Значит, у меня верных семьдесят-восемьдесят дней. За это время столько можно успеть!.. Фотограф в отряде есть?— Есть и фотограф, есть и специалист — любую печать сделает. И мундир можно подобрать. Только без разрешения я никуда тебя не пущу. — Комиссар покачал головой.— Или снарядим группу и переправим вас через линию фронта, — сказал командир отряда. — А там договаривайтесь и — хоть к черту на рога.— Нельзя ждать. Не успею. — Керимов порывисто встал. — Курту Краузе дано четверо суток на дорогу. Опоздать к месту назначения — значит, вызвать лишние расспросы, а то и подозрения. Это плохое начало… Кроме того, в предписании говорится: следует в такой-то машине, такой-то номер. А где я возьму другой «штеер»?.. Но я и не думаю решать все самостоятельно. Рация ваша в порядке?— Да, — ответил начальник штаба.— Отлично. Мы составим текст сообщения, зашифруем и отправим. Я укажу адрес, по которому ваши начальники на «большой земле» должны будут переслать радиограмму. А там меня знают… И решат.Партизаны видели, что Керимов что-то не договаривает и понимали: очевидно, не имеет права.Вскоре текст сообщения был составлен и передан через линию фронта. 6 В томительном ожидании прошёл день. Керимов бродил по лагерю, разговаривал с людьми, даже шутил. Но делал он все это как-то механически. Мысли его были заняты другим. Он очень нервничал.Ночь наступила. Разведчик долго ворочался в постели, пока не забылся тревожным сном. Только он закрыл глаза, как в землянку вошёл посыльный, тронул его за плечо.Керимов вскочил на ноги. Сон с него мигом слетел.— Ну? — выдохнул он.— Вас вызывают в штабную землянку, — сказал партизан.Разведчик поспешил туда. Его встретил начальник штаба.— Вам приказано ждать, — сказал он.Через час радист принял новую шифровку. Вечером партизанам предлагалось встречать парашютиста.…Самолёт появился над лесом ночью. Он точно вышел на скрытую в чаще поляну, где были зажжены сигнальные костры, сделал круг, затем сбавил газ. И вот уже партизаны заметили спускавшегося с неба гостя.Вскоре посланец «большой земли» сидел в штабной землянке. Это был подполковник специальной службы — пожилой человек, полный, медлительный в движениях, молчаливый. Он пил чай, курил трубку и слушал доклад Керимова.Затем подполковник так же неторопливо изучил захваченные документы Курта Краузе, сделал несколько пометок в блокноте и попросил привести пленного, которого допросил на чистейшем немецком языке.Следующие полтора часа подполковник провёл в землянке радиста, сам установил связь и обменялся со своим начальством радиограммами.Закончив работу, подполковник отыскал Аскера Керимова, и они неторопливо двинулись к темневшим неподалёку деревьям. Там офицеры остановились. Подполковник сказал:
— Товарищ Керимов, руководство нашло возможным принять предложенный вами план…Сказано это было просто. Подполковник говорил тихо, делая короткие паузы между словами. Но вместе с тем в голосе его чувствовалось волнение, какая-то торжественность.Чувства эти передались Аскеру. Он закусил губу, побледнел. На виске забилась, запульсировала жилка.Помолчали.— Я должен вас спросить, — сказал подполковник. — Чувствуете ли вы себя абсолютно готовым? Хватит ли сил, выдержки, воли?..— Хватит, — хрипло проговорил Аскер.— Хорошо. — Подполковник поднял голову и, глядя ему в глаза, сказал: — Гвардии старший лейтенант Керимов, передаю боевой приказ. Вам предстоит внедриться в систему абверштелле!Он опустился на валявшееся рядом бревно, указал Аскеру на место возле себя.— Конкретного задания пока не получите. Ваша цель — проникнуть во вражескую среду и ждать. Никакой работы, шока вас не отыщет связной. Он и передаст все, что нужно… Впрочем, об этом поговорим после. А сейчас все внимание пленному. Мы должны знать все, что касается его самого, его старой и новой службы, связей, родственников, друзей и прочего… Словом, все детали. Вы понимаете меня?