Как только Транквиллинов появился в банке, Волчий Ветер попросился к нему на приём. Транквиллинов питал слабость к своим по-настоящему профессиональным телохранителям, постоянно удивлявшим его неординарными поступками и теми сведениями, которые им удавалось добывать, поэтому в предоставлении Волчьему Ветру аудиенции никак не мог отказать, заранее готовясь услышать от него какую-нибудь сенсацию.
Это было тем более вероятно, поскольку Транквиллинов Волчьего Ветра и Чумного не видел пять суток.
Поздоровавшись с телохранителями за руку, Транквиллинов, улыбаясь, сообщил им:
— Хочу вас, парни, обрадовать!
Удивление появилось в глазах Волчьего Ветра, ведь инициатива встречи с шефом исходила от него, а значит, считал он, Транквиллинов должен был в первую очередь выслушать его новости.
— Я недавно встречался с Августом Петровичем Тавурдиновым, передал ему, что вы возмущены тем, что он предал вас Спице, рассказал ему, какой вам пришлось по его вине принять бой в ресторане, кроме того, сообщил, что вы обещали ему большие неприятности. Он признал свою вину, сказал, что проговорился Спице о вас без всякого злого умысла. Он просит извинить его за длинный язык. В знак примирения, чтобы вы на него не держали в будущем зла, он попросил передать вам десять тысяч долларов. — Транквиллинов открыл сейф, достал из него пачку долларов и положил её на стол перед Волчьим Ветром. — Ну что, простим Тавурдинова, не будем на него таить обиду? — улыбнувшись, поинтересовался он.
— Так и быть, придётся его простить, — ответил Волчий Ветер, передавая деньги Чумному. Тот, пряча их в карман, пожал плечами:
— А куда нам деваться, если Август Петрович так убедительно просит?..
— Ну а теперь говорите, с какой новостью вы пришли ко мне, — устраиваясь в кресле за столом, предполагая, что беседа будет долгой, сказал Транквиллинов. — Пожалуйста, присаживайтесь.
Друзья уселись напротив шефа.
— Вчера вечером нам удалось выкрасть на глазах у телохранителей Спицу, прямо от ресторана. Завязав ему платком глаза, мы привезли его к вам на дачу. Так что где он был, Спица не знает, — успокоил на всякий случай шефа Волчий Ветер. — К нему мы применили один действенный метод психологического воздействия, который дал нам возможность не только заставить Спицу заговорить, но и получить ответы на многие наши вопросы. Беседу я записал на диктофон, тот, что недавно вы одолжили нам на время. У вас есть желание послушать, что он рассказал?
Всего ожидал Транквиллинов услышать от своих телохранителей, но чтобы им удалось похитить главаря банды, заставить его с ними разоткровенничаться, — такая фантазия не могла привидеться ему даже во сне. Вот почему, когда он слушал начало доклада Волчьего Ветра, он то кивал головой, то в восхищении разводил руками. Когда же услышал вопрос Волчьего Ветра, обращённый к нему, то довольно воскликнул:
— Ещё спрашиваешь, давай немедленно включай диктофон на всю громкость!
Волчий Ветер включил аппарат на воспроизведение записи. Вначале Транквиллинов только слушал, потом, взяв из папки чистый лист бумаги, стал на нем делать короткие конспективные записи. Прослушав признание Спицы до конца, он поднялся с кресла и прошёлся по кабинету. Остановившись перед Волчьим Ветром, Транквиллинов произнёс:
— У меня как-то в голове не укладывается, что Нежданов нанял бандитов, чтобы меня убить. Вам не кажется, что Спица по каким-то своим мотивам хочет Нежданова оговорить? — Он не хотел потерять веру в товарища по работе и попытался поставить под сомнение услышанное. Волчий Ветер предложил:
— Тарас Кондратьевич, давайте не будем на эту тему спорить. Мы теперь знаем, кто такой Щербатый. Это наш общий знакомый Провоторов Иван Сергеевич. Если вас не затруднит, пригласите его сейчас к себе в кабинет под каким-нибудь предлогом. А вообще-то вы его можете пригласить и без какого-либо предлога. Когда он придёт, вы в разговор с ним не вступайте, а поручите эту миссию мне. Можете делать отдельные реплики по ходу нашей беседы, но только не вступайте с ним в долгий разговор. Иначе помешаете мне осуществить задуманное.
— Почему ты проявляешь ко мне такое неверие? — как ребёнок, обиженно поинтересовался у Волчьего Ветра Транквиллинов. — Чем я могу испортить твой план?
