— Но с другой точки зрения это плохо: совесть моя неспокойна. — Шалго закурил сигару и пустил кольцо дыма. — Ты помнишь, Миклош, мы ведь вместе с тобой осматривали в Веспреме машину Меннеля? Тогда я нашел объяснение, зачем нужен сигнальный диск, который показывает не только рабочую готовность рации, но и то, что аппаратура побывала в чужих руках, если это, разумеется, произошло. Далее. Меннель, как ты утверждаешь, нашел драгоценности. Но меня интересует, где они все-таки были спрятаны? И до тех пор, пока ты не сможешь сказать этого, я буду искать настоящего убийцу.
Майор Балинт взглянул на часы.
— Ровно через час я докажу вам, что Фокс и есть настоящий убийца, — произнес он решительным тоном.
— С нетерпением буду ждать этого часа, — отозвался Шалго.
Зазвонил телефон. Лиза пошла в комнату, и слышно было, как она с кем-то оживленно разговаривает. Потом она позвала:
— Оскар, это тебя! Эрне.
Шалго подошел к аппарату и взял трубку.
— Алло, привет, Эрне.
— Балинт у вас? — спросил на другом конце провода Кара.
— К сожалению, да. Он съел весь мой праздничный кекс с изюмом.
— Передай ему трубку.
Майор Балинт в течение двух-трех минут внимательно выслушивал указания шефа, сопровождая их короткими «да» и «понятно», после чего снова подозвал к телефону Шалго.
— Ну, великий рыбак, — весело проговорил полковник Кара, — теперь твой черед. Я сказал Балинту обо всем. «Сбор урожая» идет хорошо.
— Ну и как? Отборное зерно?
— Весьма! Есть очень даже полновесные экземпляры. Хубер, пожалуй, заслуживает награды.
— Ну что ж, нацепите ему орден, — зло сказал Шалго.
— Ладно, ты не кипятись, старик. Наверное, это еще не вся агентура «Ганзы». Но есть у меня и для тебя кое-что интересное: мы тут разыскали бывшую надзирательницу веспремского приюта — Анну Талабери. Сейчас она уже не молода, на пенсии, но память у нее, к счастью, еще вполне хорошая. Она припомнила Казмера Табори и вот что рассказала о нем: осенью сорок четвертого года в приюте появился хорошо одетый мужчина и заявил, что кто-то оставил возле калитки его дома корзину с ребенком. Мужчина проживал в Балатонфюреде, на улице Казмер. Поэтому и в приюте мальчонке-подкидышу дали имя Казмер Фюреди. По заключению врача ребенку было тогда около полутора-двух месяцев.
— А что рассказала эта немолодая дама с хорошей памятью об усыновлении мальчика? — перебил полковника Шалго.
— Она говорит, что еще шла война, когда в конце апреля сорок пятого года в приют пришла некая Бланка Табори и сказала, что хотела бы усыновить маленького мальчика. В приюте тогда было десять — двенадцать мальчишек. Бланке Табори показали их, и она выбрала себе Казмера Фюреди.
— И это все? — спросил Шалго.
— Как, тебе недостаточно этого? По-моему, события стремительно развиваются.
— Ты даже не представляешь, насколько стремительно, — подтвердил Шалго. — Мы уже сейчас знаем куда больше этой Анны Талабери.
— Ты уже говоришь, как монах, во множественном числе?
— Отнюдь нет. Мы — это я и Фельмери… А что касается хорошо одетого мужчины, могу сообщить, что его зовут Месарош. И проживает он в Фюреде не на улице Казмер, а на улице Петефи. Сегодня рано утром мы имели с ним продолжительную и вначале весьма бурную беседу. С твоего разрешения мы — до последующих распоряжений — опечатали виллу адвоката Месароша. Пришлось для этой цели прибегнуть к помощи фюредской милиции… Эрне, я очень хотел бы, чтобы ты как можно скорее приехал сюда.
— Это невозможно, Оскар. Я должен быть здесь до конца «сбора урожая».
— Тогда я буду действовать на свой страх и риск. Разумеется, вместе с майором Балинтом. А Фельмери — вот он как раз вернулся с пляжа свежий и довольный — я немедленно направлю к тебе с магнитофонной лентой. Думаю, что, как только ты прослушаешь запись, тебе станет понятно, почему твое присутствие здесь крайне необходимо.
— Ты серьезно? — По голосу чувствовалось, что полковник Кара колеблется. — Если Фельмери выедет сейчас же, через два часа он будет уже здесь… Знаешь что? Я перешлю с ним паспорт и визу для Хубера. Пусть майор Балинт сообщит ему, что самое позднее в полночь он сможет отбыть в Прагу… Все ясно?
— Да. Обнимаю Лизу. До свидания.
