Но все это создает вам сложности. И по логике вещей — опять же, если четко по правилам — нас с Люськой надо убрать, а машину — разобрать продать, утопить, где поглубже… Я не говорю, будто уверен, что вы так обязательно поступите, но могут быть обстоятельства, которые вас заставят так поступить…— Вы надеетесь только на мое милосердие? — Света внимательно поглядела на Никиту.— И еще на то, что не будет тех обстоятельств, которые вас вынудят от меня отделаться.— Никита, а сколько вам лет? — спросила Света, подперев ладошкой щеку.— Двадцать три.— Я думала, старше. Когда мне двадцать три было, я еще дура дурой была…Неужели вы так спокойно про все это рассуждаете? Убрать, убить, уничтожить…Это после Чечни, да?— Наверно.— А ты сам в Чечне много убил? — Света решила перейти на «ты».— Там не как на охоте, особо не посчитаешь, — вяло ответил Никита.— Ты холостой?— Да.— А девушка есть?— Какая разница? — проворчал Никита. — Нету, в общем-то.— Прав отчасти. Вообще-то, если по-человечески, то я тебя уже жалею.Потому что ты вляпался во все это дерьмо из-за чистого невезения. Не из-за денег, не от жадности, не от дури и даже не по пьянке. Просто так все повернулось. Но мне — тут, если по-честному, ты прав — при тебе живом будет беспокойнее, это точно. С другой стороны, если подумать, как я могу тебя в живых оставить, то получается чуть-чуть лучше, чем убить. Смешно сказала, правда?— Да нет, не очень.— Верно. Но давай посмотрим, как говорится, непредвзято. К маме с папой я тебя отпустить не могу — тут объяснять не надо. Ты, еще когда сюда пришел, сам об этом знал. Сам ведь сказал, что уезжал на неделю. Ну, могу я тебе дать возможность позвонить, сказать, что, мол, еще на пару недель задержусь. А дальше? Вопрос!— У меня ведь еще работа есть, — вздохнул Никита. — Грузчиком на фирме.Там я отпуск на неделю брал.— Вовремя вспомнил! Еще проблемка… Дальше — твой университет. Бросил, выходит? Не жалко?— Как сказать… — замялся Никита. — У меня ведь была надежда на эту курсовую. Мне обещали, что, может, в статью ее удастся переделать и в журнале напечатать… А теперь-то все, накрылось медным тазом. Конечно, жалко бросать.— Да и вообще, наверно, Москву жалко, да? Все-таки такой город. У вас квартира-то ничего?— Две комнаты…— Приватизированная?— Государственная. Не стали связываться…— Ясно. Машины нет, конечно?— Естественно.— А водить, однако, умеешь?— Умею. Только прав у меня нет.— В общем, надо мне сказать тебе прямо: если хочешь оставаться живым, то тебе придется умереть.— Ты хочешь сказать… — от волнения Никита тоже перешел на «ты».— Да. Все, кончился Никита. Бандиты убили, попал под поезд, в речке утонул… Будешь жить, но числиться покойником. Иного выхода не вижу. Иначе придется тебя по-настоящему убивать…Никита вспомнил свое вчерашнее посещение морга на Коммунарской и отчетливо представил отца и мать, рассматривающих чье-то мертвое тело. Бр-р!— Ладно, — сказала Света, увидев, что в дверь кабинета заглядывает Дмитрий Петрович и постукивает пальцем по своим наручным часам.— Дмитрий Петрович, проводите нашего гостя в его апартаменты, — распорядилась хозяйка. — И обед ему обеспечьте, пожалуйста. Ну что ж, до вечера, молодой человек!— Сюда, пожалуйста! — вежливо пригласил Дмитрий Петрович, неназойливо повернув Никиту в нужном направлении. Они вошли в здание хлебозавода через какую-то малоприметную дверцу с надписью «Служебный вход», прошли по узкому и короткому коридорчику, освещенному тусклой лампочкой, до пересечения с более длинным коридором. Запах в коридоре несколько отличался от общехлебозаводского, и Никита понял, что большой коридор ведет в заводскую столовую, точнее, в ее кухню. А прямо напротив выхода из короткого коридорчика располагалась следующая дверь с надписью «Туалет». Как ни странно, зам. по режиму открыл именно ее и впустил туда Никиту, хотя тот ни о каких естественных надобностях не заявлял.Туалет был небольшой, одноместный — умывальник рядом с дверью и унитаз за перегородкой. В дальней от входной двери стенке имелась дверца поменьше, и на ней была привинчена табличка «Шкаф уборщицы». Когда зам. по режиму открыл дверцу, то за ней действительно обнаружился шкаф, где внизу стояли ведра с тряпками, банки с хлоркой и содой, справа висел синий халат, а слева стояли веник и швабра.