Здесь действительно ощущается дыхание смерти.
Болан опустил ноги на пол, закурил и, выпустив дым в лицо собеседнику, произнес:
— Это временное явление. Хватит отдыхать, Дональд. Попроси-ка Лео Киску заглянуть ко мне. Я жду его ровно через две минуты. Суббота — не суббота, чтобы он был здесь.
Рутиглио с усмешкой поднялся и проговорил:
— Его теперь так не называют, сэр. Мистер Таррин практически ведет все дела. Я уверен, что он здесь, только его редко увидишь в своем кабинете. Хороший парень. Я сбегаю поищу его.
— Валяй, — проворчал Болан.
Рутиглио улыбнулся и вышел.
Хладнокровный тип. «Второстепенный» или нет, но он умеет держать себя в руках. Именно такие мафиози на протяжении десятилетий вдохновляли писателей и режиссеров на создание образов таких вот неустрашимых, несгибаемых и непоколебимо преданных своему делу бойцов мафии. Слава Богу, таких людей в рядах Организации можно было пересчитать на пальцах. В большинстве же мафиози отличались чрезвычайной жестокостью и коварством, ими правили тщеславие и продажность, они легко поддавались губительным эмоциям, были ненадежными и не заслуживающими доверия людьми.
Но ребята вроде Дональда Рутиглио — нечто совсем другое. И Болан был несказанно рад, что их осталось очень мало. Но если хотя бы один из них останется у вершин власти, то такие ублюдки, как Марко Минотти, снова смогут раздуть огонь и разбросать свои кровожадные и ненасытные щупальца по всему миру.
Черт побери! Этого не будет! Нет.
Болан подтянул вверх левую штанину и снял с ноги плоскую продолговатую коробку, которую удерживали на месте резиновые ремни. По форме она напоминала обычный блок сигарет, только размеры ее были раза в два меньше. Разорвав бумажную оболочку, Мак извлек из нее радиоретранслятор, выполненный по последнему слову техники. До сих пор ими снабжались только спецподразделения по борьбе с террористами. Болан вытянул небольшую телескопическую антенну и перенес ретранслятор на террасу. На то, чтобы спрятать его и включить, ушло не более двадцати секунд. Теперь центр сбора информации в Вашингтоне мог принимать его сигналы круглые сутки. Фактически же ретранслятор представлял собой универсальное миниатюрное приемно-передающее устройство, работающее одновременно на шести разных частотах. Кроме того, в нем был встроен и магнитофон с импульсными реле и шестью записывающими каналами, настроенными на запись с миниатюрных «жучков» — потайных микрофонов, предназначенных для установки внутри телефонных аппаратов. Теперь Маку осталось лишь одно: разместить микрофоны в нужных местах.
Один он установил в свой собственный телефон, по одному в двух других кабинетах, еще под столом-подковой, а два последних оставил для Таррина.
Затем он проверил «беретту», навинтил на ствол глушитель и, положив оружие под папку-скоросшиватель, приготовился встречать гостей.
Глава 11
Когда Броньола вошел в дом на колесах, Роза Эйприл сидела за компьютером. Это была высокая стройная девушка с восхитительной точеной фигурой, потрясающей грудью и властным взглядом темных колдовских глаз.
"Кто бы мог подумать, — размышлял Броньола, — что эта девушка с высшим инженерно-техническим образованием, имеющая степень бакалавра по физике твердого тела, вдруг предпочтет всему карьеру на государственной службе, да еще такой опасной — в разведке.
Уж куда лучше она бы смотрелась в качестве капитана группы поддержки одной из ведущих команд Национальной футбольной лиги или на развороте журнала «Плейбой».
Объект его размышлений одарил своего шефа ослепительной улыбкой и промурлыкал:
— Одну минутку, пожалуйста.
Броньола подошел к пульту управления, сел и, закурив, стал наблюдать за работой Розы. А посмотреть было на что. Ее пальцы так и летали по клавиатуре, едва касаясь кнопок. Да, она работала превосходно. Глядя на нее, Броньола чувствовал себя немного виноватым. Роза впервые работала в полевых условиях, хотя он возражал против ее решения участвовать в операции вместе с Боланом... К черту! Он не хотел вовлекать ее в это дело до такой степени. Сама кругом виновата. А ведь он ее предупреждал. Предупреждал насчет Болана.
«Думаю, ты не устоишь перед этим парнем, как и большинство женщин, — говорил он ей. — И не потому, что он ловелас. Как раз наоборот. У этого парня на уме только одно, но, к сожалению, не любовь. Запомни это и держись от него подальше. Иначе тебе потом будет ужасно больно. Мне бы очень не хотелось огорчать тебя, но Мак Болан — живой труп».
