— На сегодня объявляй отбой. Ребята устали. А завтра… — Он снова отстукал марш. — Завтра, как говорится, утро вечера мудрёнее. И тебе советую спать. Скоро петухи запоют.В это время зашла повариха тётя Глаша. Её тоже потревожили: осматривали кухню, склад продуктов.— Поспрашивали бы хлопцев, раз уж они повсюду шукали, не бачили ли они Пахома? — Повариха была очень расстроена.— Какого Пахома? — не понял сначала пионервожатый.— Да кот же наш, Пахом…— Что вы, Глафира Игнатьевна, — досадливо поморщился Смирнов. — Тут человек пропал, а вы о каком-то коте…Повариха развела руками:— Жалко все-таки… Тварь божья…— Ладно, спрошу, — постарался избавиться от неё Андрей.Он вышел на улицу, где поджидали указаний руководители поисковых отрядов.— Отбой, — устало скомандовал пионервожатый. — Завтра утром снова прибыть в штаб.Все разошлись. Кроме седьмого «А». Он, как был в полном составе, решил не расходиться до утра. Однако Смирнов отправил всех спать. По дороге говорили только о Саввушкине. И начался разговор с того, что Ваня Макаров вдруг заявил:— Может, Сип специально нас разыграл, а сам где-нибудь отсиживается и посмеивается. Это же…Но договорить ему не дал Гулибаба. От тумака Ваня полетел в придорожные кусты.— Правильно, — спокойно сказал Криштопа.— Как ты можешь в такое время! — возмутился Шота. — Такой человек пропал…Макаров, пыхтя и сопя, вылез из кустов и поплёлся сзади всех, боясь произнести хоть одно слово.— Что же будет, девочки? — едва не плача, сказала Катя Петрова.В это время погасли фонари, и лагерь погрузился в темноту. Женская половина класса сгрудилась поплотнее.— Нечего нюни распускать, — сказал Данилов. — Я уверен, что завтра Сип найдётся.— Законный Илюха парень, — неожиданно громко высказалась Зоя Веревкина.— Заводной, весёлый.— Не жадный, — подхватил Баркалая. — В прошлом году мне свои бутсы отдал.— С маленькими дружит, не обижает их, — вздохнула Катя.— А вы зачем подняли на птичнике шум? — набросился на неё Гулибаба. — Сип хотел дельную штуку сделать.— Это не я, это бригадир, — оправдывалась Петрова. — После все жалели, что Илюшка от нас ушёл. Механизация нам очень нужна.— Во-во, — сказал Володя. — Не ценили Сипа. Из-за каких-то яиц такое дело загубили.— И я им говорила, — подтвердила Ситкина.— Ты бы уж помолчала, — зло сказал Гулибаба. — Если хочешь знать, все из-за твоего борова. Васька только и годится на колбасу…Ситкина проглотила обиду и смиренно произнесла:— Я никогда не говорила, что Илья плохой. Наоборот, очень способный, быстро освоил кормление, уход. Вот только дисциплина…Но она пожалела, что затронула этот вопрос. На неё зашикали. Каждый старался припомнить о Сипе самое лучшее. Гадали, куда Илюха мог исчезнуть. Высказывались предположения, что подался на БАМ, в Чили, помогать бороться чилийским патриотам… В то, что с Сипом, жизнерадостным и изобретательным Сипом, могло произойти какое-нибудь несчастье, никто не верил.Шагал класс по затихшему, уснувшему острову. Ребята жались друг к другу. То ли от темноты, то ли от того, что их сближало происшедшее, но никогда ещё они не чувствовали такой сплочённости. Проводив девочек до их домика, уставшие мальчики добрались наконец до своей палатки и повалились спать…Утро следующего дня началось с тревожного события. Директор школы и пионервожатый, едва забрезжило, были уже в кабинете Макара Петровича. И хотя оба бодрились, но и тот и другой были во власти тревожных дум.— Не слишком ли вы дёргали мальчишку? — хмуро сказал директор.— Понимаете, Макар Петрович, — оправдывался Смирнов, — я всегда старался направить его энергию на что-нибудь полезное. Мальчик он способный, но индивидуалист. А мне хотелось слить его с коллективом. Понимаете?— Понимаю, как не понять. Но получается наоборот: наказывая, вы его обособляли, отрывали от класса. Ты хочешь, чтобы Саввушкин был, как все. А что значит — как все? Такого не бывает. Каждый ученик — это индивидуальность. Коллектив тогда крепок, когда любой ученик со своей яркой личностью проявляет способности на благо всем.— Но вы же тоже его наказывали, — возразил пионервожатый.— Да, наказывал. У меня на плечах вся школа. И не наказывать за проступки, которые вредят всем, я не имею права. По существу, я наказывал и тебя.