— Вы уж извините меня, Тарас Кондратьевич, но скажу вам в глаза: вы человек мягкотелый, всех вам жалко, все вы ставите под сомнение. Вы сомневаетесь, что Нежданов нанял за деньги бандитов, чтобы убить вас. В разговоре с нами Провоторов не должен и мысли допускать, что мы не верим в его порядочность.
— Хорошо, пусть будет по-твоему, посмотрим, каким результатом завершится твоя затея, — поняв причину предложенного ему ограничения в беседе с Провоторовым, согласился Транквиллинов и включил кнопку селекторной связи со службой безопасности: — Иван Сергеевич Провоторов сейчас на дежурстве или отдыхает? — спросил он у начальника службы безопасности.
— Находится на дежурстве, — ответил ему тот.
— Он мне срочно нужен, скажите, чтобы поднялся ко мне в кабинет.
— Сейчас направлю его к вам.
Как только Провоторов вступил в кабинет Транквиллинова, подошедший к нему Чумной молча вытащил из его кобуры пистолет, после чего вновь сел на свой стул.
— Тарас Кондратьевич, что тут происходит, вы можете мне объяснить? — внешне не подавая вида, что растерялся, сохраняя самообладание, с некоторым возмущением в голосе спросил Провоторов.
— Иван Сергеевич, к вам имеет дело Александр Георгиевич. По-видимому, в процессе вашей беседы он сможет ответить на все ваши вопросы, — пояснил ему Транквиллинов с таким безразличием в голосе, как будто предстоящий разговор между двумя телохранителями его совершенно не касался и не интересовал.
— Пройди, Иван Сергеевич, к столу Тараса Кондратьевича и присядь рядом со мной. Разговор между нами будет долгий и интересный, — сказал Александр.
Провоторов подошёл к столу, присел на стул, оказавшись напротив Волчьего Ветра, и произнёс:
— Давай поговорим, если тебе так хочется.
Сбоку от них, во главе Т-образного стола, сидел в кресле Транквиллинов.
— Ты, Иван Сергеевич, знаешь, что в прошлом году в Сочи, а потом по пути с юга в Питер на жизнь Тараса Кондратьевича было совершено два покушения?
— Конечно, знаю. Между прочим, в результате этого последнего покушения на Тараса Кондратьевича меня самого едва не убили.
— Вот как раз на эту тему я и хочу с тобой поговорить. Я могу надеяться на твою откровенность?
— А как же! Мне ни от тебя, ни от Тараса Кондратьевича скрывать нечего.
— Очень хорошо. Сам понимаешь, что Тарасу Кондратьевичу небезразлично, кто и зачем желает ему смерти. По этой причине он поручил мне с Дмитрием Фёдоровичем установить, кто те ублюдки, которым он перешёл дорогу.
— Не пойму, при чем тут я? Если Дмитрий Фёдорович забрал сейчас у меня пистолет, то, по-видимому, вы меня подозреваете в чем-то плохом?
— Ты рассуждаешь верно, но я, излагая происшедшие события, ещё к твоей персоне не подошёл. Давай дальше послушай. Среди покушавшихся на Тараса Кондратьевича была проститутка Ксения Загорулько. Ты её знаешь?
— Нет!
— Удивительно! За несколько дней до гибели она сообщила следователю о том, что очень хорошо была знакома с тобой и ты вместе с ней и другими членами банды Спицы принимал участие в Сочи в покушении на Тараса Кондратьевича, даже руководил там всей операцией.
— Ты городишь какую-то собачью чушь! Я не желаю её слушать! — возмутился Щербатый, даже пристав со стула в порыве театрального возмущения.
— Присядь, Иван Сергеевич, ты ещё не все услышал, что я тебе хотел сказать, — спокойно осадил Щербатого Волчий Ветер. — Благодаря Загорулько мы узнали, кто был исполнителем заявки на убийство Тараса Кондратьевича. А раз так, то вчера мы с Дмитрием Фёдоровичем прямо от ресторана «Аделина», на глазах у телохранителей, выкрали Сергея Трофимовича Кернова, известного тебе под кличкой Спица, который сейчас находится в укромном месте. Ты знаешь Спицу?
— Никаких колёс, тем более спиц я не знаю.
— Ну что ж, тогда послушай, что говорит Спица о тебе и о Нежданове Юрие Николаевиче, на которого ты тайно работал.
— Где я работаю, на кого и кем, вы знаете. Больше я нигде и ни на кого не работаю.
