— Ничего тут не поделаешь — ты подписал контракт. Не собираюсь тебя учить, но ты же видишь: ситуация вышла из-под контроля. Почему? Не знаю. Мы действовали рука об руку. И мне тем более не нравится, что четверо моих людей так плохо кончили. Однако я же не ору, что кто-то кого-то подставил. Просто вышла осечка, только и всего.
— Плохо, — проворчал Конти. — Меня заверяли, будто все спланировано и подготовлено и на это дело уйдет несколько минут, а теперь я даже не знаю, что и подумать. Хочу еще раз переговорить с Олбани.
— Глупости, Марио, — возразил Романи, и в эту секунду его громко позвали с улицы.
— Что этим олухам нужно? — удивился Конти.
— Да просто они ни черта не могут сами... — начал было Романи, но тотчас осекся. На улице явно творилось что-то неладное. — Ну-ка, выруби свет! — скомандовал он, едва из-за окна кто-то повторно выкрикнул его имя. — Что тут, дьявол побери, происходит?
— У меня сообщение для Джо от «Кошечки» Лео.
До обоих мигом дошел смысл сказанного. Конти побледнел и смятенно огляделся по сторонам. Главарь бостонской шайки тотчас подскочил к окну и распахнул ставни.
Его ребята растерянно застыли, вглядываясь в темноту между коттеджами.
Один из парней заорал совсем рядом:
— Джо! Марио! Тут кто-то есть!
— Будь начеку! — ответил Романи. Высунувшись из окна, он громко приказал: — Эй, кто бы там ни был! Выйди на свет и покажись!
В следующий момент случилось то, чего каждый опасался более всего. Бешеное стрекотание автомата разорвало ночную тишину. Первая же очередь, пробив тонкие стены, прошила коттедж из конца в конец. Со звоном лопнули и посыпались на пол оконные стекла. Здесь же валялась разбитая, раскрошенная мебель; рваная обшивка бесформенными клочьями слегка колыхалась на ветру. Густая пыль лениво закружилась, вздымаясь до потолка. Казалось, в доме не осталось ни одного кубического дюйма, где хоть раз не пролетела бы шальная пуля.
Посылая проклятия в окружавшую его темноту, Романи выхватил пистолет, и тут раскаленный кусочек свинца вонзился ему в руку. Романи взвыл и, отскочив от окна, плюхнулся на кровать, но тотчас сел и изо всех сил зажал перебитую руку между коленями, пытаясь унять бьющую фонтаном кровь.
Где-то снаружи его люди пытались открыть ответный огонь, однако стрельбу вели беспорядочно и наугад, явно не причиняя вреда тем, кто нападал.
Весь этот ад, казалось растянувшийся на целую вечность, в действительности продолжался каких-то несколько секунд. А потом вдруг стрельба прекратилась, будто невесть кто щелкнул выключателем, и наступила пугающая тишина.
Романи испытал неодолимое желание позвать кого-нибудь на помощь, но усилием воли сдержал себя. Словно чувствовал: тишина снаружи — это еще не конец кошмара. И в самом деле, чуть погодя во дворе вновь раздались короткие автоматные очереди, что означало только одно — добивали раненых. Ну вот, скоро неведомый стрелок — или стрелки? — заявится сюда, и тогда придет черед его, Романи. Вероятно, еще можно было попытаться как-нибудь спастись, но Джо совсем ослабел от боли и потери крови. Да и то сказать, куда бежать отсюда?
На крыльце послышались шаги, скрипнула входная дверь, и тотчас в комнате зажегся свет.
Незнакомец остался снаружи, и Романи увидел только его руку, просунутую в узкую щель и безошибочно нащупавшую выключатель. Из-под руки в комнату угрожающе уставилось уродливое рыло пистолета-пулемета.
Марио Конти с яростным криком рванулся было в сторону двери, но дуло, коротко грохнув, изрыгнуло огненный плевок, и Марио, отброшенный назад могучей силой, в нелепой позе замертво свалился на пол.
Романи слабо помахал в воздухе здоровой рукой:
— Эй! Ради всех святых! Не делайте этого!
Он неотрывно следил за дулом автомата, не видя больше ничего вокруг.
Холодный голос приказал с крыльца:
— Передай мои слова тем, кто тебя послал, Джо.
— Конечно-конечно, передам, — закряхтел с надеждой Романи. — А с кем я говорю?