Ослепив его взглядом своих огненных глаз, Роза тогда ответила: «Не беспокойтесь обо мне, шеф. Похоже, мистер Болан — герой не моего романа».
Ха!
Он, конечно же, выдал ей полную информацию. Рассказал все об этом человеке и о той войне, которую он ведет — никому другому он так подробно не рассказывал об этом. Тогда он считал это просто необходимым — не только ради нее, сколько ради самого Болана. И в тот момент он видел неодобрение в ее глазах. Нет, этот человек ей не нравился. Но... только до тех пор, пока она не встретилась с ним лично шесть дней назад. И всего за шесть паршивых дней все изменилось: она попалась на крючок — это было так очевидно.
Ну что ж...
Эйприл оторвала взгляд от экрана монитора и посмотрела на Броньолу странным взглядом, будто уловила его мысли, но вслух произнесла:
— Кажется, дела идут великолепно.
— Что на горизонте?
Она тряхнула прелестной головкой, чтобы убрать с лица непокорный локон.
— Пока ничего особенного. Страйкер только что вошел в здание и занял свое место. Наверное, я никогда не смогу понять, как он это делает.
— Железная воля, — проворчал Броньола. — С ним есть связь?
— Да, шесть каналов.
— Можно послушать?
Она отрицательно покачала головой и объяснила:
— Это не прямая линия. Тут другой принцип действия. Черный ящик принимает и закладывает в память информацию по каждому отдельному каналу по десятиминутной программе. По окончании каждой программы он передает собранные данные на компьютер — все шесть каналов одновременно. Время разгрузки — десять секунд. В течение этих десяти секунд входные данные через приемник накапливаются на буферном устройстве — в цепи задержки — и затем, по окончании передачи, записываются на магнитную ленту. Таким образом, при сборе данных удается избежать ненужных интервалов между записываемыми программами.
— Ну и как я узнаю, что там у него происходит?
— Я все подготовила, — улыбнувшись, ответила Эйприл. — Посмотрите на свой терминал.
Броньола повернул голову к первому компьютеру. На мониторе появилась надпись: «Аудиопрограмма».
— Ваши кнопки управления — цифровые клавиши от 1 до 6, — пояснила Роза. — Каждая клавиша соответствует отдельному каналу записи. Страйкер — на первом канале. Скалолаз — на четвертом. Где установлены другие микрофоны, я точно не знаю.
— Значит, я просто нажимаю кнопку "1" и все?
— спросил он.
— Да. Эта кнопка переключает вас на канал Страйкера, начиная с первой выборки. Для прослушивания следующей порции нажмите «1.1», затем «1.2» и так далее. Компьютер уже ликвидировал паузы, поэтому разговор будет воспроизводиться в непрерывном режиме, даже если были большие перерывы. Кроме того, у вас в запасе остается десять минут, чтобы внести необходимые коррективы.
— Хорошо, — проворчал Броньола, склонившись над терминалом.
— Кстати, — поинтересовалась Роза, — а кто такой Зигмунд?
— А что такое?
— Он зашел в кабинет Страйкера как раз перед началом последнего сброса информации. Пока что у меня только их приветствия.
Броньола вздохнул, пожал плечами и нажал кнопку "1" на своей клавиатуре.
* * *
Легко постучав в дверь, в кабинет без приглашения вошел незнакомый Болану человек неопределенного возраста, среднего роста и атлетического телосложения. И хотя Болан никогда раньше не видел этого типа с мужественным лицом, тяжелым взглядом и обманчиво расслабленной манерой держаться, он сразу же понял, кто перед ним.
— Жизнь бьет ключом, Зигмунд? — небрежно поинтересовался он.
Трефовый Туз подошел к окну, выглянул на террасу и затем, обернувшись, проговорил с тонкой ухмылкой:
— Боюсь, что вообще не бьет. Шлюзы перекрыты.
— Это не проблема, достаточно немного приоткрыть вентиль, — парировал Болан.
Зигмунд снова повернулся к окну, закурил и, глубоко затянувшись, выпустил дым через нос. Какое-то время он молча наблюдал за голубыми завитушками, поднимающимися к потолку, потом сунул руки в карманы и, повернув голову к человеку, сидящему за столом, произнес:
— И поэтому ты здесь?
Болан посмотрел на него тяжелым взглядом.
— Я здесь, потому что я здесь.
