— Он ткнул пальцем в сторону принцесс. — Тебя мы скормим грибному полю — не пропадать же добру. — Он брезгливо сморщился, окинул Тофура презрительным взглядом и оглянулся: — А где Задающий вопросы? Где злой человек со льстивыми словами и черными мыслями?..Но напрасно он озирался по сторонам, напрасно его соратники обшаривали близлежащие дома — Заруга найти так и не удалось.Тофур перестал ощупывать стены каморки, в которую его с принцессой Батигар отвели после длительной поездки на плоту, и присел рядом с девушкой:— Похоже, выйти отсюда без посторонней помощи нам не удастся. Стены — сплошной камень, дверь на запоре.— Жезлом Силы они могли завладеть, только убив Мгала и его спутников, — пробормотала занятая своими мыслями принцесса. — Если стрелы у скарусов ядовитые и они напали неожиданно, то ничего удивительного в том, что им удалось убить северянина, нет. Хотела бы я знать, как они поступили с кристаллом?— Подумай лучше, как они поступят с тобой. Очнись, принцесса! При чем тут кристалл? Сейчас нас должна заботить не его судьба, а собственная участь. Можешь ты придумать, как нам удрать отсюда? Или предпочитаешь лечь под этих недомерков, чтобы улучшить их породу? — раздраженно поинтересовался Тофур.В сумраке он не мог видеть Батигар, но почувствовал, как девушка вздрогнула и отшатнулась от него.— Я принцесса из рода Амаргеев и скорее покончу с собой, чем позволю скарусам коснуться себя! — высокомерно заявила она.Молодой охотник усмехнулся:— Если Чаг рассуждает так же, то мы её больше не увидим. Хотя я не уверен, что голубокожие разрешат ей уйти из жизни, не исполнив своего предназначения.— О каком предназначении ты говоришь, деревенщина? Чаг — принцесса и…— Она прежде всего женщина. А главное предназначение женщины — рожать и воспитывать детей. Чаг — крупная девушка, такие нравятся маленьким мужчинам. Скарусам она, безусловно, приглянулась больше, чем ты, она родит крепких, сильных детей, поэтому-то её и нет с нами.— Ты думаешь, её увели… — В голосе Батигар послышался страх и отвращение, и она не нашла в себе сил закончить фразу. Впрочем, бывший проводник прекрасно её понял.— Думаю, сейчас она находится там, где её могут почтить своим вниманием лучшие охотники племени. И если мы быстренько не придумаем, как отсюда выбраться, чуть позже тебя постигнет та же участь. Мне вообще непонятно, отчего они медлят. Ну с Чаг и с тобой ещё можно предположить: растягивают удовольствие. Устроили всеобщий праздник: кому не достанется женщина — пожрет и выпьет вволю. А почему меня до сих пор этому самому грибному полю не скормили — ума не приложу.— Может, у него ещё обеденное время не наступило, — язвительно предположила Батигар, — может…— Тихо, идут, — остановил её молодой охотник, чутко прислушиваясь.Батигар сжала кулаки, стиснула зубы, чтобы подавить охвативший её ужас. Дверь в каморку отворилась.— Женщина, выходи, — безучастно сказал маленький человечек, не переступая порога. — Быстрее! А ты, грибное жорево, сиди и не рыпайся, твоя очередь ещё не настала! — прикрикнул он на Тофура, и в полутемном коридоре тускло блеснул отточенный наконечник похожего на острогу копья.Звать на помощь? Драться? Расшвырять караульщиков и бежать? Батигар была уверена, что трое пришедших за ней скарусов не пустят в ход копья, против нее-то уж во всяком случае, но куда она может убежать с острова? Даже если ей удастся добраться до плота, он слишком массивен и она одна не справится с ним, да и негоже бросать сестру на растерзание этим недомеркам. Бежать, так уж вместе, если только Чаг ещё жива. С её прямым характером и неумением хитрить… Погодите-ка! Принцесса остановилась так внезапно, что шедший за ней скарус едва не налетел на нее. «Неужто у меня, всю жизнь проведшей при дворе, не достанет мозгов, чтобы перехитрить этих крохотных болотных дикарей? Я ведь не Чаг и, глядя на Бергола, давно поняла, что далеко не всегда прямой путь — самый короткий и быстрый. Право же, глупо было бы спастись от домогательств Донгама для того, чтобы стать племенной телкой у этих коротышек или бежать топиться, как деревенская ду рища…» Батигар сдвинула брови и мстительно усмехнулась, пообещав себе, что не только обведет скарусов вокруг пальца, но и заставит их дорого заплатить за посягательство на честь принцессы из рода Амаргеев.