Ведь всем хорошо известно, что вы большой любитель женщин. Так что послушайте доброго совета, возвращайтесь обратно. Женщины небось уже кофе заварили, пряники достали…— Заткнись ты! — процедил Егор, пытаясь сообразить, что делать. — И если ещё раз скажешь своё «ну как же» — переломаю все остальные пальцы.— Ну как же… — начал было тот, но испуганно замолк, отодвинувшись к дверце вместе с пальцами. — Молчу, молчу…Егор понял, что его повязали со всех сторон, обложили флажками, — как волка, и ждут, когда он выбежит в единственное оставленное для него место. Но где оно, он ещё и сам не знал. На хвосте маячили работники загадочной фирмы, за окном мелькали сонные менты, пока не обращая внимание на его красавицу машину, а в голове были полный хаос и неразбериха. Куда, куда, куда? — пульсировала кровь по всему телу, отдаваясь болезненными толчками в разбитом затылке. Колесить все время по Москве, пока не поймают менты? Глупо. Сдаться и вернуться обратно к тому страшному директору, предав Светлану? Хрен с маслом! Лучше на зону, к друганам, которые не смогли, как он, отвертеться от закона и все-таки сели.— А кто уборщицу убил? — спросил он, чтобы выяснить все до конца.— Завхоз, кто же ещё? Он у нас этими делами ведает: уборка и все такое. Вы не ломайте голову зря, Егор Тимофеевич, — сочувственно проговорил мужик, — мы все продумали и предусмотрели — вам некуда деваться. Или к нам, или под суд. Выбирайте быстрее, мы не хотим, чтобы вы достались милиции. Оно, конечно, и в тюрьме вы от нас никуда не денетесь, но директор очень спешит. Кстати, вы уже обратили внимание, что ваша рубашка в крови?Егор опустил глаза и только сейчас увидел, что его вся одежда покрыта пятнами крови.— Это не ваша, не пугайтесь, — успокоил его менеджер. — Это кровь уборщицы. Да не гоните вы так, не хватало ещё попасть в аварию! И чего вы так ерепенитесь? Мы же по-хорошему с вами, а вы не понимаете. Нам ваше добровольное согласие нужно. Уж, казалось бы, все для этого делаем, сил не жалеем и средств, а вы такой неблагодарный. Ну, соглашайтесь, и свидетели тут же заявят, что видели не вас, а совсем другого человека, который вошёл после вашего отъезда. Нашим старушкам все равно, что говорить.— Так это они свидетели?!— Ну как… Конечно, — тут же поправился он. — А кто же ещё?— Солидно у вас все поставлено, — восхищённо проговорил Егор, сворачивая на Волгоградский проспект в сторону Окружной дороги.— Куда это вы направляетесь? — заволновался тот, беспокойно оглянувшись на своих хозяев в «жигуленке». — Так мы к офису не попадём.— Хочу перед смертью подышать свежим воздухом, — спокойно ответил Егор. — В городе такая гарь стоит, что и умирать противно.— Это так, — согласился мужик, успокаиваясь, — тем более что за городом вы уж точно от нас никуда не денетесь. Кстати, вы не смотрите, что у них машина старенькая, там движок мерседесовский стоит, форсированный, по спецзаказу в Германии сделанный. Вам не уйти, только время потеряете.— А я и не собираюсь. Кстати, что со Светланой?— С ней одни проблемы, — посетовал менеджер. — Спряталась у себя в квартире за бронированными дверями и сидит, как мышь, носа не высовывает. Продуктами на месяц запаслась, всех знакомых обзвонила, предупредила, что уезжает. И соседям сказала. Не подкопаешься. Хитрая девушка. — Он печально вздохнул. — Хочет дождаться, видать, пока срок выйдет… ой!Он испуганно смолк и посмотрел на него, потом опять оглянулся назад. Лицо его стало быстро бледнеть, нижняя губа задёргалась.— Что, проболтался? — злорадно воскликнул Егор, проскакивая на жёлтый свет и видя, что преследователи остановились на красный. — Ну-ка выкладывай, дружок, иначе устрою экзекуцию прямо здесь, на ходу!Несчастный сжался в комок, втянул голову в плечи и задрожал всем телом. На него было жалко смотреть. Он пробормотал:— Не могу, меня убьют. И так уже много сказал.— Так что тебе терять? — весело спросил Егор. — Скажи только, когда срок кончается, и я тебя высажу. А то убью.— Так меня все равно убьют. Только они хоть похороны оплатят, а вы — нет.