Здесь выложена электронная книга Оборотень автора по имени Приходько Олег. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Приходько Олег - Оборотень.
Размер архива с книгой Оборотень равняется 232.24 KB
Оборотень - Приходько Олег => скачать бесплатную электронную книгу
Сканирование — Faiber, май 2006
«Каратель. Оборотень»: ЭКСМО-Пресс; Москва; 1997
ISBN 5-04-000186-Х
Олег Приходько
Оборотень
Весенний погожий вечер. За городом уже сняли доски с заколоченных на зиму дач, буйствовала листва — молодая, крепкая, сочная. Медленно, словно нехотя, садилось жаркое солнце.
Есть такой давно осмеянный литературный штамп: «Ничто не предвещало беды»… Но жизнь очень часто не соответствует расхожим стереотипам, и если бы кто-нибудь сказал, какое злодейство свершится на исходе сияющего дня, его ждала бы участь Кассандры, чьим пророчествам, как известно, никто не верил.
Катя была на втором месяце. С этим известием и ездили в Лунево к ее родителям, которые перебрались на дачу и до осени в Москву наведываться не собирались. Глаза Кати светились счастьем, как, впрочем, и всегда. Непросто было ее будущему супругу завоевать эту полногрудую, длинноногую девятнадцатилетнюю красавицу, гордую и неприступную, как положено девушке из хорошей семьи.
Полгода назад она сказала «да!», полгода молодожены прожили как у Христа за пазухой в прекрасной двухкомнатной квартирке на одной из тихих улиц центра столицы, окруженные участием родных, знакомых и близких, зачастую выражавшимся в изрядной толике презренного металла. Жизнь сорокалетних «стариков» словно перетекала в их юных детей — со всем наработанным и унаследованным. И уже набирал силу пока еще какой-то нереальный будущий наследник двух родов…
Два месяца из девяти уже прошли. А значит, оставалось семь…
Семеро смелых вышли из леса. Смелости им придавала водка — по полбутылки на брата. Мощный наркотик поставил крест на остатках воспоминаний о законах, совести и тому подобной «лабуде».
Любители гремучей смеси увидели веселую девчонку, размахивающую косынкой, автомобиль на обочине и водителя, склонившегося над мотором.
— Э-эй, ребята! Подтолкните, пожалуйста! У нас стартер барахлит! — задорно крикнула девчонка. Наверное, она была благодарна этому стартеру (или что там заело?) за маленькое забавное приключение на дороге. — Пожалуйста!..
«Великолепной семерке» только того и надо было.
Водитель посмотрел на приближающуюся группу, улыбнулся и юмористически развел руками.
— Спасибо, мужики! Пятнадцать минут загораем, хоть бы одна собака остановилась.
Но при виде откровенно бандитского обличья коротко стриженных юнцов улыбка исчезла с лица владельца машины. В голове промелькнуло короткое слово: «Семь».
— Ничего соска, земляки? — плотоядно хмыкнул толстый коротышка и схватил девушку за грудь.
Пощечина последовала незамедлительно.
— Ты, подонок! — крикнул водитель и схватил коротышку за плечо.
Удар по голове вышиб сноп искр из глаз шофера, заставил обхватить голову руками и присесть. Второй удар — ногой в лицо — повалил его на землю.
Словно пестрая змея из рассказа Конан Дойла, стремительно уползал по дороге поток машин. Катин испуганный крик потонул в мерном шуме моторов и шелесте шин.
— Гля, какая чернявенькая! — прохрюкал прыщавый и запустил своей жертве пятерню между ног. — А там ты тоже брюнеточка, а?
— Пусти! Гадина, мразь! — кричала Катя.
Ее муж рванулся изо всех сил, ткнул в кого-то кулаком, слабо и неточно. Не столько страх, сколько неистовая, неизведанная доселе ненависть мешала соображать, замедляла реакцию. В один миг померкло солнце. Град беспорядочных ударов обрушился на негодяев, которые держали несчастную девушку и с жеребячьим ржанием повторяли: «Во сиськи, в натуре!» Ответом были приемы героев крутых видиков. В пах, в живот, по голове… Сознание оставило парня.
Пьяные юнцы заткнули Кате рот и потащили ее в «Жигули». Двое зажали девушку потными телами, третий вскочил за руль.
Подонки действовали слаженно, будто заранее распределили обязанности. Пока прыщавый верзила расправлялся с Катиным мужем, остальные разогнали машину, и та завелась, как назло, послушно.