Волнение и страх уступили место холодному спокойствию, и когда девушка, пройдя по залитым лучами красноватого вечернего солнца острову, очутилась перед кругом сидевших на корточках мужчин, она уже была готова по-состязаться в хитроумии с племенем голубокожих. Теперь все зависело от того, сумеет ли она правильно уловить настроение собравшихся, найти нужные слова, попасть в тон, и Батигар принялась внимательно осматриваться, стараясь не упустить ничего, что помогло бы ей выпутаться из того Скверного положения, в котором они с Чаг очутились.Образовавших круг мужчин было не больше полусотни. Одеты они, несмотря на вечернюю прохладу, были так же, как и днем, — в одни короткие плетеные юбочки; на шеях болтались ожерелья из зубов, раковин и обточенных камешков, однако оружия никто из них при себе не имел. Чаг поблизости видно не было, и это заставило сердце Батигар сжаться в нехорошем предчувствии, но она тут же постаралась прогнать мысли о сестре — сейчас ей уже ничем не поможешь, а потом, если все получится, как задумано…Сидевший ближе других к девушке мужчина взмахнул руками, и странный, похожий на половину тыквы, барабан отозвался отрывистой дробью, после которой на дальнем конце круга поднялся жилистый старец. Он был похож на уставшего, сгорбившегося от груза забот мальчика, преклонный возраст его выдавали скрюченные костистые руки с набухшими, рельефно выступавшими венами и волосы, сквозь белизну которых, свойственную всему племени скарусов, тут и там проступала прозелень, этакая замшелость, мимолетно подумала Батигар.— Люди, Избранные Наследовать! — возгласил старец пронзительно-писклявым голосом. — Внимайте мне! Сейчас перед вами предстанет вторая женщина, захваченная сегодня во время сражения с врагами наших друзей и кровных братьев из Большого мира. Присмотритесь к ней и решите, Достойна ли она быть матерью детей нашего народа. Если Да — мы примем её в нашу большую семью, если же нет — завтра она будет участвовать в праздничном кормлении нового грибного поля, которое мы создадим в честь нашей блестящей бескровной победы над врагами наших друзей и кровных братьев из Большого мира, которым мы и обязаны этой победой, ибо Народ, Избранный Наследовать вскоре умножится благодаря той живительной влаге, которую влили в наших женщин люди, пришедшие из Большого мира, ставшие нашими друзьями и кровными братьями…Старик плел и плел замысловатую паутину своей речи, в которой Батигар не понимала половину слов. Временами, казалось, она улавливала в сказанном какой-то смысл и даже догадывалась, о каких друзьях и братьях говорил старец, но потом все снова уплывало, заслоненное одной мыслью: необходимо выбрать подходящий момент, чтобы озадачить, сбить с толку, втянуть в разговор этих беловолосых истуканов, которые вовсе не думают веселиться и пьянствовать, как предполагал Тофур, а относятся к происходящему до отвращения серьезно. Поэтому она испытала нечто вроде облегчения, когда старец, выдав очередную малопонятную витиеватую фразу, сделал знак приведшим её скарусам. Те подтолкнули девушку вперед, в образовавшийся перед ней, словно по волшебству, проход, и она оказалась в центре круга.— Женщина из Большого мира перед вами. Решайте её судьбу.Старец опустился на свое место, вновь коротко пророкотал барабан, и над островом повисла томительная тишина.Медленно поворачивая голову, Батигар вглядывалась в сидевших вокруг неё мужчин с одинаково гладкими, бесстрастными лицами. На миг ей показалось, что это и не мужчины вовсе, а затеявшие непотребную игру мальчишки, что ей снится странный, глупый и стыдный сон. Сердце забилось гулко и часто, но тут же она заставила себя успокоиться и, когда кто-то за её спиной откашлялся, прежде чем взять слово, сумела подготовиться, чтобы, не дрогнув, выслушать худшее, защититься, перейти в наступление и победить. Плоха та женщина, которая не может обдурить пятьдесят мужчин, собравшихся с умными лицами решать её судьбу.— Нам нужны большие женщины, — откашлявшись, сказал мужчина со шрамом, идущим через все лицо, от левой брови до подбородка. — Большие, сильные, не имеющие изъянов. И покорные. Пусть она разденется и покажет нам свое тело.