Я немного боюсь. Тем более что сейчас улетаю без парашюта.Амазонка прочла решимость в глазах молодого человека. Бросилась на него, когда тот надевал кольцо на палец. Зрители, собравшиеся у края провала, увидели, как мужчина беззвучной ракетой взлетел в небо. Амазонка ухватила рукой пустоту, взвыла от ярости, оглядела пустой храм, небо.— Я найду тебя! — крикнула она.И метнула в небо кинжал, словно подтверждая, что не шутит. ГЛАВА 25 Пифия в одиночестве сидела на омфалосе в тайной комнате. Вернее, почти в одиночестве. Ибо вела разговор с Аполлоном.— Сообщи, каково предсказание, — потребовал бог, к которому она еще не обращалась. — Какой ответ дал Зевс?— «Ты встретишься с Робертой Моргенстерн через два дня».— Где?Зевс, властитель судьбы, был всегда точен — время и место указывались в рамках возможной реальности. Пифия предпочла сохранить пророчество в тайне. Она выбрала партию Баньши. Если Аполлон решит восстать против Зевса, то может помешать свершению некоторых будущих событий. Такое уже случалось во времена Приама.— Я больше ничего не могу сказать. Если только… — Она словно случайно проговорилась. — Роберта Моргенстерн умрет от звука волынки.— Волынки? — рассмеялся бог. — Овечье брюхо с трубками? — Он вновь стал серьезным. — Значит, Баньши отыщет Моргенстерн через два дня где-то в Шотландии.— Я больше ничего не скажу.— Что за мысль отправляться в Шотландию после Джайсалмера! — настаивал Аполлон. Пифия молчала, жуя кусок сушеного пейотля. — И ты последуешь за ней в этой безумной затее.— Зевс дал мне видение победы.— Я бы дал тебе видение разгрома.Аполлон сделал предсказание, хотя его не просили об этом. Все планы Баньши выглядели несостоятельными.— Меня торопили принять решение, — огрызнулась, задетая за живое, оракул. — Точность моих пророчеств не гарантирована. Всегда есть вероятность разных вариантов развития.— Это выгравировано мелкими буквами у входа в храм. Знаю. Но никто не читает эти слова.— Я приношу людям утешение.Каждая частица ее тела ощутила жар от мысли, что она способна творить добро.— Вернее, ты говоришь им то, что они хотят услышать. Мы вернемся к разговору в день, когда ты переложишь свои пророчества на гекзаметр.Пифия не ответила. Если красавчик решил ее унизить… Аполлон, ощутив, что оскорбил вещунью, заговорил медоточивым голосом:— Тебе не показалось, что муницип плохо выглядит? На мой взгляд, он долго не протянет.— Его вскоре ждет мучительный конец, — послышался хриплый голос Зевса.Аполлон намеренно пропустил слова громовержца мимо ушей. Они обитали в одном камне, но презирали друг друга.— Посланцы отправляются на север, — продолжил Аполлон. — Видишь их?Оракул подошла к камню, возложила на него ладонь и сосредоточилась на видении, исходившем от юного бога. Потом произнесла:— Самый высокий торгуется. Он решил приобрести «бьюик-фламинго» со встроенным холодильником и электроподогревом.— Полагаю, продавец жульничает?Пифия, закрыв глаза, ясно видела сцену, которая разворачивалась в ближайшем будущем в тысяче километров отсюда в пригороде Мехико.— Частично. Капот не закрывается. Толстяк проверяет задние диски. Они надежны.— Кто-нибудь из них умеет водить машину?— Высокий утверждает, что умеет. Предъявил водительские права на имя… Леонардо да Винчи.— Да помогут им духи! В любом случае, если леди Винчестер не примет их в их нынешнем виде, то всегда сможет пополнить ими ряды призраков.Пифия сняла руку с камня и задумалась.— Думаешь о Мартино, о летающем человеке? Он и меня не оставил равнодушным. Довольно красив.— Видишь его?Через несколько секунд Аполлон вынужденно признался:— Меня слепит вероятностный узел.Многие ткачи не видели будущего в преддверии особо важных событий. При любом исходе Вальпургиевой ночи, добьется Баньши своих целей или нет, мир изменится. Навсегда. Ибо и Зевс, и Аполлон, властители судеб, блуждали в тумане, который не могли пронзить взором.— Однако… Волынка… Уверена, что этот старый ретроград Зевс не сыграл с тобой очередную злую шутку?Громовержец предпочел промолчать. Уже долгие века Аполлон пытался вывести его из себя.— Уверена на все сто. Этот музыкальный инструмент всегда приводил меня в транс.