— Извини, я не хотел сказать, что... — Зигмунд снова затянулся сигаретой. — Я был в Европе, когда... на... э-э...
— Ты был в Цюрихе.
В глазах Трефового Туза сверкнул огонек.
— Ты знаешь обо мне больше, чем я о тебе.
— Имею право.
Зигмунд улыбнулся, подошел к столу и, вынув изо рта сигарету, наклонился, чтобы получше разглядеть лицо и руки Болана.
— У меня есть личный вопрос, можно?
Болан ответил улыбкой на улыбку.
— Давай.
— Мне нравится твое лицо. Кто его сотворил?
Зигмунд не скрывал своего профессионального интереса, но Болан ответил уклончиво и довольно сухо:
— Это слишком личное.
Так оно и было. Если в легендах о Тузах имелась хоть доля истины, то правдой могло быть и то, что они меняли внешность так же часто, как свои костюмы. Ходил даже анекдот, суть которого заключалась в том, что «трефы» и «пики» иногда забывали, кто они на самом деле. Конечно, смысл шутки состоял в том, чтобы заставить поверить в это всех остальных.
Да, лицо Болана сейчас совсем не походило на то, с каким он начинал эту войну. Внимательный взгляд специалиста заметил бы, что оно претерпело немало изменений.
Зигмунд произнес:
— Да, ты прав. Особенно сейчас. Честно говоря, меня несколько удивило, что ты здесь.
— Почему?
— Ну, просто... Ты же был здесь, когда началась заваруха?
Болан холодно произнес:
— Да, был.
— Теперь этот город просто дышит ненавистью.
— Сейчас так везде, не только здесь, — напомнил Тузу Болан.
— Но здесь особенно, тебе не кажется?
Болан пожал плечами:
— Меня это только вдохновляет. Но они ненавидят не меня, Зигмунд, а то, во что превратилось их дело. Мы должны все изменить.
— Мы? Учти, нас осталось всего лишь двое. Иногда я задаю себе вопрос: а на правильном ли мы пути? Понимаешь, на то, что осталось, не стоит даже тратить силы. Если только...
— Что если только? — проворчал Болан.
— Если только мы не избавимся от этого парня — Болана. Он тоже появился в городе.
Зигмунд заметно нажал на слово «тоже».
— Ты видел его? — мягко спросил Болан.
— А кто его вообще когда-нибудь видел? Но он здесь. Это точно. С тех пор, как я вернулся из Европы, я все время потратил на то, чтобы изучить повадки этого типа, найти к нему ключ, вычислить его. Теперь я наверняка знаю, как он действует, какие методы берет на вооружение.
— Очень интересно, — ответил Болан. — Я занимался этим же вопросом, правда, в боевых условиях.
— Да, я... э-э... Я знаю, что ты принимал в охоте на Болана активное участие, Омега. А Фрэнки — это тоже ты?
— Называй меня как угодно, — спокойно ответил Болан. — Только не пытайся меня подсечь, Зигмунд. Это пробовали сделать многие, даже самые лучшие, в том числе и Барни, известный также под именами Питер, Скала... Вряд ли стоит перечислять все его клички.
Поведение Зигмунда заметно изменилось. Он как будто расслабился, оттаял: Барни был тем фундаментом, на котором держалось все «здание».
Он прикурил новую сигарету от окурка.
— Мне казалось, что я единственный, кто знает об этом.
— А ты знал, — доверительно спросил Болан, переходя почти на шепот, — что братья Талиферо — сыновья Барни? Его плоть и кровь?
У Туза отвисла челюсть. Он стряхнул пепел с сигареты и, не скрывая своего изумления, спросил:
— Это... Это правда?
— Правда, — заверил его Болан. — Он сообщил мне об этом перед смертью. Перед тем, как, — он обвел рукой весь кабинет, — оставить мне вот это...
— Понимаю, — тихо произнес Зигмунд. — Этот офис принадлежал тем, кто имел власть. Но после Барни сюда никто не заходил. Признаюсь, иногда я сам приходил сюда посидеть за этим столом. Но больше здесь никого не было. Никого... Однажды вечером я заметил Барни, он выходил отсюда... Но — это было пару лет назад — он тоже увидел меня. И это, как мне кажется, послужило главной причиной того, что меня отправили в Европу.
— Ну и как дела там? — поинтересовался Болан, стараясь поменять тему разговора.
— Тоже хреново. Но не так, как здесь. Наши боссы качали оттуда деньги, как из бездонной бочки. Поэтому братья Талиферо...