— А меня за что? — удивился Смирнов.— Как пионервожатого, идейного наставника класса. — Макар Петрович вздохнул. — Прямо скажем, Андрей, не нашёл ты к Саввушкину подхода.— Хотите честно?— Разумеется.— Я люблю Илью, — признался пионервожатый.Директор усмехнулся.— Любимое дитя всегда балованное.— Совсем нет, — обиделся Смирнов. — Уж кто-кто, а я с ним строго. И стараюсь направлять его. Хочет он того или нет…— Боюсь, не перестарался ли… Ведь хотение от натуры. Заставь человека делать то, что ему не по душе, пользы не добьёшься.Андрей начал было снова оправдываться, но в это время в комнату вбежал один из учеников третьего класса и, испуганно тараща глаза, выпалил:— Там лодка… «Чайка»… Брюки Саввушкина… Письмо.— Какая лодка, какое письмо? — вскочил Смирнов.— Лодку прибило. Недалеко от переправы, — судорожно глотая воздух, объяснил мальчишка.— Поспокойнее можешь? — строго сказал Макар Петрович.Директор и пионервожатый забросали третьеклассника вопросами. Выяснилось, что в камышах была обнаружена прибившаяся лодка. В ней лежали удочки, сандалии, брюки и майка Ильи, а также книга «Робинзон Крузо» и фляжка с водой. В книге находилось письмо, которое, видимо, намеревался отправить Саввушкин. Дело принимало серьёзный оборот.Через некоторое время у директора состоялось экстренное совещание. На нем присутствовали одноклассники Ильи, Олег Ченцов — капитан «Грозного» и несколько старшеклассников.Макар Петрович зачитал письмо.— «Дорогая редакция „Пионерской правды“, — писал Сип. — Мы сейчас всей школой находимся на острове, где расположено подсобное хозяйство. Меня несправедливо лишили работы на целых десять дней…»Дальше Саввушкин в самых мрачных тонах расписывал своё положение тунеядца. В заключение он спрашивал, имели ли право так с ним поступать. Но о своих намерениях он ничего не сообщал.Директор отложил письмо и, обращаясь к Ченцову, сказал:— Как же это так получилось, что вы не заметили вчера исчезновения лодки?Капитан «Грозного» встал, поправил широкий ремень на джинсах, одёрнул тельняшку.— Виноват, Макар Петрович, наша оплошность. Но ведь у нас семь лодок…— До семи, значит, разучились считать, — покачал головой директор школы. И задал вопрос одноклассникам Ильи: — Саввушкин никому не говорил, куда собирается?Все посмотрели на Гулибабу.— Ничего не говорил, — поднялся Володя.— Странно, — Макар Петрович постучал пальцем по «Робинзону Крузо». — Никто ничего не видел, никто ничего не слышал… Что будем делать? — повернулся он к пионервожатому.— Лодку прибило к нам, — словно размышляя вслух, сказал Андрей. — Значит… Значит, Илья уплыл вверх по течению.— Если вообще уплывал, — вставил Ченцов.— Что ты хочешь сказать? — посмотрел на него Макар Петрович.— Ну, собрался плыть и… — Олег замялся, не решаясь высказать страшное предположение.— Илюха не мог утонуть, — убеждённо произнёс Гулибаба. — Знаете, как он плавает!— Надо поискать на островах, — предложил Смирнов.Решено было продолжить поиски и на самом Пионерском. А группа, состоящая из директора, Смирнова, Ситкиной, Гулибабы, Шоты и двух старшеклассников с аквалангами, отправилась на катер «Грозный». Андрей отдал соответствующее распоряжение командирам поисковых отрядов, не забыв присовокупить просьбу тёти Глаши о Пахоме.В присутствии множества островитян катер отошёл от причала. За ним следом двинулись лодки, на которых было по двое гребцов и одному наблюдателю. Вёсельный флот был призван обследовать берега Маныча.«Грозный» вышел на стрежень, и Ченцов скомандовал: «Полный вперёд!». Андрей с биноклем и рупором расположился на носу катера, ребята по бортам, а Макар Петрович возле капитанской рубки.Очень скоро далеко позади остался Пионерский, лодки, спешащие к береговым зарослям. Минут через двадцать один из матросов крикнул:— Вижу в реке предмет!— Стоп! — как эхо отозвался капитан. — Малый назад!Катер по инерции проскочил ещё несколько метров. Но, увлекаемый назад течением и винтом, медленно поплыл назад. Когда он вернулся на то место, где было что-то замечено, Ченцов дал команду:— Малый вперёд! — «Грозный», покачиваясь, застыл на месте, чуть подрагивая от работающего двигателя.