— Так точно, товарищ подполковник.— И особенно подробно надо установить все об авторе письма, которое оказалось при Краузе… как его?— Мориц Келлер.— Да, о штурмфюрфе Морице Келлере… Времени у нас мало — через сутки вы должны быть уже в дороге. Поэтому начнём допрос немедленно. Кое-что нам известно. Полагаю, что к утру станет ясно и остальное. Потом вы ляжете отдыхать, а я буду думать. Во второй половине дня работаем вместе. — Подполковник задумался, потёр виски. — Да, необычайно трудную предстоит решить задачу… Она сложна вдвойне, ибо мы сильно ограничены во времени… Ладно! — Он встал, решительно разрубил ладонью воздух. — Отправляйтесь к командиру отряда и попросите, чтобы нам выделили свободную землянку и доставили туда пленного. Глава четвёртая Ещё сутки прошли. На рассвете третьего дня несколько групп партизан покинули лагерь и двинулись к дороге. Одну из них возглавлял командир отряда. Здесь был и подполковник. Группа вышла к песчаному подъёму и залегла возле кювета. Вторая группа под начальством комиссара прошла, километров пять западнее и тоже заняла позицию у шоссе. Ещё одна группа устроилась километрах в трех к востоку от песчаного подъёма. Ею руководил начальник штаба отряда. С этой позиции отлично просматривалось шоссе: километров десять на восток, а на запад — вплоть до песчаного подъёма.Неподалёку от позиции начальника штаба у обочины шоссе стоял легковой белый автомобиль. Капот машины был поднят, Керимов, одетый в мундир германского офицера, возился в моторе.С наступлением дня безлюдное до того шоссе ожило. В оба направления шли легковые автомобили и грузовики, проносились мотоциклы, изредка неторопливо пылили танки. Несколько раз проезжавшие мимо офицеры притормаживали и осведомлялись, помогут ли они помочь оберштурмфюреру. Хозяин «штеера» благодарил, но от помощи отказывался: неисправность обнаружена, и он её скоро устранит.Так продолжалось несколько часов. Когда солнце стало клониться к горизонту и шоссе обезлюдело, где-то далеко на западе в небо поднялась ракета. Комиссар отряда сигналил: с его стороны машин нет, он может перекрыть шоссе.Аскер увидел ракету. Настало время действовать. Он проверил автомат, лежавший на сиденье. Как-то сразу стало жарко, и он расстегнул крючки воротника своего нового мундира.С востока показался автомобиль. Разведчик поморщился — это был грузовик с солдатами, а нужен был легковой автомобиль с офицерами. Минут через десять за грузовой машиной проследовал штабной автобус с десятком гитлеровцев — это тоже не устраивало Керимова. А потом жизнь на шоссе замерла. Прошло четверть часа. Разведчик волновался все больше. Скоро начнёт темнеть, и тогда машин на шоссе не встретишь.До наступления темноты осталось не больше часа, когда, наконец, на пустынном шоссе показалась подходящая машина. Легковой автомобиль шёл с востока, был далеко, и в распоряжении разведчика имелось несколько минут. Он присел на подножку «штеера», вытер платкам влажный лоб и закурил. Пальцы, державшие сигарету, чуть дрожали.Все ближе машина. Когда она подъехала, Аскер встал и поднял руку. Автомобиль остановился. Два офицера, сидевшие в нем, вопросительно смотрели на хозяина неисправного автомобиля.— Свеча, — виновато улыбнулся «оберштурмфюрер», — проклятая свеча подводит уже третий раз. А запасной нет…Сидевший за рулём худой гауптман молча пошарил рукой где-то внизу и перебросил незадачливому автомобилисту пёструю квадратную коробочку. Машина тронулась и продолжала путь.Аскер рассеянно вертел в руках коробочку со свечой, наблюдая за автомобилем. Когда тот отъехал на порядочное расстояние, он швырнул свечу в придорожные кусты, захлопнул капот машины и сел за руль. Почти тотчас же начальник штаба выпустил в воздух ракету.