— Вчера Организация потеряла сорок или пятьдесят миллионов, — вставил Болан.
— Да, я слышал. Итого, около пятисот миллионов только за одну неделю. Между нами, Омега, больше уже почти ничего не осталось. Когда погиб Оджи...
— Дело не только и не столько в деньгах, — прервал его Болан, стараясь удержать разговор в интересующем его русле. — Деньги — это помои, которые можно вылить в любое место. Мы можем сделать так, чтобы их выливали куда положено, если «наше» дело снова заявит о себе. И я думаю, что ты прав — пора покончить с Боланом. Ты уверен, что он здесь?
— Я знаю, — уверенно заявил Трефовый Туз.
— Откуда?
— Сегодня утром он уже дважды наехал на Марко.
— Ты уверен, что это был Болан?
— Наверняка. Последние две недели я провел много времени, разговаривая с Вашингтоном. У меня есть там кое-какие связи. Мне кажется, я знаю, что у этого парня на уме и как он попытается осуществить свои идеи. Он здесь, это точно. Полагаю, он прибыл в Нью-Йорк, чтобы нанести последний удар.
— Какой удар? — тихо спросил Болан.
— Последний, чтобы не оставить от Организации камня на камне. Я думаю, это будет его «лебединая песня».
— Что это значит?
— Я считаю, что Болан сотрудничает с ФБР.
— Откуда у тебя такие сведения?
— Я же сказал, у меня есть связи.
— Но если ФБР в курсе того, что этот парень вытворяет...
— Вот именно, — самодовольно улыбнулся Зигмунд.
— Ты считаешь, что они его финансируют?
— Да, я уверен, что так оно и есть.
— И как давно?
Зигмунд пожал плечами.
— Какая разница? Если они помогают ему сейчас...
На минуту в кабинете воцарилось молчание. Затем Болан жестко потребовал:
— Лучше выкладывай все, что знаешь.
— Вся эта неделя прошла под знаком повышенной активности ФБР, — заговорщически придвинулся к Болану Зигмунд. — Может, ты слышал про такого типа — Гарольд Броньола? Он возглавляет ФБР и является помощником Генерального прокурора по особым делам. Но это для публики. А посвященные знают, что этот парень работает непосредственно по указке Белого дома. Поэтому все скрытые действия ФБР направляются именно им. Хочешь знать, что на повестке дня?
Болан проворчал:
— Догадываюсь.
— Правильно догадываешься, — кивнул Зигмунд, всматриваясь в лицо Болана. — Сейчас в аэропорту находится несколько военно-транспортных самолетов для перевозки правительственных грузов. Вокруг них кружат машины, напичканные различным суперсовременным электронным оборудованием. Кроме того, в город нагрянула целая армия федеральных агентов. Странное совпадение — там, где появляется Болан, тут же появляются и они.
— Не может быть, — как бы взвешивая услышанное, протянул Болан.
— Они здесь.
— Ты уверен?
— Транспортные самолеты находятся сейчас в аэропорту Кеннеди.
— А может, ФБР предпринимает отчаянную попытку поймать этого типа? Ведь он уже давным-давно находится в розыске. Предположительно...
— Правильно: предположительно, — подхватил Зигмунд. — На самом деле все сводится к одному. Я считаю, что ФБР ему помогает.
— Да-а... Вот это новость, — проворчал Болан.
— Послушай меня. Если чертово правительство становится на сторону такого типа, то...
— Это ужасно, — заявил «такой тип».
— Не то слово, — сказал Зигмунд. — Боюсь, что у него есть наша карта-визитка.
Болан попытался придать своему лицу как можно более озабоченный вид.
— Откуда это тебе известно? — спросил он.
— Я не совсем уверен, но похоже, что так оно и есть. Я думаю, что Болан уже давно завладел ею. Может, поэтому в стране сейчас такой кавардак. Понимаешь?
Омега прекрасно все понимал. Так же, как и Мак Болан. От начала и до конца. Этот Трефовый Туз был дьявольски опасен. Ему следовало бы быть Пиковым Тузом. Возможно, он и стал бы им, если бы не дурацкая атмосфера «засекреченности» вокруг «пентхауза» и если бы Барни не отправил этого парня из Штатов...
— Надеюсь, этот разговор останется между нами, дружище, — сказал Болан. — Посмотрим, может, вместе нам и удастся сварить какую-нибудь кашу.
* * *
Гарольд Броньола вскочил, как ошарашенный, и закричал:
— Боже праведный!
— Что случилось? — воскликнула Эйприл.