Аквалангисты ушли под воду. Пассажиры катера сгрудились у борта. Володя и Шота перегнулись через перила, едва не свалившись в речку.— Осторожней, — схватила их за рубашки Ситкина. Она сама во все глаза смотрела вниз, придерживая рукой сумку с красным крестом, перекинутую через плечо.В прозрачной воде отлично были видны тела аквалангистов. На поверхности реки вспыхивали, лопались пузырьки воздуха. И вот аквалангисты все ближе, ближе, над Манычем показались две головы в масках. В руках ребят — помятый, тёмный от времени и ила самовар. У всех вырвался вздох облегчения.— Полный вперёд! — гремит над Манычем голос Ченцова.До ближайшего островка шли не останавливаясь. И когда катер приблизился к илистому, заросшему кустарником берегу, Смирнов заметил лодку, до половины вытащенную из воды.— Остров обитаем, — сказал он.— Швартоваться? — спросил Ченцов.— Да, — коротко бросил директор.«Грозный» с разгона заскользил по дну и замер. Первым на островок соскочил Андрей. За ним последовали остальные. Всем не терпелось отыскать своего товарища.Вдруг из кустов вышел мужчина. На его голове красовалась форменная фуражка. Это был старший инспектор рыбнадзора Саломатин. Озабоченное лицо инспектора расплылось в улыбке.— Экскурсия? — спросил он, протягивая руку Макару Петровичу.— Да нет, — ответил директор, — малец один пропал. Ищем.— Я вот тоже в поисках…— Кого ищете? — поинтересовался директор.— У меня одна забота, — невесело усмехнулся Саломатин. — Браконьеры…Ребята собирались уже броситься врассыпную по острову, но Смирнов приказал:— Всем оставаться на местах. Кто-нибудь на острове есть? — обратился он к инспектору.— Сейчас нету. Но ночью были. Это точно. Костёр свежий…— Наверное, Илюшка! — загорелись глаза у Ситкиной.— У него что, сети имеются? — спросил инспектор.— Удочки были, — сказал Гулибаба.Саломатин показал на песок.— А тут перемёт тянули. Никак не прихвачу. По ночам, подлецы, действуют… — Он столкнул свою лодку в воду.— Вверх по реке были? — спросил Макар Петрович.— На соседнем островке. Без толку. Теперь до темноты отсиживаются в станице… Помочь вам пошукать хлопчика?— Спасибо, товарищ Саломатин, — ответил директор, — у нас лошадиные силы, — показал он на катер.— Это хорошо, — сказал инспектор, берясь за весла. — А я специально без мотора, чтоб потише… А вы тут зря время не теряйте, — посоветовал он. — Я каждый кустик осмотрел.И, пожелав удачи, Саломатин направил лодку к берегу. А поисковая группа, заняв места на катере, отправилась дальше. Возник спор, заходить ли на соседний остров. Саломатин был на нем. А так как предстояло, возможно, осмотреть ещё несколько островков, решили его миновать.И когда он оставался уже позади, Маша Ситкина вдруг сказала:— Ребята, вы ничего не слышали?— Нет, — ответил Шота.— И я не слышал, — откликнулся Гулибаба.— Да послушайте!Но как они ни вслушивались, ничего, кроме шума двигателя, не было слышно. Ситкина решительно подошла к Смирнову, разглядывающему в бинокль оставшийся позади кусочек суши посреди реки.— Я, кажется, слышала чей-то голос, — сказала она взволнованно.— Стоп! — скомандовал пионервожатый.Ченцов повторил приказ мотористу.— Гляди! — воскликнул Шота, отличающийся прекрасным зрением.Все невольно повернулись в ту сторону, куда указывал Баркалая.— Где? Что? — раздались голоса.— На дереве.Пионервожатый направил бинокль на сухую верхушку высокого дерева, одиноко торчавшего на острове.— Гнездо. Ещё гнездо… Постойте, кажется, кошка.Все наперебой стали просить у Андрея бинокль. Первой он достался Ситкиной.— Пахом! — вскрикнула девочка.— Пристать! — приказал Макар Петрович.«Грозный», описав круг, заспешил к острову. И тут только ребята заметили, что навстречу катеру по берегу бежит фигурка. Она спотыкалась, падала, бежала снова, подпрыгивая и приплясывая.