Но вот с ним она почему-то соблюдала дистанцию и со всякими лазурными берегами к нему не приставала.
В подвал спускались гуськом, первым шел Петр, поскольку заржавевший замок двери поддавался далеко не каждому. Ночной дождь оставил у входа изрядную лужу, и если бы не кирпичи, предусмотрительно уложенные посреди нее, черпать бы всем троим воду туфлями.
– Через полчасика ко мне явится директор фирмы «Бриз», пропустишь, – распорядился Лехман, прежде чем скрыться с оживленно кудахчущей Юлечкой в своем кабинете.
Она, когда туда заходит, наверное, сразу ложится на стол и раздевается, подумал Петр. Нет, сначала все-таки раздевается, иначе не сподручно. Представив себе, какие неудобства терпит из-за секретарши старенький шеф со своей почти негнущейся рукой, Петр неодобрительно вздохнул и стал прохаживаться по длинному коридору, жалея, что забыл купить сборник анекдотов или журнал с веселыми эротическими картинками. В приличных фирмах, где ему порой приходилось бывать с Лехманом по долгу службы, охранники на входе смотрели телевизор, но от шефа глупо было ждать подобной щедрости. И это было лишним поводом снова мысленно укорить его за скупость.
Немного развлек Петра визит полноватого директора «Бриза», с которым удалось перекинуться парой фраз. Выходя из подвала, он помахал Петру ручкой и наградил его приветливой улыбкой. Пустяк, а приятно.
Лехман, возникший в коридоре вскоре после того, как посетитель удалился, напротив, выглядел озабоченным и почему-то до крайности взвинченным.
– Сейчас выезжаем в аэропорт, – предупредил он. – Помоги Юле донести вещи.
– Так рано в аэропорт? – изумился Петр. – Больше двух часов до вылета.
– Это хорошо, что ты ориентируешься во времени, – процедил Лехман, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик. – Но я нанимал тебя не для этого.
Юлечка, выглянувшая из-за плеча шефа, обидно захихикала, подпортив Петино настроение еще сильнее. Помада вокруг губ, как всегда, размазана, рожица самодовольная, как у гульнувшей мартовской кошки. Тьфу, смотреть противно! Насупив светлые брови, Петр решил про себя, что в следующий раз, когда нахальная секретарша вздумает потереться о него задом, ей ничего не обломится.
После того как все расселись по своим местам и «шестерка» тронулась с места, с шипением рассекая дождевую воду, скопившуюся во дворе, Лехман выглядел уже вполне добродушным и довольным жизнью. Серый чемоданчик снова покоился у него на коленях.
– Ты, Петя, – говорил Лехман, посасывая белую сигаретку, – как проводишь нас, машину оставь на платной стоянке, я тебе денег дам, чтобы уплатил за два месяца вперед.
– Два месяца? – озадачился Петр. – Но вы же сказали, что завтра вернетесь…
– Предусмотрительность – вот отличительная черта настоящего бизнесмена, – наставительно сказал шеф. – Лучше перестраховаться, чем недостраховаться. Семь раз отмерь, один раз отрежь. Что посеешь, то и пожнешь, а что припасешь, то и пососешь… Ну, ты у меня парень сообразительный, должен понимать, что к чему.
Пришлось Петру сделать вид, что он действительно понимает туманные речи шефа. Того порой заносило, и тогда, чтобы не выводить его из себя, следовало посильнее оттопыривать нижнюю губу, кивать с умным видом да помалкивать. С таким проникновенным выражением лица Петр и гнал машину по городу, внюхиваясь в едва уловимый аромат шампанского, витавший в салоне, и слушая продолжение инструкций:
– Если вдруг по какой-то причине мы с Юлей в Москве задержимся, ты попусту в офисе не отирайся, по домам нас тоже не ищи. Просто сиди и жди. Я сам тебя найду.
Петр снова глубокомысленно кивнул, но потом спохватился и напомнил:
– Вы зарплату за прошлый месяц обещали, Михаил Иосифович. Матушка пишет, лекарства у нее уже почти на исходе. И потом это… с продуктами у меня уже туговато.
– Денег пока нет, – поскучнел Лехман, выбив пальцами раздраженную дробь из своего чемоданчика. – А насчет продуктов… – Он обернулся назад и спросил у секретарши: – Юлечка, ты тормозок в дорогу случайно не прихватила?