— Не спрашивай! Умоляю — молчи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Болан опустил ноги на пол, закурил и, выпустив дым в лицо собеседнику, произнес:
— Это временное явление. Хватит отдыхать, Дональд. Попроси-ка Лео Киску заглянуть ко мне. Я жду его ровно через две минуты. Суббота — не суббота, чтобы он был здесь.
Рутиглио с усмешкой поднялся и проговорил:
— Его теперь так не называют, сэр. Мистер Таррин практически ведет все дела. Я уверен, что он здесь, только его редко увидишь в своем кабинете. Хороший парень. Я сбегаю поищу его.
— Валяй, — проворчал Болан.
Рутиглио улыбнулся и вышел.
Хладнокровный тип. «Второстепенный» или нет, но он умеет держать себя в руках. Именно такие мафиози на протяжении десятилетий вдохновляли писателей и режиссеров на создание образов таких вот неустрашимых, несгибаемых и непоколебимо преданных своему делу бойцов мафии. Слава Богу, таких людей в рядах Организации можно было пересчитать на пальцах. В большинстве же мафиози отличались чрезвычайной жестокостью и коварством, ими правили тщеславие и продажность, они легко поддавались губительным эмоциям, были ненадежными и не заслуживающими доверия людьми.
Но ребята вроде Дональда Рутиглио — нечто совсем другое. И Болан был несказанно рад, что их осталось очень мало. Но если хотя бы один из них останется у вершин власти, то такие ублюдки, как Марко Минотти, снова смогут раздуть огонь и разбросать свои кровожадные и ненасытные щупальца по всему миру.
Черт побери! Этого не будет! Нет.
Болан подтянул вверх левую штанину и снял с ноги плоскую продолговатую коробку, которую удерживали на месте резиновые ремни. По форме она напоминала обычный блок сигарет, только размеры ее были раза в два меньше. Разорвав бумажную оболочку, Мак извлек из нее радиоретранслятор, выполненный по последнему слову техники. До сих пор ими снабжались только спецподразделения по борьбе с террористами. Болан вытянул небольшую телескопическую антенну и перенес ретранслятор на террасу. На то, чтобы спрятать его и включить, ушло не более двадцати секунд. Теперь центр сбора информации в Вашингтоне мог принимать его сигналы круглые сутки. Фактически же ретранслятор представлял собой универсальное миниатюрное приемно-передающее устройство, работающее одновременно на шести разных частотах. Кроме того, в нем был встроен и магнитофон с импульсными реле и шестью записывающими каналами, настроенными на запись с миниатюрных «жучков» — потайных микрофонов, предназначенных для установки внутри телефонных аппаратов. Теперь Маку осталось лишь одно: разместить микрофоны в нужных местах.
Один он установил в свой собственный телефон, по одному в двух других кабинетах, еще под столом-подковой, а два последних оставил для Таррина.
Затем он проверил «беретту», навинтил на ствол глушитель и, положив оружие под папку-скоросшиватель, приготовился встречать гостей.
Глава 11
Когда Броньола вошел в дом на колесах, Роза Эйприл сидела за компьютером. Это была высокая стройная девушка с восхитительной точеной фигурой, потрясающей грудью и властным взглядом темных колдовских глаз.
"Кто бы мог подумать, — размышлял Броньола, — что эта девушка с высшим инженерно-техническим образованием, имеющая степень бакалавра по физике твердого тела, вдруг предпочтет всему карьеру на государственной службе, да еще такой опасной — в разведке.
Уж куда лучше она бы смотрелась в качестве капитана группы поддержки одной из ведущих команд Национальной футбольной лиги или на развороте журнала «Плейбой».
Объект его размышлений одарил своего шефа ослепительной улыбкой и промурлыкал:
— Одну минутку, пожалуйста.
Броньола подошел к пульту управления, сел и, закурив, стал наблюдать за работой Розы. А посмотреть было на что. Ее пальцы так и летали по клавиатуре, едва касаясь кнопок. Да, она работала превосходно. Глядя на нее, Броньола чувствовал себя немного виноватым. Роза впервые работала в полевых условиях, хотя он возражал против ее решения участвовать в операции вместе с Боланом... К черту! Он не хотел вовлекать ее в это дело до такой степени. Сама кругом виновата. А ведь он ее предупреждал. Предупреждал насчет Болана.
«Думаю, ты не устоишь перед этим парнем, как и большинство женщин, — говорил он ей. — И не потому, что он ловелас. Как раз наоборот. У этого парня на уме только одно, но, к сожалению, не любовь. Запомни это и держись от него подальше. Иначе тебе потом будет ужасно больно. Мне бы очень не хотелось огорчать тебя, но Мак Болан — живой труп».