— Хорошо, — сказал Шалго, положил трубку и сел.
— Итак, что вы тут от меня скрываете? — спросил Балинт.
— Ничего мы не скрываем. Просто мы пока еще не успели поговорить о возникших в этом деле новых обстоятельствах. Но до всего дойдет черед. На какой машине Фельмери поедет в Будапешт?
— Могу ли я попросить для него ваш старый добрый «фиат»? — спросил майор Балинт.
— Можешь. — Шалго повернулся к лейтенанту, который без особого энтузиазма воспринял указание ехать в Будапешт. Сейчас ему хотелось остаться с Шалго, чтобы самому увидеть следующий шаг старого детектива. — Если ты быстро обернешься, — по обещал ему Шалго, — дождусь тебя. Но пока придет машина, сделай еще одну запись нашего разговора с Месарошем.
Лейтенант занялся магнитофоном, а Шалго тем временем рассказал майору Балинту, что им с Фельмери удалось выяснить прошлой ночью.
— Фантастика! Ну и ну! — воскликнул майор Балинт, взволнованно шагая по комнате из угла в угол. — Эта бомбочка не хуже моей версии относительно Эриха Фокса.
Они перешли на террасу и сели в тени.
— Что Кара просил передать Хуберу? — спросил Шалго.
— Его нужно ознакомить с порядком выезда из Венгрии. А вообще-то шеф надавал мне столько заданий, что не знаю, как я с ними справлюсь.
— Ты сопровождаешь Хубера в Прагу?
— Только до границы, — ответил майор Балинт.
— Ну а еще какие тебе дали задания?
— Допросить Казмера. Если он не сможет объяснить, где находился во время убийства, надо будет его арестовать.
— Ну и глупо! — заметил Шалго.
Им пришлось прервать разговор: к вилле через сад шел Отто Хубер.
Поднявшись на террасу, Хубер поцеловал руку Лизе, обменялся рукопожатием с мужчинами, потом сел рядом с Шалго.
— Я отниму у вас только минуту, господин Шалго.
— Пожалуйста, хоть две, господин Хубер. Вы уже собрались?
— Да. Как раз об этом я и хотел поговорить. Я разбирал документы Меннеля, и мне показалось, что какие-то его записи отсутствуют… Там был один чертеж. — Он взглянул на Лизу.
— Теперь я припоминаю, — сказала Лиза. — Когда Герцег спросил вас, что это за чертеж, вы, господин Хубер, ответили ему, будто собираетесь строить виллу в Баварии и набросали ее примерный эскиз.
— Да, я так сказал.
— А я не придала значения этим словам, почувствовав, «то вы ему сказали неправду.
— Я не хотел, чтобы этот чертеж попал в руки Герцега, — ответил Хубер. — Подозреваю, что это чертеж виллы, в которой немецкий офицер спрятал перед своим бегством драгоценности.
Майор Балинт, внимательно слушавший разговор, вдруг хлопнул себя по лбу.
— Черт побери! Почему же вы этого раньше не сказали? — воскликнул он. Все посмотрели на него с любопытством. — Ведь Герцег уничтожил этот чертеж.
— Откуда тебе это известно? — спросил Шалго.
— А оттуда, что, когда я отвозил Герцега и Еллинека в Будапешт, они спокойно разговаривали, думая, что я ничего не понимаю по-немецки. Еллинек спросил Герцега, построена ли уже в Баварии его вилла. Герцег ответил, что не построена. Чертежи сгорели. Даю голову на отсечение, что Герцег либо сжег чертеж, либо еще как-нибудь его уничтожил.
— Вполне вероятно, — подтвердил Шалго. — Но я поговорю с полковником, чтобы он срочно прислал нам назад все эти документы.
— Прошу меня извинить, — сказал майор Балинт, поднимаясь. — У меня еще много дел… Господин Хубер, полковник Кара просил вам передать, что сегодня вечером вы получите все документы, необходимые для вашего отъезда. Лейтенант Фельмери едет сейчас в Будапешт, но вечером он вернется с документами, и я вручу их вам. Вы будете дома?
— Разумеется. Премного благодарен, — поклонился Хубер; видно было, что последние слова майора Балинта подействовали на него успокаивающе.
— До границы сопровождать вас буду я, а на КПП передам представителю чехословацкой службы госбезопасности. Он проводит вас на аэродром и во всем вам поможет.
— Еще раз спасибо, господин майор, — сказал Хубер. — Вы очень внимательны. — Он встал. — Не смею вам больше мешать, господа. Разрешите откланяться.
Когда Хубер ушел, Балинт спросил у Шалго:
— Ну, каково ваше мнение?
— О чем?
— О Хубере! Ведь он сослужил нам хорошую службу.