— Вот сволочи! — выругался он. — Все предусмотрели! Ну ладно, не говори. Значит, когда срок выйдет — опасность исчезнет, правильно я понял? Светлана сказала, что это где-то на месяц. Значит, осталось только двадцать девять дней. Это уже лучше, чем вчера, когда было целых тридцать. Поболтаюсь где-нибудь месяцок, а потом вернусь — и все дела! — радостно поделился он с врагом.— Не выйдет, — помотал тот головой. — Вас или милиция поймает, или наши. Если в тюрьму попадёте, то не сможете вернуть девушке то, что она вам доверила, а значит, слово своё не сдержите. Вам по-всякому некуда деваться.— Ты меня уже достал. Высадить тебя, что ли? Хотя нет, милок, я тебя теперь не отпущу, ты мне как свидетель нужен. Если меня поймают, то ты всем скажешь правду про убийство.— Шутите?— А куда ты, милый, денешься? Но я тебе все потом объясню, когда нас никто слышать не будет, а пока пристегни ремень и держись. Поиграем в догонялки. Сейчас ГАИ проскочим, за Окружную выедем и посмотрим, что у них там за движок из Германии — Молодой вы ещё, наивный, сил нет, — вздохнул мужик. — Нам не до игр сейчас. Сдались бы по-хорошему, тогда бы, может, и живы, остались, и с деньгами. Зачем вы все усложняете?— Помолчи!Егор проехал мост над Окружной и помчался мимо Люберец, зная, что больше гаишников не должно быть, по крайней мере километров на двадцать вперёд. Путь был свободен. Спортивный азарт взыграл в нем, он уселся поудобнее и вдавил педаль почти до отказа. Оборотистая машина быстро набирала скорость, и вскоре он уже гнал под сто шестьдесят, обходя тяжёлые грузовики и рейсовые автобусы. Надо оторваться и где-то спрятать свидетеля. Оставалась мелочь — сделать все это «Жигуленок» третьей модели, прыгая на кочках, нёсся вслед за ними, и было похоже, что делал он это без особого напряжения. Егору нужно было умудриться убежать от них, чтобы при этом менеджер не смог сообщить им через «жучок», куда они направляются.— Господи! — воскликнул он вдруг весело. — Чего я тут ещё думаю?Менеджер повернул к нему своё бледное, изумлённое лицо и тут же получил по нему такой удар кулаком, что голова стукнулась о дверцу, и он, бесчувственный, сполз под сиденье.— Вот и ладненько, — удовлетворённо проговорил Егор, — теперь не проболтаешься. Наверное, после этого тебе первую группу инвалидности дадут. Ну что, сынки, поиграем? — крикнул он, глядя в зеркало на своих врагов в «Жигулях», и стал присматриваться к небольшим посёлкам, мелькавшим по обеим сторонам дороги. «БМВ» цепко держался за неровную дорогу, и на большой скорости его почти не трясло. Егор наслаждался быстрой ездой, как красивой женщиной — так же захватывало дух и сжималось от возбуждения сердце. Если бы не обстоятельства, он бы укатил так в свою Самару, а там бы уж точно нашёл где спрятаться и от милиции, и от преследователей. Он не знал, есть ли у них оружие, но не хотел рисковать. Свой пистолет он держал в сейфе на работе, и его уже наверняка нашли. Если те, из «Судьбы», вооружены, то сталкиваться с ними в открытую бесполезно — повяжут в момент, и не пикнешь. Нужно суметь пользоваться относительной свободой и извлечь из неё все, что можно: пока за рулём — он на коне. И тут он вспомнил про свой радиотелефон.— Болван! — только и сказал Егор сам себе, открывая бардачок и доставая из него трубку.Только в прошлую пятницу Валера буквально навязал ему этот телефон, сказав, что это нынче модно и престижно Егор тогда посмеялся над наивностью друга, закинул телефон в машину и тут же забыл про него. Но слава богу вспомнил сейчас. Он набрал Балерин домашний номер, зная, что тот раньше десяти на работе не показывается, и через минуту услышал голос приятеля.— Слушаю, — пробурчал тот недовольным сонным голосом.— Валера, братан, это я, Егор, — быстро заговорил он. Валера, словно что-то понял, уже совсем иным голосом перебил его:— Ты где, братишка? Ты что натворил? И на что тебе та лярва сдалась? Других, нормальных баб, что ли, мало? Хоть бы следы замёл…— Тебя не прослушивают? — спросил Егор.— А хрен их знает, все может быть. На всякий случай, не говори, где ты.— Окей. Слушай внимательно. Я никого не убивал и не насиловал — ты меня знаешь. Меня крупно подставили.— Кто?! Ты только намекни, мы с ними сами разберёмся, братишка.— Не могу пока, боюсь, что там все схвачено и с ментами. У меня тут один товарищ спит, его нужно будет разговорить, и он все разъяснит. Но это тоже пока невозможно. Слушай, Валер, найди фирму под названием «Судьба»…— «Судьба»?