Дескать, ничего особенного не произошло, Летун решил поживиться баксами, которые засек, когда он, Собков, рассчитывался в поездном ресторане. Пришлось убрать. Не подставлять же голову, она, мол, еще пригодится и ее хозяину, и родной, черт бы употребил ее на ужин, Службе безопасности.Не годится! Об"яснение — прозрачно, будто кисея, опытный фээсбэшник на него не клюнет, наоборот, насторожится.Лучше не задевать первым больной темы, предоставить сделать это капитану. Кратко доложить: все в норме, задание выполнено, напарник погиб. Без потерь ни одна операция не обходится. Остальное Баянову должно быть известно — наверняка, доложат. Со слов Гены.Непонятно другое. Почему генаралы-полковники решили пожертвовать «дорогостоящим» терминатором, на вербовку которого израсходовано столько сил и средств? Ответ один — соотнесли его ценность с ценностью авторитета от политики. Тот перевесил.Эх, если бы не Ксана, как бы он отыгрался на хитроумных палачах — детям, внукам заказали бы они шутить таким образом с людьми, подобными знаменитому терминатору! За свой счет похоронил бы он их на том же Новодевичьем кладбище, памятники отгрохал с нравоучительными надписями…А сейчас придется терпеть, изображать покорного слугу, честного служаку, «добровольного» раба правоохранительных органов.Было время, когда Александр переживал по поводу страшной своей «профессии», чувствовал себя этаким вампиром, сосущим кровь. После вербовки втайне радовался. Теперь нет нужды маскироваться и стыдиться, бывший преступник превратился в почти официального сотрудника ФСБ.А попал куда? В то же, протухшее мертвечиной, болото. Был киллером — им и остался. Только с ничего не говорящим добавлением словечка «государственный».Почему-то вспомнилась не по возрасту серьезная крохотуля. Уж не она ли заставляет его размышлять о гнустости своей профессии?— Плохо себя чувствуете? — участливо спросила полная дама, сидящая рядом. — Может быть — валидол?Собков терпеть не может жалельщиков любого пола и возраста, на языктак и просятся непечатные выражения. Ибо любое соболезнование расслабляет,а ему расслабляться нельзя. Впереди — напряженная встреча с «мененджером».— Спасибо. Ничего страшного. Не спится.— Вот и я тоже в самолете страдаю бессоницей, — обрадованно промурлыкала дама. Видимо, надоело ей читать всякую муру, решила развлечься беседой с симпатичным соседом. — Бабушка говорит: считай до тысячи, а мне не помогает, начинаю считать сон вообще пропадает. Глотать снотворные таблетки тоже не резон — сплошная химия… Ведь, химия? — неожиданно спросила она, вопросительно вздернув выщипанные бровки.— Всякое бывает, — неопределенно ответил Александр, думая о своем. — Как принимать.— Вы правы, до чего же правы! — невесть чему восхитилась болтливая соседка, осторожно притронувшись к локтю собеседника. Будто именно в это место заложено химическая отрава. — Проглотишь седуксен — ничего, а вот что-нибудь из наркотиков — тошнота, бурление, — стыдливо потупилась она. — Короче, один вред организму.Книжка с колен перекочевала в дамскую сумочку, голова, украшенная причудивой прической склонилась к плечу Собкова. Похоже, разговор ни о чем вот-вот перекинется на интимные откровения, опасливо подумал Александр. Нет, он не был святошей, скорее, наоборот, с радостью предавался любовным играм, находя в них либо отдохновение от житейских неурядиц, либо испытанный способ поковыряться в душе и в голове излишне доверчиых женщин. Но сейчас не существовало ни того, ни другого.— … мы с вами — не мальчик и девочка, повидали жизнь. И внешне, и изнутри. Я уже дважды побывала замужем, возможно рискну в третий раз. Вы, конечно, женаты? — Уж не рассчитывает ли перезрелая бабенка затащить случайного знакомого в остывшую от двух первых мужей постель? Помолчала, ожидая ответа на прямо заданный опасный вопрос. Не дождалась и продолжила.— Поэтому можем говорить откровенно. Вдруг моя бессоница связана… сами знаете, с чем… Природа дает знать о себе, я ведь еще не старуха. А нынешние отношения полов до того безнравственны, что нередко возникают сомнения — нужно ли рисковать? Хорошо еще, два первых замужества обошлись без детей, — головка почти легла на плечо собеседника. Невольно он заглянул в обширное декольте. И не увидел ничего нового, тем более, эстетически приятного. — Вдруг третий муж окажется алкашем или замаскированным психом? Родишь от него психически ненормального ребенка — намаешься… Как вы считаете?