Ослепив его взглядом своих огненных глаз, Роза тогда ответила: «Не беспокойтесь обо мне, шеф. Похоже, мистер Болан — герой не моего романа».
Ха!
Он, конечно же, выдал ей полную информацию. Рассказал все об этом человеке и о той войне, которую он ведет — никому другому он так подробно не рассказывал об этом. Тогда он считал это просто необходимым — не только ради нее, сколько ради самого Болана. И в тот момент он видел неодобрение в ее глазах. Нет, этот человек ей не нравился. Но... только до тех пор, пока она не встретилась с ним лично шесть дней назад. И всего за шесть паршивых дней все изменилось: она попалась на крючок — это было так очевидно.
Ну что ж...
Эйприл оторвала взгляд от экрана монитора и посмотрела на Броньолу странным взглядом, будто уловила его мысли, но вслух произнесла:
— Кажется, дела идут великолепно.
— Что на горизонте?
Она тряхнула прелестной головкой, чтобы убрать с лица непокорный локон.
— Пока ничего особенного. Страйкер только что вошел в здание и занял свое место. Наверное, я никогда не смогу понять, как он это делает.
— Железная воля, — проворчал Броньола. — С ним есть связь?
— Да, шесть каналов.
— Можно послушать?
Она отрицательно покачала головой и объяснила:
— Это не прямая линия. Тут другой принцип действия. Черный ящик принимает и закладывает в память информацию по каждому отдельному каналу по десятиминутной программе. По окончании каждой программы он передает собранные данные на компьютер — все шесть каналов одновременно. Время разгрузки — десять секунд. В течение этих десяти секунд входные данные через приемник накапливаются на буферном устройстве — в цепи задержки — и затем, по окончании передачи, записываются на магнитную ленту. Таким образом, при сборе данных удается избежать ненужных интервалов между записываемыми программами.
— Ну и как я узнаю, что там у него происходит?
— Я все подготовила, — улыбнувшись, ответила Эйприл. — Посмотрите на свой терминал.
Броньола повернул голову к первому компьютеру. На мониторе появилась надпись: «Аудиопрограмма».
— Ваши кнопки управления — цифровые клавиши от 1 до 6, — пояснила Роза. — Каждая клавиша соответствует отдельному каналу записи. Страйкер — на первом канале. Скалолаз — на четвертом. Где установлены другие микрофоны, я точно не знаю.
— Значит, я просто нажимаю кнопку "1" и все?
— спросил он.
— Да. Эта кнопка переключает вас на канал Страйкера, начиная с первой выборки. Для прослушивания следующей порции нажмите «1.1», затем «1.2» и так далее. Компьютер уже ликвидировал паузы, поэтому разговор будет воспроизводиться в непрерывном режиме, даже если были большие перерывы. Кроме того, у вас в запасе остается десять минут, чтобы внести необходимые коррективы.
— Хорошо, — проворчал Броньола, склонившись над терминалом.
— Кстати, — поинтересовалась Роза, — а кто такой Зигмунд?
— А что такое?
— Он зашел в кабинет Страйкера как раз перед началом последнего сброса информации. Пока что у меня только их приветствия.
Броньола вздохнул, пожал плечами и нажал кнопку "1" на своей клавиатуре.
* * *
Легко постучав в дверь, в кабинет без приглашения вошел незнакомый Болану человек неопределенного возраста, среднего роста и атлетического телосложения. И хотя Болан никогда раньше не видел этого типа с мужественным лицом, тяжелым взглядом и обманчиво расслабленной манерой держаться, он сразу же понял, кто перед ним.
— Жизнь бьет ключом, Зигмунд? — небрежно поинтересовался он.
Трефовый Туз подошел к окну, выглянул на террасу и затем, обернувшись, проговорил с тонкой ухмылкой:
— Боюсь, что вообще не бьет. Шлюзы перекрыты.
— Это не проблема, достаточно немного приоткрыть вентиль, — парировал Болан.
Зигмунд снова повернулся к окну, закурил и, глубоко затянувшись, выпустил дым через нос. Какое-то время он молча наблюдал за голубыми завитушками, поднимающимися к потолку, потом сунул руки в карманы и, повернув голову к человеку, сидящему за столом, произнес:
— И поэтому ты здесь?
Болан посмотрел на него тяжелым взглядом.
— Я здесь, потому что я здесь.
