— Она сильнее, чем кажется, Альтал. В какой-то момент ей потребуется помощь, поэтому будь с ней рядом. Будь готов оказать ей эту помощь.— Ты говоришь ужасными загадками, Эм, — упрекнул он ее.— Тебе было велено «искать», Альтал. Уверена, ты найдешь способ помочь ей — если поищешь хорошенько.
Двейя и Гер сидели у восточного окна, погрузившись в разговор. Элиар рассказывал Андине о военных приключениях, сидя у южного окна, а она, скучая, старалась делать вид, что эти истории ее восхищают, и подсовывала ему всякие лакомства. Лейта подсела к Бхейду за мраморный стол, и они оба погрузились в чтение Книги. Благодаря этому, Альтал оказался предоставлен самому себе. Он стоял у северного окна и смотрел на заснеженные горы по ту сторону края мира. Несмотря на все, что говорила ему Эмми, Альтал по-прежнему считал эту пропасть на севере концом всего. Он чувствовал себя уютнее, если ему казалось, что мир имеет определенную границу. Его не слишком заботил внутренний смысл слова «бесконечность».— Ты все еще считаешь меня ведьмой, Бхейд? — Альтал услышал, как Лейта спросила это у молодого священника.— Конечно, нет, — ответил Бхейд. — С чего ты это взяла?— Я знаю, что не нравлюсь тебе.— Но это же смешно, Лейта. Ты мне очень нравишься. Ты одна из моих настоящих друзей.— Ты говоришь обо мне как о какой-то мебели, — упрекнула она его.— Не понимаю, к чему ты клонишь, — признался он.— Ты единственный мужчина из тех, что я встречала, который, по-видимому, не осознает тот факт, что я женщина.— Я сознаю это, Лейта. Это не так важно для того, что мы должны делать, но я это сознаю.— Однако ты стараешься об этом не думать, — вздохнула она. — С тех пор как я стала подростком, мужчины нашей деревни смотрели на меня особым образом, и у всех у них были об этом особые мысли.— Такие, как у преподобного Амбо, ты хочешь сказать?— Именно. У каждого мужчины в нашем селении были особые мысли обо мне.— Ты очень красивая, Лейта.— Благодарю вас, сэр, — насмешливо сказала она.— Но с чего ты решила, что ты мне не нравишься?— У тебя обо мне нет таких мыслей, как у других мужчин.— Это греховные мысли, Лейта. Священник обязан подавлять в себе греховные мысли.— Ах вот в чем дело. Но мне это очень неприятно, Бхейд. Ты презираешь свои греховные мысли, и когда ты их подавляешь, то я ощущаю только твою ненависть. Твоя ненависть направлена на эти мысли, но в моем сознании мне кажется, что она направлена на меня.— Но это совсем не то, к чему я стремился.— Думаю, решение есть.— Я был бы рад его услышать, Лейта.— Ослабь немного свою железную хватку и дай немного воли этим грязным мыслям.— Что?— Ну не самым грязным, конечно. Это мешало бы нам обоим. Но несколько крошечных грязных мыслишек не повредят.Она обворожительно улыбнулась и развела большой и указательный пальцы, как будто измеряя что-то маленькое.— Если бы ты хоть настолечко дал им воли, твой обет не был бы нарушен, но у тебя было бы достаточно плохих мыслей, чтобы я знала: ты сознаешь тот факт, что я женщина. Думаю, «умеренно греховные» мысли — это то, к чему тебе надо стремиться. Тебя это не испортит, а мне будет гораздо приятней.Некоторое время Бхейд смотрел на нее неотрывно, а затем мягко улыбнулся.— Конечно, Лейта, — пообещал он. — Думаю, «умеренно греховные» мысли я могу устроить, если тебе от этого станет лучше. Не для того ли нужны друзья, верно?В ответ она лучезарно улыбнулась.— Не суй туда свой нос, Альтал, — раздался в его голове мурлыкающий голос Двейи.— Как скажешь, дорогая.
