Ежедневно мы читаем в газетах о том, что тот или другой полицейский берет взятки. Забота о престарелых обернулась гигантской обираловкой. А я десяток лет превращал людей в трупы, надеясь покончить с этим безобразием!
— Как раз это мы и делаем, — сказал Смит.
— Послушайте, я же не конгрессмен, а вы не руководитель какого-нибудь государственного органа. Знаете, я и сам читаю газеты.
— То, о чем вы читаете, как раз и есть наша организация в действии. Все, о чем вы говорите, — это гной, выходящий из уже вскрытого нарыва. Никсон был отнюдь не первым президентом, который пошел на такое преступление, но он первый, кому не удалось выйти сухим из воды. Зато его преемники уже не решатся повторить что-либо подобное. Разве вам не кажется странным, что полдюжины молодцов из ЦРУ провалили элементарную кражу со взломом? Что на свет внезапно появились магнитофонные записи разговоров, о существовании которых не знал сам бывший президент? И он не сумел уничтожить эти улики? Ну и как, по-вашему, мы работаем, Римо? Все это и есть работа нашей организации.
Римо скептически поднял бровь. Смит продолжал:
— Вы видите не новые преступления, Римо. Вы видите людей, которым не удается скрыть старые грехи. Скандал с приютом для престарелых имеет более чем десятилетнюю историю. Полицейские брали взятки со времен войны Севера и Юга. Но только теперь их за это стали сажать в тюрьму. Вы видите страну, которая делает то, что не под силу никакой другой демократии. Мы очищаем наш дом.
— А как насчет безопасности на городских улицах?
— Еще небольшое усилие. Дайте нам пять лет. Только пять лет, и все наши обвинители будут вынуждены прикусить язык. Америка станет еще более сильной и прекрасной.
— Почему же я не знал обо всем этом?
— Потому что мы используем вас только в исключительных случаях. Я прибегаю к вашей помощи, когда дела идут очень плохо или не могут быть исправлены никаким другим способом.
Весь этот разговор Мастер Синанджу слушал спокойно и молча, ибо, когда западные люди говорят глупости, никакой свет разума не может рассеять мрака их невежества. И лишь когда он увидел, что собеседники пришли к состоянию полной удовлетворенности, заговорил:
— О, милостивый Смит! Как прекрасны ваши успехи! Как тверда ваша руководящая рука! Ваша империя теперь в полном порядке, и поэтому Дом Синанджу может с вечной благодарностью и постоянно вознося хвалу вам, император Смит, покинуть вас.
— Как хотите, Чиун, — сказал Смит. — Вы дали Римо прекрасные уроки, за это мы вам очень благодарны. Теперь он достаточно подготовлен и способен действовать без вас.
— А вот здесь возникает маленькая проблема, Смитти, — начал Римо, но Чиун, подняв длинный тонкий палец, остановил его.
— Милостивый император, — сказал Чиун, — этот Римо, который раньше принадлежал вам, теперь принадлежит Дому Синанджу. — Видя недоумение на лице Смита, Чиун объяснил, что, когда он начал работать с Римо, тот был всего лишь рядовым американцем. Но он так много получил от школы Синанджу, что сам стал настоящим Синанджу. Поэтому теперь он принадлежит уже не Смиту, а Дому Синанджу.
— О чем это он говорит? — спросил Смит.
— Послушайте, — сказал Римо, — допустим, вы дали мастеру горшок. Крошечный металлический горшочек.
— К тому же тусклого цвета, — вмешался Чиун. — Жалкий, никчемный, тусклый горшок.
— Мастер добавляет к нему золотую ручку и золотую крышку и целый дюйм золота снаружи.
— Мне нравится металл, который ты выбрал для украшения горшка, — сказал Чиун.
— Заткнись, папочка, — сказал Римо.
— Нет в мире благодарности, — сказал Чиун.
— И теперь у вас в руках прекрасный золотой сосуд, в котором от прежнего горшка осталось лишь немного железа.
— Осталась твоя неблагодарность, — сказал Чиун.
— Так что теперь это уже не ваш горшок, — сказал Римо.
— О чем это вы говорите? — спросил Смит.
— Гора не камешек, — сказал Чиун. — И вы не можете нарушить этот закон вселенной. Он священен.
— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, Мастер Синанджу, но мы готовы удвоить в золоте плату вашей деревне за ваши услуги. Поскольку вы считаете Римо членом Дома Синанджу, в перспективе — Мастером Синанджу, мы будем платить вашей деревне и за вас, и за него. Двойная плата за двойную службу.