— Неважно. Главное — передай, вот и все. Другого от тебя не требуется. Запомни: Леопольд Таррин не вернется и зря рисковать головой не будет. Пусть имеют это в виду. И еще передай им, чтобы в другой раз посылали настоящих мужчин.
— Спасибо. Я вам очень благодарен. Понимаете меня?
— Это ты должен понять, о чем я говорю, Романи. Передай им.
— Непременно. Можешь на меня положиться, Лео.
Какой-то предмет просвистел в воздухе и ударился о кровать у ног Джо. Тот невольно отшатнулся и тогда заметил маленький пакетик для оказания первой помощи.
Дуло автомата исчезло. С крыльца не доносилось ни единого звука.
Господи, неужто парень ушел? Оставил Джо Романи в живых да еще подарил ему бинты для перевязки ран? Как такое могло случиться?
А «парня» и вправду уже не было на крыльце. В эти секунды он стремительно бежал по тропинке к своему автомобилю, и в душе, его царил вселенский холод, который всегда охватывал его, когда очередная операция успешно завершалась.
В том, что все закончилось, как он и замышлял, не приходилось сомневаться. Девятнадцать трупов — и еще один живой свидетель, который расскажет, кому надо, о происшедшем. Это, наверняка, произведет впечатление и заставит уважать Лео Таррина. Пусть даже не уважать, но уж считаться с ним — определенно.
Собственно, ради этого Болан и затеял всю операцию. А теперь можно подумать и о настоящей битве. Ее кровавые зарницы разгорались все сильнее. Что ж, пусть будет так.
Глава 3
После всего происшедшего Джо Романи отправился вовсе не в Бостон, что, впрочем, и не особенно удивило Болана, который двигался следом на некотором отдалении. Миновав Питтсфилд, Романи устремился на север, к городку Поттер Маунтин, и уже оттуда взял курс на запад, в сторону курортов. Судя по всему, парню приходилось очень туго: ехал он медленно, машина постоянно моталась из стороны в сторону, то рывками ускорялась, то резко тормозила — похоже, Романи держался из последних сил, борясь с полуобморочным состоянием. Один раз он даже вылез из кабины и, не обращая внимания на проливной дождь, неуверенной походкой обошел вокруг машины. Правая рука у него болталась на самодельной перевязи, а левой он яростно хлестал себя по лицу мокрым полотенцем, пытаясь хоть таким образом привести себя в чувство.
Конечно, настойчивость и мужество Романи достойны были всяческого уважения. Раненный, лишенный чьей-либо поддержки, он, невзирая ни на что, упрямо пытался выполнить поставленную перед ним задачу. Могут возразить: он попросту боролся за свою жизнь. Да, но не всякому такое по плечу!
Чтобы одолеть каких-то двадцать миль, Романи понадобилось больше часа. Но в конце концов путешествие закончилось: они прибыли в Таконик — маленький горнолыжный курорт. Название этого места Болану ни о чем не говорило. Вероятно, в разгар зимнего сезона здесь было полно народа, но сейчас курорт пустовал. И потому можно было понять логику тех, кто пожелал обосноваться тут именно в это время года. Тихое местечко, минимум свидетелей...
Болан невольно вспомнил все перипетии своей операции в Колорадо. Неужто история повторяется вновь?
Что ж, не исключено.
Штаб располагался в небольшом коттедже за высоким забором — в сотне ярдов от проезжей дороги, на вершине маленького холма. По периметру весь двор был обсажен высокими деревьями и густым кустарником, так что снаружи виднелись только крыша и часть второго этажа. Ни огонька, ни звука. По соседству с коттеджем в темноте угадывались очертания других каких-то построек.
Романи вырулил на ведущую к дому аллею — узкий асфальтовый серпантин — остановился у ворот и мигнул фарами в знак своего прибытия. В ту же секунду появился вооруженный охранник в непромокаемом плаще и, установив личность визитера, позволил проехать во двор.
События начали принимать зловещий оборот. Перед Боланом находился не просто штаб мафиозных главарей, но, по сути дела, крепость, воздвигнутая чужаками в самом центре территории, которой владел Лео Таррин.
Болан запомнил расположение построек и тихо уехал. Теперь он не сомневался: назревали какие-то очень крупные перемены. Слишком долго никто не зарился на этот маленький городок, чтобы предположить, будто уничтожением его босса все и должно было завершиться. Нет, планировалось нечто большее. Но что?