Теперь предстояло действовать группе командира отряда, расположенной у песчаного подъёма, к которому приближался автомобиль с немцами. Вот он достиг подножья холма, стал взбираться на подъем.— Приготовиться, — распорядился командир. — И глядите, чтобы все как надо!..Несколько лучших партизанских стрелков, специально отобранных для этой операции, тщательно прицелились. Сейчас они должны были выполнить не совсем обычную задачу и потому волновались.— Огонь! — раздалась команда.Гулко, неторопливо застучали винтовки.Выстрел — и зашипел воздух из правого переднего колёса машины.Выстрел — и заглох пробитый мотор.Автомобиль накренился, стал.Офицеры выпрыгнули из него, упали в кювет и начали отстреливаться.Партизаны вели огонь, не торопясь. Пули их вздымали фонтанчики песка у кювета, за которым прятались гитлеровцы, ложились справа и слева, но — странное дело! — ни одна не достигала цели.Фашистские офицеры лихорадочно выпускали пулю за пулей, с ужасом сознавая, что кончаются патроны, а с ними исчезают и шансы на спасение.Командир отряда повернулся к лежавшему рядом партизану в немецкой шинели.— Царапни-ка того, который слева. Только гляди, чтоб не очень!..Партизан кивнул, улёгся поудобнее и выстрелил, затем — ещё раз. Одна из пуль достигла цели. Худой гауптман схватился за пробитое плечо и со стоном опустился на дно кювета.Теперь за двоих отстреливался спутник гауптмана, пожилой оберст. Он держал в каждой руке по пистолету и выпускал последние патроны. Ещё несколько минут, и он погибнет. Помощи ждать неоткуда — сколько он ни оглядывал шоссе, оно пустынно, не видно ни одного автомобиля…Оберегу показалось, что в кустах что-то мелькнуло. Он выстрелил. Ствол пистолета мягко качнулся вверх, затвор выбросил стреляную гильзу и остался открытым: патроны в обойме кончились. Офицер проверил второй пистолет. Там было два заряда.«Вот и конец», — с тоской подумал оберст.Взгляд его в последний раз скользнул по дороге. Немец чуть не вскрикнул от радости. На шоссе показался автомобиль. Он шёл на большой скорости. Видно было, что сидящий за рулём офицер ведёт машину одной рукой, а другой — держит наготове автомат.Оберст узнал белый автомобиль. Он принадлежал оберштурмфюреру, который четверть часа назад просил свечу.У начала подъёма «штеер» притормозил. Его владелец выскочил на дорогу, спрыгнул в кювет и кинулся на выручку, ведя огонь из автомата. Очередь, вторая, третья. В кустах, где засели те, что обстреливали гауптмана и оберста, послышались крики и стоны: видимо, обер-штурмфюрер стрелял метко.А тот все усиливал огонь.— Держитесь! — кричал он, приближаясь к оберсту.Вот он уже рядом и, продолжая стрелять, протягивает офицеру пистолет. Теперь огонь ведут двое.С каждой очередью автомата оберштурмфюрера огонь из кустов слабел. Но оберст не сомневался, что опасность все ещё велика и нельзя недооценивать противника. Поэтому обороняющиеся, наскоро перевязав гауптмана, продолжали обстреливать невидимого врага.Так продолжалось ещё некоторое время. Из кустов отвечали одиночными выстрелами. Затем смолкли и они. Все было тихо. Тогда Аскер и оберст поползли вперёд и обследовали кусты. Там никого не оказалось — только стреляные гильзы…— Удрали, — презрительно усмехнулся Аскер.Его спутник, к которому успело вернуться самообладание, сказал:— Эти бандиты никогда не выдерживают организованного сопротивления. Главное, когда встречаешься с ними, — не струсить и не растеряться.Керимов кивнул. Они вернулись к кювету. Аскер поднял гауптмана и понёс к машине. За ним, озираясь и держа наготове автомат, следовал оберст.…Была ночь, когда Аскер доставил раненого немецкого офицера в ближайшую комендатуру полевой жандармерии. Пока оберст объяснял обстоятельства происшествия, пока составляли протокол и ходили за врачом, советский разведчик возился с раненым, устраивая его на жёстком комендантском диване.