«Пестрая лента» автомобилей равнодушно уползала к столице, сотни пар глаз пялились на дорогу, задние подпирали впереди идущих. Все знали: нужно остановиться, помочь, но не были уверены в том, что остановятся другие…
Он очнулся в пыли, густо орошенной кровью. Сколько лежал на обочине — не знал. Наверное, минуту. Вполне хватило, чтобы синие «Жигули» растворились в безумном потоке.
«Догони! Догони! Догони!» — пульсировала в голове единственная мысль.
Никак нельзя было понять, в какую сторону бандиты повезли его жену. Вначале он пристроился к потоку и побежал, понимая, насколько это бессмысленно; потом стал призывно, требовательно размахивать руками, показывая то на шоссе, то на разбитое лицо, и наконец выбежал на скоростную полосу и встал.
— Стойте! Остановитесь!!. Эй! Кто-нибудь! Да остановитесь же!!! — раздался душераздирающий крик.
Но змея, извиваясь, все ползла и ползла. Говорят, змеи не могут слышать.
Лютая ненависть, обида, гнев — все, что осталось живого — теперь были направлены на нее, на змею. В подсознании отложилось единственно неизменное, на всю жизнь: «Люди! Гады! Не прощу!»
Когда же его наконец подобрал пожилой водитель многотонного «КрАЗа», ему было все равно, с какой стороны восходит и куда садится беспощадное солнце.
1
Следователь Акинфиев в последнее время сильно сдал. И немудрено: внезапная кончина любимой жены кого угодно выбьет из колеи. Он осунулся, в одночасье поседел и, казалось, потерял всякий интерес к жизни.
Коллеги, как могли, старались ему помочь. Так, из шестидесяти четырех дел к концу августа у Акинфиева осталось двадцать шесть, да и те несложные.
Александр Григорьевич был человеком умным и образованным, ремесло свое знал хорошо и работал на совесть, но возился, как правило, долго и сроков никаких не выдерживал.
Случилось так, что в середине августа из окна собственной квартиры при неустановленных обстоятельствах выпал тихий молодой человек двадцати трех лет от роду. Врагов мирный юноша при жизни не имел, «в связях, порочащих его, замечен не был». Никакого последнего послания, даже традиционного «Прошу никого не винить…» покойный не оставил. По факту смерти было возбуждено уголовное дело, но результаты экспертиз начисто отмели подозрение на криминал. Поэтому через несколько дней Акинфиев с согласия прокурора и в полном соответствии с законом дело прекратил. Однако настырные родственники самоубийцы (фамилия несчастного была Авдышев) не согласились с таким исходом и посылали петиции прокурору области с требованием возобновить дело. Они даже обращались к частным детективам и обещали не посчитаться с затратами, но толком объяснить, на чем основано их подозрение, не могли.
«Поймите, — терпеливо разъяснял Акинфиев, имевший несчастье дежурить в тот злополучный день, — дело может быть возбуждено только в случаях, когда имеются достаточные данные, указывающие на признаки преступления. Ни следов, ни оснований подозревать кого бы то ни было нет».
Дядя потерпевшего, заменивший ему отца, заявления, однако, не забирал и снова принимался названивать во все инстанции, писать и требовать. Ему вторила жаждущая отмщения юная вдова. Вместе они даже сочинили длинное и гневное послание на имя Генерального прокурора, ну и, разумеется, в советских традициях — письмо в областную газету.
В конце сентября Александр Григорьевич Акинфиев переехал на дачу в Лианозово, которую строил по Пушкину: тридцать лет и три года, да так и не достроил.
Эта каменная дача походила на замок, старинный заброшенный замок с четырьмя пустыми комнатами, уютной кухонькой (единственным оборудованным помещением) и неизменным атрибутом любого порядочного замка: с камином. Собственно, ради камина Акинфиев некогда и взвалил на себя тяжкий крест дачного строительства. Утеха надменных англичан влетела следователю в копеечку даже по благим минувшим временам, но зато теперь камин, этот подлинный член семьи, собирал по выходным немногочисленных приятелей Акинфиева и его покойной супруги. Вместе они пили собственноручно изготовленный хозяином кальвадос, играли в карты и говорили на философские темы, до коих одинаково были охочи вдова-адвокатша Ксения Брониславовна Гурвич, отставной военный прокурор Довгаль и некто Шершавин — крупный министерский чин, не вписавшийся в демократические процессы и потому переквалифицировавшийся в агрономы.
— Стопроцентная раскрываемость? — опустив карты так, что они становились видны всем партнерам, вопрошал Шершавин. Очки его при этом съезжали на кончик красного мясистого носа. — Да это же форменный абсурд, господа собутыльники! Как же, в таком случае, быть со сверхъестественными понятиями, позвольте спросить? Шел, к примеру, человек по улице, и вдруг — р-раз! — и нет его. Растворился в атмосфере или инопланетяне его похитили. Живого нет и трупа нет. Согласны?