– А как же? – удивилась она. – Бутерброды, помидорчики, рыбка копченая, куриных сосисок целая упаковка. Еще бабка испекла…
– Вы просто умницы, ты и твоя бабушка, – перебил ее Лехман. – Не дали Пете помереть от голода. Отдай ему свои запасы, Юлечка, а я уж как-нибудь тебя прокормлю. – Он хохотнул.
Из ассортимента, предложенного секретаршей, Петр выбрал только сосиски, и теперь они перекочевали во внутренний карман куртки, но душу грели не так сильно, как это смогли бы сделать денежные купюры. Испытывая сильное желание все же отстоять свои интересы, Петр открыл рот и даже успел произнести протестующее:
– Но…
– Никаких «но», – холодно отрезал шеф. – На войне как на войне.
– Мы в Чечне, что ли?
– Хуже, Петя, много хуже. Ты однажды и сам поймешь. – Лехман тихонько засмеялся. По звучанию это напоминало шипение проколотой камеры.
Юлино подхихикиванье отлично подошло бы для озвучивания маленькой бабы-яги. Даже Петр зачем-то коротко ухнул филином за компанию, хотя не понял лехманского юмора.
За этим весельем и не заметили, как выехали на загородную трассу, ведущую в аэропорт. Двухсторонняя, покрытая ровнехоньким асфальтом, она оставалась тем не менее малооживленной, поскольку в последние годы самолеты из Курганска летали редко и нерегулярно. Не хватало техники, топлива, а главное, в городе образовался дефицит пассажиров, способных расщедриться на комфортное путешествие. Если не считать чартерных рейсов в Китай и Турцию, то Москва превратилась в единственный пункт назначения, куда можно было перенестись из Курганска по воздуху без ведьминого помела.
На этой пустынной дороге у Лехмана внезапно изменилось настроение, он сделался угрюмым и замкнутым. Петр заметил, что он, не отрываясь, смотрит в зеркальце заднего обзора и, полюбопытствовав тоже, обнаружил там мелькающее отражение бежевой «Волги», пристроившейся метрах в двухстах.
– Стрелять умеешь, Петя? – ни с того ни с сего спросил Лехман.
– Это смотря из чего, – озадаченно ответил он. – В армии карабин приходилось в руках держать, конечно. Пару раз даже автоматы выдавали. Настоящие. А еще гранаты. Ну, это когда дивизионные учения проходили и к нам с проверкой прибыл сам начальник штаба по фамилии…
– Сохрани свои воспоминания для военных мемуаров, – поморщился Лехман. – Вот пистолет, видишь? – Он действительно продемонстрировал плоскую никелированную штуковину, подозрительно смахивающую на детский пугач. – Поднимаешь флажок предохранителя… вот так… и нажимаешь на спусковой крючок. Больше от тебя ничего не требуется. Понял?
– Нет, – честно признался Петр. – Зачем мне нажимать на спусковой крючок?
– А затем, что ты у меня охранником числишься, голова садовая! – осерчал Лехман. – Знаешь, сколько у меня завистников и недоброжелателей? Про конкуренцию слышать приходилось, надеюсь?
– Приходилось. – Петр согласно кивнул головой, которую вовсе не считал садовой. – Это когда бизнесмены друг друга шмаляют без конца, да? В «Дорожном патруле» их чуть ли не каждый день показывают, убитых. Я вот чем давно интересуюсь, Михаил Иосифович… Зачем менты с них штаны обязательно стаскивают? Деньги ищут?
– Штаны стаскивают? С убитых?
Лехман машинально полез поправлять брючный ремень. В отместку за «садовую голову» Петр уже собирался огорошить его еще одним каверзным вопросом, но тут в мужской разговор вмешалась Юлечка.
– Ой, – пискнула она за спинами мужчин. – За нами бандиты гонятся, что ли?
– Типун тебе на язык! – завопил Лехман с плаксивой интонацией. Потом, взяв себя в руки, обратился к Петру уже почти ровным голосом: – Про штаны мы с тобой потом побеседуем, в другой обстановке. А сейчас держи пистолет. По моей команде остановишься. Если, не дай бог, «Волга» затормозит тоже, выскакивай из машины и стреляй. Я пересяду за руль, развернусь и тебя подберу.
– Ой-ей-ей! – запричитала Юлечка в убыстренном темпе. – Да что же это происходит?!
– В кого стрелять-то? – тоскливо спросил Петр, помаленьку утапливая педаль тормоза, хотя поучаствовать в происходящем напрашивалась как раз соседняя нога, порывающаяся поддать газу.