— Извини, я не хотел сказать, что... — Зигмунд снова затянулся сигаретой. — Я был в Европе, когда... на... э-э...
— Ты был в Цюрихе.
В глазах Трефового Туза сверкнул огонек.
— Ты знаешь обо мне больше, чем я о тебе.
— Имею право.
Зигмунд улыбнулся, подошел к столу и, вынув изо рта сигарету, наклонился, чтобы получше разглядеть лицо и руки Болана.
— У меня есть личный вопрос, можно?
Болан ответил улыбкой на улыбку.
— Давай.
— Мне нравится твое лицо. Кто его сотворил?
Зигмунд не скрывал своего профессионального интереса, но Болан ответил уклончиво и довольно сухо:
— Это слишком личное.
Так оно и было. Если в легендах о Тузах имелась хоть доля истины, то правдой могло быть и то, что они меняли внешность так же часто, как свои костюмы. Ходил даже анекдот, суть которого заключалась в том, что «трефы» и «пики» иногда забывали, кто они на самом деле. Конечно, смысл шутки состоял в том, чтобы заставить поверить в это всех остальных.
Да, лицо Болана сейчас совсем не походило на то, с каким он начинал эту войну. Внимательный взгляд специалиста заметил бы, что оно претерпело немало изменений.
Зигмунд произнес:
— Да, ты прав. Особенно сейчас. Честно говоря, меня несколько удивило, что ты здесь.
— Почему?
— Ну, просто... Ты же был здесь, когда началась заваруха?
Болан холодно произнес:
— Да, был.
— Теперь этот город просто дышит ненавистью.
— Сейчас так везде, не только здесь, — напомнил Тузу Болан.
— Но здесь особенно, тебе не кажется?
Болан пожал плечами:
— Меня это только вдохновляет. Но они ненавидят не меня, Зигмунд, а то, во что превратилось их дело. Мы должны все изменить.
— Мы? Учти, нас осталось всего лишь двое. Иногда я задаю себе вопрос: а на правильном ли мы пути? Понимаешь, на то, что осталось, не стоит даже тратить силы. Если только...
— Что если только? — проворчал Болан.
— Если только мы не избавимся от этого парня — Болана. Он тоже появился в городе.
Зигмунд заметно нажал на слово «тоже».
— Ты видел его? — мягко спросил Болан.
— А кто его вообще когда-нибудь видел? Но он здесь. Это точно. С тех пор, как я вернулся из Европы, я все время потратил на то, чтобы изучить повадки этого типа, найти к нему ключ, вычислить его. Теперь я наверняка знаю, как он действует, какие методы берет на вооружение.
— Очень интересно, — ответил Болан. — Я занимался этим же вопросом, правда, в боевых условиях.
— Да, я... э-э... Я знаю, что ты принимал в охоте на Болана активное участие, Омега. А Фрэнки — это тоже ты?
— Называй меня как угодно, — спокойно ответил Болан. — Только не пытайся меня подсечь, Зигмунд. Это пробовали сделать многие, даже самые лучшие, в том числе и Барни, известный также под именами Питер, Скала... Вряд ли стоит перечислять все его клички.
Поведение Зигмунда заметно изменилось. Он как будто расслабился, оттаял: Барни был тем фундаментом, на котором держалось все «здание».
Он прикурил новую сигарету от окурка.
— Мне казалось, что я единственный, кто знает об этом.
— А ты знал, — доверительно спросил Болан, переходя почти на шепот, — что братья Талиферо — сыновья Барни? Его плоть и кровь?
У Туза отвисла челюсть. Он стряхнул пепел с сигареты и, не скрывая своего изумления, спросил:
— Это... Это правда?
— Правда, — заверил его Болан. — Он сообщил мне об этом перед смертью. Перед тем, как, — он обвел рукой весь кабинет, — оставить мне вот это...
— Понимаю, — тихо произнес Зигмунд. — Этот офис принадлежал тем, кто имел власть. Но после Барни сюда никто не заходил. Признаюсь, иногда я сам приходил сюда посидеть за этим столом. Но больше здесь никого не было. Никого... Однажды вечером я заметил Барни, он выходил отсюда... Но — это было пару лет назад — он тоже увидел меня. И это, как мне кажется, послужило главной причиной того, что меня отправили в Европу.
— Ну и как дела там? — поинтересовался Болан, стараясь поменять тему разговора.
— Тоже хреново. Но не так, как здесь. Наши боссы качали оттуда деньги, как из бездонной бочки. Поэтому братья Талиферо...
— Вчера Организация потеряла сорок или пятьдесят миллионов, — вставил Болан.