Вот— вот потребует пред"явить справку из психушки. Эх, если бы не Ксана, напросился бы он к бабушке в гости, завалил прямо на пол и без медицинских заключений наглядно продемонстрировал физическое и психическое здоровье. Заодно выбросил бы из головы память об убитом кандидате в губернаторы, о пристреленном Летуне, о предстоящей разборке с Баяновым, даже о своем полулегальном положении государственного киллера.Раскрасневшаяся, то ли от стыдливости, то ли от желания, дамочка вопросительно глядела на соседа. Ее руки нервно ощупывали дамскую сумочку, в декольте волнующе подрагивали вялые груди, плотно сжатые колени заманчиво шевелились.— Женщина должна быть осторожной, — избрал Александр безболезненный вариант ответа. — Прежде чем выходить замуж, тщательно проверить партнера.— Вы так считаете? А как может проверить мужчину беззащитная, наивная, верящее в святость брака, женщина?Лечь под него, едва не выкрикнул Собков. Тогда сразу все станет ясным и понятным.Вдруг он насторожился. Не может быть женщина настолько глупой, похоже, она разыгрывает заранее продуманную роль. С какой целью? Вдруг — еще один сотрудник Службы безопасности? Или — бандитская подстилка? Получила задание проверить российского терминатора.Собков притворился спящим. Соседка разочарованно вздохнула и снова занялась отложенной книгой.В московском аэропорту киллера встретили. Конечно, не сам «мененджер» — его шестерка. Этого человека он никогда не видел, но предчувствие не обмануло — широколицый парень встречает именно его.Спускаясь вслед за соседкой по трапу, Собков старался перехватить взгляды, которыми обменяются «пастухи»: отработавший свое и приступающий к слежке. Ничего подобного не заметил: либо профессионалы обвели его вокруг пальца, либо все его подозрения — плод разыгравшейся фантазии.— Владимир Сергеевич?Голос широколицего парняги будто провялен в каминной трубе. Глаза полузакрыты. Весь его вид подчеркивает: мне до фени твои проблемы, доставлю в указанное место и отвалю, сам разбирайся.— Вы не ошиблись…— Прошу — в машину. Вас ожидают.Вот это уже ни к чему, с досадой подумал Собков. С большим удовольствием он сейчас поехал бы в Куликово, где уже беспокоится Ксана. Прижать к себе дрожащее тело девушки, с наслаждением вдохнуть аромат ее любимых духов, осторожно, ласкающе обцеловать пухлые губки, нежную шейку. Вместо этого предстоит разборка с Баяновым, тяжелая, с непредсказуемыми последствиями.А любвеобильная соседка по креслу, вместо того, чтобы пройти в поданный автробус, застыла, переводя восторженный взгляд с нового знакомого на встречающего его парня. Будто давала понять, что ею зафиксировано и должным образом оценено высокое положение перспективного мужика, что это его положение обязательно будет учтено при следующей встрече.Играла она мастерски и все же допустила ошибку. Едва заметно, подмигнула широколицему. Даже не подмигнула — с"узила левый глаз. Если бы Собков не был настороже — ни за что бы не заметил. Пост сдал, пост принял.Значит, старая мымра свое отработала, на нее можно не обращать внимание. Теперь держать под прицелом баяновскую шестерку. По дороге постараться разговорить его, вызвать если не на полную откровенность, то хотя бы на частичную.— Я вам позвоню, — пообещал Александр, галантно целуя надушеннуюручку. — Действительно, нам есть о чем поговорить.Широколицый равнодушно смотрел в сторону авиавокзала…Встреча с капитаном состоялась в новой конспиративке, не в той, где они раньше встречались. А вот невыветриваемый запах табачного дыма, скудная обстановка — та же самая.— С приездом, дорогой, — скупо улыбнулся Баянов. — Рад видеть.Он удобно устроился за столом, покрытым цветастой скатертью, выложил перед собой блокнот, которым никогда не пользовался. скромную ручку китайского производства. Машинально протер дурацкое пенсне и снова водрузил его на интеллигентный нос.