— Наступление ледников стало причиной засухи, которая вызвала большое смятение в южных землях, — рассказывала им Двейя несколько дней спустя. — Богатство и власть больших городов ничего не значат, если нечего есть. Разумеется, в этом ключ к планам Генда. Хаос — его союзник, а ледники создают хаос.— Кажется, ты как-то мне говорила, что когда-то такое уже бывало, — сказал Альтал.— Да. Нынешний ледяной период — уже четвертый за последние несколько миллионов лет. Как правило, они были результатом изменений климата или движения океанских течений. Но этот ледяной период вызван Дэвой. Это краеугольный камень планов Генда — полностью разобщить различные империи на юге, чтобы люди бросились к любому, кто предложит им стабильность. Цивилизация на грани катастрофы, и на горизонте уже виден вселенский переворот.— Мой народ никогда не восстанет против меня! — воскликнула Андина.— Я бы не была так уверена, дорогая, — возразила Двейя. — Как раз сейчас люди Генда будоражат народ в Остосе, а война с кантонцами только помогает им в этом.— Эту войну начали не мы!— Я знаю. Мы с Альталом по дороге из Арума в Остос повстречали сержанта Халора из отряда Элиара, и он утверждал, что кантонский эрайо — просто недоумок. Думаю, если покопаться в этом вопросе, можно обнаружить, что за большинством военных решений эрайо стоят приспешники Генда.— Сержант Халор был не рад этой войне, — вспомнил Элиар. — Он называл вождя Кантона всякими необычными словами.Андина задумчиво прищурила свои огромные глаза.— То есть это значит, что моего отца убил как бы Генд?— В конечном итоге он за это в ответе, — сказала Двейя.— Элиар? — позвала Андина своим самым чарующим голосом.— Что, Андина?— Не хочешь ли поработать для меня?— Что-то я не понимаю.— Мне нужен сейчас хороший профессиональный солдат. Я заплачу очень хорошо — и деньгами, и другими ценностями.Она томно положила руку на его колено.— Мне нужно поговорить об этом с моим вождем, Андина, но я уверен, что у нас все получится. А что именно ты хочешь, чтобы я сделал?— Я была бы тебе так признательна, если бы ты выследил этого Генда и убил его для меня — я хочу присутствовать, когда ты будешь его убивать. Я жажду крови, Элиар, — много, много крови. Я хочу услышать громкие крики. Как ты думаешь, сколько это мне будет стоить?— Я и не собирался брать с тебя за это деньги, Андина, — заверил он ее. — Мы теперь друзья, и с моей стороны было бы неприлично брать с тебя деньги за такую незначительную услугу.Андина вскрикнула от радости, обхватила Элиара руками вокруг шеи и страстно поцеловала.— Ну разве он не самый лучший парень, какого вы когда-либо видели? — спросила она остальных.
На следующее утро Двейя казалась задумчивой. Она села за мраморный стол в башне, положила руку на Книгу, и ее зеленые глаза засияли.Альтал с остальными, как обычно, вошли один за другим и тихо заняли свои места.— Я хочу, чтобы вы послушали меня очень внимательно, — сказала им Двейя. — Вы все знаете о том, что можно «использовать» Книгу, и о том, как Элиар «использует» Кинжал. А теперь вам пора научиться «использовать» Дом. — Она встала и посмотрела на них. — Для вас это может оказаться трудным, а что-то из рассказанного мной будет вам совсем непонятно, но вы должны мне довериться. Я много раз говорила, что Дом на самом деле находится не здесь, но это не совсем точно. Дом находится здесь, но также он находится и повсюду.— Ты имеешь в виду, что он передвигается? — недоверчиво спросил Гер.— Не совсем, — ответила она. — Ему не надо передвигаться, Гер. Он находится повсюду в одно и то же время. Вы, конечно, заметили, какой он большой.— О да, — сказал Альтал. — Когда я пришел сюда в первый раз, чтобы украсть Книгу, я был уверен, что мне понадобятся недели, чтобы обыскать каждую комнату.— На самом деле тебе понадобились бы века, Альтал, и даже тогда ты охватил бы лишь самую малую часть у поверхности. Пока что скажем, что Дом — это и есть мир, хотя это чрезмерное упрощение. Он гораздо больше. Когда я говорю, что Дом находится повсюду, я имею в виду, что он действительно повсюду. Когда Дейвос его создавал, эта комната была здесь единственной, а затем он вышел из нее, чтобы сотворить что-то еще, и в каждое из этих мест он сделал дверь. Поэтому Дом все время продолжал расти, и поэтому здесь важны именно двери, а не комнаты. Позвольте мне привести пример. Если Андине захочется зайти в свой тронный зал и поговорить со своим Верховным гофмейстером, лордом Дхаканом, она может сесть на коня, проехать через Кагвер, проскользнуть через Кантон и добраться-таки до Остоса. Но есть и другой путь. Она может спуститься вниз по южной лестнице, открыть здесь, в Доме, некую дверь и войти через нее в свой тронный зал.