Шершавин слыл непереубедимым материалистом, оттого слова о сверхъестественных явлениях звучали в его устах саркастически. Впрочем, иногда такая затравка приводила к неожиданным поворотам в беседах, но даже если и не приводила ни к чему, однокаминщики все равно были благодарны опальному сановнику за те несколько часов, которые им удавалось провести в изоляции от опостылевшего быта.
— И сколько же процентов нераскрытых дел вы предполагаете списать на чудо, Георгий Наумович?.. — вопрошали они. — Вот это король… поверх вашего валета, извольте!
— Щедро, однако… А все зависит исключительно от расположения планет. Если в этом месяце во, Вселенной властвует Нептун — до десяти. Предположим, лунатизм, Ксюша. Человек, не просыпаясь, шел себе по карнизу. Потом проснулся и упал. Труп есть, повода для самоубийства нет. Следов тоже, конечно, никаких… вот вам бубнового туза… и не извольте беспокоиться. А эту козырную в придачу. Каково?
Довгаль жевал ус, мычал, как скромница при родовых схватках, и, неотрывно глядя на оставшиеся карты, выдвигал контрдовод:
— Лунатизм, почтеннейший, есть не что иное, как психопатологический синдром, при коем наблюдение у психиатра или свидетельства ближайших родственников могут привести к весьма убедительной версии. Сдаю карты, беру тайм-аут и предаюсь кальвадосу, господа.
Акинфиев молча улыбался. Нелепый на первый взгляд спор был ничем иным, как чудной попыткой навести его на какую-нибудь идейку, способную раскрутить заржавевший механизм расследования.
— Если коллеги апеллируют ко мне — премного благодарен, а только в моем случае ничего такого не подходит, — говорил он сквозь зевоту и наполнял пузатые стаканы кальвадосом. — Будь он лунатиком, мне бы об этом давно стало известно. Правда, к психиатру я не обращался. И перелезть в соседнее окошко он тоже не пытался: там по соседству старушки сплошь живут. Вряд ли у молодого человека были такие оригинальные вкусы.
Все засмеялись удачной шутке. За окошком стемнело. К свету камина добавили подаренный Довгалем лет десять тому назад канделябр. На круглом столе, покрытом белой скатертью, которую гладила еще покойная хозяйка, заплясали фантастические отблески. Блики из зеркала над камином падали на разгоряченные лица стариков.
— Да вы тут ни при чем, — дипломатично соврал Шершавин. — В вашем случае речь может идти о расположенности к самоубийствам, так что без консультации психиатра все равно не обойтись.
— Молодой, здоровый парень… — задумчиво протянул хозяин. — Думал о прибавлении семейства. Никаких подозрительных знакомств… Ну, не укладывается в голове!
— Вот я и говорю о десяти процентах чудес, — торжествующе воскликнул отставной министерский чин. — Аномальные явления, так, кажется, это принято сейчас называть? К примеру, какая-нибудь ведьма пялилась в окошко на этого Авдышева, да и сглазила его.
— Что ж, может быть…
— Да вот беда, окошко-то выходило на пустырь, — парировал Довгаль, чем вызвал взрыв всеобщего веселья.
Ночная роса уже ложилась на капоты машин во дворе. Пора было разъезжаться по домам, хотя никому этого не хотелось. В замке Акинфиева имелся запас кальвадоса и гора яблок для цистерны нового, но вот с кроватями и постельным бельем дело обстояло гораздо хуже.
Адвокатша, дама, как говорится, «со следами былой красоты», уже поклевывала носом.
— Беда в том, что все мы законники, — ни с того ни с сего заявила она.
Все дружно повернулись к ней.
— Положим, Кони был верующим, — возразил кто-то.
— Моя дочь уехала в Америку, Александр Григорьевич, — ни с того ни с сего поведал отставной прокурор. — Просила меня распродать кое-какое имущество. Вот одна кушетка осталась. Если не возражаете, я ее вам подарю. В углу спальни ей самое место, рядом с каминной трубой.
— Замечательно! — обрадовался хозяин. — Тогда не придется разъезжаться.
— Если бы мы не были атеистами, то верили бы в потусторонние силы, — снова попыталась Ксения Брониславовна оседлать своего любимого конька.
