Неужели им еще требуется какая-то магия?— Охота — дело непростое. В лесу таится множество опасностей, поэтому никогда не мешает заручиться благосклонностью духов.Гейла заинтересовала одежда, которую носили жители деревни.— Ткань эту изготавливают прямо здесь, — сказала Диена, — из растительных волокон с добавлением краски, которые также добывают из различных растений. Более тонкую праздничную одежду мы покупаем у заезжих торговцев, приходящих с юга, обмениваем на меха и зубы туну. Иногда в ручьях мы находим золотые самородки. Однажды с юга сюда пришла странная экспедиция, которая наняла жителей одной из деревень на целое лето. Они должны были ловить обитающих в лесах птиц и животных. Им объяснили, что король страны, пославшей экспедицию, имеет богатое собрание различных животных и хочет собрать еще больше образцов живых существ. Ловцы зверей получили за свою работу невероятно щедрую оплату, однако большую ее часть пришлось потратить на закупку провизии, поскольку охотники все лето, вместо того чтобы добывать дичь, ловили различную живность для этого сумасшедшего короля.Юноша был очень удивлен, когда узнал, что в здешних лесах, изобилующих дичью, почти не встречаются дикие коты. Здешние хищники в основном были родственниками меховой змеи и длинношея.К счастью, не водилось здесь и гигантских длинношеев, встречавшихся на его родном Острове, самые крупные твари, водившиеся в этих местах, высотой были в два человеческих роста. Однако они были довольно многочисленны и чрезвычайно опасны — каждый год от их костей и зубов погибало по нескольку десятков человек. Встречался здесь также маленький длинношей, обитающий в воде. Питался он преимущественно рыбой. Гейл понял, почему он столь явственно ощущал духовную ауру лесных животных — у всех длинношеев она была очень сильной.Когда померк свет в крошечных окошках под потолком, в деревню потянулись охотники. Повесив на крючки луки и колчаны со стрелами, мужчины сменили невзрачную одежду, в которой охотились, на яркие рубашки и штаны. Они с любопытством поглядывали на незнакомцев, но не глазели в открытую. Гейла удивило, как негромко они разговаривали между собой. Он еще ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь из матва повысил голос. Вскоре длинный дом заполнился мужчинами, женщинами и детьми. Так происходило каждый вечер.Днем мужчины охотились, разбредаясь по лесу, но по ночам в длинных строениях приходилось сидеть буквально друг у друга на коленях. Из всех обычаев матва только этот показался юноше не слишком удобным.Наконец появился мужчина средних лет, носивший, в отличие от остальных, окладистую бороду возможно, борода отчасти восполняла отсутствие волос на его голове, увенчанной обширной лысиной. Войдя, он кивнул Диене и Гейлу. После этого все принялись за трапезу. Вождь и несколько старших охотников уселись за длинный стол, остальные разместились, поджав ноги, на полу, среди ползающих тут же детей. Блюда с пищей по очереди передавали друг другу. За едой беседы почти не велись. Вождь настоял, чтобы гости тоже сели за стол, хотя те уверили, что после обильной дневной трапезы не смогут проглотить и куска.Когда все насытились, вождь постучал по столу мизинцами пальцев. Тут же убрали все блюда, кувшины и кружки. Посуду мыли где-то за домом. Вождь повернулся к Гейлу.— Мы всегда рады гостям. Я — Венаман, глава деревни Голубого Леса. Наверное, вы сможете рассказать нам немало интересного.— Позволь начать мне, — сказала Диена. Она коротко сообщила о своем пребывании в плену эмси. Женщина не останавливалась подробно на перенесенных ею страданиях, но ее слова не оставили сомнений в том, что с ней обращались крайне грубо и жестоко. Закончила она рассказом о своем бегстве от Импабы в недоступные для эмси горы. Во время ее речи жители деревни бросали настороженные взгляды — видимо, они не знали, как относиться к женщине, бывшей рабыней эмси.Гейл затем коротко поведал им историю своих приключений, пообещав впоследствии рассказать более подробно. Слушателям хотелось побольше узнать о том, как живут воины на его родном Острове. Они слышали раньше от торговцев о великом южном море. Матва изумляла сама мысль о том, как целые народы могут жить на клочке суши, окруженном со всех сторон водой. Они совершенно не представляли, как это может быть — с таким же удивлением была бы воспринята ими деревня, устроившаяся на облаке.