— Цыплят по осени считают, Миклош.
Из комнаты вышел Фельмери с портфелем в руке.
— Хубер сделал все, что было в его силах, — возразил майор Балинт. — Не знаю, что сказал вам полковник Кара, но я из его слов понял, что мы должны быть благодарны Хуберу. Да что я вас убеждаю! Хубер приговорен Брауном и его людьми к смерти, а руки у фирмы «Ганза» длинные. Я, например, и теперь Хуберу не позавидую. Если они очень захотят, они отыщут его и за границей, где угодно. Кстати, товарищи из аппарата Кары навели справки и установили, что сын Хубера действительно проживает в Гаване. Он в свое время попросил у кубинского правительства политическое убежище. Вполне понятно, что Хубер желает поехать туда. А Тибор Сюч и Беата Кюрти! Ведь не вы, папаша, вывели их на чистую воду, а все тот же Хубер разоблачил их. А он мог этого и не делать. Признайтесь, ведь вы поверили Тибору? Поверили в его детскую сказочку про фирму «Артекс»?
— Поверил, — ответил Шалго. — Потому что они это очень ловко придумали. Однако кое-что ты тоже забыл, Миклош.
— А именно?
— Ты забыл о предпосылках. О том душевном состоянии, в котором оказался Хубер. С самого начала он знал, что я не верю ему. Он заметил, что за ним установлено наблюдение, а найдя микрофон, понял, что все его разговоры мы прослушиваем. Он все это время жил настороже. И в такой ситуации он просто не мог признаться, что заодно с Тибором и Беатой, будучи убежденным, что имеет дело с провокатором. Нет, в его положении ничего иного и не оставалось, как поступить именно так, как он и поступил…
— В данном случае не столько важно то, что думал Шалго о Тиборе, — вмешался в разговор Фельмери, — важно то, как он создал эту ситуацию. Он же мог и в первый день послать Сюча к Хуберу, но этим он только испортил бы все дело.
— Я вижу, и вы, Фельмери, считаете Хубера двурушником?
— Не знаю, — медленно проговорил лейтенант. — Во всяком случае, Шалго прав в том, что действия Хубера можно объяснить и по-иному.
— Чепуха! Разумеется, любые факты можно объяснить с разных точек зрения. Но зачем? Ведь и полковник Кара признал, что Хубер оказал нам неоценимую услугу…
Позднее, когда майор Балинт и Фельмери подъезжали к Веспрему, лейтенант, продолжая начатый разговор, сказал:
— …Шалго подозревает Хубера в чем-то, но в чем именно, никому не говорит. Несколько дней назад мы вместе с ним на лодке проделали путь, по которому Меннель направлялся к месту встречи с неизвестным. Когда мы пристали к берегу, старик вдруг принялся осматривать лодку и что-то нашел в ней, какой-то очень маленький предмет. Мне он так и не показал, что это было. Я еще спросил его, зачем он скрытничает. А он ответил, что ничего не скрывает, просто не хочет как-то повлиять на мой собственный ход мыслей, на мои выводы. Но то, что он не верит Хуберу, — это факт. Что ж, его право, и ничего от этого не изменится. Ведь Хубер скоро получит документы на выезд из страны и… до свидания! А у нас еще задача: найти убийцу!
— Все может быть, — коротко отозвался майор Балинт, которому не очень понравилось, что лейтенант Фельмери слишком уж уверовал в проницательность Шалго.
В соответствии с указаниями полковника Кары Балинт распорядился отправить Тибора и Беату в Будапешт.
Перед отправкой он еще раз допросил их. Тибор был, как и прежде, неразговорчив. Он подтвердил, что был завербован для шпионской работы Беатой. Что же касается того, когда и как он подготовил микропленки или от кого получил их, он заявил, что этого не скажет, даже если его повесят. И добавил, что жизнь потеряла для него интерес и он за нее не цепляется. Он не отрицал, что влюблен в Беату, но поскольку вместе им жить все равно не суждено — вряд ли она отделается меньше чем десятью — пятнадцатью годами, — то лучше уж вообще не жить…
На Тибора надели наручники и увели к машине. Майор Балинт велел привести Беату. Та сразу же попросила сигарету и с жадностью начала курить. Взгляд у нее был испуганный, движения неуверенные.
— Меня повезут куда-то? — спросила она.
— В Будапешт. Вся ваша группа провалилась, гражданка Кюрти, — сказал майор. — Теперь ваша судьба будет зависеть от того, как вы себя будете вести.
— Сколько лет мне могут дать?
— Это определит суд. Вынося приговор, суд обычно все взвешивает и все принимает во внимание. Если обвиняемый своими показаниями помогал следствию, это засчитывается в его пользу как смягчающее вину обстоятельство. В таком случае можно отделаться всего несколькими годами. А для женщины это много значит. Скажите, кто, по-вашему, убил Меннеля?
