В конце интервью Римо, сделав умное лицо, заявил, что поражен глубиной некоторых высказанных положений и хотел бы в следующий раз обсудить их подробнее. Может быть, завтра?К сожалению, весь завтрашний день у нее занят до предела.Журналист Римо настаивал, что только она, Цинтия Фелтон, может прояснить возникшие проблемы метафизической связи женщины и космоса.Вновь последовал твердый отказ.Тогда журналист Римо предложил позавтракать вместе.И опять прозвучало «нет».Тогда он попросил на память фотографию ее синих-синих глаз.А почему он так жаждет подучить фотографию ее синих-синих глаз?Да потому, что это самые-самые синие глаза, которые он когда-либо встречал.– Чепуха! – последовал ответ. Глава двадцать восьмая Римо ждал. Цинтия должна прийти в 9.15. От любой другой женщины пунктуальности ожидать не приходилось бы. Но такое, как Цинтия, женщины, социально ориентированные, живут в мужском ритме. Пунктуально и эффективно.Если Макклири прокололся с квартирой Фелтона, значит, там полным-полно ловушек… Куда его, Римо, несет?!Римо повертел в руке стакан с водой. Да, во Вьетнаме все было по-другому, во многом проще. Ты, в конце концов, всегда возвращался в часть. Ночью, во время сна, кто-то тебя охранял. В общем, была какая-то подстраховка.Римо отпил воды. Во рту немедленно появился какой-то химический привкус. Да, в этом деле о подстраховке приходится только мечтать. И отступить при случае некуда. И никаких друзей вокруг. И всю оставшуюся жизнь придется думать только об атаке или об отступлении. Он поставил стакан на стол и взглянул в сторону входной двери. Может, просто уйти отсюда к чертовой матери да затеряться навеки?Римо с усилием отвел глаза от двери. Ладно, прочтем газету целиком: от первой строки до последней, а потом, если никто так и не придет, поедем в Нью-Джерси и посмотрим, чего на самом деле стоят этот Фелтон и его шеф, Максвелл.Римо углубился в чтение. Но слова теряли смысл, на каждом параграфе он сбивался, забывал прочитанное и начинал все сначала. Он с трудом добрался до конца передовицы, и тут кто-то выхватил у него из рук газету.– Ну сколько можно читать газету?Это была Цинтия, в юбке и блузке, с широкой улыбкой на лице. Смятую газету она бросила на поднос проходившего официанта, который злобно покосился на девушку, на что она, впрочем, не обратила ни малейшего внимания.Цинтия подсела к столу, плюхнула на него два каких-то тома и заявила:– Я умираю с голода!– Ешь, – ответил Римо.Цинтия заглянула ему в лицо и в шутливом изумлении откинула назад голову.– Первый раз встречаю человека, который так рад встрече со мной. У вас такая улыбка, как будто я только что пообещала вам сто лет здоровой, счастливой жизни.Римо кивнул, передал ей меню и откинулся на спинку стула.Утонченная воспитанница Бриарклиффа, с душой, требующей исключительно эстетических наслаждений, выпила большой стакан апельсинового сока, съела внушительную отбивную с жареным картофелем, шоколадное мороженое и запила все это двумя стаканами молока с двумя булочками с корицей…Римо заказал себе рис.– Странная диета! – удивилась Цинтия. – Вы увлекаетесь дзен-буддизмом?– Нет, просто привык мало есть.– Здорово! – Приступив к последней булочке, Цинтия решила, что настало время для беседы. – Мне кажется, ваша статья должна быть о сексе.– Это еще почему?– Потому что секс – это сама жизнь. Секс – единственная реальность. Секс – это без обмана.– О, – прокомментировал Римо.– Секс – основа жизни. – Цинтия наклонилась вперед, размахивая булочкой как ручной гранатой. – Вот почему они стараются уничтожить секс, придать ему ложный смысл.– Кто «они»?– Властные структуры. Правительство и другие фашисты. Пропагандируют всю эту бессмыслицу о любви и сексе. А любовь-то к сексу не имеет никакого отношения! Брак – фарс, который внедряют в сознание масс властные структуры.– Ага, «они»?– Вот, вы меня понимаете, «они».Цинтия впилась зубами в булочку.– Они дошли до того, что пытаются вдолбить людям, что секс необходим для воспроизводства народонаселения. Но, слава Богу, эта их теория становится все менее популярной. Секс – это секс, и ничего больше. – Она вытерла рот салфеткой. – Секс – наиболее фундаментальное ощущение человека, как вы считаете?