Чувствуя, что их воображение не в силах справиться с таким нагромождением понятий, они, не мудрствуя лукаво, одним прыжком вернулись к первичной причине и назвали ее универсальной или первопричиной, относительно которой все частные причины являются следствиями и которая сама по себе есть следствие, вообще не имеющее причины.
Таким образом, Жюльетта, появился Бог, придуманный людьми, вот что стало плодом их измученного воображения вкупе с извращенной фантазией. Нанизывая один софизм на другой, люди умудрились сотворить этот грандиозный призрак, и, вспомнив определение, которое я только что дала, ты поймешь, что призрак этот, отличающийся чисто объективным существованием, может гнездиться лишь в головах обманутых и загипнотизированных им людей, поэтому его можно свести к простому следствию хаоса в их воспаленном мозгу. И все-таки давай посмотрим внимательно на этого Бога смертных, на это чудовище, придуманное людьми, которые ради него пролили моря крови в своих храмах.
Если, – продолжала мадам Дельбена, – я так подробно остановилась на главных различиях между реальными и объективными существованиями, так это потому, дорогая моя, что чувствую настоятельнейшую необходимость продемонстрировать тебе самые разные точки зрения на этот предмет и хочу, чтобы ты поняла, что люди склонны приписывать реальное существование очень многим вещам, которые существуют не более, чем предположительно. И вот продукт этого предположительного существования люди назвали именем Бога. Если бы ложные выводы были единственным результатом подобных умственных упражнений, можно было бы махнуть рукой на это безвредное занятие, но, к сожалению, дело этим не ограничивается: воображение подогревается все сильнее, развивается привычка, и вот уже начинают считать реальным то, что есть лишь призрачный плод нашей слабости. Появляется убеждение в том, что именно воля этой химерической субстанции служит причиной всего, что выпадает нам в жизни, и изыскиваются все новые средства ублажать ее. Давай же поразмыслим здраво и, прежде чем решать вопрос о принятии или непринятии Бога, тщательно рассмотрим все сказанное выше, чтобы ты окончательно поняла, что поскольку сама мысль о Боге может прийти нам в голову лишь через посредство объекта, она ничего не может породить кроме иллюзий и химер.
Несмотря на всю свою софистику тупые приверженцы божественного пугала пока не могут сказать в свое оправдание ничего умного кроме того, что нет следствия без причины. Но коль скоро речь заходит о причинах, следовало бы отослать их назад к самой первой извечной причине, к универсальной причине всех частных и последующих причин, к исходной, созидательной и самосозидающей причине, не зависящей ни от какой другой. Допустим, мы неверно понимаем связь, последовательность и движение всех причин, но незнание одного факта никогда не служит достаточным основанием для установления, а затем возведения в объект веры другого факта. Те, кто хочет убедить нас в существовании своего отвратительного Бога, имеют наглость заявлять, что поскольку невозможно определить истинный источник бесконечной череды причин и следствий, мы непременно должны придумать универсальную причину. Какой блестящий пример пустопорожней болтовни! Разве не лучше было бы допустить факт незнания вместо того, чтобы впадать в абсурд, и разве принятие этого абсурда стало доказательством его реальности! Пусть идиоты сколько угодно барахтаются в своих тупых рассуждениях, но умный человек рискует разбиться о скалы, если направит свой корабль в эту призрачную гавань.