— Да, ты не ослышался. Только не лезь туда с ломом, потому что они сейчас тоже нас слышат.— Как это?— Они мне в машину «жучок» запихнули и сидят у меня на хвосте. Если ты прямо сейчас туда поедешь, то там только одни бабки старые торчат и ещё один тип. Накрой их, только смотри аккуратнее. Возьми хоть кого-нибудь из них. Они тоже к убийству причастны. Это где-то в Жулебино, но точно я не знаю. Успей попасть туда до ментов.— Все понял, братан, будь спок, все сделаем. Держись, а то без тебя мы контракт потеряем. У тебя все?— Вот ещё что, на всякий пожарный: если меня все-таки замочат эти оглоеды — запомни адрес: Суворовский бульвар, дом двадцать три, квартира четыре. Там моя знакомая живёт, Светлана. Если что, то найди её и передай, что я её люблю, лады? Но только если меня угрохают или посадят.— Все записал, Егорка. Надеюсь, менты тоже. Больше никому из наших не звони, а то засадят за укрывательство. Попытайся сам все расхлебать.— Окей, — сказал Егор и отключил телефон.Теперь на душе стало немного спокойнее. Менеджер, скотина, не врал, а жаль. Он уже проехал километров пятнадцать, пора начинать действовать. И что в Светланиной душе такого, что люди из-за неё с ума посходили? Зачем она им сдалась? Идиотская ситуация: носишь в себе такое богатство и даже не знаешь, что оно из себя представляет! Обидно, черт побери. Хорошо хоть помогла ему из той тёмной комнаты выбраться, а то бы сейчас уже бабки из его яиц небось яичницу жарили.Он сбросил скорость и свернул с Рязанской трассы на просёлочную дорогу, ведущую к стоящей неподалёку деревне. Гады, ехавшие метрах в ста за ним, сделали то же самое Егор рассчитывал на то, что в деревнях жизнь начинается рано и на улицах должны быть люди. Не станут же, в самом деле, эти придурки его убивать при свидетелях. Въехав в посёлок, он медленно повёл машину по центральной улице между старыми, облезлыми домишками. Жителей не было видно. Судя по всему, их или вообще не было, или они ещё спали. «Проклятые реформы, — подумал он со злостью. — Даже колхозники без работы остались». Он притормозил, чтобы не раздавить перебегающую через дорогу обезумевшую курицу, и тут увидел в глубине двора молодую женщину в сарафане. Она кормила гусей, а у сарая копался с разобранным мотоциклом какой-то мужик, видимо, муж. Егор не раздумывая подрулил к резному палисаднику и, не глуша мотор, вышел из машины, заметив краем глаза, что «жигуль» остановился за три дома от него и все преследователи сидят в машине.— Здрасьте! — сказал он, входя в калитку с приветливой улыбкой на лице.— Добрый день, — улыбнулась женщина, с любопытством рассматривая незнакомца.— Привет, — пробурчал мужчина, с интересом уставившись на «БМВ», сверкающий полировкой на улице. — Что скажешь?— Мне бы водички, если можно, — попросил он. — А то что-то в горле пересохло.— Да ради бога, — сказала женщина, — такого добра навалом.И ушла в дом, вытирая руки о сарафан, который, очевидно, служил одновременно и фартуком, и полотенцем, и вечерним платьем. Егор опустился перед разобранным движком мотоцикла и стал наблюдать за работой измазанного мазутом хозяина, который ковырялся в коробке передач.— Что, шестерёнка полетела? — посочувствовал он.Тот удивлённо посмотрел на него и тут же взорвался:— Какая, на хрен, шестерёнка! Тут вообще ничего целого не осталось! Заколебался уже ремонтировать этот гроб! Провалился бы он в навоз! Сгнил уже весь давно…Видать, и в самом деле мотоцикл уже порядком надоел мужику за долгие годы, проведённые над ним. А что делать? Ездить на чем-то надо. Егор вздохнул, скосил глаза на улицу, увидел, что преследователи все ещё сидят в машине, и быстро заговорил:— Хочешь, отдам тебе свою тачку? Не смотри на меня так — глаза выпадут. И рот закрой. Я вполне серьёзно. Видишь, «жигуленок» стоит у того дома через улицу? Если ты поможешь мне избавиться от них, то считай, что тачка уже твоя. Не перебивай, у меня нет времени. Поверь, такое, может, раз в жизни случается. Меня загнали в угол, и, чтобы выпутаться, я ничего не пожалею, тем более машины. Не оглядывайся ты на них!— Вот ваша водичка, пейте, — услышал он голос женщины за спиной.— Пошла ты со своей водичкой! — рявкнул на неё муж. — Изыди в хату! И цыть мне.