Римо кивнул в знак согласия и добавил:– А секс в браке – самое фундаментальное.– Бред!– Что?– Дерьмо, – повторила девушка будничным тоном, – брак – это настоящее дерьмо, вокруг него одно вранье и ничего больше.– А ты не собираешься замуж?– Для чего?– Для фундаментальности ощущений.– Перестаньте говорить ерунду.– А как к этому относится твой отец? Он разве не порадуется замужеству дочери?– Почему вы спрашиваете о моем отце, а не о матери? – быстро спросила Цинтия ледяным тоном.«Нельзя медлить, надо что-то отвечать, неважно что,» – пронеслось в голове Римо.– Потому что я не могу себе представить, что она действительно существует. Если – да, то она должна быть женщиной. А в мире есть только одна женщина – ты. Я люблю тебя. – Римо нежно сжал в руках ладони Цинтии.Ход был довольно рискованным и не очень надежным, но он сработал. На щеках девушки вспыхнул румянец, она опустила глаза.– Это довольно неожиданно, а?Она как-то с испугом обвела зал глазами, словно он был наполнен исключительно агентами, следящими за ее любовной жизнью.– Я, право, не знаю, что сказать…– Скажи: «Пойдем погуляем!»Еле слышно Цинтия промолвила:– Пойдем погуляем!Римо выпустил ее руки. Прогулка оказалась полезной. Цинтия разговорилась и уже не могла остановиться. Ее рассказ постоянно сбивался на отца, его занятия и образ жизни.– Не знаю точно, что он делает с ценными бумагами, но зарабатывает он очень много. Ты, Римо не думаешь о деньгах. Вот что мне в тебе очень нравится.– По-моему, похвалы заслуживает твой отец. Представь себе, как трудно удержаться от соблазнов, когда у тебя столько денег, когда можно стать богатым плейбоем, путешествовать, транжирить деньги…– Нет, папочка не такой! Он сидит безвылазно дома, как будто его пугает окружающий мир – жестокий и злой.Римо не стал возражать. В воздухе еле заметно пахло жареным кофе. Осенний холодок забирался под пиджак. Полуденное солнце светило, но не давало тепла.Неподалеку какой-то высокий и плотный человек разглядывал витрину. За время прогулки он уже дважды проходил мимо Римо и Цинтии.Римо потянул Цинтию за руку.– Пойдем-ка туда.Они прошли четыре квартала, и за это время Римо узнал, что дома Цинтия бывала редко, что о своей матери она ничего не знает, и что дорогой папочка чересчур мягок со слугами. Еще Римо точно узнал, что за ними следят.Так они прогуливались и беседовали. Тесно прижавшись друг к другу, они гуляли под осенними деревьями, сидели на камнях и говорили о жизни и любви. Когда стало совсем темно и холодно, они вернулись в отель, в номер Римо.– Что ты хочешь на ужин? – спросил Римо.Цинтия покрутила ручки телевизора и удобно устроилась в кресле.– Бифштекс с кровью и пиво.– Хорошо, – сказал Римо и снял трубку внутреннего телефона.Пока он заказывал ужин, Цинтия разглядывала номер, обставленный в стиле «Невыразительный двадцатый век». Несколько цветных пятен, чтобы номер хоть немного отличался от больничной палаты. Комната была оформлена среднестатистическим дизайнером-неудачником для несуществующего в природе среднестатистического человека.Цинтия подтянула колени к подбородку. С ее растрепанными волосами надо было что-то делать.Не успел Римо положить трубку, как телефон зазвонил, будто Римо нажал трубкой на кнопку звонка. Римо пожал плечами и улыбнулся Цинтии. Та улыбнулась в ответ.– Это, наверное, наши бифштексы.Римо снял трубку. Низкий голос на другом конце провода произнес:– Это мистер Кэбелл?– Да, – ответил Римо, мысленно пытаясь представить по голосу лицо его обладателя. Похоже на то, что это был их «хвост». Выходит, Фелтон охраняет свою дочь?– Мистер Кэбелл, у меня к вам важное дело. Вы не могли бы спуститься в фойе?– Нет. – Посмотрим, на что решится звонящий.– Речь идет о ваших деньгах.– Каких деньгах?– Вчера, расплачиваясь в баре, вы уронили двести долларов. Это говорит управляющий. Деньги в моем офисе.– Давайте разберемся с этим утром.– Прошу вас, давайте решим эту проблему теперь же. Мы не хотим лишней ответственности.– Управляющий, говорите?Римо понимал, что тактически его загнали в угол. Он был в комнате, вокруг – враги. Да, им удалось его прижать. Прав был Макклири, когда говорил, что на безопасную жизнь надеяться нечего. В любом случае элемент неожиданности он уже потерял. Только два дня, и он уже лишился своего основного преимущества.