Однако давай поговорим о том вампире, которого наши оппоненты полагают своим творцом. В этой связи я хочу спросить их, имеют ли законы, правила и воля, посредством коих Бог управляет людьми, человеческую природу, может ли он в одних и тех же обстоятельствах захотеть или не захотеть чего-нибудь, может ли какая-то вещь нравиться или не нравиться ему, остаются ли неизменными его чувства, нерушим ли его план. Если он подчиняется закону, тогда его функция сводится к простому исполнительству, тогда он следует чьим-то указаниям и не может быть независимым. А если за ним стоит неизменный закон, то в чем он заключается? Отличен он от самого Бога или же заключен в нем? Если же, с другой стороны, это Верховное Существо может менять свои чувства и желания по своей собственной воле, мне хотелось бы знать, для чего он это делает. Разумеется, у него должен иметься какой-то мотив для их изменения, мотив, намного более веский, нежели любой из тех, что движут нами, так как Бог превосходит нас как по мудрости, так и по осмотрительности; так можно ли представить себе этот мотив, не умаляя величия самого Бога? Пойдем дальше: если Бог знает заранее, что ему придется изменить свой план, почему же, раз он всемогущий и может делать все, что захочет, он не устроил дело таким образом, чтобы избежать необходимости такого изменения, которое всегда требует определенных усилий и доказывает его слабость? А если ему не известно, что будет дальше, какой же он всемогущий, что даже не в состоянии предвидеть свои будущие действия? Если же он все-таки обладает даром предвидения – как следовало бы предположить, – тогда все уже предопределено заранее независимо от его воли; тогда какой закон руководит им? Где он, этот закон? Как он проявляет себя?
Если твой Бог не свободен, если вынужден подчиняться управляющему им закону, тогда он сводится к чему-то вроде судьбы или случайности, которых не трогают клятвы, не смягчают молитвы, не ублажают дары и которыми лучше всего пренебречь, а не пытаться безуспешно умолять их.
Но если твой обожаемый Бог – опасный, порочный и жестокий тип и скрывает от людей то, что им надо для счастья, значит, цель его не в том, чтобы сделать их счастливыми, и он совсем не любит их; таким образом, его нельзя назвать ни справедливым, ни добрым. По моему мнению Бог не должен желать человеку ничего плохого, а человек не может уважать законы, которые тиранят его или же неизвестны или непознаваемы для него.
Более того, этот подлый Бот ненавидит человека за то, что тот не ведает того, чему его не научили; он наказывает человека за нарушение какого-то неведомого закона, за его наклонности и вкусы, которые тот мог получить только от своего спасителя. Ах, Жюльетта! – воскликнула вдруг моя наставница. – Можно ли воспринимать этого жестокого и коварного Бога иначе, чем деспота, варвара, чудовище, которому я обязана всем порочным, всем низменным и извращенным, что возбуждают во мне мои моральные свойства!
И даже если бы мне представили доказательства существования Бога, даже если бы им удалось убедить меня в том, что он диктует законы и назначает неких избранных сообщать их простым смертным, если бы мне показали, что в отношениях человека и Бога царит абсолютная гармония и постоянство, – даже тогда ничто не убедило бы меня в том, что я обязана благодарить его за все его дела, ибо, если он не добр ко мне, значит, вводит меня во грех, и мой разум, который он же мне и дал, не может предохранить меня от греха, ибо – и это вполне логично! – он даровал мне способность мыслить для того лишь, чтобы посредством сего предательского инструмента я все глубже и глубже увязала в грехе и заблуждении.
Однако продолжим. И теперь я спрошу вас, деистов, каким образом этот Бог, чье существование я готова допустить на минуту, собирается поступить с теми, кто не знает его законов? Если он наказывает неистребимое невежество тех, кому его законы не были объявлены, он несправедлив, а если он не в состоянии научить их, он бессилен.
Нет никакого сомнения в том, что объявление законов вечности должно нести на себе печать Бога, от которого они исходят. Мы по горло сыты такими объявлениями, но какое из них отмечено неоспоримым знаком подлинности? Ведь сама религия отвергает и уничтожает своего творца Бога, и мне интересно, что станет с этой религией, когда Бог… ее основатель, останется только в вывороченных набекрень мозгах недоумков?