– Стреляй во всех, кого увидишь, – безжалостно проинструктировал его Лехман, перегнувшись через спинку сиденья, чтобы лучше видеть приближающуюся «Волгу». – Стоп!.. Приготовься!
Петр подчинился и весь подобрался, холодея от скверного предчувствия. Про себя он сразу решил, что станет палить мимо, дабы не брать грех на душу, но это совсем не означало, что возможные противники тоже будут целиться поверх его головы. Нет, ничего хорошего он от этого приключения не ждал. Тем более что на километровом столбике перед его глазами маячило число «13».
– Я сейчас уписаюсь! – завизжала Юлечка, когда до бежевой «Волги» осталось несколько десятков метров. – У меня мочеточники застужены после ваших подвалов!
– Терпи, дура! – рявкнул Петр, которому подтирать лужи за секретаршей хотелось еще меньше, чем участвовать во взаправдашней перестрелке.
В этот момент – вж-ж-и-хххх! – «Волга», не сбавляя скорости, пронеслась мимо. Петр успел заметить за рулем ее единственного пассажира и скорчился от неожиданного приступа смеха:
– Вот ошалел бы мужик, если бы я на дорогу выскочил и начал… начал… Ха-ха-ха! – не в силах договорить фразу до конца, он просто показал пальцем, как нажимает на воображаемый спусковой крючок.
Настоящий пистолет, который, слава тебе, господи, не пригодился, мирно лежал на его сдвинутых коленях.
– Осторожность никогда не помешает, – назидательно произнес заметно приободрившийся Лехман. – А ты молодец, Петя, хорошо держался. По возвращении получишь премию, даю слово.
– Спасибо. Я же за вас в огонь и в воду, Михаил Иосифович, сами знаете. Помните, как позавчера на рынке три хачика к вам привязались? Я еще их мордами в селедку, в селедку! А того, который вас, Михаил Иосифович, этим… гм… пидором гнойным обозвал, я…
– Кому интересны эти идиотские подробности! – взвился Лехман, едва не ударившись головой о потолок салона. – Я же тебя уже просил: прибереги героические эпизоды своей карьеры для потомков!
Пожав широкими плечами, Петр собрался было тронуть «жигуль» с места, когда Юлечка опять полезла со своими прохудившимися мочеточниками.
– Мне нужно сходить в кусты, – жеманно заявила она.
– Неужели нельзя потерпеть немного? – поморщился Лехман.
– Нельзя! – обиделась она. – Сами меня на дорожку шампанским угощали. А оно мочегонное.
Петр приспустил стекло и с чувством сплюнул на дорогу. Если бы не присутствие шефа, он обязательно посоветовал бы Юлечке не расставаться с горшком. Носить его на голове, чтобы он всегда был под рукой. От бесконечного склонения слова «моча» его и самого неудержимо тянуло отлить, но подключаться к Юлечкиному нытью он посчитал ниже своего достоинства. Стиснул зубы и стал глядеть прямо перед собой.
– Михаил Иосифович! – не унималась секретарша за его спиной.
– Ладно, иди, – смилостивился Лехман над ее страданиями после минутного раздумья. – Только скоренько, радость моя. Не застудись еще сильнее.
– Одна не пойду, – продолжала капризничать перебравшая шампанского Юлечка. – В посадках всегда маньяки. Еще бы просто насиловали, а то ведь убивают! Пусть меня Петя проводит.
Это предложение совсем не понравилось Лехману. Прикинув что-то в уме, он посмотрелся в зеркальце заднего обзора, скорбно вздохнул и заявил:
– Я сам тебя провожу. Подышу заодно свежим воздухом. А Петя покараулит в машине с пистолетом, да, Петя?
– Запросто, – откликнулся Петр.
Выбравшись на дорогу, Лехман зачем-то прихватил с собой свой чемоданчик, явно слишком увесистый и неудобный для того, чтобы без толку таскать его с собой по кустам.
– Ой, – пьяненько пропищала Юлечка, останавливаясь рядом с шефом. – Тут канава! Вы меня обязательно придерживайте, Михаил Иосифович. Если я упаду и испачкаюсь, то уже никуда не поеду.
«Вот же коза безмозглая! – выругался про себя Петр, прекрасно понимая затруднительное положение Лехмана, перетаптывающегося на месте. – Шеф же в правой руке и карандаш-то с трудом удерживает, не то что тебя, кобыла! Левая чемоданчиком занята. Что он тебе протянуть может? Конец свой?»