Щербатый полагал, что у Волчьего Ветра нет доказательств его участия в покушении на Транквиллинова. Рассказ о похищении Спицы он посчитал обманом. Никак телохранители шефа не могли украсть от ресторана Спицу! С таким внутренним спокойствием Щербатый начал слушать запись заявления Спицы.
По мере того как он знакомился с признанием Спицы, разоблачавшим его и Нежданова, настроение Щербатого стало портиться. Кому, как не ему, было знать, что Спица говорит правду! Но, дослушав магнитофонную запись показаний Спицы, он так и не пожелал признаваться Волчьему Ветру в своих преступных действиях.
Слушая их разговор, Транквиллинов подумал: «Непонятно, как Александр Георгиевич сможет добиться от Провоторова признания, если он все отрицает?»
— Значит, ты не хочешь признаваться, что в сговоре с Неждановым, да и по собственной инициативе, совершил несколько преступлений?
— Не совершал я их, а поэтому мне не в чем признаваться.
— Я тебя, Иван Сергеевич, почему-то считал умнее, чем ты оказался на самом деле. Чтобы разоблачить во лжи, достаточно организовать очную ставку со Спицей, но поскольку у меня есть другие доказательства твоей вины, то обойдёмся и без этого.
— Никаких других доказательств того, в чем ты хочешь меня уличить, у тебя нет.
— Ты очень ошибаешься, Иван Сергеевич, если так думаешь. Кроме обвинения в покушении на убийство Тараса Кондратьевича, следователь Транспортной прокуратуры предъявит тебе обвинение в умышленном убийстве Валентинова Сергея Гавриловича.
— Я действовал в пределах необходимой самообороны. Если бы я его не застрелил, то он мог убить не только меня, но и Тараса Кондратьевича. Уголовное дело на меня по данному факту следователь уже давно прекратил.
— Следователь, принявший такое решение, допустил ошибку, но её не так трудно будет исправить.
— Почему ты так в этом уверен? Неужели ты считаешь себя умнее дипломированного юриста?
— Я беседовал с судебно-медицинским экспертом Толмачёвым, производившим вскрытие трупа Валентинова. По расположению раневого канала в теле убитого можно категорически сделать вывод, что Валентинов перед гибелью не сидел на полу с пистолетом в руке, как ты всем нам когдато заявил, а лежал. Толмачёв просил тебе передать, что если ты не согласишься с его выводом, то можно будет провести следственный эксперимент. Мы хорошо помним, кто из нас где сидел, лежал и из какого положения ты стрелял. По предполагаемой траектории пули, только протяни ниточку, сразу всем станет понятно, что убийца Валентинова тот, кто обманул следователя. Он поверил твоей версии и не задал Толмачёву нужного вопроса. Но этот пробел легко восполним…
— Я могу подтвердить, что после выстрела Валентинов не ударялся головой о пол, не падал из его руки пистолет, не было никакого звука, — прервав Волчьего Ветра, сказал Транквиллинов.
— Из чего, уважаемый Иван Сергеевич, вытекает однозначно, что ты убил Валентинова тогда, когда он находился без сознания и для твоей жизни не представлял никакой опасности.
Человек, не совершавший никакого преступления, услышав обвинение в убийстве, обязательно бы немедленно возмутился. Щербатый под давлением неопровержимых улик, не сознаваясь в содеянном, затравленно молчал, судорожно думая, что ему срочно предпринять, чтобы если не уйти от наказания, то хотя бы как-то его смягчить.
Волчий Ветер не стал подгонять Щербатого и засыпать его другими доказательствами, а решил дать ему возможность обдумать ситуацию, в которой тот оказался. Но Волчий Ветер не хотел попусту тратить время и ждать, когда Щербатому вздумается заговорить. Волчий Ветер перемотал в диктофоне кассету, остановил её в нужном месте и, перед тем как нажать клавишу воспроизведения, сказал Щербатому:
— Послушай, Иван Сергеевич, вот этот отрывок записи. Он очень важен для тебя.
«— Если Щербатый ваш человек, то зачем твои люди в него стреляли и даже ранили?
— Согласно заявке Нежданова мои парни после ликвидации Транквиллинова должны были уничтожить Щербатого. После выполнения Щербатым задания он становился для Нежданова ненужным грузом. Так как превращался в опасного свидетеля убийства Транквиллинова и мог начать Нежданова шантажировать…»
После того как Щербатый ещё раз прослушал признание Спицы, Волчий Ветер продолжил психологическое наступление на собеседника:
— Иван Сергеевич, теперь ты понял, кем был для Нежданова, когда он в тебе нуждался, и кем стал, когда надобность в тебе отпала?