Беата чувствовала, что наступает самый тяжелый, самый трагический час в ее жизни. До этого она жила легко и бездумно, лгала Меннелю, лгала Гезе, своим родителям — всем, даже самой себе.
Она повернулась к Балинту:
— Если я во всем честно признаюсь, это зачтется в мою пользу?
— Разумеется.
— Хорошо. Я расскажу все, что знаю. Спрашивайте!
— Кто убил Виктора Меннеля?
— У меня нет доказательств, но я убеждена, что его убил мой жених, Геза Салаи.
— И вы могли бы повторить это при нем?
— Пожалуйста, сделайте нам очную ставку, я скажу. Когда он отнял у меня письмо Виктора Меннеля и избил меня, он так и заявил, что убьет Меннеля, если я не порву с ним. Геза силен, как буйвол, и страшно ревнив.
Майор Балинт распорядился, чтобы привели Гезу Салаи.
Вечером, около восьми, когда Шалго, вконец измученный после трех беспокойных дней, ушедших на поиски виллы в Фюреде, уже собирался лечь спать, неожиданно зазвонил «прямой» телефон полковника Кары.
— Эмед-шестнадцать, — сняв трубку, ответил Шалго.
На другом конце провода хрипловатый мужской голос по-французски спросил:
— Полковник Кара?
— Нет, полковник в Будапеште и вернется только завтра, а может, даже и послезавтра.
— Как же быть? Мне нужно было бы срочно переговорить с ним.
Шалго поманил Лизу и показал ей на другой аппарат. Лиза, быстро сняв трубку, начала о чем-то шепотом договариваться с телефонисткой местной станции. Между тем сам Шалго продолжал разговор с неизвестным обладателем хрипловатого баритона, посоветовав ему связаться по междугородному телефону с министерством внутренних дел в Будапеште.
— Если, конечно, полковник еще не уехал домой, — добавил он и спросил: — Вы откуда сейчас звоните?
— Из Кестхея.
— Тогда вот вам мой совет: обратитесь в отделение милиции, у них есть прямая телефонная связь с министерством.
— Боюсь, что будет слишком поздно, — усомнился баритон. — Нужно немедленно принять меры! Скажите, а полковник, уезжая, не оставил заместителя?
— Оставил. Я его заместитель. Меня зовут Оскар Шалго.
— Тогда нам с вами нужно немедленно встретиться. Мое имя Пьер Монтье. Я французский гражданин, турист. Проживаю в Эмеде, в отеле «Русалка» с пятнадцатого июля. В Кестхей поехал на несколько дней.
— Понятно, — сказал Шалго. — Чем могу служить?
— Я могу встретиться с вами?
— Когда и где?
— В Шиофоке, в баре отеля «Европа». На моих часах сейчас минут пять девятого. Если я сейчас же выеду, в десять я уже буду в Шиофоке. В десять подойдет?
— Хорошо. Но как я вас узнаю?
— Очень просто. Скажете официанту, что ищете меня.
— Пожалуйста, повторите ваше имя.
— Пьер Монтье.
— Понял. Хорошо. О чем примерно пойдет речь?
— Я покажу вам убийцу Виктора Меннеля. Некоего господина Эриха Фокса.
— Эриха Фокса? Вы шутите, мсье. Фокс выехал за пределы Венгрии еще двадцатого июля.
— Двадцатого выехал, а вчера возвратился. И утром снова уедет, если вы не арестуете его сегодня же ночью.
Пьер Монтье положил трубку.
Итак, в десять в Шиофоке.
Шалго повернулся к Лизе, тщетно пытавшейся через центральную соединиться с каким-то абонентом. Однако нужный номер был все время занят.
— Не надо, звездочка моя, — остановил жену Шалго. — Лучше попроси девушку соединить меня с отелем.
В отеле «Русалка» ответила дежурный администратор Аги Добран, хорошая знакомая Оскара Шалго.
— Скажите, Аги, проживает ли у вас некий Пьер Монтье, француз?
— Да. Уже недели полторы. Но вчера он уехал на несколько дней в Кестхей. Журналист, умница. И такой красавчик.
— Вроде меня, — кисло пошутил старый детектив.
— Я, правда, подумала сейчас о Жане Габене, — призналась Аги из отеля «Русалка». — А что, сейчас в моде иностранцы? Вот, например, майор Балинт тоже почему-то недавно очень интересовался каким-то Эрихом Фоксом.
— Майор Балинт?
— Да.
— А вам что-нибудь об этом Фоксе известно?
— А как же! Вчера он возвратился из Мюнхена, заплатил по счету, сел в машину и снова куда-то укатил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28