Наверное, похожие мысли посетили и Лехмана, но ему не хотелось напоминать о своей немощи молоденькой любовнице, с которой они впервые собрались в дальние края. Вернувшись к машине, он решительно поставил чемоданчик на переднее сиденье и предупредил:
– Оставляю под твою ответственность, Петя. И умоляю тебя: не пытайся заглянуть внутрь. Замки с кодом, тебе их все равно не открыть. Кроме того, внутри ничего интереснее деловой документации нет.
– Михаил Иосифович! – обиделся Петр. – Вы мне в прошлом месяце сорок девять штук доверяли, забыли? А когда золотой песок я на пробу сдавал в лабораторию, то разве хоть крупинка пропала?
– Шучу, шучу. – В подтверждение своих слов Лехман растянул губы в улыбке. – Просто сиди здесь и жди нас. Я на тебя надеюсь. Доверяю тебе, как себе самому, мой мальчик. – С этими словами он наклонился и проворно завладел ключом зажигания.
Когда шеф, галантно придерживая спутницу за локоток, стал форсировать придорожную канаву, оскальзываясь на глинистой почве гладкими подошвами, Петр здраво рассудил, что парочка проведет в отдаленных кустиках никак не меньше пяти минут. Пока Юлечка высмотрит подходящее местечко, пока справится со своими теплыми одежками, которых на женщинах осенью, как на капусте – листьев…
С той же задачей Петр брался управиться в десять раз быстрее. Он едва дождался, пока его оставили в покое, и теперь его ничего не могло удержать на месте.
Юлечкина сумка покоилась в запертом багажнике, а в машине находились только два ценных предмета: хозяйский чемоданчик и пистолет, за сохранность которых Петр отвечал головой. Прихватив их, Петр выбрался из машины, бегом пересек совершенно пустынное шоссе и примостился за ближайшим деревом, намереваясь справить нужду.
Так и застыл он, сжимая в одной руке увесистый кейс, а в другой – почти игрушечный пистолетик. Потому что подозрительная бежевая «Волга» возвращалась на всех парах из-за того самого поворота, где недавно скрылась из виду. «Не может быть! – сказал себе Петр. – Это просто совпадение такое».
«Волга» вопреки его ожиданиям не промчалась мимо, а, опасно накренясь, пересекла бесконечный газон, служащий разделительной полосой, и с яростным визгом затормозила возле брошенной на произвол судьбы «шестерки». Петр заметил Юлину голову, настороженно высунувшуюся поверх редкого кустарника, увидел шефа, сиганувшего в сторону придорожного леска, а потом его внимание приковал мужчина, выбравшийся из бежевой машины. В надвинутом до подбородка вязаном колпаке с прорезями для глаз, при самом настоящем автомате, он выглядел отъявленным головорезом, за действиями которых интересно наблюдать в кино, но никак не в реальной жизни.
Дадах! Да-да-да-дадах! Автомат, который налетчик картинно приложил к бедру, поднял такой тарарам, что со всех деревьев разом взмыли черные вороны, заглушая эхо выстрелов своим возмущенным карканьем. Петру показалось, что по кустам и деревьям на противоположной стороне шоссе прошелся невидимый кнут, сшибающий тонкие ветки и лоскуты коры. Стегнул он и по спине улепетывающего шефа, ноги которого сразу заплелись и понесли его не прямо, а в сторону, на открытое пространство. Дадах! Дадах! Лехманская фигурка встрепенулась еще раз, прежде чем рухнуть ничком в жухлую траву.
– А-а-а-а! – это истошно заголосила Юлечка, припустившая через кусты вдоль дороги. Вопила она на всю округу, а вот бежала медленно и неуклюже, почему-то мелко-мелко семеня ногами.
«Не успела натянуть штаны и все остальное», – машинально отметил Петр, когда Юлечка показалась на прогалине во весь рост.
Короткая очередь переломила ее пополам, как хворостинку, и так же легко швырнула на ствол старой березы. Когда она съехала вниз, на белой коре дерева остались ярко-красные пятна, заметные даже с большого расстояния. Петру показалось, что он различает четыре параллельных росчерка, оставленных окровавленными пальцами Юлечки.
Кра! Кра! Кра! – надрывались вороны, усеявшие все небо над леском. Их беспорядочная стая напоминала хлопья сажи, летающие над пепелищем.
Внося дополнительное оживление в пейзаж, по дороге, один за другим, пронеслись два красных «Икаруса», волочащие за собой шлейфы дыма и облачка грязных брызг. Убийца, заранее сдернувший с головы маску и прикрывший опущенный автомат своим корпусом, коротко посмотрел им вслед.