— Не могу ответить тем же, — недовольно пробурчал «Голубев»,усаживаясь напротив. Древняя воинская заповедь: лучшая защита — нападение.— Честно признаюсь, мне надоели наглые слежки. То сажаете рядом какого-то худосочного дегенерата, обнимающего нищий дипломат, то подсовываете самую настоящую лярву. Мало того, Летун перед смертью признался…— Стоп! — прихлопнул ладонью по блокноту капитан. Будто пришиб нахальную муху. — О Летуне поговорим позже… А ты как думал, терминатор, тебя станут шоколадом кормить, коньячком отпаивать, да? Учти — следили и еще долго будем следить. Полного доверия ты еще не заслужил… Как ты выразился — «дегенерат»? Здорово припечатал, ничего не скажешь. А из тела этого самого худосочного парня врачи недавно извлекли четыре бандитских пули. Может быть их послали такие, как ты… Говоришь, лярву тебе подсунули? Тут ты маху дал, психолог, не было в самолете наших сотрудниц. Понял? А если бы и были — терпи, не возникай!Слова — полновесные пощечины, отвешивались то справа, то слева, лицо знаменитого терминатора горело от этих оплеух, он гневно морщился. А вот возражений не находил. Да и что можно возразить, если «мененджер» прав? И еще одно останавливало — выражение лица капитана. Прежде всего, оно не соответствовало презрительным высказываниям. Капитана давила какая-то боль.— Теперь о Летуне. Признаюсь, получил он задание устранить тебя после ликвидации Проколина. Такое решение приняло начальство. Каюсь, не возражал, не пытался настоять на своем. Ведь любые мои возражения — легкий порыв ветра против скалы. Но про себя подумал: ничего у Крылина не получится, терминатор не тот человек, которого можно свалить предательским выстрелом в спину. Так и вышло… Читай, — бросил он перед киллером стопку газет.Ничего не скажешь, расстарались журналисты, подумал Собков, разглядывая снимок знакомой комнаты с лежащим возле окна мертвым Летуном. И комментарий подходящий: киллер либо по неизвестным причинам покончил с собой, либо ему «помог» кто-то второй, скорее всего напарник. Преступник скрылся, возбуждено уголовное дело, ведется следствие.Заштампованные, вылинявшие от частого применения выражения. Сколько их уже возбужденных дел, сколько времени «ведутся следствия»!— Понятно, — Александр отодвинул стопку газет, вопросительно прищурился. — Что делать дальше?Капитан поставил на стол две стопки, бережно, стараясь не пролить ни капли, заполнил их коньяком. Прикоснулся донышком своей рюмки к рюмке Александра. Звона не получилось — будто не стекляшки столкнулись, а два куска дерева.— Забудем?Отказаться от просимого прощения, подняться и уйти? А что это даст? Очередной виток напряженности, опасность для Ксаны и для него самого? Бодаться со службой безопасности — самому себе стрелять в голову.— Забудем.— Вот и хорошо, вот и ладно, — оживился Баянов. — Тогда — отдыхай. Понадобишься — дам знать. Заодно познакомься с Щедрым и Доской. Кого дать тебе вместо Граба и Летуна — подумаем.— Каким бы подонком не был ваш Граб, но, честно говоря, мне жаль его,— коротко ответил Владимир и замолчал. Предстоит более серьезный разговор, нужно отделить его от беседы о вонючем гомике. — Что касается пополнения группы — у меня имеются кой-какие сображения…— Понятно… Вернее — непонятно… Выкладывай.— Ничего особенного. Прошу вытащить с Дальнего Востока старшего лейтенанта Викова и его жену. Классные боевики, отличные дружаны.Губы капитана растянулись в насмешливой улыбке, но горькое выражение в глазах не пропало, выросло еще больше.— Старлей — понятное дело, я тоже слышал о нем. Вчера даже по телефону говорил. О твоих «подвигах». А его жена — с какого боку-припеку?Стараясь не сорваться на восторженный тон, Александр кратко нарисовал образ женщины-снайпера. Навскидку из карабина, и без того тяжелого для женских рук, попасть на расстоянии почти сто метров в мужика, готового выстрелить — достаточная характеристика.— Буду думать… Все?— Нет, еще одна малость… Скажи, Коля, что гнетет тебя, какая зараза гложет?Недопустимая между боссом и его агентом фамильярность на этот раз не удивила Баянова, не ущемила его самолюбие. Он долго молчал, бесцельно передвигая по столу массивную пепельницу. Будто от ее положения что-то зависит.