— Сип! Илюха! — огласили окрестность радостные, звонкие голоса. РОБИНЗОН От Смирнова Илья выскочил переполненный обидой. Он шагал, не разбирая дороги. Ноги неожиданно привели его к стенду, где вывешивалась «Пионерская правда». Сип невольно остановился. Пробежал по ней глазами. Его внимание привлекло обсуждение письма одной девочки. Она обращалась в редакцию с просьбой посоветовать, какому увлечению лучше всего отдаться. Тут же были помещены ответы пионеров из других городов. Один рекомендовал заняться спортом, другой — собирать марки, третий — играть на пианино, четвёртый — изучать язык. А кто-то писал, что нельзя выбирать занятие по подсказке. Это, мол, должно идти от души.«Правильно!» — подумал Сип. Он был полностью согласен с последним автором. И тут у него возникла мысль — написать в «Пионерскую правду», рассказать, в какое его поставили положение. Пусть и Андрей, и Ситкина, и Данилов, короче, все, кто обрёк Сипа на безделье, задумаются.Сказано — сделано. Сип промучился над письмом битый час, испортил целую тетрадь. Когда, по его мнению, он сумел отразить на бумаге все, что его переполняло, Саввушкин сунул письмо в карман и решил тут же отвезти его на почту в станицу. Можно было вполне обернуться за полдня: паром ходил регулярно. В крайнем случае воспользоваться одной из лодок.Илюха вышел из палатки. Гнев, к его удивлению, пропал. Но сама идея куда-нибудь отправиться не покидала его. В конце концов, человек он вольный, к работе все равно не допускают. Сип вернулся, взял удочки, фляжку и свою любимую книгу.У причала на ленивой волне покачивались лодки. Катера не было — ушёл на ту сторону. Илюха огляделся. Вокруг никого. Самой лёгкой и быстроходной считалась «Чайка».На сиденье, свесив лапы и голову за борт, развалился Пахом. Большой любитель рыбы, которую в избытке поставляли ему интернатовские рыболовы, кот как заворожённый следил за мальками, стайкой ходившими на мелководье.— Брысь! — погнал Илья Пахома. Но тот, только на секунду оторвавшись от захватившего его зрелища, не сдвинулся с места.Сип отвязал верёвку и ступил в лодку. Она резко качнулась. Пахом прижал уши, вцепился когтями в дерево, чтобы не свалиться в воду, но лодку не покинул.— Ладно, поедешь со мной, — сказал Илья и оттолкнулся веслом от причала. «Чайка» легко заскользила по волнам. Кот метнулся на корму. Суша удалялась все дальше и дальше. — Все по местам! — скомандовал Сип и заработал обоими вёслами.Тысячи солнечных зайчиков купались в реке. Вода хлюпала о борта. Саввушкин полной грудью вдохнул свежий воздух, пахнущий дальними странствиями, и стал выруливать на середину. Пахом, все ещё не смирившись со своей участью, жалобно мяукнул.— Полный вперёд! — крикнул Илья. — Так держать!Путешествие началось.Мысль о посещении островов вверх по Манычу родилась у Саввушкина ещё прошлым летом. Он даже делился ею с Володей, предлагая пожить, как настоящие робинзоны. Роль Робинзона он предназначал себе, а Пятницы — Гулибабе. Но осуществить эту идею им не удалось: не подвернулось подходящего случая. И вот теперь он может выполнить свою заветную мечту. Целый день на необитаемом острове — что может быть лучше!Грести против течения было нелегко. Илья снял брюки, майку. Кот скоро успокоился и смотрел на воду, вздрагивая от попадавших на него брызг.Мерно скрипели уключины, солнце слепило так, что даже через прикрытые веки было светло. И казалось Саввушкину, что он плывёт не по родному Манычу, а где-нибудь в далёком южном море, среди безбрежной глади, и вокруг на многие сотни миль нет ни одной живой души.На встававшем впереди острове, поросшем высокой травой и кустарником, воображение его дорисовало пальмы с пышными фестонами ветвей на верхушках, банановые заросли и дикие пещеры. Ему даже показалось, что он различает порхающих с дерева на дерево обезьян. Илюха смежил веки. Солнечные блики, стригущие гребешки волн родили замысловатые радужные картины. От нахлынувших радостных чувств сам по себе вырвался крик.— А-а-о-о-у-у-и-и! — пронеслось над рекой.Саввушкин направил «Чайку» к илистому берегу. Но когда до суши оставалось с полсотни метров, Илья увидел, что островок обитаем. На нем двигались две фигуры. Илье нужно было необитаемое место. Иначе пропадал смысл путешествия. Сип свернул и обошёл островок. Пахом тоскливым взглядом проводил желанную землю. Ему, видимо, надоело болтаться по волнам.Определённого плана у Сипа не было. Основная цель — отлично провести день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10