Римо почувствовал, как вспотела рука, сжимающая трубку. Он глубоко вздохнул, загоняя воздух во все уголки легких, внутрь и вниз, до самой диафрагмы. Ну что же… Теперь или никогда. Римо вытер ладонь о брюки. По телу пробежала волна адреналина.– Ладно, сейчас спущусь.Подойдя к встроенному шкафу, Римо достал чемодан и вынул из него свой плащ. Загородив его от Цинтии, вынул из кармана длинный металлический предмет. Специальный шприц. Внутри – пентатол. Если не сработают болевые точки, эта штука отлично развязывает язык.– Я на секунду покину тебя, меня ждут. Насчет статьи.Цинтия сделала недовольное лицо.– Наверное, это кто-то очень симпатичный. Неужели для тебя так важна несчастная статья, что ты готов бросить меня одну в такой момент?– Ну не сердясь, дорогая, – Римо попытался поцеловать ее в щеку, но Цинтия сердито отстранилась, – я скоро вернусь.– Ты можешь меня уже не застать!Римо открыл дверь.– Такова жизнь.– Иди к черту! Если не вернешься к тому временя, когда я закончу ужин, то, клянусь, я уйду!Римо послал ей воздушный поцелуй и закрыл за собой дверь. Щелкнул замок, и тут же в голове вспыхнул ослепительный свет, а зеленый ковер коридора рванулся навстречу лицу. Глава двадцать девятая Римо пришел в себя на заднем сиденье неосвещенного автомобиля. Рядом с ним, уперев в бок револьвер, сидел человек, следивший за ним сегодня. На голове у него была невыразительная шляпа, какие носят коммивояжеры. Опущенные поля затеняли лицо типичного мясника.Спереди, повернувшись к Римо, сидел худощавый человек в шляпе «Стэтсон». Виднелась толстая шея водителя. Машина стояла где-то на окраине города. Римо разглядел в темноте какие-то деревья, но ни уличных фонарей, ни освещенных окон не было видно.Римо потряс головой, не столько для того, чтобы прояснить ее, сколько чтобы показать, что он очнулся.– Ага, – сказал худощавый, – наш гость проснулся. Мистер Кэбелл, вы не представляете, насколько мы сожалеем о печальном инциденте там, в отеле. Но вы должны знать, что полы в гостиничных коридорах могут быть очень скользкими… Сейчас вам лучше?Римо притворился, что не может пошевелить даже мизинцем.Худощавый заговорил снова:– Не стану рассказывать, зачем мы вас сюда привезли, хочу только изложить кое-какие факты.Он поднес к губам сигарету. Ага, в правой руке оружия нет!– Пришлось похитить вас, мистер Кэбелл. Нас могут за это отправить на электрический стул, скажете вы?Римо моргнул.– А если мы вас убьем, то наказание будет точно таким же… Но хотим ли мы вас убить?Римо не двигался.– Нет, – сам ответил на свой вопрос худощавый, – убивать вас нам бы не хотелось. Нам хочется подарить вам две тысячи долларов.Огонек сигареты осветил улыбку на лице худощавого.– Возьмете?Римо хрипло прошептал:– Если вы так настаиваете… К тому же я уже доставил вам столько хлопот, что теперь просто неудобно будет отказываться.– Очень хорошо. Мы хотим, чтобы вы потратили эти деньги там, откуда приехали, в Лос-Анджелесе.Худощавый вынул изо рта сигарету левой рукой. И в ней не было оружия.– Отправляйтесь туда немедленно! Если вы останетесь здесь, придется вас убрать. Если хоть одна живая душа узнает о нашем разговоре, мы вас убьем. Если вы сюда вернетесь, мы вас убьем. Учтите, мы будем следить за вами еще долго и проверим, как вы соблюдаете нашу договоренность. Если вы ее нарушите, мы вас убьем. Понятно?Римо пожал плечами. Пистолет сильнее уперся в ребра. Он незаметно приподнял локоть.– Все ясно. Кроме одного.– Чего же?– Дело в том, что убивать буду я!Левый локоть ударил «мясника» по кисти, рука подхватила выбитый пистолет. Правая рука попала худощавому в точку между глазом и ухом. Левая рука прижала пистолет к верхней губе «мясника», а повернувшийся водитель получил удар ребром ладони по основанию черепа. Римо ощутил, как под рукой хрустнули кости. Так же, как хрустели деревяшки на тренировках в Фолкрофте.Возник голос Чиуна: «Плавно. Точнее, еще точнее. Прямо в цель». Римо аккуратно послал в нокаут «мясника» и скользнул на переднее сиденье. Водитель лежал головой на баранке, изо рта струилась кровь. Этот уже не очухается.