Однако после того, как зам. по режиму произвел какие-то манипуляции — Никита сообразил, что он какие-то стопоры убирал, — Дмитрий Петрович легким движением руки откатил коробку шкафа вместе с полками и всем содержимым вбок, будто дверь вагонного купе. Открылся проем, в котором обнаружилась прочная стальная дверь, оклеенная дерматином с каким-то мягким, не то утепляющим, не то звукопоглощающим материалом. За этой дверью оказалась лестница. По этой лестнице спустились в неосвещенный коридорчик.С каждой стороны коридора было по две двери, отделанных фанеровкой под красное дерево. Зам. по режиму открыл дверь и впустил Никиту в небольшую комнату, обставленную и спланированную как стандартный одноместный номер российской гостиницы: у входа, справа, ванная с туалетом, слева — стенной шкаф, а в самой комнате — кровать с тумбочкой и ночником, два кресла, столик с графином и стаканами, тумба с телевизором и радиоточка на стене. Даже телефон имелся.— Здесь у нас для почетных гостей… — произнес Дмитрий Петрович мрачновато, и Никита как-то сразу догадался, что есть тут еще и помещения для не почетных, где сервис явно похуже.Единственным необычным элементом оборудования был маленький шкафчик, вделанный в стену над столом.— Это — кухонный лифт, — пояснил зам. по режиму. — Вот книжечка, меню.Разносолов у нас нет, но подзаправиться есть чем. Сегодня выходной, народу мало, поэтому только комплексный обед. А вообще можно выбирать. Пометите карандашиком, чего надо, положите на полочку, закроете шкафчик и нажмете вот эту кнопочку. Минут через пять загудит, зажжется лампочка. Открываете дверцу, забираете блюда, кушаете. Потом посуду ставите на полочки, меню тоже кладете, закрываете дверцу — и снова на кнопочку. Ужин в семь вечера. Сначала меню приедет, тем же порядком выберете и так далее. Завтрак в семь утра, но если проспите, можно до десяти заказывать. Обед — в 14.00 можно и попозже заказать, до 16. Телевизор принимает OPT, PTP на пару с областным ТВ, НТВ и ТВ-6, если есть настроение, можно после двух ночи подключить кабель — «только для взрослых». Позвоните по телефону — включим. Кстати, насчет телефона. Он соединен только с дежурным, который этот объект контролирует. Ему никак представляться не надо. Даже больше того — нельзя. Звонить только в случае, если плохо себя чувствовать будете — грипп, понос, инфаркт и так далее. Ну, еще при пожаре и других стихийных бедствиях. По поводу неисправностей, засоров — тоже. Отдыхайте, осваивайтесь…Дмитрий Петрович вышел, заперев Никиту в номере этой «тюрьмы гостиничного типа». А Ветров сразу почуял, что ничего не ел уже порядочно времени. И тут же опробовал кухонный лифт. Действительно, минут через пять лифт загудел, зажглась лампочка, и Никита снял с полок куриный салат, густой темно-красный борщ, отбивную с картошкой и апельсиновый компот. Умял он все это быстро, погрузил грязную посуду на полки, положил меню и отправил наверх. После этого Никита ощутил слабость и усталость, завалился на кровать поверх покрывала, сняв только обувь, и тут же заснул. Благо окон в номере не было, едва он выключил свет, как погрузился в полный мрак. ПЛЕННИКИ Макар примерно в это время только-только пришел в себя.Память с трудом возвращалась, прямо-таки со скрипом. И она никак не могла разобраться в мешанине из отдельных картинок, хотя бы понять, что было сначала, а что потом. Более-менее ясно вспоминалось то, что происходило с того момента, когда они с Ежиком выехали из автосервиса, где хозяйничал Хрестный, и до того, как изготовился к стрельбе по обладательнице золотистой прически… Дальше был обрыв памяти. Следующий отрывок запомнился как видение из кошмарного сна. Он видел себя лежащим на полу джипа со скованными руками и стянутыми ремнем ногами, да еще и с заклеенным ртом. Постоянно то слева, то справа он получал удары и пинки. Били кулаками, ногами, пистолетами, дубинками. Чужие грязные ботинки стояли у него на шее, на спине и на локтях. Был ли рядом Ежик — не помнилось. Опять провал — то ли по голове двинули, то ли на руку крепко надавили. После этого не зафиксировалось ничего, вплоть до того момента, когда их выводили из джипа в каком-то подземном гараже. Тут и Ежик был — избитый, с разбитым носом, с набухающими лиловыми синяками, рассеченной губой. В общем-то, их скорее не выводили, а выволакивали, заботясь при этом, как казалось Макару, об одном: чтоб помучить покрепче. Дернуть вверх скованные руки, будто на дыбе, треснуть головой о сиденье или дверь салона, пнуть по ноге или наступить на нее тяжелым ботинком. А потом еще мешки на головы натянули, со стяжками на горле.