— Как вас зовут? — спросил слабым голосом гауптман.— Краузе. Оберштурмфюрер СС Курт Краузе.Раненый попросил, чтобы оберштурмфюрер записал для него свою фамилию, имя и город, где служит. Аскер с готовностью исполнил это и, в свою очередь, занёс в блокнот; гауптман Иоахим Динкершмидт, штаб сорокового армейского корпуса.Обменялся советский разведчик адресом и с другим офицером. Запись об оберсте гласила: Юлиус Штюльпнагель, интендантское управление группы войск.Оберст сказал:— Оберштурмфюрер Краузе, я обязан вам жизнью. И я не теряю надежды, что мы ещё встретимся, хотя и служим далеко друг от Друга.— Да, — кивнул Аскер. — Наше знакомство было гм… несколько необычно. И я хотел бы сохранить память о нем. Нет ли у вас фото?— Я только собирался спросить вас об этом! Вы понимаете, что фрау Штюльпнагель была бы рада…Фото не оказалось ни у немца, ни у разведчика. Но Аскер нашёл выход.— Мы все равно пробудем здесь до утра. Так давайте сфотографируемся все трое.— Черт возьми, это мысль!Наутро лучший фотограф городка сделал снимок. За двойную плату он немедленно приготовил три отпечатка. Вскоре Аскер уже ехал н своём автомобиле. В кармане рядом со снимком с прочувствованной надписью оберста и гауптмана покоился аккуратно сложенный экземпляр акта о происшествии, составленный комендантом. Глава пятая 1 Истекали пятые сутки с того дня, как Керимов оказался в партизанском отряде и завладел там документами обер-штурмфюрера Курта Краузе.Последние двое суток он находился в пути. По двенадцати — тринадцати часов в день мчался на запад «штеер». Аскер позволял себе короткие остановки лишь для того, чтобы осмотреть и заправить машину, поесть, немного отдохнуть. Он запаздывал. Надо было опешить, скорее добраться до города, о котором говорилось в документах Краузе.Путь автомобиля, начавшийся в лесах одного из восточных районов Львовщины, где был расположен партизанский отряд, проходил затем по крайним западным районам Украины, по югу Польши. И вот уже пошли небольшие городки восточной части Силезии.Городки в этих местах выглядели в точности, как в рассказах вдовы инженера. В каждом — двухэтажные островерхие домики, крытые железом или красной черепицей, с аккуратным садиком, выстроившиеся вдоль прямых улиц, в каждом — красная с бельм бензиновая колонка, пивной бар на главной улице, несколько магазинов со шторами из гофрированного металла, тёмная, устремлённая ввысь кирха. Но не было в окнах с чисто промытыми стёклами розовощёких девичьих лиц в белоснежных косынках или капорах, не толпились у пивных добродушные бюргеры с короткими трубками в зубах… Мужчин в штатском Аскер вообще почти не видел, — разве только стариков да подростков. Зато часто попадались люди на костылях или в бинтах — раненые и калеки. Женщин было много — они собирались у магазинов, печальными группами стояли возле церквей.При въезде в каждый населённый пункт был опущен шлагбаум. «Штеер» останавливался. Начиналась длительная проверка документов.К контрольно-пропускным пунктам Аскер старался подъезжать, пристроившись к какой-нибудь колонне или группе автомашин — в этих случаях проверка шла быстрее…Раза три его останавливали на дороге передвижные посты на мотоциклах.До сих пор все сходило благополучно. Но по мере того как он приближался к конечному пункту, все больше усиливалось чувство неясной, гнетущей тревоги. Самое трудное было, конечно, впереди…Широкая, бетонная автострада взлетела на пригорок. Взору Аскера открылся город. Разведчик был у цели.