Неважно, реальны или иллюзорны человеческие знания, истинны они или фальшивы, потому что это почти совсем не имеет отношения к человеческому счастью, ко к религии имеет самое непосредственное. Едва человек поддастся внушению, религиозному гипнозу, как тут же начинает страстно верить, –что привидения, кишащие у него в голове, существуют на самом деле, и с этого момента утрачивается чувство реальности, С каждым днем появляются все новые и новые поводы для страха, с каждым часом страх этот усиливается – таковы следствия, которые производит в нашей душе пагубная идея Бога. Она приводит к самым удручающим несчастьям в жизни человека, именно она лишает его величайших удовольствий, и он всю свою жизнь боится не угодить отвратительному созданию своего больного воображения. Поэтому ты, малышка, должна, как можно скорее, избавиться от страхов, которые внушает тебе это пугало. А чтобы обрести свободу, отбрось все сомнения, подними свою красивую ножку и разотри идола в порошок.
Идея божества, которую священники усердно вдалбливают в наши головы, – это, если сказать точнее, идея универсальной причины, и для нее любая другая причина является следствием. Дураки, на которых всегда рассчитывали самозванцы, полагают, что такая причина существует, и существует, очевидно, отдельно от частных следствий, производимых ею, как будто форму тела можно отделить от этого тела, как будто, если белизна служит одним из свойств снега, это свойство можно соскоблить с самого снега. Но ведь свойство или состояние предмета нельзя отделить от самого предмета, значит, твой Бог – всего лишь одно из состояний материи, которая по самой своей сути находится в вечном движении, и это движение, которое, как ты считаешь, можно отделить от материи, эта присущая ей энергия и есть твой Бог. Теперь ты, смиренная мышка с блошиными мозгами, посмотри внимательно на этого августейшего идола, который сотворил тебя по своему образу и подобию, и подумай, какого почтения он заслуживает.
Мудрецы, считающие, что первопричина способна дать лишь первый толчок, и оставляющие за человеческим разумом право на самоутверждение, смело ограничивают эту причину и, начисто отметая вопрос об ее универсальности, низводят ее до самой ничтожной вещи в Природе, к простейшей функции поддерживать материю в движении. Но ведь в Природе все взаимосвязано: например, чувства и мысли побуждают движения в теле, а эти движения возбуждают ощущения в душе – все это так, но в этом нет ничего, что могло бы породить религиозный экстаз; восприятие объектов зависит только от того, готовы ли мы воспринять их – и совпадает ли это с процессами, происходящими в наших органах. Таким образом, причина этих процессов и есть причина наших желаний и чувств. Если же эта причина ничего не знает и не подозревает о процессах, которые сама в нас порождает, тогда зачем нужен такой немощный Бог? А если он и знает, тогда он – соучастник этих процессов и творит их по своей воле; если, зная это, он поступает так не по своей воле, значит, он вынужден делать то, чего не хочет, и тогда есть нечто, что сильнее его, раз он подчиняется высшим законам. Если наша воля всегда выражает себя в движениях, жестах или импульсах, выходит, Бог поощряет наши желания и санкционирует то, что мы делаем по приказу своего желания; выходит, Бог пребывает в руке убийцы, в факеле поджигателя, во влагалище шлюхи. Ты можешь сказать в его оправдание, что Богу стыдно за все эти гнусные дела. Но тогда это ничтожный измученный божок, более слабый, чем мы, вынужденный повиноваться нам и нашим желаниям. Следовательно, вопреки всему, что нагородили по этому поводу, надо прямо заявить, что универсальной причины не существует, а если кто-то просто не может жить без нее, придется допустить, что Бог согласен со всем происходящим с нами, что он и не хочет ничего иного; придется также признать, что это насквозь фальшивое существо не может ни ненавидеть, ни любить никого из тех, кого он сотворил, так как все они подчиняются ему в одинаковой мере, следовательно, такие слова, как «наказание», «вознаграждение», «заповедь», «запрет», «порядок» и «беспорядок» – всего лишь аллегорические термины, случайно попавшие в сферу человеческих дел и событий.