* * *
Отправив своих людей спать и приказав всем «хорошо отдохнуть и быть готовыми», Таррин прошел в потайную комнату и устроился перед спецтелефоном, который был подключен к «чистой линии» и потому обеспечивал абсолютную секретность разговоров. В пять минут каждого следующего часа он пытался связаться с «караваном» Болана, оснащенным надежным мобильным телефоном. Этот аппарат имел секретный код доступа и непосредственное включение в коммутатор телефонной компании. Конечно, все секретные разговоры можно было засечь с помощью специального оборудования, ведущего радиоперехваты. Но суть заключалась в том, что, даже поймав такой разговор, третья сторона никак не могла установить, кто же эти абоненты и где они находятся. Поэтому основная сложность сводилась к искусному ведению беседы, дабы полностью исключить утечку информации, которую впоследствии противник сумел бы использовать в своих целях.
Основой для боевого «фургона» Болана послужил передвижной дом на колесах производства компании «Дженерал моторс». Конечно, многое пришлось усовершенствовать, приспосабливая машину к специфическим нуждам Палача, а уж по оснащенности всяческими электронными новшествами «фургон», пожалуй, и вовсе не имел аналогов. Одним из таких чудесных изобретений и стал, как они его называли, «поплавок» — мобильный телефон, размещенный на борту. Чем важен поплавок для рыбака? Сигнализирует, что рыба — на крючке. Так и здесь. Если мобильный телефон отзывался, это значило: Болан жив и продолжает действовать.
Каждый час, начиная с десяти утра, Таррин терпеливо пытался связаться с «поплавком». Но лишь в пять минут второго его настойчивость наконец была вознаграждена — на линии щелкнуло, и знакомый голос отрывисто спросил:
— Ну, что случилось? Кто говорит?
Таррин усмехнулся:
— Говорит Липучка. Есть какие-нибудь новости?
— Да, много всего, — ответил Болан деланно безразличным тоном. — Тебе следовало бы кое-что сообщить Оджи. У тебя нет на примете человека, которого можно использовать в качестве курьера?
— И не один. Думаю наберется пять или шесть. Они намерены остаться, чтобы и дальше вести игру. А ты можешь предложить им что-то другое?
— Речь идет всего лишь о послании, — возразил далекий голос. — И мне важно знать, ты обсуждал с Оджи правила этой игры?
— Я пытался с ним связаться, но ничего не получилось. Что за сообщение?
— Ровно девятнадцать слов, — ответил Болан... — Ты найдешь их на дороге Трейл Корт, около шоссе номер 9.
— Ага... Значит, девятнадцать слов?
— Можешь сосчитать их на месте. Советую обложить их льдом и отправить твоему другу.
— Хорошо, — задумчиво проговорил Таррин, — кажется, я начинаю понимать твою логику. И все же: почему сообщение должно быть заморожено?
— Да потому, что он скорей всего еще не в курсе!
Таррин с сомнением наморщил лоб:
— Боюсь, это было бы слишком просто. По-моему, события текут как раз в противоположном направлении.
— Сейчас это не играет никакой роли. Просто нужно передать сообщение, вот и все. Из него он может сделать два вывода. Или послать сюда еще больше — и тогда я отправлю все это назад в прежней упаковке; или остановиться и спросить себя: «Какого черта, Оджи, что там происходит?» Но в любом случае он должен получить сообщение.
— Согласен, — покивал Таррин. — А если он все же изберет первый путь? Не будем ли мы просто дразнить его?
— Ну что ж, пусть расценит это как плевок с нашей стороны, — усмехнулся Палач. Будет больше уважать. Но мне кажется, вероятней второй путь развития событий. Я отпустил на свободу двадцатое слово, чтобы проследить, куда оно приведет. Это, так сказать, мое собственное послание, Липучка. На нем уже нет печати Оджи.
— О чем ты?
— Похоже, скоро вырастет еще одна укрепленная стена у порога твоего дома, приятель. За ней может собраться добрая сотня слов, дожидаясь, когда им позволят прозвучать открыто.
Таррин чуть слышно присвистнул:
— На каком именно пороге?
— На пороге Олбани.
— Не сходится, — быстро возразил Таррин.
— Да тут вообще мало что сходится, вот в чем проблема! Так что отправь ему мое послание, стань сигнальщиком, и посмотрим, что из этого получится.
— Ладно, — со вздохом согласился Таррин.
— Но сделай это очень аккуратно.
— Ты же меня знаешь!
— Ну и хорошо. И еще вот что: помнишь, какой мы с тобой установили окончательный срок? Рассвет, правильно. Теперь можешь забыть о нем. Противник, конечно, будет действовать нам на нервы, но и только. Я уверен: какое-то время они ничего не станут предпринимать, а попытаются понять правила нашей игры.