После этого сволокли куда-то вниз по лестнице, опять же сопровождая это все пинками и ударами. Провели несколько шагов по какому-то коридору, открыли дверь и тычком в затылок швырнули на пол. Опять начали бить ногами напропалую: по голове, по ногам, по спине, по ребрам… Тут Макар еще раз потерял память и очнулся на сыром полу подвальной камеры, слабо освещенной тусклой лампочкой.Вспомнить, когда с него сняли наручники, мешок с головы и пластырь со рта, не сумел. Равно, как и то, когда и как развязали ноги.Макар еще и осмотреться не успел, когда лязгнул замок стальной двери и вошли два здоровенных детины, которые, ни слова не говоря, подняли его на ноги и надели наручники замкнув их спереди. Затем вытащили в коридор, протащили до какой-то двери и ввели в другую камеру, намного просторнее предыдущей и поярче освещенной.В общем, заведение было похоже на обычную, советскую камеру для допросов, которые есть во всех следственных изоляторах.Здесь, как и в настоящей тюрьме, был табурет, прочно приделанный к полу.Макара усадили на табурет, продели через скованные руки стальную цепь, приклепанную к стальному кольцу, торчавшему из пола, и замкнули цепь на прочный амбарный замок. Сиди и не рыпайся.Вскоре донеслись шаги, легкий цокот каблучков. Макар понял: это идет та, в которую он так и не успел выстрелить.Действительно, в комнату вошла госпожа Булочка. Но Макара удивило не появление этой дамы, а то, что она была именно той девицей, которая заказала ему вчера господина директора школы. Там, в дачном поселке, в домишке из швейцарского ящика. Нет, Хрестный ему, конечно, выдал ее фото, по которому Макар, сидючи в засаде, вполне четко опознал клиентку. Но совершенно не отождествил ее со своей заказчицей. На молодуху с дачи она не походила. Лишь сейчас Макар убедился, что это она. Особенно после того, как Булочка заговорила.— Привет, старый знакомый! — нехорошо улыбнулась она. — Прошлый раз мы с тобой лучше встречались, верно? Чаек пили, о деле разговаривали, конвертик я тебе передала. Увесистый такой, правда? Но ты, оказывается, такой ударник капиталистического труда, что сегодня, в воскресенье, решил еще немного подработать?— Ну и что? — стараясь выглядеть наивным, произнес Макар. — Лишние деньги никому не мешают.— Дураком ты зря прикидываешься, — строго сказала Света. — Плохо получается! Наверно, уже сообразил, что нам все о тебе известно? Ты небось думал, что твои дела с Хрестным мимо нас проедут? Ну, давай-ка перескажи нам для начала все, о чем ты с Хрестным беседовал. И почетче, поточнее, от и до. А то начнем больно делать…— Воля ваша, — тоном крепостного, которого барыня собирается послать на конюшню, произнес Макар. — Хотите верьте, хотите проверьте, но сказать мне больше нечего.Булка звонко щелкнула пальцами, и в камеру внесли большую видеодвойку «SONY». Мальчики установили ее на подставке прямо перед табуретом, к которому был прикован Макар. В это время двое других привинтили к табурету нечто вроде стальной спинки с зажимами для головы и плеч. Когда все закрутили, оказалось, что Макар может смотреть только на экран и, даже скосив глаза в сторону, все равно будет видеть изображение. А чтоб он их не зажмурил, ему закрепили веки скотчем.— Смотри, любуйся, — произнесла Света, — и радуйся, что покамест это не с тобой делают…Экран засветился, зазвучала веселая музыка. Появилось рисованное изображение пекарской лопаты, на которой лежало что-то вроде колобка. Лопата задвинула колобок в печь, а затем возникла надпись: «Видеостудия „Булка-фильм“ представляет». Потом на черном фоне пламенными буквами загорелось название:«СОВСЕМ ГОРЯЧЕНЬКОЕ». Ниже мелким шрифтом читалось: «Комедия для дураков».