После того, как огонь в очаге загасили на ночь, Венаман пообещал предоставить Гейлу и его спутнице проводника, который доведет их до родной деревни Диены.— Вас там уже ждут, — сказал он. — Когда я узнал о вашем прибытии, то сразу же послал гонца с этим известием в деревню Широколиста.На следующее утро они отправились на восток. Путешествие по холмам не было столь изнурительным, как дорога среди гор. Однако им приходилось переправляться через множество мелких речушек, что отнимало много времени. Проводник снабжал их во время пути свежей дичью. Тупыми стрелами он ловко сбивал с веток птиц, не повредив тушки.Ночь они провели у небольшого костра, разожженного под густыми кронами. Красноватый свет пламени отражался от блестящей листвы деревьев. Венаман сказал, что они доберутся до селения Широколиста к вечеру третьего дня, но путники встретились с жителями этой деревни даже несколько раньше. На третье утро они увидели на тропе несколько матва. Впереди шли уже немолодые мужчина и женщина, одетые лучше, чем остальные. Гейл услышал сдавленный вздох Диены, и у него не осталось сомнений, кем были эти люди. Он взглянул на спутницу и увидел, что у нее дрожат губы. Диена сильно побледнела.Пожилая женщина выбежала вперед и, подскочив к ней, стащила ее с седла со смехом и слезами. Мужчина вел себя более сдержанно, но это не скрыло его волнения. Сморгнув набежавшие на глаза слезы, он протянул Гейлу руку.Ты вернул нам дочь, которую мы уже считали навеки потерянной, — сказал он просто. Все, что у меня есть — твое. И я сделаю для тебя все, что окажется в моих силах.Все прочие не без растерянности наблюдали за разыгрывающейся перед их глазами сценой. Большинство матва были молодыми людьми. На их лицах читалась радость, смешанная с тревогой. Гейл догадался, что среди них есть бывшие поклонники Диены, радовавшиеся, что она вернулась. Однако их настораживало присутствие чужака. Возможно, в будущем у него возникнут определенные затруднения, но не это сейчас заботило юношу больше всего.Гейл сердечно поблагодарил проводника, и тот повернул обратно, держа путь в свою деревню. Они же отправились в Широколист. Гейл и Диена шли пешком, чтобы женщине было легче разговаривать со своими родителями. Кабо покорно плелись следом. Гейл и отец Диены, которого звали Афрамом, немного опередили остальных, чтобы без помех обменяться несколькими словами.— Мы окажемся в деревне поздно вечером, — сообщил Афрам, обернулся и сказал что-то одному из молодых людей. Юноша кивнул и побежал вперед. — Этот человек — один из наших лучших бегунов. Он передаст в деревне, что моя дочь действительно вернулась. Нас будет ждать великолепный пир — лучший, надеюсь, из тех, на которых тебе довелось побывать когда-либо, У меня есть несколько бочонков прекрасного вина, что я берег к свадьбе дочери. Сейчас неплохой повод, чтобы открыть их. И еще, конечно, эль! Огромная бочка эля! — Афрам усмехнулся, пытаясь скрыть слезы, время от времени набегавшие на глаза.— Я очень рад, что вас обрадовало ее возвращение. Диена опасалась, что ее могли встретить презрением.Афрам хмыкнул.— Вечно эти женщины вобьют себе в голову какие-нибудь глупости! Что бы с ней ни сотворили эти животные, она ни когда не станет менее дорога нам. — Наклонившись поближе к юноше, он вдруг спросил вполголоса: — Они случаем не сделали ей ребенка, а?— Нет, — заверил его Гейл.— Вот и славно. Значит, все в полном порядке. Я собственными руками прикончу того, кто осмелится заявить, что она стала хуже, чем до того, как бедняжку захватили в плен. А с женщинами разберется ее мать — у нее это всегда здорово получалось.— Те юноши, что пришли с тобой, это ее… друзья? — спросил Гейл. — Мне бы не хотелось, чтобы между мной и кем-нибудь из твоих соплеменников легла кровь.Афрам через плечо покосился на сопровождавших его юношей.— Эти-то? Еще бы, почти каждый из них пытался ухаживать за Диеной. Только я не заметил, чтобы хоть кто-то преследовал эмси и смог отбить пленницу. Вернул нам дочь ты. Так что, на твоем месте, я не беспокоился бы попусту.