Римо посмотрел на худощавого. Что это, неужели удар был неточен? Прикоснувшись кончиками пальцев к виску, Римо ощутил под кожей раздробленные кости черепа и струящуюся по скуле теплую липкую жидкость. Вот не повезло, черт побери, и этот мертв!Римо перебрался назад, где начинал приходить в себя «мясник». Взял его за руку, подождал немного, завел кисть за спину и потянул вверх. Раздался стон.– Фелтон, – шепнул Римо в ухо, напоминающее цветную капусту с торчащим пучком волос. – Фелтон. Слышал о таком?– О-о.Римо поднял завернутую за спину руку повыше.– Так кто же это?– Я не видел его, это босс Скотти.– Кто такой Скотти?– Это тот, с кем ты разговаривал. Скотиччио.– Худощавый в шляпе?– Да, да, худощавый.– Его прислал Фелтон? – Римо вывернул руку еще сильнее.– А-а-а! Господи, не надо! Да! Фелтон сказал Скотти, что боится за свою дочь, что кто-то ее преследует. Эта та девушка, с которой ты гулял. Мы должны были ее охранять.Рука поднялась еще выше.– Так. Теперь вопрос на жизнь или смерть. Кто такой Максвелл?– Что?Мышцы плеча и сустав начали поддаваться нажиму.– Максвелл.– Не знаю! Не знаю! Не знаю! Господи!Щелк! Рука мясника поднялась выше головы, а сам он без сознания завалился вперед. Римо нащупал в своем кармане шприц. Игла погнута. Черт с ней, этот тип, похоже, говорил правду.Римо взглянул на часы. С тех пор, как он закрыл за собой дверь гостиничного номера, прошло сорок минут. Значит, они не могли завезти его далеко.Римо снова перебрался на переднее сиденье в, кряхтя, перебросил назад худощавого, а потом и водителя. Оказалось, что ворочать трупы труднее, чем сделать из живого человека мертвеца. Римо вынул из замка зажигания целую связку ключей, вышел из автомобиля, который оказался «Кадиллаком», и открыл багажник. Там лежал свернутый брезент. Раю отнес брезент в салон, положил "мясника'' на лежащие тела, прикончил его, прикрыл тела брезентом и завел двигатель.Сориентировавшись, он довольно быстро нашел ведущее в город шоссе. Добравшись до отеля, Римо припарковал машину у главного входа. Полицейским сегодня повезло, по дороге ни один из них его не остановил. Римо запер автомобиль и положил в карман связку ключей. Кто знает, какую дверь удастся ими открыть? Глава тридцатая – Мерзавец! – «ласково» встретила его Цинтия, – подонок вонючий!Девичье лицо покраснело от злости. Волосы торчали во все стороны. Уперев руки в бедра, она стояла у кровати, на которой покоились отбивная, овощной салат и жареный картофель. Зеркало над тумбочкой было заляпано губной помадой. Она, должно быть, оставила ему на зеркале несколько посланий, зачеркивая предыдущие по мере изобретения еще более обидных слов и выражений, а затем решила высказать все лично.– Свинья! Бросил меня тут и отправился пьянствовать!Римо не смог удержаться и ухмыльнулся.В ответ эстетствующая воспитанница Бриарклиффа широко размахнулась, намереваясь влепить ему пощечину. Римо помимо собственной воли автоматически среагировал на удар: левая рука поставила блок под удар девушки, а правая – со сжатыми смертоносными костяшками согнутых пальцев «выстрелила» в солнечное сплетение Цинтии.– Нет! – только и успел он выкрикнуть, пытаясь отвести и хоть немного смягчить страшный удар, но полностью остановить его так и не смог. Цинтия пошатнулась. Глаза закатились. Губы раскрывшегося рта зашевелились, словно пытаясь что-то сказать. Девушка рухнула на колени. Римо подхватил ее и хотел было положить на кровать, но вовремя заметил размазанный по покрывалу ужин и аккуратно опустил ее на серый ковер.Слава Богу, он все-таки не попал ни в солнечное сплетение, ни в ребра! Но много ли надо, чтобы укокошить барышню? Она лежит без сознания и, кажется, не дышит. Римо опустился на колени и через рот стал вдыхать воздух ей в легкие, одновременно энергичными нажатиями массируя грудную клетку в области сердца. Цинтия пошевелилась. Римо выпрямился и прекратил искусственное дыхание. Пропади они пропадом, эти его рефлексы!– Дорогая, ну как ты?Она открыла глаза, глаза синие-синие. Она глубоко вздохнула. Она обняла Римо за плечи. Она приподняла голову и притянула Римо к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18