Следом появилось название 1-й серии: «Маленькие наслаждения».Первое «маленькое наслаждение» состояло в том, что показали какого-то голого мужика, пристегнутого к точно такому же табурету, как сам Макар. Перед ним стоял оцинкованный бак для кипячения белья, заполненный некой бурой массой, а на морде у пытуемого отражалось невообразимое отвращение. Должно быть, запах от бака шел жуткий. Камера показала бак сверху, и Макара, хотя он запаха не ощущал, едва не вывернуло: бурая масса была полужидким содержимым выгребной ямы, в котором шевелились опарыши. Две пары рук в электротехнических перчатках с силой окунули «подследственного» мордой в дерьмо и продержали так секунд десять. На поверхность вылетали пузыри, стон, похожий на мычание, захлебывающийся кашель.— Красиво? — спросила Света. — Может, продолжать не надо? Может, тебе уже сейчас хочется мне что-то сказать?— Извините, но я уже все сказал, — подавляя тошноту, произнес Макар.— Ну, ну, тогда смотри дальше…Второй эпизод показывал пытку другого несчастного, на голову которому надели полиэтиленовый пакет, стянутый на шее петлей. Руки в черных перчатках стягивали удавку, пакет прилипал к лицу, мужик задыхался, дергался, но тут удавку ослабляли. Потом опять стягивали, опять ослабляли. Макар о такой пытке слышал, даже видел в каком-то игровом боевике, и она на него не произвела такого сильного впечатления, как первая.Но вот третьего из серии «маленьких наслаждений» Макар твердо решил не дожидаться в натуре. Потому что увидел, как пленнику какой-то мохнатый верзила с палаческим капюшоном на голове вставляет в задницу устрашающих размеров «прибор». Тот, кого трахали, жалобно вопил, но поделать ничего не мог.— А тебе это понравилось, верно?! — ухмыльнулась Света. — Не захотелось попробовать? Или все-таки лучше .рассказать побольше, а? Между прочим, вот этот, которого ты видел последним, вчера утром пытался меня подловить на лестничной клетке. И очень долго ничего не хотел говорить. Но потом стал до ужаса разговорчивым. Заложил, между прочим, всю эту конторку под названием «Маркел», через которую вы, господа «отделочники», заказы получаете. И поскольку он очень хорошо и четко объяснил, как с ней связаться и как сделать заказ, я решила воспользоваться вашими услугами, между прочим. Так что в субботу наша встреча была вовсе не случайной. А теперь, поскольку ты очень растерялся и не знаешь, что мне хочется знать, а что я уже без тебя знаю, конкретный вопрос: ты Хрестного в лицо знаешь?— Нет, — ответил Макар чистую правду. — Я его всего раз пять в жизни видел, и он был всегда в черной маске.— «Всегда быть в маске — судьба моя…» — пропела Светка иронически. — Стало быть, посмотрев на фотографию господина, которого я лично тебе заказывала, ты его не узнал?— Но вы же мне, извините, не Хрестного заказывали, а директора школы! — совершенно искренне изумился Макар.— Ты об этом заказе Хрестному говорил что-нибудь?— Ничего не говорил! — и опять Макар не лукавил, только вот был убежден, что эта зараза ему не поверит.Вообще-то Макар не понимал сути всего этого допроса. Потому как самое главное, что можно узнать у спалившегося киллера — это от кого он получал заказ. Ну, может быть, кто помогал, наводил, обеспечивал и так далее. Хотя все это очень проблематично. Заказы дают, как правило, через посредника. Вся разведка, собирающая для исполнителя сведения о клиенте, киллеру не засвечивается. Другое дело сейчас. Как видно, Хрестный и впрямь сильно боится этой девахи, раз рискнул все сделать наспех, на аля-улю. Правда, такие случаи прежде бывали и ничего — кончалось успешно, но в этот раз, как видно, вышел прокол. Тем более что тот, кто попался вчера, как видно, очень многое рассказал. А если эта дама привезла сюда еще и Роберта из ТОО «Маркел», то и впрямь может знать больше, чем сам Макар, и уж конечно, чем Ежик. Наконец, у нее наверняка есть стукачок среди тех, кто был сегодня утром в автосервисе.Иначе как же им стало известно про затею с «рафиком»? Ведь не случайно же они его так задешево взяли. Тогда зачем вообще допрашивать? Пора в расход выводить… Как ни скучно об этом говорить, конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40