— Надеюсь, что ты прав… — Успокоившись, юноша перешел к наиболее волнующей его теме. — Я хотел бы побольше узнать о ваших луках.Он указал на оружие, висевшее вместе с колчаном на плече Афрама.— Я подарю тебе самый лучший лук, какой найдется в наших холмах, — пообещал ему тот. — И сам научу владеть им. Вообще-то, чтобы достичь истинного мастерства, стрельбе из лука надо обучаться с детства, но я сделаю из тебя настоящего стрелка, не сомневайся.— Спасибо тебе. Еще мне хотелось бы поговорить с вашими вождями. Ты можешь устроить так, чтобы они собрались и выслушали меня?Афрам с изумлением воззрился на Гейла.— Собрать вождей? Но что тебе нужно от них?— Я хочу сообщить им нечто очень важное, — заверил юноша. — И медлить с этим нельзя. От моих слов зависит будущее вашего народа. Я уже смог доказать матва, что умею совершать необычное.— Пещерные летучие мыши тоже на это способны, — проворчал Афрам. — Они летают по ночам, и это, знаешь ли, очень необычно. Скажи мне больше. Моя благодарность к тебе велика, но прочие вожди ведь ее не испытывают…Добрых два часа Гейл рассказывал ему о своих странствиях и приключениях; о том, как он понял, что предопределено ему судьбой; о том, что он узнал в Невве, во время пребывания в экспедиции Шонга, и что узнал от эмси.— Судя по всему, Пашар был прав. Я и впрямь способен видеть вещи, скрытые от цивилизованного человека. Более того… — Гейл помолчал, тщательно взвешивая слова. — Я вижу неведомую для других сущность вещей, вижу скрытый смысл того, что делают люди, и каким образом в их действия вовлекаются духи. Вот поэтому я должен обратиться к вашим вождям.Некоторое время Афрам шел молча, глубоко задумавшись.— Ладно, — проговорил он наконец. — Конечно, всех вождей собрать не удастся, но многие явятся хотя бы из уважения ко мне. И не сомневайся — те, что придут, будут старостами самых больших наших деревень.— Этого довольно, — сказал Гейл, опираясь на копье, как на посох. — Кроме того, я хочу жениться на твоей дочери.— Гм-м… — протянул Афрам, все еще пребывая в задумчивости. — Вот это может вызвать кое-какие трудности. Ведь ты не из нашего племени. Однако, думаю, я смогу тебе помочь. Усыновлю тебя — и тогда все проблемы исчезнут.— Я уже был однажды усыновлен в детстве, когда осиротел, — сказал юноша.— Значит, для тебя это дело привычное. Прекрасно. Кстати, я считаю тебя безумцем. Но это как раз не является особой проблемой. Сумасшедшие пользуются у нас определенным уважением.— Да, Диена упоминала об этом.Остаток пути Афрам молчал, обдумывая услышанное. Когда они наконец достигли деревни, уже совсем стемнело, но он и слышать не хотел, чтобы празднество было отложено на другой День. Эта деревня была похожа на деревню Голубого Леса, но из-за готовящегося праздника она совершенно преобразилась. Длинные дома украшало множество факелов и фонарей, освещавших все вокруг ярким светом. Повсюду слышалась музыка флейт, струнных инструментов и маленьких, издающих глухие звуки, барабанов.Ревека, мать Диены, тотчас принялась раздавать указания. Никто не собирался устраивать столпотворение в длинном доме: столы вынесли на открытое пространство, где уже распечатывали бочки с вином. Огромные костры разожгли еще тогда, когда прибыл гонец, и над ними готовились на вертелах туши животных — повсюду витали упоительные запахи жарящегося мяса.Афрам, Ревека и сопровождавшие их юноши, которые провели на ногах почти целые сутки, немедленно уселись за столы — несмотря на предстоящее шумное веселье, никто из них даже не помышлял об отдыхе.Танцы матва показались Гейлу весьма удивительными. Танцевали парами: юноша такого раньше никогда не видел. Ему показалось, что это часть ухаживания, хотя он заметил, что в развлечении принимают участие и супружеские пары.Как герой дня, Гейл, разумеется, был в центре всеобщего внимания. Мать Диены считала своим личным долгом внимательно следить, чтобы его тарелка и кружка ни на миг не оставались пустыми. Обильное питье не позволило сохранить в памяти четких подробностей праздника. И все же на следующее утро он припомнил, что попробовал танцевать так, как это делают матва, и нашел их обычай просто восхитительным. * * * Гейл проснулся, когда солнце стояло уже высоко в небе. Он подивился, осознав, что праздник в самом разгаре. Ревека попыталась накормить его еще чем-то, но юноша решительно отверг ее попытки, сославшись на то, что ему не терпится поскорее получить первый урок стрельбы из лука.