— Вы не понимаете, Смитти, — сказал Римо.
— Он понимает все самым наилучшим образом, — сказал Чиун. — Слушай своего императора и узнай у него, в чем заключается твое новое задание.
Смит открыл портфель. На зерновом рынке Чикаго возникла серьезная проблема, которая может оказаться для нации более опасной, чем все прежние, которыми Римо занимался. Проблема связана с массовыми закупками зерна и распространением угрозы голода на западный мир. Даже со своей широкой сетью информаторов и компьютеров КЮРЕ оказалась не в состоянии разобраться, в чем дело. Чьи-то огромные деньги тратятся на совершенно непонятные дела.
И в районе озера Мичиган стали всплывать трупы.
Глава 3
Утреннее солнце вставало над Харборкриком, штат Пенсильвания, когда ветерок принес в автомобиль Римо запахи химических отходов из-за озера Эри. Римо объяснял Чиуну возложенную на них задачу. Этого потребовал сам Чиун, поскольку в глазах организации он был уже не просто тренером Римо. Он стал «равноправным партнером». Римо всегда изумляла способность Чиуна мгновенно усваивать самые сложные западные понятия, когда это отвечало его интересам, как, например, в случае с равноправным партнерством. Это, поспешил уточнить Чиун, означает, что Римо стал равным ему не в глазах вселенной, а только по ограниченным и смутным представлениям той западной организации, на которую они работают.
— Я понял тебя, папочка, — сказал Римо, сворачивая с асфальтового шоссе на грязную подъездную дорогу.
Римо приходилось пользоваться за рулем только боковым зеркальцем, потому что покрытые лаком деревянные сундуки Чиуна полностью загромоздили заднее сиденье машины и сделали зеркало заднего вида совершенно бесполезным для водителя, если у него не было склонности любоваться розовым драконом на ярко-голубом фоне.
— Нам нужно найти человека по имени Освальд Уиллоуби. Он брокер, специалист по товарному зерну. Он готов дать под присягой показания о том, что кто-то умышленно сбивает цены на товарной бирже. Кто-то или какая-то организация выбросила на биржу по демпинговой цене озимую пшеницу на сумму двадцать пять миллионов долларов, и как раз во время осеннего сева. В результате в этом году у нас засеяна зерновыми самая маленькая площадь за всю историю, и это когда весь мир нуждается в расширении посевов. Никто не знает, кто и зачем проводил демпинговые операции. Но из оптовых торговцев, занимавшихся массовыми продажами пшеницы, двое неизвестно почему найдены мертвыми, в озере Мичиган, а третий — Освальд Уиллоуби. Нам поручено сохранить его живым.
На мгновение Чиун задумался, потом сказал:
— Тем не менее равноправие означает равную плату для Синанджу. Хорошо, что мы можем получать большие деньги и за высокое качество, и за дешевку. Жители деревни Синанджу будут признательны за мою деловую хватку.
— Ты, видно, не понял ни слова из того, что я говорил.
— Мы должны сохранить жизнь одного человека, а затем ты сказал то, что не может быть правдой.
— То есть? — рявкнул Римо.
— Ты сказал, например, что неизвестно почему были убиты эти торговцы. Это неправда. Кому-то это известно.
— Я имел в виду, что нам неизвестно.
— О твоем невежестве я мог бы сообщить тебе, не выезжая сюда.
— Ты хоть капельку разбираешься в том, как работает рынок? А, папочка? — Римо высматривал белый каркасный домик с зеленой оградой. Рядом с дорогой протекал ручей, Римо увидел пар, поднимавшийся под лучами жаркого утреннего солнца от охладившейся за ночь воды. — Ты ведь не понял ни слова про цены и озимую пшеницу? Ладно, я объясню. Если во время сева цены на бирже высокие, фермеры засевают больше площадей. Большинство торговцев не покупает зерно для долгого хранения. Они покупают его для продажи. Покупают сейчас, чтобы продать в будущем, например, перед уборкой урожая, когда цена на зерно ожидается более высокая. Так вот, в самый разгар сева озимых кто-то купил большую партию такого, как его называют, «будущего» зерна. И тут же выбросил его по низкой цене на рынок. На целых двадцать пять миллионов долларов. Хотя это не так уж много по сравнению со всей суммой сделок, тем не менее такое внезапное и массовое предложение товара сразу сбило на него цены. И очень существенно. Операция была очень точно рассчитана. В такой ситуации фермеры не могли получить кредит для увеличения посевов, да они его и не планировали. Поэтому этой весной было собрано мало озимых, что отчасти объясняет нынешнее повышение цен на продовольствие.