— Да, я слышал. Итого, около пятисот миллионов только за одну неделю. Между нами, Омега, больше уже почти ничего не осталось. Когда погиб Оджи...
— Дело не только и не столько в деньгах, — прервал его Болан, стараясь удержать разговор в интересующем его русле. — Деньги — это помои, которые можно вылить в любое место. Мы можем сделать так, чтобы их выливали куда положено, если «наше» дело снова заявит о себе. И я думаю, что ты прав — пора покончить с Боланом. Ты уверен, что он здесь?
— Я знаю, — уверенно заявил Трефовый Туз.
— Откуда?
— Сегодня утром он уже дважды наехал на Марко.
— Ты уверен, что это был Болан?
— Наверняка. Последние две недели я провел много времени, разговаривая с Вашингтоном. У меня есть там кое-какие связи. Мне кажется, я знаю, что у этого парня на уме и как он попытается осуществить свои идеи. Он здесь, это точно. Полагаю, он прибыл в Нью-Йорк, чтобы нанести последний удар.
— Какой удар? — тихо спросил Болан.
— Последний, чтобы не оставить от Организации камня на камне. Я думаю, это будет его «лебединая песня».
— Что это значит?
— Я считаю, что Болан сотрудничает с ФБР.
— Откуда у тебя такие сведения?
— Я же сказал, у меня есть связи.
— Но если ФБР в курсе того, что этот парень вытворяет...
— Вот именно, — самодовольно улыбнулся Зигмунд.
— Ты считаешь, что они его финансируют?
— Да, я уверен, что так оно и есть.
— И как давно?
Зигмунд пожал плечами.
— Какая разница? Если они помогают ему сейчас...
На минуту в кабинете воцарилось молчание. Затем Болан жестко потребовал:
— Лучше выкладывай все, что знаешь.
— Вся эта неделя прошла под знаком повышенной активности ФБР, — заговорщически придвинулся к Болану Зигмунд. — Может, ты слышал про такого типа — Гарольд Броньола? Он возглавляет ФБР и является помощником Генерального прокурора по особым делам. Но это для публики. А посвященные знают, что этот парень работает непосредственно по указке Белого дома. Поэтому все скрытые действия ФБР направляются именно им. Хочешь знать, что на повестке дня?
Болан проворчал:
— Догадываюсь.
— Правильно догадываешься, — кивнул Зигмунд, всматриваясь в лицо Болана. — Сейчас в аэропорту находится несколько военно-транспортных самолетов для перевозки правительственных грузов. Вокруг них кружат машины, напичканные различным суперсовременным электронным оборудованием. Кроме того, в город нагрянула целая армия федеральных агентов. Странное совпадение — там, где появляется Болан, тут же появляются и они.
— Не может быть, — как бы взвешивая услышанное, протянул Болан.
— Они здесь.
— Ты уверен?
— Транспортные самолеты находятся сейчас в аэропорту Кеннеди.
— А может, ФБР предпринимает отчаянную попытку поймать этого типа? Ведь он уже давным-давно находится в розыске. Предположительно...
— Правильно: предположительно, — подхватил Зигмунд. — На самом деле все сводится к одному. Я считаю, что ФБР ему помогает.
— Да-а... Вот это новость, — проворчал Болан.
— Послушай меня. Если чертово правительство становится на сторону такого типа, то...
— Это ужасно, — заявил «такой тип».
— Не то слово, — сказал Зигмунд. — Боюсь, что у него есть наша карта-визитка.
Болан попытался придать своему лицу как можно более озабоченный вид.
— Откуда это тебе известно? — спросил он.
— Я не совсем уверен, но похоже, что так оно и есть. Я думаю, что Болан уже давно завладел ею. Может, поэтому в стране сейчас такой кавардак. Понимаешь?
Омега прекрасно все понимал. Так же, как и Мак Болан. От начала и до конца. Этот Трефовый Туз был дьявольски опасен. Ему следовало бы быть Пиковым Тузом. Возможно, он и стал бы им, если бы не дурацкая атмосфера «засекреченности» вокруг «пентхауза» и если бы Барни не отправил этого парня из Штатов...
— Надеюсь, этот разговор останется между нами, дружище, — сказал Болан. — Посмотрим, может, вместе нам и удастся сварить какую-нибудь кашу.
* * *
Гарольд Броньола вскочил, как ошарашенный, и закричал:
— Боже праведный!
— Что случилось? — воскликнула Эйприл.
— Не спрашивай! Умоляю — молчи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13