В партизанском лагере, после подробного и обстоятельного разговора с подполковником, во время которого были тщательно разработаны все детали и характер действий Керимова, они долго допрашивали Курта Краузе. Убедившись, что расстреливать его не собираются, эсэсовец рассказал о своей прежней службе, о работавших с ним офицерах, сообщил кое-что об абвере, в который получил назначение, обрисовал автора письма, своего приятеля Морица Келлера. О нем подполковник и Аскер выспрашивали особенно подробно: Келлера они считали главной опасностью, хотя и надеялись, что столкнуться с ним Аскеру не придётся.Разведчик взглянул на часы. Было около трех часов дня. Он правильно рассчитал время. В этот час, если бы Келлер по каким-либо причинам задержался с отъездом, он находился бы на работе. И Аскер, отправившись к фрейлен Амелии, почти не рисковал встретить там её квартиранта. А побывать у неё и убедиться, что Келлер уехал, надо было сейчас же, немедленно. Только потом он мог явиться в абвер.Таковы были расчёты. Но все получилось иначе.Когда Аскер подъехал к последнему контрольно-пропускному пункту, документы стал проверять не унтер-офицер, как это было на двух предыдущих постах, а сам начальник пункта. Узкоплечий гауптман с жёлтым вытянутым лицом долго рассматривал командировочное предписание Краузе, запрятал его в карман, поднял на Аскера глаза и сказал, что ему, гауптману, как раз надо в управление абвера; они поедут вместе.«Вот и началось», — тревожно подумал разведчик, с любезным видом распахивая дверку автомобиля. Гауптман сел и резким отрывистым голосом сказал фельдфебелю у шлагбаума что вернётся через час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
— Товарищ Керимов, руководство нашло возможным принять предложенный вами план…Сказано это было просто. Подполковник говорил тихо, делая короткие паузы между словами. Но вместе с тем в голосе его чувствовалось волнение, какая-то торжественность.Чувства эти передались Аскеру. Он закусил губу, побледнел. На виске забилась, запульсировала жилка.Помолчали.— Я должен вас спросить, — сказал подполковник. — Чувствуете ли вы себя абсолютно готовым? Хватит ли сил, выдержки, воли?..— Хватит, — хрипло проговорил Аскер.— Хорошо. — Подполковник поднял голову и, глядя ему в глаза, сказал: — Гвардии старший лейтенант Керимов, передаю боевой приказ. Вам предстоит внедриться в систему абверштелле!Он опустился на валявшееся рядом бревно, указал Аскеру на место возле себя.— Конкретного задания пока не получите. Ваша цель — проникнуть во вражескую среду и ждать. Никакой работы, шока вас не отыщет связной. Он и передаст все, что нужно… Впрочем, об этом поговорим после. А сейчас все внимание пленному. Мы должны знать все, что касается его самого, его старой и новой службы, связей, родственников, друзей и прочего… Словом, все детали. Вы понимаете меня?— Так точно, товарищ подполковник.— И особенно подробно надо установить все об авторе письма, которое оказалось при Краузе… как его?— Мориц Келлер.— Да, о штурмфюрфе Морице Келлере… Времени у нас мало — через сутки вы должны быть уже в дороге. Поэтому начнём допрос немедленно. Кое-что нам известно. Полагаю, что к утру станет ясно и остальное. Потом вы ляжете отдыхать, а я буду думать. Во второй половине дня работаем вместе. — Подполковник задумался, потёр виски. — Да, необычайно трудную предстоит решить задачу… Она сложна вдвойне, ибо мы сильно ограничены во времени… Ладно! — Он встал, решительно разрубил ладонью воздух. — Отправляйтесь к командиру отряда и попросите, чтобы нам выделили свободную землянку и доставили туда пленного. Глава четвёртая Ещё сутки прошли. На рассвете третьего дня несколько групп партизан покинули лагерь и двинулись к дороге. Одну из них возглавлял командир отряда. Здесь был и подполковник. Группа вышла к песчаному подъёму и залегла возле кювета. Вторая группа под начальством комиссара прошла, километров пять западнее и тоже заняла позицию у шоссе. Ещё одна группа устроилась километрах в трех к востоку от песчаного подъёма. Ею руководил начальник штаба отряда. С этой позиции отлично просматривалось шоссе: километров десять на восток, а на запад — вплоть до песчаного подъёма.