— И что же? — спросил Чиун.
— Мы боимся, что положение может стать еще хуже. Поэтому нужно выяснить, кто это не пожалел потерять огромную сумму в двадцати пять миллионов долларов. А ведь сейчас в мире продовольственный кризис.
— И что вы так беспокоитесь? В деревне Синанджу хорошо знают, что такое продовольственные кризисы. Ты говоришь мне, ты смеешь говорить мне о продовольственных кризисах! Ты, воспитанный на мясе и за всю свою жизнь ни дня не голодавший!
— О господи, — простонал Римо. Он знал, что сейчас ему придется уже в который раз выслушать лекцию о Синанджу. Как из-за голода жители деревни были вынуждены бросать новорожденных младенцев в холодные воды Западно-Корейского залива. Как в Синанджу всегда не хватало еды. Как ввиду полной безысходности положения, возникла школа боевого искусства Синанджу, и как в течение столетий все Мастера Синанджу были вынуждены за деньги служить наемными убийцами у императоров и царей разных далеких стран, чтобы жителям родной деревни никогда больше не приходилось отправлять своих младенцев «вечно спать» в воды залива.
— Больше никогда, — сказал Чиун.
— С тех пор прошло больше пятнадцати столетий, — сказал Римо.
— Если мы говорим «никогда больше», значит, этого никогда больше не будет, — сказал Чиун. — Теперь это зависит и от тебя. Ты должен усвоить.
За дорогой, за малорослыми соснами с почти голыми ветками, иссеченными постоянными ветрами с озера Эри, вроде бы стукнулись друг о друга два железных котелка. Утренний воздух, от которого сиденья машины стали влажными, приглушил звук. Он был похож на слабый хлопок и вряд ли мог разбудить спавших сладким сном окрестных, жителей. Но это был выстрел.
Римо увидел, как из белого домика с зеленым забором выскочил темнокожий мужчина, торопливо засовывая что-то за пояс, подбежал к ожидавшему с невыключенным мотором розовому «Эльдорадо». Машина тронулась с места, прежде чем мужчина захлопнул дверцу, и быстро, но без визга покрышек стала набирать скорость, поднимая на дороге маленькие облачка пыли. Водитель собирался проехать слева от Римо, как и положено любой встречной машине. Но Римо занял всю проезжую часть дороги. Чиун, считавший ремни безопасности помехой и поэтому никогда не пристегивавшийся, среагировал на столкновение слабым, направленным вверх движением, так что в момент удара его легкое тело зависло в воздухе. Два длинных ногтя его правой руки уперлись в приборную доску, будто он плавно отжимался. Другая рука подхватила падающее переднее стекло. Римо остановил движение своего тела вперед, чуть оттолкнувшись локтем от руля, и, как и Мастер, оказался в состоянии свободного падения.
Римо распахнул дверцу и выскочил на дорогу еще до того, как машины замерли, бросился к «Эльдорадо», рванул дверцу и, отодвинув окровавленного человека за рулем, дернул ручной тормоз.
Вытащив из «Эльдорадо» два неподвижных тела, он увидел у негра за поясом пистолет, от которого пахло порохом недавнего выстрела. Римо послушал его сердце. Оно еще билось в последнем трепетании. Затем замерло.
С водителем дело обстояло лучше. Римо бегло осмотрел раненого. Только его обмякшее плечо свидетельствовало о переломе. Лицо его было изрезано осколками стекла и залито кровью, но эти раны опасности не представляли. Римо сунул руку под челюсть раненого и помассировал ему вены на шее. Глаза мужчины открылись.
— О-о-ох, — простонал он.
— Эй, ты, — окликнул его Римо.
— О-о-ох, — последовал новый стон. Мужчине было далеко за сорок, и лицо его носило следы борьбы с юношескими прыщами. Прыщи явно победили.
— Ты скоро умрешь, — сказал ему Римо.
— О, господи, нет, только не смерть!
— Твой приятель стрелял в Уиллоуби? В Освальда Уиллоуби?
— Его звали так?
— Да. Кто вас послал? Мне нужен врач...
— Слишком поздно. Не бери с собой грех на тот свет, — сказал Римо.
— Я не хочу умирать.
— Ты хочешь умереть без покаяния? Кто вас послал?
— Конкретно никто. Обычное заказное убийство. За пять штук. Нам сказали — дело легкое.