1 2 3 4 5 6 7
В подвал спускались гуськом, первым шел Петр, поскольку заржавевший замок двери поддавался далеко не каждому. Ночной дождь оставил у входа изрядную лужу, и если бы не кирпичи, предусмотрительно уложенные посреди нее, черпать бы всем троим воду туфлями.
– Через полчасика ко мне явится директор фирмы «Бриз», пропустишь, – распорядился Лехман, прежде чем скрыться с оживленно кудахчущей Юлечкой в своем кабинете.
Она, когда туда заходит, наверное, сразу ложится на стол и раздевается, подумал Петр. Нет, сначала все-таки раздевается, иначе не сподручно. Представив себе, какие неудобства терпит из-за секретарши старенький шеф со своей почти негнущейся рукой, Петр неодобрительно вздохнул и стал прохаживаться по длинному коридору, жалея, что забыл купить сборник анекдотов или журнал с веселыми эротическими картинками. В приличных фирмах, где ему порой приходилось бывать с Лехманом по долгу службы, охранники на входе смотрели телевизор, но от шефа глупо было ждать подобной щедрости. И это было лишним поводом снова мысленно укорить его за скупость.
Немного развлек Петра визит полноватого директора «Бриза», с которым удалось перекинуться парой фраз. Выходя из подвала, он помахал Петру ручкой и наградил его приветливой улыбкой. Пустяк, а приятно.
Лехман, возникший в коридоре вскоре после того, как посетитель удалился, напротив, выглядел озабоченным и почему-то до крайности взвинченным.
– Сейчас выезжаем в аэропорт, – предупредил он. – Помоги Юле донести вещи.
– Так рано в аэропорт? – изумился Петр. – Больше двух часов до вылета.
– Это хорошо, что ты ориентируешься во времени, – процедил Лехман, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик. – Но я нанимал тебя не для этого.
Юлечка, выглянувшая из-за плеча шефа, обидно захихикала, подпортив Петино настроение еще сильнее. Помада вокруг губ, как всегда, размазана, рожица самодовольная, как у гульнувшей мартовской кошки. Тьфу, смотреть противно! Насупив светлые брови, Петр решил про себя, что в следующий раз, когда нахальная секретарша вздумает потереться о него задом, ей ничего не обломится.
После того как все расселись по своим местам и «шестерка» тронулась с места, с шипением рассекая дождевую воду, скопившуюся во дворе, Лехман выглядел уже вполне добродушным и довольным жизнью. Серый чемоданчик снова покоился у него на коленях.
– Ты, Петя, – говорил Лехман, посасывая белую сигаретку, – как проводишь нас, машину оставь на платной стоянке, я тебе денег дам, чтобы уплатил за два месяца вперед.
– Два месяца? – озадачился Петр. – Но вы же сказали, что завтра вернетесь…
– Предусмотрительность – вот отличительная черта настоящего бизнесмена, – наставительно сказал шеф. – Лучше перестраховаться, чем недостраховаться. Семь раз отмерь, один раз отрежь. Что посеешь, то и пожнешь, а что припасешь, то и пососешь… Ну, ты у меня парень сообразительный, должен понимать, что к чему.
Пришлось Петру сделать вид, что он действительно понимает туманные речи шефа. Того порой заносило, и тогда, чтобы не выводить его из себя, следовало посильнее оттопыривать нижнюю губу, кивать с умным видом да помалкивать. С таким проникновенным выражением лица Петр и гнал машину по городу, внюхиваясь в едва уловимый аромат шампанского, витавший в салоне, и слушая продолжение инструкций:
– Если вдруг по какой-то причине мы с Юлей в Москве задержимся, ты попусту в офисе не отирайся, по домам нас тоже не ищи. Просто сиди и жди. Я сам тебя найду.
Петр снова глубокомысленно кивнул, но потом спохватился и напомнил:
– Вы зарплату за прошлый месяц обещали, Михаил Иосифович. Матушка пишет, лекарства у нее уже почти на исходе. И потом это… с продуктами у меня уже туговато.
– Денег пока нет, – поскучнел Лехман, выбив пальцами раздраженную дробь из своего чемоданчика. – А насчет продуктов… – Он обернулся назад и спросил у секретарши: – Юлечка, ты тормозок в дорогу случайно не прихватила?
– А как же? – удивилась она. – Бутерброды, помидорчики, рыбка копченая, куриных сосисок целая упаковка. Еще бабка испекла…
– Вы просто умницы, ты и твоя бабушка, – перебил ее Лехман. – Не дали Пете помереть от голода. Отдай ему свои запасы, Юлечка, а я уж как-нибудь тебя прокормлю. – Он хохотнул.