— Не может быть, чтобы это было так просто! — воскликнул Бхейд.— Нет, на самом деле не просто. Она не просто должна найти правильную дверь, но она должна верить, что эта дверь правильная. Ее вера — это ключ к этой двери.— А если она не верит? — спросил Гер.— Она войдет в пустую комнату, — сказала Двейя, пожимая плечами. — Когда я сказала, что вера есть ключ, я имела в виду как раз это.— Значит, это акт веры? — предположил Бхейд.— Точно. Мы делаем вещи такими, потому что верим, что они такие.— Есть люди, которые верят во всякие странные вещи, Эмми, — возразил Элиар. — Но ведь эти вещи не становятся правдой только потому, что они в это верят?— Для них это правда.— Вот почему лучше ни во что не верить, Элиар, — сказал ему Гер. — Тогда ничего не перемешается.— Но тогда в мире станет немного одиноко, верно ведь? — спросил Элиар.— Ты привыкнешь к этому.— Человек должен во что-нибудь верить, Гер, — сказал Бхейд мальчику.— Почему?— Потому что… — Бхейд запнулся.— С Гером нам предстоит еще долгий путь, — сказала Лейта.— Похоже на то, — согласился Альтал. — Но он хороший мальчик, поэтому он проявит терпение и покажет нам этот путь.— Я не то хотела сказать, Альтал.— Знаю, но ты уже начала.— Довольно, Альтал, — твердо сказала Двейя.— Слушаюсь, дорогая.Гер нахмурился.— Но ведь Генд тоже может это делать? — спросил он. — Я хочу сказать, у него есть дом в Неквере, а там — такие же двери, как и в Доме?— Да, это место называется Нагараш.— Поэтому-то он и другие могут появляться откуда ни возьмись? Это становится интересным.— Что значит интересным? — спросила Двейя.— Забавным, — ответил Гер. — Генд выскакивает оттуда, мы — отсюда; и никто не знает точно, кто где и кто откуда появится. Это самая забавная игра, какую только можно придумать.— Забавная? — сказал Элиар. — Думаю, это не то слово.— Но ты же понимаешь, о чем я? — спросил Гер.— Полагаю, да, но…— Тогда я прав.— Он скоро сведет меня с ума, — сказала Двейя.
— Это же Остос! — воскликнула Андина, когда Элиар открыл дверь в дальнем конце длинного, слабо освещенного коридора в южном крыле Дома.— Только смотри, Андина, — приказала Двейя. — Не ходи туда сейчас. У нас нет времени, чтобы разыскивать тебя.Альтал заметил, что порог двери имел весьма расплывчатые очертания, но то, что находилось по ту сторону, было четким и ясным. Булыжная мостовая улицы вела мимо многочисленных лавок, которые он видел, когда в последний раз был в Остосе, а затем улица плавно поднималась к дворцу Андины, стоящему на холме.— Лучше закрой дверь, Элиар, — посоветовала Двейя. — А то напустишь времени.— Простите? — В голосе Элиара слышалось недоумение.— Сейчас нам не нужно, чтобы время двигалось. Мы еще не готовы. Нам предстоит еще многому научиться, а пока мы не готовы, нам нужно, чтобы время стояло на месте.— Этого я уж никак не могу понять, Эмми, — сказал Элиар, закрывая дверь.— Тебе пока и не нужно.— Ты говоришь о времени как о какой-нибудь погоде, Божественная, — заметила Лейта.— Они в некоторой степени похожи, Лейта.Двейя замолчала, с любопытством глядя на бледнолицую девушку из Кверона.— Скажи мне, дорогая, — продолжила она. — Почему ты так упорно называешь меня «Божественная»?— Это выражение почтения, Божественная, — ответила Лейта, широко раскрыв свои голубые глаза.— Нет, Лейта. На самом деле ты никого не почитаешь. Ты делаешь это, чтобы меня подразнить, верно?— У меня и в мыслях не было дразнить Богиню, Двейя, — возразила Лейта.— Было, было. Конечно, мне все равно, но думаю, тебе лучше прекратить это.— Но это же так забавно, — запротестовала Лейта.— Я могу позволить немного подразнить себя, Лейта. Это все равно что игра, я провела долгое время в облике кошки Эмми, так что я знаю все об играх. На днях я тебе покажу.— Я больше не буду, — пообещала Лейта.— Что-то я сомневаюсь. Веди нас в Кантон, Элиар.