Теперь обрати внимание на следующий факт: как только человек, разочаровавшись, перестает считать Бога добрым существом, существом, любящим людей, ему может прийти в голову, что Бог его обманывает. Даже если признать подлинность всех тех чудес, на которых основана вся система и которые только подтверждают несправедливость и бесчеловечность Бога, и тогда у нас не будет уверенности в том, что при самом строгом соблюдении всех заповедей нам удастся заслужить его благосклонность. Если он не наказывает тех, кто нарушает освященный им закон, соблюдать его не имеет никакого смысла, а когда соблюдение божьего закона сопряжено со страданиями и тяготами, мы видим, что Бог и бесполезен и зол, посему я опять спрашиваю тебя, достойно ли высших почестей такое существо? Я не говорю уже о том, что заповеди его вообще соблюдать не стоит – настолько они абсурдны и противоречат здравому смыслу, они вредны для нашей нравственности, они приносят физические страдания, сами законодатели, твердящие об этих законах, нарушают их днем и ночью, а если на земле и есть люди, которые, на первый взгляд, искренне уважают божий закон, надо просто проверить их умственные способности. Перейдем к факту, обычно выдвигаемому как доказательство невероятного нагромождения тайн и недомолвок, – я имею в виду рождение нашего смехотворного божества. Здесь все покоится на зыбком фундаменте непонятных и противоречивых измышлений, которые, как будто нарочно, созданы для того, чтобы их осмеял любой, даже самый недалекий оппонент.
Можно со всей очевидностью заявить: из всех религий, сооруженных человечеством, нет ни единой, которая могла бы на законном основании претендовать на свое превосходство над остальными; нет ни одной, которая не была бы напичкана баснями, окутана ложью, переполнена извращениями; ни одной, не сопряженной с самыми большими опасностями, стоящими бок о бок с самыми вопиющими противоречиями. Безумцы стараются оправдать эти выдумки, для чего призывают на помощь чудеса, и в результате образуется замкнутый круг: сегодня чудо доказывает истинность религии, а минуту назад религия доказывала подлинность чуда. Причем чудеса требуются не только нашей религии – они нужны им всем, без исключения; чудеса упоминаются в любом священном тексте, на каждой странице. У Леды был прекрасный лебедь, в пику ей Мария употребляла для той же цели голубя.
Словом, если даже допустить истинность этих чудес, напрашивается очевидный вывод: Бог творил их в интересах как истинных, так и ложных религий; в этом случае он непоследовательно равнодушен и к заблуждениям и к истине. Удивительно, что каждая секта твердо убеждена, по примеру своих соперников, в реальности признаваемых ею чудес. Если все эти чудеса ложные, придется признать, что целые нации поверили в фикцию, что же до их подлинности, безусловная вера народа еще ничего не доказывает. Но ни один из упоминаемых в Писании фактов нельзя доказать иначе, как только убеждением тех, кто в них уже поверил, следовательно, нет ни одного, твердо доказанного, и поскольку вся эта небывальщина представляет собой единственное средство, которое помогает нам поверить в религию, мы должны признать, что ни одна из них не основана на доказанных фактах и что следует относиться к ним как к игре фантазии, обмана, лжи и пренебрежении к разуму.
– Однако, – наконец, смогла вставить я, – если это не Бог и не религия, тогда что же движет вселенной?
– Милая девочка, – отвечала мадам Дельбена, – вселенная движется и живет сама по себе; достаточно вечных законов Природы, без всякой первопричины или первичного толчка чтобы появилось все, что есть вокруг нас, и все, что мы знаем; бесконечное движение материи все объясняет, зачем же придумывать двигатель для того, что и без этого находится в постоянном движении? Вселенная – это скопище самых непохожих друг на друга субстанций, которые взаимодействуют друг на друга и действуют друг против друга; нет ни начала, ни конца, ни застывших границ – вселенная мне видится как нескончаемый переход от одного состояния к другому, в нем есть лишь отдельные элементы, которые меняются, но за всем этим я не вижу никакой универсальной причины, которая была бы отлична от вселенной и давала бы ей жизнь, обеспечивая изменения в отдельных, составляющих ее элементах. На мой взгляд – и я уверена в этом абсолютно! – дело обстоит именно так, как я тебе показала. Не надо расстраиваться, если мы не найдем никакой замены химерам, самое главное – не делать причиной чего-то такого, что мы не понимаем, нечто, что мы понимаем еще того меньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80