Неподалёку от позиции начальника штаба у обочины шоссе стоял легковой белый автомобиль. Капот машины был поднят, Керимов, одетый в мундир германского офицера, возился в моторе.С наступлением дня безлюдное до того шоссе ожило. В оба направления шли легковые автомобили и грузовики, проносились мотоциклы, изредка неторопливо пылили танки. Несколько раз проезжавшие мимо офицеры притормаживали и осведомлялись, помогут ли они помочь оберштурмфюреру. Хозяин «штеера» благодарил, но от помощи отказывался: неисправность обнаружена, и он её скоро устранит.Так продолжалось несколько часов. Когда солнце стало клониться к горизонту и шоссе обезлюдело, где-то далеко на западе в небо поднялась ракета. Комиссар отряда сигналил: с его стороны машин нет, он может перекрыть шоссе.Аскер увидел ракету. Настало время действовать. Он проверил автомат, лежавший на сиденье. Как-то сразу стало жарко, и он расстегнул крючки воротника своего нового мундира.С востока показался автомобиль. Разведчик поморщился — это был грузовик с солдатами, а нужен был легковой автомобиль с офицерами. Минут через десять за грузовой машиной проследовал штабной автобус с десятком гитлеровцев — это тоже не устраивало Керимова. А потом жизнь на шоссе замерла. Прошло четверть часа. Разведчик волновался все больше. Скоро начнёт темнеть, и тогда машин на шоссе не встретишь.До наступления темноты осталось не больше часа, когда, наконец, на пустынном шоссе показалась подходящая машина. Легковой автомобиль шёл с востока, был далеко, и в распоряжении разведчика имелось несколько минут. Он присел на подножку «штеера», вытер платкам влажный лоб и закурил. Пальцы, державшие сигарету, чуть дрожали.Все ближе машина. Когда она подъехала, Аскер встал и поднял руку. Автомобиль остановился. Два офицера, сидевшие в нем, вопросительно смотрели на хозяина неисправного автомобиля.— Свеча, — виновато улыбнулся «оберштурмфюрер», — проклятая свеча подводит уже третий раз. А запасной нет…Сидевший за рулём худой гауптман молча пошарил рукой где-то внизу и перебросил незадачливому автомобилисту пёструю квадратную коробочку. Машина тронулась и продолжала путь.Аскер рассеянно вертел в руках коробочку со свечой, наблюдая за автомобилем. Когда тот отъехал на порядочное расстояние, он швырнул свечу в придорожные кусты, захлопнул капот машины и сел за руль. Почти тотчас же начальник штаба выпустил в воздух ракету.Теперь предстояло действовать группе командира отряда, расположенной у песчаного подъёма, к которому приближался автомобиль с немцами. Вот он достиг подножья холма, стал взбираться на подъем.— Приготовиться, — распорядился командир. — И глядите, чтобы все как надо!..Несколько лучших партизанских стрелков, специально отобранных для этой операции, тщательно прицелились. Сейчас они должны были выполнить не совсем обычную задачу и потому волновались.— Огонь! — раздалась команда.Гулко, неторопливо застучали винтовки.Выстрел — и зашипел воздух из правого переднего колёса машины.Выстрел — и заглох пробитый мотор.Автомобиль накренился, стал.Офицеры выпрыгнули из него, упали в кювет и начали отстреливаться.Партизаны вели огонь, не торопясь. Пули их вздымали фонтанчики песка у кювета, за которым прятались гитлеровцы, ложились справа и слева, но — странное дело! — ни одна не достигала цели.Фашистские офицеры лихорадочно выпускали пулю за пулей, с ужасом сознавая, что кончаются патроны, а с ними исчезают и шансы на спасение.Командир отряда повернулся к лежавшему рядом партизану в немецкой шинели.— Царапни-ка того, который слева. Только гляди, чтоб не очень!..Партизан кивнул, улёгся поудобнее и выстрелил, затем — ещё раз. Одна из пуль достигла цели. Худой гауптман схватился за пробитое плечо и со стоном опустился на дно кювета.