложить. Карманный фонарик он вернул на место и вскоре уже сидел в своей машине. Никто за ним не следил.
Дома он опустил ключ от сейфа в бутылочку с остатками концентрированного смородинового сока на донышке, которая стояла в буфете. Квитанцию спрятал в книгу «Банк и биржа» между страницами 128 и 129. В квартире, на лестнице и в других квартирах было совершенно тихо.
— Руки вверх! Это ограбление!
На слове «ограбление» Симонсен не выдержал и захихикал. Но палец продолжал упираться в спину Борку, как дуло пистолета. На заднем плане ухмылялся Берг.
— Ну, сколько наличными мы будем держать сегодня? — спросил Симонсен, заливаясь смехом. — А? Четверть миллиона кроночек?
Появился Корделиус и сразу подошёл к Борку.
— Борк, между нами должна быть полная ясность. Сегодня я пошлю отчёт в правление. Вы можете вначале прочитать его и приложить своё объяснение, если оно у вас есть. Позвольте подготовить вас к тому факту, что моё объяснение будет нелестным для вас. Вы действовали вопреки всем моим указаниям уменьшить сумму хранящихся у вас наличных. Ну, идёмте вниз?
Их ключи повернулись одновременно. Они взяли наверх очень скромный запас наличных. Банк открылся — и через минуту был полон людей.
Нетрудно было догадаться, почему они все пришли, многие выписывали чеки на небольшие суммы и долго глазели на Борка, в котором узнали кассира, которого показывали по телевизору. Другие не прошли дальше круглого стола, где заполняли что-то, а потом долго хлопали себя по карманам, ища какой-то совершенно необходимый и якобы забытый документ. Некоторые даже не заходили в банк, а ходили вперёд-назад у входа, бросая любопытные взгляды.
С самого открытия к Борку образовалась очередь. Кое-кто из постоянных клиентов, подходя, комментировал событие: «Ну, слава богу, вы ещё здесь».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10