Помедлив, Батигар скинула кожаную куртку, оставшись ъ тонкой, пропотевшей и поизносившейся за время похода рубашке и широких штанах, заправленных в мягкие сапожки. Сумку, плащ и ремень, на котором висели меч и фляга, у неё отобрали ещё перед тем, как свести на плот.— Я вижу, здесь собрались славные охотники и мудрые старейшины — цвет вашего народа. Позволят ли они мне, перед тем как вынесут свой приговор, задать им один-два вопроса? — спросила девушка чуть сдавленным от волнения голосом.— Задавай, — разрешил за всех замшелый старец.— Вы сказали, что если сочтете меня достойной, то примете в свою большую семью и я стану матерью детей вашего народа. Но разве весь ваш народ — одна семья? Разве у вас нет мужей и жен? На моей родине мужчина и женщина, поженившись, создают семью, потом у них появляются дети, но это прежде всего их дети, а потом уже дети всего народа. Разве у вас не так? — Батигар затаила дыхание. Если ответ будет отрицательным, придется что-нибудь импровизировать, и шансы её выбраться из этой заварухи сильно уменьшатся. Если же положительный…— У нас тоже есть семьи, — хриплым, простуженным голосом произнес мужчина со шрамом. — Женщины так же выходят замуж, а мужчины женятся. И дети, появившиеся у них, принадлежат прежде всего им, а потом уже народу батракалов. Только в дни великой скорби или великой радости мы становимся единой большой семьей, и родившиеся после этих дней всеобщей любви дети считаются детьми народа — наиболее любимыми и балованными. О них заботятся все батракалы, ибо они посланы Зажигающим Небесный Светильник и из них вырастают искуснейшие охотники, мудрые старейшины, самые плодовитые женщины.Последние слова Батигар пропустила мимо ушей. Это мелочи, это не важно и её не касается. Главное сказано — у них есть семьи, жены и мужья! Теперь лишь полная дура не сумела бы вывернуться и оставить с носом эту толпу похотливых болотных обезьян.— В таком случае могу ли я надеяться, что, приняв меня в лоно свое, ваш народ позволит мне выйти замуж и создать свою семью?По кругу охотников пронесся шепоток. Замшелый старец прислушался к нему, задумчиво пожевал губами и проскрипел:— Если ты хочешь выйти замуж за одного из наших мужчин, нам остается только радоваться твоему решению, сестра твоя не была столь благоразумна. На ком ты остановила свой выбор?Батигар помедлила лишь мгновение. Судя по всему, свадьба состоится тут же, тянуть с формальностями эти недомерки явно не намерены и ей не позволят. Остается одно.— В своем краю меня называют принцессой. Я дочь правителя большого города — Исфатеи. Поэтому я хочу, чтобы муж мой был лучшим из лучших.— Наши друзья и кровные братья из Большого мира много рассказывали нам о ваших городах и их Владыках, — рассудительно произнес гладколицый охотник, глядя на девушку умными, проницательными глазами. — Но здесь не Исфатея. Говори толком, кого хочешь ты назвать своим мужем. Многие из собравшихся тут мужчин желали бы взять тебя в свой дом второй, а то и первой женой.— Я хочу выйти замуж за того, кто владеет Жезлом Силы. За того, кто принес вам победу в сегодняшнем бою и убил три десятка моих земляков, — решительно заявила Батигар.Воцарилась глубокая тишина. Старец сделал рукой призывный жест, и из какого-то находившегося поблизости лаза появился беловолосый юноша с гордым и в то же время испуганным лицом. Старец прошептал ему несколько слов, и юноша исчез.— Итак, выбор сделан, — возгласил старец, когда ожидание стало нестерпимым. — Хар-Лу! Хар-Лу!Из лаза, в котором скрылся посыльный, вынырнула щуплая фигурка, и все сидевшие в кругу охотники как по команде уставились на нее.— Хар-Лу! Тебе доверил народ батракалов Жезл Силы, полученный от наших друзей и кровных братьев из Большого мира. Возьми же себе и женщину, пришедшую из Большого мира, раз она считает тебя лучшим из мужчин нашего народа. Войди в круг.Батигар с интересом взглянула на приблизившегося маленького, даже по меркам скарусов, мужчину с острым носиком и бегающими глазками, который торопливо и в то же время как-то боком протиснулся в круг и встал рядом с ней. «То ли он хромой, то ли от волнения приседает?» — не поняла девушка.