Из ассортимента, предложенного секретаршей, Петр выбрал только сосиски, и теперь они перекочевали во внутренний карман куртки, но душу грели не так сильно, как это смогли бы сделать денежные купюры. Испытывая сильное желание все же отстоять свои интересы, Петр открыл рот и даже успел произнести протестующее:
– Но…
– Никаких «но», – холодно отрезал шеф. – На войне как на войне.
– Мы в Чечне, что ли?
– Хуже, Петя, много хуже. Ты однажды и сам поймешь. – Лехман тихонько засмеялся. По звучанию это напоминало шипение проколотой камеры.
Юлино подхихикиванье отлично подошло бы для озвучивания маленькой бабы-яги. Даже Петр зачем-то коротко ухнул филином за компанию, хотя не понял лехманского юмора.
За этим весельем и не заметили, как выехали на загородную трассу, ведущую в аэропорт. Двухсторонняя, покрытая ровнехоньким асфальтом, она оставалась тем не менее малооживленной, поскольку в последние годы самолеты из Курганска летали редко и нерегулярно. Не хватало техники, топлива, а главное, в городе образовался дефицит пассажиров, способных расщедриться на комфортное путешествие. Если не считать чартерных рейсов в Китай и Турцию, то Москва превратилась в единственный пункт назначения, куда можно было перенестись из Курганска по воздуху без ведьминого помела.
На этой пустынной дороге у Лехмана внезапно изменилось настроение, он сделался угрюмым и замкнутым. Петр заметил, что он, не отрываясь, смотрит в зеркальце заднего обзора и, полюбопытствовав тоже, обнаружил там мелькающее отражение бежевой «Волги», пристроившейся метрах в двухстах.
– Стрелять умеешь, Петя? – ни с того ни с сего спросил Лехман.
– Это смотря из чего, – озадаченно ответил он. – В армии карабин приходилось в руках держать, конечно. Пару раз даже автоматы выдавали. Настоящие. А еще гранаты. Ну, это когда дивизионные учения проходили и к нам с проверкой прибыл сам начальник штаба по фамилии…
– Сохрани свои воспоминания для военных мемуаров, – поморщился Лехман. – Вот пистолет, видишь? – Он действительно продемонстрировал плоскую никелированную штуковину, подозрительно смахивающую на детский пугач. – Поднимаешь флажок предохранителя… вот так… и нажимаешь на спусковой крючок. Больше от тебя ничего не требуется. Понял?
– Нет, – честно признался Петр. – Зачем мне нажимать на спусковой крючок?
– А затем, что ты у меня охранником числишься, голова садовая! – осерчал Лехман. – Знаешь, сколько у меня завистников и недоброжелателей? Про конкуренцию слышать приходилось, надеюсь?
– Приходилось. – Петр согласно кивнул головой, которую вовсе не считал садовой. – Это когда бизнесмены друг друга шмаляют без конца, да? В «Дорожном патруле» их чуть ли не каждый день показывают, убитых. Я вот чем давно интересуюсь, Михаил Иосифович… Зачем менты с них штаны обязательно стаскивают? Деньги ищут?
– Штаны стаскивают? С убитых?
Лехман машинально полез поправлять брючный ремень. В отместку за «садовую голову» Петр уже собирался огорошить его еще одним каверзным вопросом, но тут в мужской разговор вмешалась Юлечка.
– Ой, – пискнула она за спинами мужчин. – За нами бандиты гонятся, что ли?
– Типун тебе на язык! – завопил Лехман с плаксивой интонацией. Потом, взяв себя в руки, обратился к Петру уже почти ровным голосом: – Про штаны мы с тобой потом побеседуем, в другой обстановке. А сейчас держи пистолет. По моей команде остановишься. Если, не дай бог, «Волга» затормозит тоже, выскакивай из машины и стреляй. Я пересяду за руль, развернусь и тебя подберу.
– Ой-ей-ей! – запричитала Юлечка в убыстренном темпе. – Да что же это происходит?!
– В кого стрелять-то? – тоскливо спросил Петр, помаленьку утапливая педаль тормоза, хотя поучаствовать в происходящем напрашивалась как раз соседняя нога, порывающаяся поддать газу.
– Стреляй во всех, кого увидишь, – безжалостно проинструктировал его Лехман, перегнувшись через спинку сиденья, чтобы лучше видеть приближающуюся «Волгу». – Стоп!.. Приготовься!