— Отгадал, Саша. Гложет… Сын исчез, думаю — похитили. Жена — в больнице с обширным инфарктом. Не вынесла исчезновения Петьки. Врачи говорят: вряд ли выкарабкается… Вот и все мои болячки…— Давно исчез сын?— Две недели прошло. Ни телефонных звонков, ни маляв о выкупе. Боюсь, произошло непоправимое…— Чего же ты, дура мамина, все это время молчал? Чем стрелять в Проколина, я занялся бы поисками…— Что ты можешь сделать? — обреченно перебил Баянов. — Наши ребята во всю работают, уголовный розыск пашет, московская милиция поставлена на рога… Все впустую. Петька будто провалился сквозь землю…— Нашел кому верить — ментам! У меня в Москве имеются надежные кореши… Попробую через них выйти на похитителей. Думаю — получится. Только разреши задействовать Щедрого и Доску. Втроем город перевернем, область перекопаем.Несколько долгих минут капитан изучал физиономию киллера. Будто пытался прочесть на ней — действительно ли тот уверен в успехе либо хочет ободрить упавшего духом босса?— Попробуй, — тихо разрешил он… Глава 15 Собков не набивал себе цену, он действительно знал одного человека, который держал в голове всю картотеку современного криминального мира. Чистый русак, невесть по какой причине получивший кликуху Мурат, был ничем непримечательным пенсионером, каких в России миллионы, проживал в скромном домишке на Бульварном кольце столицы, не имел ни жены, ни детей.Знаменитый киллер никогда не искал заказчиков — они искали его. Заключение договоров, определение суммы гонорара, поиск помощников, оборудование позиции, подготовка путей отхода — все эти мелочи лежали на «диспетчере». Обязанность самого терминатора единственная — выстрел. В горло. Никаких контрольных или — проверочных. С гарантией. «Диспетчеров» приходилось менять. Они не просто воровали — нагло хапали. Приходилось «увольнять». Иногда — наказывать. Нередко — безошибочным выстрелом.Единственный человек, с которым киллер проработал несколько лет и расстался по его собственному желанию, и был Мурат.Уволившись, дедок занялся своим бизнесом. Не менее доходным, чем бизнес диспетчера. Создал огромную картотеку, в которой сосредоточил данные о преступном мире российской столицы. Включая компроматы, адреса королей и их любовниц, пристрастия, привычки, даже маршруты передвижения. Сбывал их знакомым авторитетам по умопомрачительным ценам.Постепенно слухи о всезнающем дедке расползлись по криминальному миру. Количество желающих поживиться полезной информацией резко возросло. С одной стороны, хорошо, с другой — опасно. Как там не говори, слава — оружие слишком уж острое — порезаться недолго. Поблуждает слушок между воюющими друг с другом авторитетами и проскользнет в уголовку. Правда, любознательные менты тоже навещали Мурата. Но ведь имелись и другие, более честные.— А мне дорогостоящие сведения отвалишь бесплатно? — с легкой насмешкой спросил как-то Собков во время случайной встречи. — Неужели не заслужил?Мурат невежливо помотал головой. Будто подергал за ниточку, ведущую к воздушному шарику. Ехидно ухмыльнулся.— Заслужил, конечное дело. Вот только имеется одна заковыка. Для такого, как ты, клевать на халяву западло. Потому возьму по прейскуранту. О вонючем Туркмене — бесплатно. Отправишь его на адову сковороду — еще и приплачу. О Гондоне сам все знаешь. О других при необходимости побазарим.Посмеялись, оприходовали по сто граммулечек и разошлись.Обычно, расставаясь с помощниками и диспетчерами, Собков выбрасывал их из головы. А вот номер телефона Мурата не выбросил и не забыл. Сохранился он в потаенной записной книжке, которую киллер берег, как зеницу ока.Распрощавшись с «мененджером», Александр не воспользовался предложенной машиной. Все еще жила память о «волге с начинкой». Лучше воспользоваться автобусом. Медленно, зато безопасно. Вдруг, оскандалившись в Светлогорске, хитроумные сыскари порешат повторить фокус в Москве?Когда Александр вошел в прихожую, Ксана бросилась ему на шею. Прильнула всем телом, спрятала разгоревшееся лицо на груди и застыла. Мигом благое намерение немедля найти Мурата испарились, во рту пересохло, рука сама собой опустилась на девичье бедро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60