В свое время она прославилась по Москве выступлениями на процессах по делам разного рода сект и слыла докой во всевозможной мистической чертовщине, чуждой и непонятной остальным гостям, а уж тем паче самому каминовладельцу. Впрочем, подводить черту под адвокатской деятельностью мадам Гурвич было бы преждевременно. Совсем недавно она с блеском защитила нескольких «белых братьев» и выбрала время съездить в Штаты на международный конгресс юристов по проблеме одной из «нетрадиционных религий». Вся Москва помнила сражение Плевако в юбке за свободу одного из российских последователей учения истины Аум, которое хоть и было ею проиграно, но разве что по политическим соображениям, а речь на процессе, выдающаяся по запалу и информационной емкости, в ксерокопиях распространялась в стенах юрфака МГУ и даже, как поговаривали, Верховного суда.
— Предполагаете вызвать душу безвременно ушедшего Авдышева, Ксения Брониславовна? — хмыкнул Довгаль, но другие гости не поддержали его шутливый настрой.
— Ничто не исчезает бесследно, — многозначительно закатила глаза адвокатша. — В ком-то осталась частичка. Или в чем-то. Иначе быть не может — иначе правота за циниками, — она хитро покосилась на Шершавина.
Бедный Акинфиев подумал о своей покойной Нинели. Где сейчас ее душа, в каких таких небесах, а если нет, то в ком, кроме него, и в чем, кроме этого камина, осталась она на пропитавшейся грехом Земле?
— «Бог ли не защитит избранных своих, вопиющих к нему и день, и ночь?..» — с легким завыванием продекламировала мадам Гурвич.
Наступила пауза. Довгаль отрезал себе кусок брынзы.
— Ну, продолжайте же, Ксения, — произнес он с набитым ртом. — Право, вам место не в суде, а в храме.
— Вы же безбожник, вам ни к чему, — промолвила адвокатша.
— Пусть я и безбожник, но финал сей притчи помню. «Хотя и медлит защищать их», — сказано у Луки. Может, я поэтому и атеистом стал. Не говоря об адвокатуре, кто-то же должен защищать их, покуда Он медлит?
— Но вы-то как раз обвиняли, — обиделась пожилая жрица Фемиды.
— Он прав, Ксюша, — вмешался Шершавин. — Я помню твои блестящие процессы, когда ты укладывала нашего уважаемого Владимира Борисовича на обе лопатки. Но это была ты. Так что в веру обращаться поздновато, хотя подумать о вечном всегда стоит.
Акинфиев почувствовал, что грядет порция профессионального красноречия, ибо такой подход к вечным вопросам был совсем не в духе Ксении Брониславовны.
— Спасибо за поддержку, друзья, — заговорил хозяин не без некоторой патетики. — Жизнь прожить за этого Авдышева я уже не успею, хотя она у него и короткой была. Отыскать того, в чьей душе поселилась его частичка, думаю, тоже. С тем остаюсь ваш неисправимый реалист. Улик нет, следов нет, версию об убийстве отметаю как необоснованную. Будем считать, что Всевышний промедлил защитить его по какой-то, одному Ему известной, причине.
Эту проникновенную тираду гости не без оснований сочли сигналом к отходу. Шершавин уехал первым, Ксению повез
Довгаль. Задержавшись у ворот, он приспустил окошко своего «Москвича».
— Как ты сказал, Саша? — переспросил прокурор. — «По одному Ему известной причине»? Значит, причина все-таки была?
Не дожидаясь ответа, слуга военного правосудия выехал со двора.
Хозяин вернулся домой. Кто знает, подумал он, быть может, дело вовсе не в этом несчастном парне, а в нем, следователе Акинфиеве, в том, что на беспощадном медицинском языке носит название «возрастные умственные ограничения». И собственно, почему следователь непременно должен выигрывать у преступника? Бывают же преступники умнее следователей. В противном случае преступности бы не было вовсе. А со всякими там астрологами проконсультироваться все-таки не мешало бы. Чем черт не шутит…
С этой мыслью Акинфиев и уснул, предварительно приняв в качестве снотворного стакан кальвадоса.
2
Владелец торговой фирмы Артур Конокрадов жил сравнительно легко. Самый трудный период, когда он мотался с баулами по Турциям и Грециям, Амстердамам и Берлинам, уже прошел, теперь на бизнесмена работали гонцы.
Оборотень - Приходько Олег => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Оборотень автора Приходько Олег дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Оборотень у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Оборотень своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Приходько Олег - Оборотень.
Если после завершения чтения книги Оборотень вы захотите почитать и другие книги Приходько Олег, тогда зайдите на страницу писателя Приходько Олег - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Оборотень, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Приходько Олег, написавшего книгу Оборотень, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Оборотень; Приходько Олег, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн