У всякого свое мнение, хотя Персилья Джен уверяет, что общества трезвости очень уместны там, где народ не имеет наличных денег, чтобы уплатить за такую водку, которой вы угощаетесь… Однако мой товар знает, видно, дорогу в ваш желудок.— Воистину он огнем течет по дороге, но я боюсь употреблять его, потому что дух должен господствовать над плотью. О-о-ох-ох-о-о!— Не говорите же дурного об этом чистейшем золоте, в котором соединились только крепкая водка, вода Красной реки и спирт.В эту минуту послышалось рычание собаки и голос Ника.— Вы ли это, Гэмет? Я было подумал, что вы совсем покинули меня. Это что за дичь в образе индеанки, да еще полуголой? Э! Да вот еще и ходячая жердь, от которой за милю так и несет духом янки.— Да, и притом самого замечательного янки, — подхватил Голиаф, не совсем довольный таким приветствием.— Хоть сейчас долой скальп с черепа, если у меня не было брата, как две капли воды похожего на вас! Еще мой дед возил его по всему миру как образец живого скелета. Весь высох, а каких огромных денег стоило деду одевать его, потому что плечи его, что твой нож, так и прорезали одежду. Надеюсь, вас не оскорбляет сходство с моим братом? Не бойтесь собаки, она не тронет вас, пока вы будете с ней учтивы, а если и куснет раза два-три, то после этого непременно помирится. Ей-богу так, и я покорный…— Неужели это собака? Волк, как есть волк! Будь я собакой, ни за что не хотел бы иметь таких глаз. Вероятно, вы даже не сможете назвать, какой она породы, — заметил Голиаф, недоверчиво поглядывая на Ника в чудном индейском костюме и вымазанного красками.— Не простого рода эта собака. Всмотритесь-ка в нее получше. Что скажете об этих ушах, а какая дивная голова? Бьюсь об заклад, что подобного образца вам не найти на всем пространстве Мексиканского или всякого другого залива.Во время этих прений Напасть приняла угрожающий вид и как будто хотела проглотить виноторговца взглядом.— Вы хотите знать, какой она породы? Знайте же, в ней есть хорошая доля волка, часть дикой кошки и нечто от медведя, впрочем, лисица и собака тоже принимали участие в ее создании. Вот вам ее происхождение, передайте это друзьям если таковые у вас найдутся.Несмотря на внушительность генеалогического древа, Голиаф посмотрел на Напасть презрительно, почувствовав его недоверие, она отступила и замкнулась в свойственном ей величии. Глава XXXIVВСТРЕЧА ДРУЗЕЙ Пока происходили описанные сцены, в эту сторону ехал молодой всадник. Его лошадь спотыкалась от усталости, но всадник, казалось, не обращал внимания на ее медленные движения. Поглощенный глубоким раздумьем, он почти не осознавал, что происходит вокруг него. По одежде и вооружению его можно было причислить к одному из северо-западных авантюристов. Карабин был вскинут на плечо, поводья небрежно опущены, сам он скрестил руки на груди.На востоке разгорался восход.— Что мне до восхода или заката солнца! — прошептал он рассеянно. — Странная вещь! Какое влияние может оказывать на наши чувства и действия женщина! С той поры, как я встретил эту девушку, я так переменился, что сам себя не узнаю. Она проникла во все мои мысли, воспоминания о ней проскальзывают во всех ощущениях. Она прекрасна, скромна, преисполнена всех добродетелей и ввергла меня в такое иго рабства, от которого я не могу и не хочу освободиться. Неизвестность о ее участи невыносима для меня. Заблудилась ли она, погибла в этих диких пустынях? Попала ли она в руки Марка Морау? Ужасная мысль! Лучше бы она погибла под ножом индейца!Внезапно лошадь остановилась, с вожделением посматривая на траву, расстилавшуюся под ногами, которые она с таким трудом волочила. Кенет Айверсон очнулся и, с любопытством оглядевшись вокруг, подумал:«Да, я не ошибся. Это именно та местность, которая так памятна мне: там должно быть озеро, а тут утес, в котором скрывается пещера. Какую ночь я тут провел! Не забыть мне этих ужасов! На площадке этого утеса я познакомился с Авраамом Гэметом, странным, загадочным существом. И Ник был тогда со мной. Бедный Ник! В мире не найдется другого человека, такого честного и доброжелательного под такой смешной внешностью! Нет… «Лошадь опять поплелась, повинуясь приказу хозяина, но вдруг остановилась, захрапела и попятилась назад.Напрасно Кенет понуждал ее идти вперед, испуганное дрожащее животное не слушало ни узды, ни голоса. Вынужденный слезть на землю, он потянул ее за повод. Но лошадь не двигалась с места. Удивляясь ее упорству, он начал искать причину необычного поведения животного. Наскоро привязав ее к дереву и держа наготове ружье, он стал осматривать окрестности. Вдруг восклицание ужаса вырвалось из его груди: он споткнулся о труп, голова которого была рассечена надвое, словно бритвой. Кенет с содроганием поспешил уйти и вскоре очутился на месте, где недавно готовился костер для молодой индеанки. Еще тлели головни под деревом, на котором висели обрывки веревок, связывавших пленницу. Кенет хорошо понимал значение этих безмолвных свидетельств и, повернувшись в сторону, увидел двух индейцев, лежавших неподвижно. Кенет приготовил пистолеты, раздвинул кусты и наклонился к трупам, но тотчас отпрянул.— Таинственный истребитель, — воскликнул он.Тут послышался сильный храп; Кенет принял меры предосторожности и, тихо подкравшись, увидел с полдюжины крепко спавших дикарей. От них за версту несло запахом водки.— Мертвецки пьяны! — прошептал Айверсон и, вернувшись к лошади, поспешил удалиться от этих мест. Он вполне очнулся от сильного потрясения. Один вопрос занимал все его мысли. Что это за таинственный мститель, мощная рука которого громит индейское племя, оставляя на своих жертвах такую ужасную печать? В душе Кенета проснулись сомнения, от которых мрак неизвестности сгустился еще сильнее:— Кто этот таинственный истребитель?В раздумье Кенет не заметил, как его лошадь взобралась на небольшой пригорок и подошла к группе людей, сидевших на скале.Знакомый лай вернул Айверсона в мир действительности. Грубый лай отдавался в его душе сладкой музыкой. Он поднял глаза и увидел Напасть, радостно махавшую хвостом и всеми собачьими способами проявлявшую свой восторг. Кенет хотел соскочить с лошади и обнять мохнатую шею собаки, но, тут же вспомнив, как не любит Напасть сентиментальных изъявлений, предпочел последовать голосу благоразумия.— Эге! Да это никак Кенет Айверсон, ей-ей! Право слово, покорный ваш слуга! — кричали ему сверху.— Воистину ты прав, — сказал квакер с непривычным для него жаром.— Вы ли это, Ник? — закричал Айверсон.— Ей-ей! Это я, хотя, разыгрывая роль новообращенного индейца, никак не мог лучше приукрасить своих прелестей. Но это, право, я, и по этому случаю могу рассказать вам анекдот, происшедший с моим дедушкой в Центральной Африке, где он странствовал…— Верю, на слово верю! — закричал Кенет, смеясь. — Но вот и наш друг Авраам Гэмет! Встреча с вами так же неожиданна, как и радостна для меня.— Воистину хвала создателю всех благ, устроившему и наше свидание, — воскликнул квакер с жаром, — да, после нашей разлуки, друг Кенет, многие уже призваны отсюда дать отчет в своих делах там. О-о-ох-ох-о-о!— Ох-охо-о-о! — вторил ему Ник густым басом, что возбудило общий смех.Голиаф Стаут, сокрушенный гибелью товара, вздернул свой нос кверху и с такой резкой выразительностью янки повторил: о-о-охо-ох-о-о! — что не было возможности удержаться от смеха; один квакер оставался невозмутимо спокоен.— Видишь ли, молодой человек, я попал в общество пересмешников, не уважающих назидательные принципы, которые я смиренно провожу на деле и на словах, — произнес Авраам благодушно.— А я думаю, — вмешался Голиаф, — что в стране грабителей не назидательные принципы нужны, а мыло, гребень и вода, вот какими принципами следует очищать этих дикарей.— На мой взгляд, вы говорите как человек опытный в этих делах, — насмешливо заметил Ник, — ваша прическа не свидетельствует ни о гребне, ни о мыле с водой, она покрыта таким слоем пыли и грязи, что вполне объясняет суть ваших убеждений. Но, если бы не ваше заявление, я никогда бы не осмелился произнести этого замечания, ей-ей, право так!— А по моему убеждению, каждому следует предоставить право действовать по собственной воле. Я не позволяю даже Персилье Джен вмешиваться в мои дела, уж на что она охотница до этого! Дело в том, что в мире нет ни мужчины, ни женщины, которые могли бы поколебать мою независимость. Много потерял я драгоценного товара, но дайте мне только вернуться в Селькирк, и я опять заживу собственным капиталом и буду держаться на ногах, хотя трудно будет заменить драгоценный напиток, поглощенный проклятыми змеями. Но многих из них я уничтожил и без вашей помощи, квакер.— Друг Кенет, рекомендую тебе Голиафа Стаута, хотя с сокрушением сердца должен сказать, что ремесло его самое бесчеловечное: он торгует одуряющим зельем.— Друг Авраам нашел этого долговязого Голиафа в маленьком затруднении, — вставил Ник свое словцо, — он и эта девушка, почти раздетая, как сами видите, были привязаны к деревьям в ожидании костра, между тем как индейцы угощались вином Голиафа.— Поймите же суть дела: все факты налицо, мое вино крепкое, цельное, с малой долей воды, я развозил его за свой счет, а эти дикари ограбили меня. Для чего же закон, если он не является защитой честных людей, их прав и привилегий? Надеюсь, хороший адвокат найдет на этом поприще широкое поле для своей деятельности. У нас в Новой Америке в моде кинжалы и пистолеты, но закон страшнее этих смертоносных орудий. Ведь я и сам изучал законы, когда был в школе.— Закон! — воскликнул Ник. — Да я с ним знаком так же близко, как с Северо-Западом. Мои родители всегда были в затруднительных обстоятельствах по причине закона. Мой тринадцатый брат был адвокатом и самым красноречивым оратором во всем бассейне Миссисипи. Я знаю тысячу людей, которых следовало повесить по одному его слову. Однажды он говорил речь два дня кряду и ни разу не прервался. Четверо из судей были вынуждены отказаться от судейской скамьи, потому что он навеки их оглушил. Доктора говорили, что у них произошло ожирение барабанной перепонки.Поразительные таланты моего тринадцатого брата стали, однако, причиной его смерти. Бывало, он как начнет говорить, так и остановиться уже не в силах. Однажды он взялся защищать дело крайней важности. Вопрос касался клеветы. Одна госпожа обвиняла некоторого господина, сказавшего, что у ее мальчугана рыжие волосы. Два дня кряду говорил мой брат, доказывая, что у мальчика волосы не рыжие. На третий день у судьи сделались судороги, и он упал под стол; у присяжных не хватало сил произнести приговор. Последние двенадцать часов брат мой потерял голос и говорил тихо, так тихо, что журналисты могли только догадываться о его суждениях, глядя, как он шевелит губами. Вместе с закатом солнца окончилась его речь и померкла жизнь. Грустное зрелище! И все тогда говорили, что не умри он тогда, поприще его было бы гораздо долговременнее. Тем более это достойно сожаления, что один господин нанял его уже для другого, еще более интересного случая. Дело шло об одной девице, которая обольстила мужчину обещанием выйти замуж, но впоследствии нарушила его.— В жизни не слыхивал о подобном факте, — воскликнул Голиаф. — Бывают случаи, что мужчины нарушают обещания жениться, но женщин…— О! На моей родине это самое обыкновенное дело, — возразил Ник, ничуть не смущаясь.— Но откуда ты, друг Кенет, и что с тобой произошло? — спросил Гэмет.Кенет коротко пересказал свои похождения с тех пор, как они расстались.— А, у вас были затруднения, и я очень жалею, что не поспешил вам на помощь, — сказал Ник, — итак, вы оставили Саула Вандера в форте Гэри восстанавливать силы. Вероятно, разлука с дочерью терзает его, я уверен, что мысль о ней задает ему такую лихорадку, что ранам его долго не зажить. День и ночь его душа будет носиться вслед за милым Розанчиком, как он ее называет. Эта малютка — жизнь его, и я не укоряю его за такую любовь, потому что не знаю под солнцем другой, подобной ей, красотки. И что за пленительное, ласковое обращение у нее! — Ник зажмурился, как бы вызывая это пленительное видение в своем воображении.Айверсон посмотрел на охотника с глубокой благодарностью.— А ваш конь порядком надорвался, — вдруг сказал Ник, — надо присмотреть за ним. Квакер расскажет вам преинтересные вещи о некоей особе, находившейся в ужасно затруднительных обстоятельствах. И у нас их было вдоволь, я чуть было не погиб, но не суждено еще померкнуть звезде Ника Уинфлза. У меня еще не покончены все дела с карабином и охотой, вот потому-то долго еще надеюсь отыскивать следы. Ей-ей! Право так! — закончил Ник, облегчая себя глубоким вздохом.Айверсон был сильно утомлен, но с безмолвным уважением смотрел на закаленного в боях охотника. Квакер, казалось, разделял его чувство и, поглаживая подбородок, рассматривал Ника с выражением любопытства и серьезного внимания. Ник поднялся, чтобы позаботиться об измученной лошади; Авраам рассказал Кенету все, что с ними случилось в пещере. Глава XXXVВОТ И НОЧЬ НАСТАЛА Закончив хлопотать с лошадью, Ник подсел к Кенету и, не спуская с него глаз, молчал более обыкновенного.— Послушайте, — вдруг заговорил он после глубокого раздумья, — вы очень тревожитесь за Розанчика. Не спорьте. Это видно по вашему лицу. Вы горюете, а она жива и под защитой от нападения краснокожих, хотя разбойник Марк Морау доставляет ей немало мучений. Но утешьтесь, мы совсем было освободили ее, если бы не маленькое проклятое затруднение… Ведь всегда так бывает, что какое-нибудь маленькое затруднение мешает. Вам хотелось бы знать, какая она была? Ужасно бледна и печальна, как птичка в клетке. А этот каналья Морау ничего с нею не мог поделать, ей-ей! Право слово, а иначе она и жива бы не осталась. Трудно ему победить маленькое затруднение… Знаю, что вы как на горячих угольях. Если бы вы могли радоваться и веселиться, когда она находится в таких руках, то не стоили бы ее. Теперь вопрос, что делать?Никто не отвечал, и Ник продолжал:— Что делать? Этот вопрос неотвязно преследует вас со времени похищения Розанчика. Известно, ей-ей! Мы с квакером пробовали отыскать ее, и Волк не отказался помогать нам, потому что он тоже любит ее. Он и теперь, должно быть, в подземелье, живой или мертвый. Но что же нам делать? По моему мнению…Но тут он неожиданно повернулся к квакеру и спросил:— А каково ваше мнение?— Друг охотник, ваш язык несет всякую чепуху, но ничего не высказывает. Вы все путаете и ничего не предлагаете. Ну, что же это за мнение?— Ага! Вы забыли на этот раз квакерское «ты»! — сказал Ник.— Мы так близко от нее и неужели ничего не можем сделать?! — воскликнул Кенет глубоко взволнованным голосом.— Она как раз под нами, потому что пещера проходит от озера сюда, — сказал Ник.— Так я пойду за ней туда! — сказал Айверсон смело.— Идти туда?! Прошлой ночью она была полна краснокожих и их сообщников из Северо-Западной компании.Волнение молодого человека только увеличилось при этом известии. Сильвина была так близка и так недосягаема! Эта мысль не выходила из его головы.— Вы угадали причину моей печали, — наконец сказал он Нику, — я не могу даже выразить, насколько мучит меня это происшествие. Что теперь делать, спрашиваете вы? Надо действовать. Далекое и трудное путешествие я совершил в надежде что-нибудь узнать о ней. Зная о существовании этой пещеры, зная, что Марк Морау приложил руку к поражению нашего отряда, я подумал, что судьба молодой девушки связана с этим. Мои подозрения оправдались. Морау имел успех в своем гнусном умысле: он захватил Сильвину в плен. Чего бы ни стоило, а помочь ей следует. По моему мнению, мы можем проникнуть в пещеру.— Это не так легко, как вы думаете. Надо собрать целый отряд, чтобы окружить Морау и его шайку, а пока мы будем набирать войско, он успеет убежать и завершить свои злодейские умыслы. Кроме того, у него большое преимущество: в этой пещере он как в крепости, а нам придется пробираться на четвереньках да ползком по узким и темным переходам, как в лисьей норе.— Я не могу ждать подкрепления, — сказал Кенет. — Надо действовать безотлагательно. Сегодня же я один пойду в пещеру.— Не бывать этому, разве что я попаду в самое ужасное затруднение! Ей-богу так, и с вами пойдет покорный ваш слуга! Ну что один-то сделает против шайки разбойников? Раз сунешь к ним голову и не вытащишь потом. Что может быть приятнее для Марка Морау, чем еще раз вас захватить? Нет, хотите действовать, так действуйте разумно.— Я не сунусь туда наобум, приму все меры предосторожности. Сначала я высмотрю внимательно у выхода; если особенно бдительных часовых не замечу, то пойду дальше. Все зависит от случая, много ли я успею сделать или ничего.— Вы сделаете во сто раз хуже, чем ничего! — воскликнул Ник с досадой. — Уж не станете ли вы драться с оравой индейцев да с шайкой северо-западных компаньонов одновременно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32