Теперь за двоих отстреливался спутник гауптмана, пожилой оберст. Он держал в каждой руке по пистолету и выпускал последние патроны. Ещё несколько минут, и он погибнет. Помощи ждать неоткуда — сколько он ни оглядывал шоссе, оно пустынно, не видно ни одного автомобиля…Оберегу показалось, что в кустах что-то мелькнуло. Он выстрелил. Ствол пистолета мягко качнулся вверх, затвор выбросил стреляную гильзу и остался открытым: патроны в обойме кончились. Офицер проверил второй пистолет. Там было два заряда.«Вот и конец», — с тоской подумал оберст.Взгляд его в последний раз скользнул по дороге. Немец чуть не вскрикнул от радости. На шоссе показался автомобиль. Он шёл на большой скорости. Видно было, что сидящий за рулём офицер ведёт машину одной рукой, а другой — держит наготове автомат.Оберст узнал белый автомобиль. Он принадлежал оберштурмфюреру, который четверть часа назад просил свечу.У начала подъёма «штеер» притормозил. Его владелец выскочил на дорогу, спрыгнул в кювет и кинулся на выручку, ведя огонь из автомата. Очередь, вторая, третья. В кустах, где засели те, что обстреливали гауптмана и оберста, послышались крики и стоны: видимо, обер-штурмфюрер стрелял метко.А тот все усиливал огонь.— Держитесь! — кричал он, приближаясь к оберсту.Вот он уже рядом и, продолжая стрелять, протягивает офицеру пистолет. Теперь огонь ведут двое.С каждой очередью автомата оберштурмфюрера огонь из кустов слабел. Но оберст не сомневался, что опасность все ещё велика и нельзя недооценивать противника. Поэтому обороняющиеся, наскоро перевязав гауптмана, продолжали обстреливать невидимого врага.Так продолжалось ещё некоторое время. Из кустов отвечали одиночными выстрелами. Затем смолкли и они. Все было тихо. Тогда Аскер и оберст поползли вперёд и обследовали кусты. Там никого не оказалось — только стреляные гильзы…— Удрали, — презрительно усмехнулся Аскер.Его спутник, к которому успело вернуться самообладание, сказал:— Эти бандиты никогда не выдерживают организованного сопротивления. Главное, когда встречаешься с ними, — не струсить и не растеряться.Керимов кивнул. Они вернулись к кювету. Аскер поднял гауптмана и понёс к машине. За ним, озираясь и держа наготове автомат, следовал оберст.…Была ночь, когда Аскер доставил раненого немецкого офицера в ближайшую комендатуру полевой жандармерии. Пока оберст объяснял обстоятельства происшествия, пока составляли протокол и ходили за врачом, советский разведчик возился с раненым, устраивая его на жёстком комендантском диване.— Как вас зовут? — спросил слабым голосом гауптман.— Краузе. Оберштурмфюрер СС Курт Краузе.Раненый попросил, чтобы оберштурмфюрер записал для него свою фамилию, имя и город, где служит. Аскер с готовностью исполнил это и, в свою очередь, занёс в блокнот; гауптман Иоахим Динкершмидт, штаб сорокового армейского корпуса.Обменялся советский разведчик адресом и с другим офицером. Запись об оберсте гласила: Юлиус Штюльпнагель, интендантское управление группы войск.Оберст сказал:— Оберштурмфюрер Краузе, я обязан вам жизнью. И я не теряю надежды, что мы ещё встретимся, хотя и служим далеко друг от Друга.— Да, — кивнул Аскер. — Наше знакомство было гм… несколько необычно. И я хотел бы сохранить память о нем. Нет ли у вас фото?— Я только собирался спросить вас об этом! Вы понимаете, что фрау Штюльпнагель была бы рада…Фото не оказалось ни у немца, ни у разведчика. Но Аскер нашёл выход.— Мы все равно пробудем здесь до утра. Так давайте сфотографируемся все трое.— Черт возьми, это мысль!Наутро лучший фотограф городка сделал снимок. За двойную плату он немедленно приготовил три отпечатка. Вскоре Аскер уже ехал н своём автомобиле. В кармане рядом со снимком с прочувствованной надписью оберста и гауптмана покоился аккуратно сложенный экземпляр акта о происшествии, составленный комендантом. Глава пятая 1 Истекали пятые сутки с того дня, как Керимов оказался в партизанском отряде и завладел там документами обер-штурмфюрера Курта Краузе.