— Готов ли ты взять в жены эту женщину из Большого мира? — торжественно вопросил старец Хар-Лу.Тот утвердительно закивал головой:— 0-хой! Я рад взять в свой дом эту женщину.— Да будет так. Да поможет вам Зажигающий Небесный Светильник в вашей совместной жизни. Да пошлет он вам здоровых и сильных детей на радость всему народу батракалов. Отныне вы муж и жена.— Мы ещё не приняли эту женщину в свою большую семью. Мы не видели её тела и её души, — неожиданно вмешался охотник со шрамом. — Что же это получается? Женщина из Большого мира, наша пленница, вертит нами как хочет, а мы, Сидящие в Кругу Совета, вместо того чтобы принимать разумные решения, лишь поддакиваем и киваем, будто собрались для того, чтобы исполнять её прихоти?Мужчины зашумели, но замшелый старец быстро охладил их пыл:— Эта женщина ведет себя так, будто знает все наши законы, и мне нечего возразить ей. Выходя замуж за нашего охотника, она вступает в нашу большую семью. Тело и душа её отныне принадлежат мужу. Так было испокон веку, хотя последний подобный случай произошел столь давно, что даже я слышал о нем только от моего деда. Но может быть, ты, Му-Хал, хочешь оспорить сказанное мной? По-твоему, Хар-Лу недостоин женщины из Большого мира или она недостойна его?— Она женщина из Большого мира, и этим все сказано. Она вряд ли принесет счастье своему мужу и нашему народу! — проворчал Му-Хал, но замшелый старец уже не слушал его.— Сегодня, когда появятся первые звезды, быть свадебному торжеству, — провозгласил он. — Пусть женщины готовят тай-шай и бан-хурам, а молодые отправляются в свой дом и до утра предаются восторгам любви.Барабанная дробь раскатилась над озером, и Хар-Лу, подхватив кожаную куртку Батигар, прихрамывая, увлек девушку из кольца охотников.
Смотрителю фонтанов Чилара предстоял хлопотный День. Собственно, хлопоты начались ещё вчера, когда после полудня в дом его прибыл секретный гонец из Эостра с новостями первостепенной важности. Выслушав его, Нарм отменил все визиты, отложил все дела, отослал своего гонца в Сагру и предпринял ряд мер, в результате которых сегодня ему предстояла встреча сначала с исфатейскими купцами, державшими в Чиларе свои лавки, затем со здешними Торговцами людьми, которых насчитывалось не меньше полудюжины, а ещё позднее — с начальником гвардейцев Чилара, имевшим обширную сеть соглядатаев не только в городе, но и в его окрестностях.Встречи эти должны были происходить тайно, поскольку ни горожанам, ни Владыке Чилара совершенно не обязательно было знать, кем является в действительности Нарм. Лишь немногим людям было доподлинно известно, что должность Смотрителя городских фонтанов только личина, которой прикрывался Маг второй ступени посвящения, ученик и соратник Эрзама, вершитель воли Черного Магистрата в городе Чиларе, именовавший себя Нармом. После предстоявших встреч число догадывающихся о его истинном статусе должно было резко возрасти, но Смотрителя фонтанов это не особенно беспокоило — дело того стоит. Нарм взглянул на солнечные часы, аккуратно сложил покрытые воском дощечки, на которых записаны были пункты предстоявшей беседы, и направился в сад — исфатейские купцы должны быть уже в сборе.Смотритель фонтанов жил на широкую ногу, и даже самые богатые унгиры и знатные хадасы считали за честь побывать у него в гостях. Однако на этот раз приглашенные выглядели взволнованными, и ни изобилующий фонтанами, дивной красоты сад, ни уставленный изысканными напитками, закусками и заедками стол не могли согнать выражение тревоги с их лиц. И немудрено. Обошедший их вчера вечером посланец Смотрителя настоятельно просил уважаемых унгиров посетить своего господина на следующее же утро, что было само по себе необычно и указывало на деловой характер встречи, а приведенные слугой в роскошный сад гости обнаружили, что никого, кроме волей судеб осевших в Чиларе исфатейских купцов, среди них нет. Означать это могло лишь одно: известия, припасенные Нармом, касались Исфатеи, — но, скажите на милость, какое дело Смотрителю фонтанов Чилара до их далекой родины?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59