— А меня — мужчины в килте, — сообщил ей победитель Пифона.Оба рассмеялись. Зевс выказал свое презрение глухим рокотом, вырвавшимся из омфалоса, который слегка задрожал на своем основании. ГЛАВА 26 «Я все еще в Дельфах, — решил Клеман, очнувшись. Он лежал в центре круглой площадки, плиты которой покрывала тонкая белая пыль. Вокруг виднелись фрагменты скульптур и памятников. В обломках, образовывавших кольцо высотой в полсотни метров, угадывались лица разбитых колоссов. — Или уже умер».О чем он вспоминал? О чудовищном ускорении, об уменьшающейся Земле, о сгущающейся тьме. Фурия-амазонка прикончила его, и Эфир завладел его духом. Он ощупал себя в поисках раны от кинжала, но не нашел ее. Встал, ощутил невероятную легкость. Чувства не исчезли. Он ущипнул себя… Нет, дезинкарнации не произошло, скорее наоборот. Он крикнул:— Эй! Кто-нибудь есть?Ни одно даже самое ничтожное божество не соизволило ответить.— — Ну и ладно. Не буду же я сидеть здесь, как желудь в земле, ожидая второго пришествия.Проем в кольце позволял выбраться наружу. Он бросился в сторону провала, взлетел и пронесся метров десять над землей, потом его ноги вновь коснулись почвы. Он инстинктивно присел, чтобы не воспарить во второй раз. И застыл, ожидая, пока успокоится сердце. Потом, сведя ноги вместе, оттолкнулся, как лягушка, и пролетел намного большее расстояние.— Проклятие! — радостно воскликнул он. — Это называется носить семимильные сапоги!Он запрыгал, совершая опасные кульбиты, размахивая руками и ногами и двигаясь по дороге, которую охраняли разбитые статуи. Он был счастлив. В голове билась лишь одна мысль — он умер и вскоре встретится с Сюзи Бовенс, конечно, если допустить, что потусторонний мир существует.Стены разошлись, и перед ним открылась равнина в виде полумесяца. Ее окружала совершенно гладкая стена. В центре стены темнела дверь — узкая, прямая, гигантская. Клеман понял это, оказавшись вблизи. Дверь была высотой с башню Переписи. Ее охраняло мифологическое существо. Оно стояло, скрестив руки на груди, и ждало.Бычья голова на человечьем тулове… Мартино тут же вспомнил о Минотавре. Но существо ростом вдвое выше Клемана было из бронзы. Мартино приземлился в нескольких метрах, упер руки в боки, надеясь, что существо оживет. Колосс не шелохнулся. Клеман откашлялся и с пафосом заговорил:— Привет тебе, хранитель, привратник, цербер, кто бы ты ни был! Я — Клеман Мартино из Базеля. Дорога к тебе была усеяна препятствиями.Существо встряхнулось, со скрипом сделало два шага вперед и ответило на том же языке, на котором говорил гость:— Я — Талос, хранитель кратера. Войти может лишь хозяин.Потом отступил и опять застыл на своем посту. Мартино смотрел на него, не зная, как поступить. Потом приблизился к Талосу, поскольку тот назвался именно так.— Открывай, жестяное пугало! Я хочу войти! Я проделал весь этот путь не из простого любопытства!Мартино умолял, угрожал, поносил существо, даже ударил ногой по лодыжке Талоса, ощутив, как вспыхнула боль в пальцах. Тщетно. Существо не сдвинулось ни на миллиметр. В конце концов Мартино, обессилев, уселся на некотором удалении. Звезды над головой поменяли расположение. Но свет в этом мире оставался белым, если не считать отблесков от панциря Талоса, а дверь оставалась такой же темной. Мартино застрял в преддверии рая. И ощущал голод.Снял рюкзак, порылся в нем, отыскал бутылку воды и три пшеничных хлебца. Проглотил скудный ужин, пока недвижный Талос следил за ним. Прошло десять, пятнадцать минут. Ни одного нового визитера не появилось. «Все же странно, — пробормотал Клеман, оглядывая безбрежность. — Здесь должна быть бездна народа. Быть может, есть еще один вход».Он обследовал стену в обе стороны, прыгая, как антилопа. Преграда как слева, так и справа упиралась в две отвесные скалы, по которым нельзя было вскарабкаться. Удрученный Мартино вернулся на прежнее место. «А если я не умер? — спросил он себя. — Но тогда где я?»Он уселся прямо перед Талосом и от нечего делать извлек из рюкзака футляр со своим колдовским древом. Стрела амазонки оставила на нем царапину. Сама стрела потерялась в пути. Не важно.