Последние двое суток он находился в пути. По двенадцати — тринадцати часов в день мчался на запад «штеер». Аскер позволял себе короткие остановки лишь для того, чтобы осмотреть и заправить машину, поесть, немного отдохнуть. Он запаздывал. Надо было опешить, скорее добраться до города, о котором говорилось в документах Краузе.Путь автомобиля, начавшийся в лесах одного из восточных районов Львовщины, где был расположен партизанский отряд, проходил затем по крайним западным районам Украины, по югу Польши. И вот уже пошли небольшие городки восточной части Силезии.Городки в этих местах выглядели в точности, как в рассказах вдовы инженера. В каждом — двухэтажные островерхие домики, крытые железом или красной черепицей, с аккуратным садиком, выстроившиеся вдоль прямых улиц, в каждом — красная с бельм бензиновая колонка, пивной бар на главной улице, несколько магазинов со шторами из гофрированного металла, тёмная, устремлённая ввысь кирха. Но не было в окнах с чисто промытыми стёклами розовощёких девичьих лиц в белоснежных косынках или капорах, не толпились у пивных добродушные бюргеры с короткими трубками в зубах… Мужчин в штатском Аскер вообще почти не видел, — разве только стариков да подростков. Зато часто попадались люди на костылях или в бинтах — раненые и калеки. Женщин было много — они собирались у магазинов, печальными группами стояли возле церквей.При въезде в каждый населённый пункт был опущен шлагбаум. «Штеер» останавливался. Начиналась длительная проверка документов.К контрольно-пропускным пунктам Аскер старался подъезжать, пристроившись к какой-нибудь колонне или группе автомашин — в этих случаях проверка шла быстрее…Раза три его останавливали на дороге передвижные посты на мотоциклах.До сих пор все сходило благополучно. Но по мере того как он приближался к конечному пункту, все больше усиливалось чувство неясной, гнетущей тревоги. Самое трудное было, конечно, впереди…Широкая, бетонная автострада взлетела на пригорок. Взору Аскера открылся город. Разведчик был у цели.
В партизанском лагере, после подробного и обстоятельного разговора с подполковником, во время которого были тщательно разработаны все детали и характер действий Керимова, они долго допрашивали Курта Краузе. Убедившись, что расстреливать его не собираются, эсэсовец рассказал о своей прежней службе, о работавших с ним офицерах, сообщил кое-что об абвере, в который получил назначение, обрисовал автора письма, своего приятеля Морица Келлера. О нем подполковник и Аскер выспрашивали особенно подробно: Келлера они считали главной опасностью, хотя и надеялись, что столкнуться с ним Аскеру не придётся.Разведчик взглянул на часы. Было около трех часов дня. Он правильно рассчитал время. В этот час, если бы Келлер по каким-либо причинам задержался с отъездом, он находился бы на работе. И Аскер, отправившись к фрейлен Амелии, почти не рисковал встретить там её квартиранта. А побывать у неё и убедиться, что Келлер уехал, надо было сейчас же, немедленно. Только потом он мог явиться в абвер.Таковы были расчёты. Но все получилось иначе.Когда Аскер подъехал к последнему контрольно-пропускному пункту, документы стал проверять не унтер-офицер, как это было на двух предыдущих постах, а сам начальник пункта. Узкоплечий гауптман с жёлтым вытянутым лицом долго рассматривал командировочное предписание Краузе, запрятал его в карман, поднял на Аскера глаза и сказал, что ему, гауптману, как раз надо в управление абвера; они поедут вместе.«Вот и началось», — тревожно подумал разведчик, с любезным видом распахивая дверку автомобиля. Гауптман сел и резким отрывистым голосом сказал фельдфебелю у шлагбаума что вернётся через час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18