— Я не хочу на эту тему говорить, — пробормотал Провоторов.
— А зря! Как раз тебе и надо об интересующем нас шакале все рассказать. Мы тебе можем поверить и поддержим, если потребуется. В другом месте ты захочешь о нем говорить, а тебя слушать не станут. Ты помни, что у него положение, деньги, а значит, возможность откупиться. Тогда как, похоже, у тебя такой возможности нет.
— Да куда уж нам, шавкам, тягаться с бульдогами!
— Тогда тебе остаётся надеяться на свою голову, чтобы она не подвела, когда придёт время решать, чью сторону поддерживать.
— Что ты из меня жилы тянешь! Что вы хотите услышать? — воскликнул Провоторов.
— Ты должен нам рассказать все о преступлениях, которые ты совершил.
— И что будет, если я признаюсь? — ещё не начиная исповеди, начал торговаться Щербатый, боясь продешевить.
— Как видишь, при нашей с тобой беседе присутствует Тарас Кондратьевич, которого вы пытались убить. Я думаю, он в суде может попросить, чтобы тебя строго не наказывали, поскольку не ты, а известные тебе люди были организаторами покушения на его жизнь.
— Тарас Кондратьевич, вы мне это обещаете? — с надеждой в голосе спросил Щербатый Транквиллинова.
Транквиллинов, слушая беседу Волчьего Ветра со Щербатым, удивлялся терпению и выдержке Александра. Он сам давно бы накричал на предателя, который походил на торгующую своим телом проститутку, желающую продать себя подороже.
— Ты, Иван Сергеевич, не на базаре и с нами не торгуйся. Если ты признаешься во всем, что натворил, и попросишь у меня прощения, я тебя прощу, но, безусловно, не стану просить суд, чтобы тебя совсем не наказывали, — промолвил Транквиллинов.
— Я вам сейчас все без утайки расскажу: как Нежданов втянул меня в своё грязное дело, как оно развивалось. Если ему было плевать на мою жизнь и с помощью быков Спицы он намеревался меня убить, то и я не собираюсь его дальше покрывать…
Исповедь Щербатого длилась почти полчаса. Под конец он спросил у Волчьего Ветра:
— Как вы намерены со мной дальше поступить?
— Ты отлично понимаешь, что уголовного наказания за свои подвиги тебе не избежать.
— Знаю! Я к этому уже готов и смирился.
— Мы тебя сейчас отвезём в Транспортную прокуратуру, там расскажешь все, что нам сейчас сообщил. Мы поедем с тобой, но нисколько не будем возражать, если ты следователю Стукало заявишь, что пришёл к нему с повинной. Такой шаг суд учтёт в твою пользу как смягчающее вину обстоятельство.
— Я теперь полностью в вашей власти. Поступайте со мной так, как считаете нужным. Против явки с повинной к следователю я не возражаю.
Глава 24
Пополнение семейства
Рано утром Волчий Ветер позвонил домой Транквиллинову и сообщил ему, что задержится и приедет за ним, чтобы отвезти на работу, позже обычного времени на час, не назвав причины задержки.
Если бы такую вольность позволил себе кто-то другой из подчинённых, Транквиллинов постарался бы немедленно её пресечь, но, как мы знаем, Волчий Ветер со своим другом были его любимцами, которым многое прощалось.
Транквиллинов, проработав с Волчьим Ветром длительное время, смог убедиться, что если Волчий Ветер когда-то опаздывал на работу, то у него всегда были на то веские основания.
После того как Волчий Ветер и Чумной с водителем заехали к Транквиллинову домой и отправились все вместе в банк, Чумной, пребывая в прекрасном настроении, обратился к шефу:
— Тарас Кондратьевич, можете нашего Александра Георгиевича поздравить.
— С чем?
— Его супруга Нонна Сергеевна родила ему сегодня рано утром сына. Вес три килограмма триста граммов, рост аж пятьдесят два сантиметра.
— Поздравляю тебя, Саша, с пополнением семейства, с продолжателем рода, — пожимая Волчьему Ветру руку, от души поздравил его Транквиллинов.
— Спасибо! — поблагодарил счастливый отец.
— Вы купили ребёнку все необходимое? — опираясь на опыт шестнадцатилетней семейной жизни, поинтересовался Транквиллинов.
— Вроде да, — ответил Волчий Ветер.
— Осталось только детскую коляску приобрести, — сказал Чумной. — Видите ли, Тарас Кондратьевич, Саша заранее не стал её покупать, не зная точно, сколько детей ему подарит Нонна, — пошутил он с улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51