Егор услышал, как она со вздохом выплеснула воду на землю и отошла. Он снова заговорил:— Эти люди очень опасны. Я не знаю, кто они такие. Может, прибьют тебя и твою жену, но это уже твои проблемы. Если хочешь тачку — выкрутишься. И ещё: там, в машине, спит один из них — он мне нужен живым и не должен сбежать. Но самое главное — я должен как-то смыться отсюда.Вот теперь я сказал все. Думай, голова, соображай. Цена немаленькая. Я оставлю тебе все документы и машину, потом переоформим. И даю зуб.Он видел, как мужчина жадно сглотнул слюну, не отрывая глаз от его машины, и начал что-то лихорадочно соображать, так же сидя перед ним на корточках и продолжая автоматически вертеть в руках замасленную шестерёнку. Предложение было фантастическим, дурным, нереальным, но очень заманчивым. Егор понимал, что для хозяина мотоцикла получить новенький «БМВ» последней модели все равно что стать вдруг американским президентом. Но он рассчитывал на находчивость деревенского парня и знание местности, без которых ему отсюда не выбраться.— Поклянись матерью, если она у тебя есть, — осипшим голосом попросил тот, глядя Егору в глаза.— Есть, Валентина Сергеевна зовут, в Самаре живёт. Клянусь, братишка, её жизнью и здоровьем, что не обману. Мы же с тобой русские парни, надо помогать друг другу. Ну, надумал что-нибудь?— А те козлы вооружены?— Понятия не имею. Не исключено. Но они, скорее всего, за мной погонятся. Хотя могут и вернуться за своим. Это очень сложно, но выполнимо. Помоги, богом молю.— Ладно, не молись, я все понял. Зайди в хату и сиди с Любкой, а я огородами кое-куда сгоняю.— Может, сначала тачку во двор загоним? А то как бы тот хер не проснулся. Сюда бы побольше людей собрать, тогда не рыпнутся. Сможешь?— Это Любке нужно сказать. Ладно, иди в дом. Ключи в машине?— Что, не слышишь, что мотор работает? — усмехнулся Егор, потом поднялся, лениво потянулся и медленно поднялся на крыльцо, видя, что люди из «Жигулей» все ещё сидят в машине, не зная, что он задумал.— Любка! — крикнул муж. — Выдь сюда! Женщина тут же высунулась из двери, раздираемая любопытством.— Ступай тётку Маню сюда покличь с Василием. Да скажи, мол, срочно, дело на миллион. Бегом, дура, че стала, вишь, человек ждёт?Женщина лёгкой бабочкой слетела с крыльца и метнулась в калитку, быстро перебирая сильными загорелыми ногами. Муж вытер тряпкой руки, не переставая думать о чем-то, бросил её на землю, подошёл к забору, открыл большую створку, подложил кирпич, чтобы не закрывалась, и боязливо подошёл к тихо урчащей красавице. Он уже представлял себя её хозяином, облизывая глазами полированную поверхность. «Ну и черт с ней, с тачкой, — подумал Егор, отвернувшись, — главное дело сделать, а там, глядишь, другую куплю. Выжить бы». * * * — Ты лучше сам загони, — проговорил мужик, не решившись, — не хочу сиденье пачкать.Егор быстро соскользнул с крыльца, сел за руль и, когда уже въезжал во двор, увидел, что двое — кассир и завхоз — вышли и, сложив на груди руки, наблюдают за ним. Оставшиеся в машине о чем-то спорили между собой.Заглушив мотор, он потрогал пульс у менеджера, приложив палец к сонной артерии. Тот ещё жил, но дыхание было очень слабое. Оставив его лежать, он вышел из машины.— На, держи, переоденься, — сказал Егору мужик, кидая в него рубахой со штанами. Они чистые, не бойся. А твои Любка постирает, а то от этой кровищи тошнит. Убил, что ль, кого?— Пока нет, но в ближайшее время собираюсь, — рассмеялся Егор и стал переодеваться прямо во дворе, на глазах у преследователей.— Вот и хорошо, — удовлетворённо сказал мужик, глядя на него, — а когда машину переоформлять приедешь — свои вещи и заберёшь.— Да оставь их себе, — сказал Егор, — будет в чем на новой машине ездить.Вещи пришлись Егору впору, он стал похож на деревенского рубаху-парня. Вытащив бумажник из окровавленной рубашки, он сунул его себе в карман и вдруг вспомнил:— Слушай-ка, брат, не знаю, как тебя зовут…— Николай.— Меня Егором, будем знакомы. Знаешь, ты лучше сожги все мои шмотки от греха. На них чужая кровь, которую на меня хотят повесить те подонки. Прямо сейчас сожги, пусть горят на моих глазах, чтобы душа была спокойна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20