Петр подчинился и весь подобрался, холодея от скверного предчувствия. Про себя он сразу решил, что станет палить мимо, дабы не брать грех на душу, но это совсем не означало, что возможные противники тоже будут целиться поверх его головы. Нет, ничего хорошего он от этого приключения не ждал. Тем более что на километровом столбике перед его глазами маячило число «13».
– Я сейчас уписаюсь! – завизжала Юлечка, когда до бежевой «Волги» осталось несколько десятков метров. – У меня мочеточники застужены после ваших подвалов!
– Терпи, дура! – рявкнул Петр, которому подтирать лужи за секретаршей хотелось еще меньше, чем участвовать во взаправдашней перестрелке.
В этот момент – вж-ж-и-хххх! – «Волга», не сбавляя скорости, пронеслась мимо. Петр успел заметить за рулем ее единственного пассажира и скорчился от неожиданного приступа смеха:
– Вот ошалел бы мужик, если бы я на дорогу выскочил и начал… начал… Ха-ха-ха! – не в силах договорить фразу до конца, он просто показал пальцем, как нажимает на воображаемый спусковой крючок.
Настоящий пистолет, который, слава тебе, господи, не пригодился, мирно лежал на его сдвинутых коленях.
– Осторожность никогда не помешает, – назидательно произнес заметно приободрившийся Лехман. – А ты молодец, Петя, хорошо держался. По возвращении получишь премию, даю слово.
– Спасибо. Я же за вас в огонь и в воду, Михаил Иосифович, сами знаете. Помните, как позавчера на рынке три хачика к вам привязались? Я еще их мордами в селедку, в селедку! А того, который вас, Михаил Иосифович, этим… гм… пидором гнойным обозвал, я…
– Кому интересны эти идиотские подробности! – взвился Лехман, едва не ударившись головой о потолок салона. – Я же тебя уже просил: прибереги героические эпизоды своей карьеры для потомков!
Пожав широкими плечами, Петр собрался было тронуть «жигуль» с места, когда Юлечка опять полезла со своими прохудившимися мочеточниками.
– Мне нужно сходить в кусты, – жеманно заявила она.
– Неужели нельзя потерпеть немного? – поморщился Лехман.
– Нельзя! – обиделась она. – Сами меня на дорожку шампанским угощали. А оно мочегонное.
Петр приспустил стекло и с чувством сплюнул на дорогу. Если бы не присутствие шефа, он обязательно посоветовал бы Юлечке не расставаться с горшком. Носить его на голове, чтобы он всегда был под рукой. От бесконечного склонения слова «моча» его и самого неудержимо тянуло отлить, но подключаться к Юлечкиному нытью он посчитал ниже своего достоинства. Стиснул зубы и стал глядеть прямо перед собой.
– Михаил Иосифович! – не унималась секретарша за его спиной.
– Ладно, иди, – смилостивился Лехман над ее страданиями после минутного раздумья. – Только скоренько, радость моя. Не застудись еще сильнее.
– Одна не пойду, – продолжала капризничать перебравшая шампанского Юлечка. – В посадках всегда маньяки. Еще бы просто насиловали, а то ведь убивают! Пусть меня Петя проводит.
Это предложение совсем не понравилось Лехману. Прикинув что-то в уме, он посмотрелся в зеркальце заднего обзора, скорбно вздохнул и заявил:
– Я сам тебя провожу. Подышу заодно свежим воздухом. А Петя покараулит в машине с пистолетом, да, Петя?
– Запросто, – откликнулся Петр.
Выбравшись на дорогу, Лехман зачем-то прихватил с собой свой чемоданчик, явно слишком увесистый и неудобный для того, чтобы без толку таскать его с собой по кустам.
– Ой, – пьяненько пропищала Юлечка, останавливаясь рядом с шефом. – Тут канава! Вы меня обязательно придерживайте, Михаил Иосифович. Если я упаду и испачкаюсь, то уже никуда не поеду.
«Вот же коза безмозглая! – выругался про себя Петр, прекрасно понимая затруднительное положение Лехмана, перетаптывающегося на месте. – Шеф же в правой руке и карандаш-то с трудом удерживает, не то что тебя, кобыла! Левая чемоданчиком занята. Что он тебе протянуть может? Конец свой?»