— Моя жизнь зависит от этого?
— Я бы ее поберег в любом случае.
— Что ж, такое меня вполне устраивает, — хмыкнул Таррин.
— Значит, договорились, — устало подытожил Болан. — Постараюсь на ночь убраться куда-нибудь подальше. За последние полтора суток так ни разу глаз и не сомкнул. А ты постарайся, чтобы послание было доставлено еще до рассвета. И позвони мне в восемь утра. Или даже раньше, если придется совсем туго.
— Конечно, — заверил его Таррин. — Не знаю, как тебя и благодарить...
— Не стоит, — проворчал Болан и отключился.
Таррин на секунду задумчиво глядел на телефон, затем положил трубку и запер аппарат.
— Вот это парень! — вслух произнес тайный агент.
После чего пошел будить своих помощников. Если не возникнет никаких препятствий, к двум ночи они загрузят рефрижератор и подготовят его к отправке. А затем нужно будет быстро переехать границу штата и, промчавшись по широкому шоссе, к пяти часам утра достигнуть деловой части Нью-Йорка.
Оджи получит «послание» одновременно с утренними газетами — с рассветом нового дня оно будет поджидать его у входной двери.
Да, ему здорово придется повозиться с этим человечьим «фаршем», пропущенным через мясорубку Питтсфилда.
Лео Таррину очень бы хотелось увидеть выражение лица Оджи Маринелло, когда тот получит, наконец, нежданный подарок из западной части штата Массачусетс.
Хотя приятного в этом зрелище, конечно, мало...
Глава 4
Какое-то время специальную линию забивали нестерпимый треск и вой. Затем все внезапно стихло и, словно из колодца, послышался особый тон «чистого» соединения с Вашингтоном, после чего в трубке немедленно раздался встревоженный голос Гарольда Броньолы.
— Все в порядке. Линия не прослушивается. Выкладывай, Липучка. Где ты сейчас?
— Есть подходящие места, — уклончиво ответил Таррин. — Играем в новую игру.
— Кто принял такое решение?
— Страйкер. Он сейчас на месте и всячески раскачивает клетку с угодившим в нее зверьем. Я час назад отправил в Нью-Йорк тонну испорченного мяса. Похоже, это была только предоплата. Страйкер уверяет, что там, на месте, осталось еще пять или шесть тонн, которые тоже придется загружать. Как тебе эта новость? Утром мы должны связаться...
— С ума сошел! — ахнул Броньола. — Куда ты лезешь? А, Липучка? Думаешь, ты ему очень удружил, подсунув собственных врагов? Что же, он так теперь и будет носиться по всей территории и воевать вместо тебя? Ничего себе подарок!
— Расслабься, Гарольд. Он все делает самостоятельно и играет по своим правилам. Никаких подписей. И не мне его учить. Или ты сомневаешься?
Броньола тяжело вздохнул:
— Убирайся оттуда немедленно. Это мой приказ. Ты попал в смертельную ловушку, и тебе это известно. Ты уже получил свое. И потому возвращайся домой.
— Только не сейчас, — упрямо возразил Таррин. — Страйкер расчистил для меня пространство, чтобы я мог свободно дышать. Так что я еще побуду здесь немного. А у Страйкера, судя по всему, совсем другая игра. Верхушку что-то всполошило. Страйкер говорит...
— Он не играет в игры для нашего отдела, — резко оборвал Броньола.
— А кто же тогда играет? — тихо поинтересовался Таррин.
На другом конце линии вновь послышался усталый вздох:
— Ладно, я погорячился. Продолжай. Что у тебя?
— Пока ни я, ни Страйкер ничего не знаем наверняка, хотя пробуем разнюхать. Запах доносится очень сильный. И учти, Гарольд, это тухлое мясо мы отправили Оджи. Между прочим, Страйкер...
— Этому парню просто неймется встретиться со смертью! И уже давно... Поэтому я прошу тебя, Липучка, если это все-таки случится, постарайся находиться подальше. Нельзя так смеяться над старыми боссами мафии. Выходи из игры — и немедленно. Уж коли Страйкеру так это приспичило, пусть переворачивает свой родной город вверх тормашками. В конце концов, чему суждено случиться, то рано или поздно с ним произойдет. Я больше не могу продолжать эту игру, а ты, Липучка, и подавно. У него когда-то с этого города все началось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17