— Где вы получили деньги?
— Джо получил. В биллиардной «У Пита».
— Где она находится?
— В Ист-Сент-Луисе... Я был на мели... очень нуждался в деньгах... Только что потерял работу, и нигде меня не брали.
— Где находится биллиардная?
— Рядом с Дукал-стрит.
— Ничего себе.
— Биллиардную «У Пита» все знают.
— Кто дал вам деньги?
— Пит.
— Что-то мало от тебя помощи. Какой-то Пит из биллиардной «У Пита» в Ист-Сент-Луисе.
— Да. Позовите священника. Пожалуйста! Любого...
— Полежи пока здесь, — сказал Римо.
— Я умираю... Я умираю. Плечо меня доконает...
Римо осмотрел белый домик. Дверь оказалась незапертой, лишь плотно прикрытой. У убийцы хватило ума не оставлять ее настежь, так что труп, вероятно, не обнаружили бы, пока он не начал разлагаться.
«Уиллоуби, наверное, получил пулю в постели», — подумал Римо, входя в дом. Но потом увидел включенный телевизор с приглушенным звуком и немого интервьюера, задававшего неслышные вопросы и получавшего неслышные ответы. Римо понял, что Уиллоуби провел эту ночь здесь, в гостиной. Свою последнюю ночь.
В комнате стоял спертый запах виски. Уиллоуби лежал на диване, за дверью. На торце заляпанного стола перед ним была открытая бутылка «Сигрэм севен» и остаток «Милки уэй». Кожа на виске Уиллоуби была обожжена выстрелом в упор. Разлетевшийся мозг запятнал высокую спинку дивана. Зазвонил телефон. Он стоял под диваном. Римо взял трубку.
— Да-а, — ответил он, поднимая аппарат и устанавливая его на животе убитого.
— Алло, дорогой, — раздался в трубке женский голос. — Я знаю, что мне нельзя звонить тебе, но засорился мусоропровод. Оззи, он не работает со вчерашнего обеда. Я понимаю, что мне нельзя тебе звонить... но ведь придется звать мастера, да? Ладно, я его вызову... Это все цветная капуста, она забила мусоропровод. А мы ее даже не ели. Это ты любишь цветную капусту. Не знаю, почему она тебе нравится... Еще я не знаю, почему они велели тебе не давать мне номер твоего телефона. Ну, кому может повредить, что я несколько раз позвонила сюда? Ведь правильно? Кому это повредило? Оззи... ты слушаешь?
Римо хотел было ответить женщине, но пришлось бы врать, и он нажал кнопку, прекращая разговор. Трубка так и осталась снятой и издавала бесполезный непрерывный гудок.
Что он мог сказать женщине? Что ее телефонные звонки разрушили единственную защиту Уиллоуби — тайну его местонахождения? Ей и так предстояло испытать достаточно горя. К тому времени, когда гудок сменился визгливым звуком, оповещающим о неисправности телефона, Римо уже обнаружил в кухне толстую кипу бумаг. Они находились в старой коробке из-под облигаций компании «Итон Коррэсэбл». На первом листе был заголовок «Показания Освальда Уиллоуби».
Римо взял коробку с собой. Снаружи водитель розовой автомашины уже понял, что у него всего-навсего сломана кость. Он стоял, прислонившись к крылу разбитого автомобиля, зажимая здоровой рукой поврежденное плечо.
— Эй ты, оказывается, я вовсе и не при смерти. Ты, парень, мне наврал. Гнусно наврал.
— Нет, не наврал, — сказал Римо и мгновенным движением правой руки, настолько неуловимым, что, казалось, рука вообще не двинулась с места, выбросил вперед указательный палец, пробив им череп человека. Его голова резко откинулась назад, будто от удара сорвавшейся с подъемного крана чугунной бабы. Ноги его взлетели выше головы, и он молча и бесповоротно рухнул в пыль. И даже не дернулся.
Чиун, констатировав про себя, что, при всем желании, ему не к чему придраться, так как Римо выполнил прием безукоризненно, снова занялся своими сундуками. Они не пострадали. Но ведь могли и пострадать! Поэтому он не преминул указать своему ученику, что подобная небрежность при вождении автомобиля совершенно недопустима.
— Нам нужно поскорее выбраться отсюда, а твои сундуки, папочка, связывают нам руки. Может, я займусь этим делом один? — сказал Римо.
— Теперь мы равноправные партнеры. Я не только руковожу твоими тренировками, но и по приказу императора Смита выполняю вместе с тобой его задание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18