Наверное, похожие мысли посетили и Лехмана, но ему не хотелось напоминать о своей немощи молоденькой любовнице, с которой они впервые собрались в дальние края. Вернувшись к машине, он решительно поставил чемоданчик на переднее сиденье и предупредил:
– Оставляю под твою ответственность, Петя. И умоляю тебя: не пытайся заглянуть внутрь. Замки с кодом, тебе их все равно не открыть. Кроме того, внутри ничего интереснее деловой документации нет.
– Михаил Иосифович! – обиделся Петр. – Вы мне в прошлом месяце сорок девять штук доверяли, забыли? А когда золотой песок я на пробу сдавал в лабораторию, то разве хоть крупинка пропала?
– Шучу, шучу. – В подтверждение своих слов Лехман растянул губы в улыбке. – Просто сиди здесь и жди нас. Я на тебя надеюсь. Доверяю тебе, как себе самому, мой мальчик. – С этими словами он наклонился и проворно завладел ключом зажигания.
Когда шеф, галантно придерживая спутницу за локоток, стал форсировать придорожную канаву, оскальзываясь на глинистой почве гладкими подошвами, Петр здраво рассудил, что парочка проведет в отдаленных кустиках никак не меньше пяти минут. Пока Юлечка высмотрит подходящее местечко, пока справится со своими теплыми одежками, которых на женщинах осенью, как на капусте – листьев…
С той же задачей Петр брался управиться в десять раз быстрее. Он едва дождался, пока его оставили в покое, и теперь его ничего не могло удержать на месте.
Юлечкина сумка покоилась в запертом багажнике, а в машине находились только два ценных предмета: хозяйский чемоданчик и пистолет, за сохранность которых Петр отвечал головой. Прихватив их, Петр выбрался из машины, бегом пересек совершенно пустынное шоссе и примостился за ближайшим деревом, намереваясь справить нужду.
Так и застыл он, сжимая в одной руке увесистый кейс, а в другой – почти игрушечный пистолетик. Потому что подозрительная бежевая «Волга» возвращалась на всех парах из-за того самого поворота, где недавно скрылась из виду. «Не может быть! – сказал себе Петр. – Это просто совпадение такое».
«Волга» вопреки его ожиданиям не промчалась мимо, а, опасно накренясь, пересекла бесконечный газон, служащий разделительной полосой, и с яростным визгом затормозила возле брошенной на произвол судьбы «шестерки». Петр заметил Юлину голову, настороженно высунувшуюся поверх редкого кустарника, увидел шефа, сиганувшего в сторону придорожного леска, а потом его внимание приковал мужчина, выбравшийся из бежевой машины. В надвинутом до подбородка вязаном колпаке с прорезями для глаз, при самом настоящем автомате, он выглядел отъявленным головорезом, за действиями которых интересно наблюдать в кино, но никак не в реальной жизни.
Дадах! Да-да-да-дадах! Автомат, который налетчик картинно приложил к бедру, поднял такой тарарам, что со всех деревьев разом взмыли черные вороны, заглушая эхо выстрелов своим возмущенным карканьем. Петру показалось, что по кустам и деревьям на противоположной стороне шоссе прошелся невидимый кнут, сшибающий тонкие ветки и лоскуты коры. Стегнул он и по спине улепетывающего шефа, ноги которого сразу заплелись и понесли его не прямо, а в сторону, на открытое пространство. Дадах! Дадах! Лехманская фигурка встрепенулась еще раз, прежде чем рухнуть ничком в жухлую траву.
– А-а-а-а! – это истошно заголосила Юлечка, припустившая через кусты вдоль дороги. Вопила она на всю округу, а вот бежала медленно и неуклюже, почему-то мелко-мелко семеня ногами.
«Не успела натянуть штаны и все остальное», – машинально отметил Петр, когда Юлечка показалась на прогалине во весь рост.
Короткая очередь переломила ее пополам, как хворостинку, и так же легко швырнула на ствол старой березы. Когда она съехала вниз, на белой коре дерева остались ярко-красные пятна, заметные даже с большого расстояния. Петру показалось, что он различает четыре параллельных росчерка, оставленных окровавленными пальцами Юлечки.
Кра! Кра! Кра! – надрывались вороны, усеявшие все небо над леском. Их беспорядочная стая напоминала хлопья сажи, летающие над пепелищем.
Внося дополнительное оживление в пейзаж, по дороге, один за другим, пронеслись два красных «Икаруса», волочащие за собой шлейфы дыма и облачка грязных брызг. Убийца, заранее сдернувший с головы маску и прикрывший опущенный автомат своим корпусом, коротко посмотрел им вслед.
1 2 3 4 5 6 7