Роберта передала ему пергамент еще до их размолвки. Драгоценный документ был одной из тех редких вещей, которые всегда путешествовали с ним. Он развернул свиток и стал пальцем отслеживать ответвления древа, значки, нанесенные пером Роземонда, пытаясь разгадать тайну начала и конца…Отпечатки основателя династии и отпечатки последнего ее представителя, самого Клемана, совпадали, но были зеркальными отражениями. Роберта, рассказывая ему о древе, не упомянула об этой странности. Молодой человек подозревал, что она не заметила этого. Он нарисовал свои значки в пыли перед собой — X, похожий на растяжки каменщиков, ракушку, машину с двумя антеннами, инструмент непонятного назначения, опрокинутую букву М и изображение Луны в начале цикла. Стер изображение ладонью и нарисовал значки основателя династии, те же, но в обратном порядке, и столь же таинственные, как отображение в зеркале.Он готовился стереть рисунок, когда заметил уголком глаза движение, и застыл. Талос сдвинулся с места, Он шел прямо на Мартино, который из осторожности встал. Человек-бык присел на корточки перед отпечатком основателя династии и провел шарнирным пальцем по рисунку. Потом выпрямился. Его металлические глаза без зрачков уставились на молодого человека.— Наконец вы вернулись, хозяин.— Что? — выдавил Клеман,Талос вернулся к двери, уперся в нее. Циклопические створки с визгом разошлись в сторону. Движение воздуха подняло вихри пыли вокруг Клемана, двинувшегося к проему.— Что это за бред? — пробормотал он, увидев то, что защищала стена.Храмы, пирамиды, монументы, колоссальные статуи. В кратере был возведен настоящий город. Над ним висел металлический купол тончайшей выделки. Сквозь него просматривались звезды и бело-голубая планета, висящая на горизонте прямо перед ним.— Дом, — простонал Мартино, узнав Землю, ГЛАВА 27 — Луи Ренар не растерялся. Заделал пробоину и отвел подлодку в безопасное место. Опасность миновала после окончательного погружения Джайсалмера.— Мой брат — отличный мореплаватель, — подтвердил Клод Ренар. — В нашем братстве многие обязаны ему спасением, Он вытаскивал нас и из более опасных ситуаций.— В любом случае вам больше не придется встречаться с Основательницами с глазу на глаз, — проворчал Грегуар. — На следующей встрече я буду рядом.Томас Ван дер Деккен, нарушив обычай, обедал вместе с ними. Светлые вьющиеся волосы, императорская бородка, подчеркивающая подбородок, и китель командора придавали ему мушкетерский вид. Но самым удивительным было то, что никто не мог назвать его возраст.На маленькой эстраде в глубине ресторана квинтет китайцев-скрипачей и аккордеонистов наигрывал меланхоличные мелодии. На обед подали только что выловленную сельдь. Ван дер Деккен сосредоточенно созерцал свою тарелку.— Проклятый кухарь, — процедил он сквозь зубы.— Почему? — удивилась Роберта, уже два раза подкладывавшая себе новые порции. — Восхитительно.— Эта сельдь напоминает мне исчезнувшую Голландию. Он подал знак официанту. Тот подошел с бутылкой в руке.— Лагуна взяла с низких земель слишком большую плату, — объяснил он, глядя, как красная влага медленно наполняет бокалы.— Зато теперь вы ходите по ней в любом направлении, — продолжила Роберта. — Вы бродите по спине зверя. Можно сказать, что вы его оседлали.— Пока да.Китайский оркестр затянул новую мелодию.— Мне знакома эта музыка, — сообщил Роземонд.— «В мистической стране Египет» Кетельби, — сказал капитан. — Мои люди сегодня полны вдохновения.— Музыканты входят в состав экипажа? — удивилась Роберта,— На сцене — команда рулевых. В полном составе.— А кто же наверху?— Мы стоим на якоре с начала обеда, мадам. Иначе я не позволил бы себе сидеть вместе с вами.Грегуар пытался накормить пюре Лилит и начал терять терпение. Девочка упрямилась, сжимала губки и отворачивалась от ложки. Потом сменила тактику, заметив, что отец вот-вот рассвирепеет. Ухватила ложку зубами и заерзала на стуле. Грегуар повысил голос.— Прекрати!Она уставилась на него, выпятила губки и разревелась. Роберта взяла Лилит на руки. Девочка отчаянно отбивалась, требуя, чтобы ее опустили на пол. Потом упала и завопила, заглушая оркестр. Ван дер Деккен ухватил ее за пижаму, как котенка, и усадил на стол рядом со своей тарелкой.