Примерно неделю они исследовали возможности дверей Дома — по крайней мере, им казалось, что прошла неделя. Альтал решил не обращать больше внимания на разницу между тем, что «есть», и тем, что «кажется».Во время этих экскурсий Элиар был их гидом. Объяснения Двейи были не самыми подробными. Насколько понял Альтал, во всем этом каким-то образом был задействован Кинжал. Откуда бы ни бралось вдохновение Элиара, он всегда безошибочно приводил их к нужной двери, когда Двейя предлагала им посмотреть на какое-либо место.— Не имею ни малейшего представления, откуда я узнаю, которая дверь нам нужна, — признался Элиар. — Я просто знаю. Эмми говорит: «Агуизи», и я уже знаю, какую дверь должен открыть. В половине случаев я даже не представляю, в какой стране это место находится.— А тебе и не нужно этого знать, дорогой мой, — ласково сказала Андина. — Кинжал сказал тебе: «Веди!» Именно это ты и делаешь. Оставь все как есть. Мы все любим тебя такого, каков ты есть.Она нежно погладила его по щеке. Почему-то Андина никак не могла оторвать свои руки от Элиара.Наконец Двейя предложила вернуться в класс.— Мы затронули почти все, что нам было нужно, — сказала она им. — Мы знаем, как использовать Дом — по крайней мере отчасти, — а все остальное нам предстоит узнать на месте, так что пора возвращаться.— Отчасти? — с проницательностью переспросил Гер, — То есть это значит, что Дом может не только переносить нас из одного места в другое?— Давай пока не будем об этом, — сказала Двейя.— Но мне действительно любопытно, Эмми, — сказал мальчик. — Думаю, у меня есть идея — ну, в общем, что-то вроде того. Ты не слишком рассердишься, если я просто подкину ее вам и мы вместе ее рассмотрим?— Рассердить меня не так-то просто, Гер. Выкладывай, что там у тебя.— Ты сказала, что в Доме можно играть со временем — то есть, я хочу сказать, время течет или останавливается по твоему желанию.— Да.— Вот, кроме того, в Доме можно играть с расстояниями, используя двери, — так?— Все несколько сложнее, но в целом это так.— Если здесь можно играть таким образом с расстояниями, то нельзя ли то же самое проделывать и со временем? Я выразился непонятно? Ты говорила нам, что Дом находится одновременно повсюду.— Да. Продолжай.— Значит, он также находится и во всех временах? Я хочу сказать, что, возможно, где-то в Доме есть дверь в прошлую неделю или та, что ведет в будущий год. Я прав хоть в чем-то?В глазах Двейи показалась тревога.— На самом деле ты пока не должен был задавать такие вопросы, Гер.— Ты сказала «пока», Эмми, — сказал мальчик с победной ноткой в голосе. — То есть это означает, что мы дойдем до этого позже, — так?Зеленые глаза Двейи сузились.— Теперь моя очередь задать тебе вопрос, Гер, — сказала она.— Скорее всего, я не смогу на него ответить, Эмми. Вспомни: я всего лишь деревенский мальчишка.— Что ж, посмотрим. Расстояние — это пространство, верно?— Ну, наверное.— Какая разница между пространством и временем?Гер слегка нахмурился.— Насколько я могу судить, между ними нет никакой разницы. Это одно и то же — да?Двейя глубоко вздохнула.— С кем ты разговаривал об этом, Гер? — спросила она. — Откуда у тебя эта идея?— Думаю, она просто пришла мне в голову. Когда ты сказала «пространство» вместо «расстояние», многое связалось воедино. Я сказал что-то такое, чего не должен был говорить, Эмми? Прости, если рассердил тебя.— Ты не рассердил меня, Гер. Просто я удивлена, вот и все. До сих пор только очень немногие люди осознали единство пространства и времени.— Я думал об этом с тех пор, как Элиар рассказал мне о том сновидении, которое посетило вас всех в Осе, — объяснил Гер. — Потом, когда мы стали использовать двери, чтобы прыгать через пространство, мне пришло в голову, что Генд использует свои двери, чтобы прыгать через время; прыжки остаются прыжками, и нет никакой разницы, прыгаешь ли ты через пространство или через время. Это натолкнуло меня на мысль, что между ними нет разницы: пространство и время — это одно и то же. Поначалу это казалось бессмыслицей, но теперь все встает на свои места. Если над этим хорошенько задуматься, таким образом можно объяснить очень многое — верно ведь?— Боже мой! — благоговейно воскликнул Бхейд.— Что? — откликнулась Двейя.— Я не… то есть, я хотел просто… — Бхейд совсем запутался.— Не нужно бросаться вот так на ветер словом «Бог», Бхейд, — пожурила она его. — Это очень отвлекает. Тебя по какой-то причине взволновало то, что сказал нам только что Гер?— Неужели этот мальчик принадлежит роду человеческому? — спросил Бхейд, с благоговейным трепетом глядя на Гера. — Его мысль намного опережает мою, так что я не понимаю и половины того, о чем он говорит.— Он действительно немного необычный мальчик, — согласилась Двейя.— Обычный или необычный, но это наш Гер, — сказала Андина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87