Афрам тотчас приказал, чтобы установили мишени — большие, набитые травой кожаные мешки с нарисованными на них кругами. Гейла поразило великолепие огромных луков. Охотники его родного Острова пользовались маленькими слабыми луками, полагаясь более на яд, которым смазывали стрелы. В Касине юноша видел луки, из которых стреляли невванские воины. Более крепкие, они, однако, не годились для дальней стрельбы. Маленькие бронзовые наконечники стрел пробивали лишь самые легкие доспехи. Луки матва высотой в человеческий рост выглядели необыкновенно изящно. Они были сделаны из легкого, но чрезвычайно прочного дерева. Концы выполнялись из рога и крепились к основной части сухожилиями.Даже младшие лучники легко попадали в мишени, установленные за две сотни шагов: вдвое дальше, чем летели стрелы невванских стрелков. Получив несколько советов — в какую позу встать, как натягивать тетиву и прицеливаться, — Гейл выстрелил из лука, который дал ему Афрам, по самой ближней мишени. Стрела пролетела мимо, что было вполне естественно, однако всех поразило, что юноша, впервые взяв в руки лук, сумел до конца растянуть тетиву.Уже к концу дня Гейл без промаха поражал ближние мишени. Он знал, что скоро овладеет этим прекрасным оружием. С детства он привык бессознательно рассчитывать скорость и траекторию полета копья, так что искусство стрельбы не представляло для него такой уж большой сложности. Нужно было только привыкнуть к новому оружию и натренировать необходимые для стрельбы мышцы. Уже сейчас его руки, плечи и спина не напрягались чрезмерно при натягивании мощного лука, однако пальцы, отводящие тетиву, к вечеру онемели от непривычных усилий.Ближе к ночи деревня затихла, последние, самые стойкие участники пиршества наконец угомонились. В этот день у Гейла так и не выдалось возможности поговорить с Диеной — Ревека настаивала на том, что ее дочь крайне утомлена и держала ее в дальнем конце дома, отгороженном занавеской, тепло укутав и непрерывно пичкая какой-нибудь едой. Все же она позволила юноше несколько минут побыть наедине с ней, после чего неумолимо выставила прочь, заявив, что Диена должна отдыхать. Он может вернуться, сказала Ревека, только после того, как ее дочь придет в себя и пополнеет — возможно, это произойдет только через несколько месяцев.Диену продолжали держать в заточении все последующие дни. Афрам рассылал гонцов в окрестные деревни, созывая остальных вождей матва. Гейл продолжал упорно тренироваться в стрельбе из лука. Он знал, что, скорее всего, никогда не достигнет мастерства, которым обладали стрелки матва, поскольку те тренировались с самого детства. Однако определенные практические навыки он приобретал быстро.Едва Гейл освоился с новым оружием, то сделал нечто, заставившее многих в очередной раз усомниться в здравости его рассудка. Он начал стрелять, сидя верхом на кабо. Сперва он заставлял кабо стоять, а когда наловчился пускать стрелы из этого положения, стал, посылать его шагом. При беге рысью поступь животного была настолько неровной, что стрельба представлялась совершенно невозможной, не говоря уже о галопе. Основное неудобство доставляла длина лука — когда требовалось стрелять с разных сторон, его приходилось перекидывать через голову кабо, едва не задевая животное по носу.Матва наблюдали за странными действиями Гейла, разинув рот от удивления. Недоверие сменилось одобрением, когда юноша галопом проскакал мимо мишени высотой в рост человека, стреляя так быстро, как только успевал накладывать стрелы, и попадая в мишень чаще, чем промазывая. Гейл отметил, что мужчинам постарше сама мысль о стрельбе из седла казалась безумной, тогда как юношей, судя по всему, она привлекала. Он начал давать некоторым из них уроки верховой езды.Афрам не проявлял особой убежденности.— Мальчишек вечно манит все новое, — сказал он как-то, когда Гейл, утомленный длительной тренировкой, сделал небольшой перерыв, чтобы утереть обильно катящийся по лицу пот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37