— Если тотчас не съешь свое пюре и не перестанешь терзать нам уши, закончишь обед в плетеной корзине на большой рее, — пообещал он.Лилит тут же успокоилась, и ее вернули Роземонду. Она, не издав ни звука, закончила еду, не сводя с капитана испуганных глаз.— Какой чудесный метод! — восхитилась Роберта.— Плетеная клетка? Малайская пытка. Она позволяет приструнить даже самых несокрушимых.Лилит принялась тереть глаза.— Простите, я уложу ее, — сказал Грегуар. — В кроватку и никаких сказок сегодня вечером. — Слезы полились еще отчаяннее. — Ну ладно, «Три поросенка», — — уступил усталый Грегуар. — Но они сразу окажутся в каменном домике.Отец и дитя удалились к великой радости некоторых пассажиров, чьи уши не переносили детских криков.— У малышки есть характер, — сообщил Ван дер Деккен, закуривая сигару, предложенную Клодом Ренаром.— Вернее, дурное настроение после посещения Джайсалмера.— Хлодосвинда ничего не смогла для нее сделать? — осведомился капитан.Роберта внимательно посмотрела на него, перевела взгляд на Клода Ренара. Тот пожал плечами.— Томас — друг, — сообщил пират между двумя затяжками сигарой. — Ничто иррациональное его не страшит.Колдунья мысленно обругала себя. Какой смысл беспокоиться, Смерть два раза едва не унесла девочку, но это не повод забывать друзей, рвать старые и новые дружеские связи.— Хлодосвинда дала мне лекарство, но оно не панацея.— А! — Он стряхнул пепел в пепельницу. — Клод сказал, что вы рассчитываете добраться до метеора?— Там должно быть жилище хозяйки Эфира.— Думаете, она поможет лучше остальных?— Не думаю, — с излишней резкостью ответила колдунья, — Просто делаю все возможное, чтобы спасти… свою дочь.Ее заминка была едва ощутимой.— Вы знаете, что метеор находится в сердце океана Чудес и к нему не приближается ни одно судно? Правила мореходства здесь очень строги.— Как, впрочем, и здравый смысл.— А что такого ужасного в этом океане Чудес? — воскликнула Роберта. — Я слышала много чего по этому поводу.Капитан оперся локтями о стол и окинул взглядом фрески, на которых в разноцветной лагуне плескались тритоны и нереиды.— Ужасного? Ничего особенного. Если не считать, что там становятся явью все сны и кошмары. Я туда не сунусь за все золото мира. Слишком много видений наполняют мою старую башку. — Ван дер Деккен постучал по голове сигарой, уронив пепел на золотой галун командорского кителя. — Но уверен в одном: никто из тех, кто осмелился проникнуть в океан Чудес, оттуда не вернулся.Роберта размышляла над словами капитана, когда к их столу подошли супруги Мартино. Они были веселы, уверены в себе, как всегда, требовательны.— Робер Мартино из «Цемента Мартино», — представился Робер. — Моя супруга Клементина. — Капитан встал, здороваясь с ними. — Вы не сочтете дерзостью, если мы на несколько мгновений присядем к вашему столу?— Дерзайте, — пробормотал голландец.Робер подвинул стул жене и усадил ее рядом с Робертой. А сам втиснулся между Ренаром и Ван дер Деккеном, которым пришлось подвинуться, чтобы освободить ему место.— Беби отправилась почивать? — начала словоохотливая Клементина. — Слишком поздно для маленькой девочки. Я укладывала Клемана в постель в восемь часов вечера. А если он просыпался, ему давали немного поплакать…Сидящий напротив Робер Мартино, с удовольствием раскуривший предложенную сигару, допрашивал капитана.— Скажите, наше путешествие действительно закончится на берегах Новой Зеландии?— Пункт назначения пока не менялся.— У наших друзей широкомасштабные проекты? — Роберта перебила Клементину, не дослушав рецепт бульона для успокоения капризных детей. — Строительство плотины? Подъем города?Предприниматель прищурился и глянул на нее. Неужели она его забыла? Он беседовали в Теночтитлане. Роберта задумалась, вспомнила посещение пентхауса Мартино, макет в кабинете инженера…— Город Верн, — воскликнула она. — Он стоит у берегов Новой Зеландии?— Город Верн? — удивился Ван дер Деккен.— Плавучий город, задуманный как для полного штиля, так и сильных штормов, где будут собраны все артефакты главных изобретений великого Жюля, — просветил всех Робер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34