Конану приходилось посылать вперед Тросеро,
командовавшего отрядом герольдов, - старый граф был
велеречив и хитер и потому легко справлялся со своей
непростой задачей. Каждому князю он сообщал о том, что
войско аквилонцев не собирается воевать с жителями Шема,
одновременно он испрашивал княжеского соизволения пройти по
его землям и тут же предлагал им деньги. Серебра он не
жалел, и потому князьки тут же великодушно соглашались с ним
и даже благословляли Конана.
Разумеется, войску аквилонцев ничего не стоило смести эти
города с лица земли, но Конан предпочитал не затевать лишних
свар и старался решать все вопросы миром. Мародеров он
жестоко наказывал, - стоило кому-то из солдат утащить в
кусты темноглазую уроженку шема или разжиться где-то свежим
мясом, как его брали под арест, с тем, чтобы повесить на
виду у всех. В молодости Конан и сам был повинен в подобных
грехах, но сейчас иного выхода у него попросту не было, -
закон есть закон. Конан вел свое воинство на Стигию и потому
старался сохранять тылы безопасными. Обычно
города-государства Шема соседей своих не тревожили, ибо были
заняты внутренними распрями и теологическими спорами.
Объединиться они могли лишь перед лицом иноземного
вторжения. Конану приходилось воевать с жителями Шема, -
как за них, так и против них. Крючконосые чернобородые
ашуры, не уступали воинам других стран ни в силе, ни в
доблести.

В полдень побелевшее от дорожной пыли войско Конана
вышло на берег Стикса. Лагерь был разбит в ивовой рощице
неподалеку от Бубастейской Переправы. Здесь воины провели
полтора дня. За это время они успели отдохнуть и привести в
порядок себя и свое оружие. В середине второго дня на берегу
появились легионы, прибывшие из Кофа и Офира.
Утром в лагере появился и принц Конн, старший сын
короля. С собою он привел табун лошадей. Мальчику было всего
тринадцать, но он уже ничем не отличался от своего отца,
почти не уступая ему ни ростом, ни силой.
Принц проехал земли Шема за десять дней, но, казалось,
что он вернулся с утренней прогулки. Синие глаза его
радостно поблескивали, на щеках играл румянец. Стоило принцу
появиться в лагере, как поляна огласилась радостными
криками. Воины любили его не меньше, ем короля, и
отправились бы за ним хоть в ад.
Конн остановил коня перед королевским шатром и,
спешившись, направился к своему отцу. Лицо Конана оставалось
суровым, хотя сердце его ликовало. Он сухо ответил на
приветствие сына и пригласил его в шатер. Стоило им скрыться
от посторонних глаз, как Конан обнял сына так, что у того
затрещали ребра.
- Как поживает твоя матушка? - спросил он.
- Все в порядке, - ответил Конн, улыбаясь. - Когда она
услышала о том, что я буду участвовать в сражении, она
стала реветь как корова. Больше всего она боится того, что я
промочу ноги.
- Что ты хочешь, - мать есть мать, - проворчал Конан. -
Ты бы знал мою матушку... но послушай меня, сын, - никогда не
называй свою мать коровой! Это нехорошо!
Мальчик согласно кивнул, и глаза его засверкали вновь.
- Отец, мы что, - действительно переправимся через Стикс?
И я действительно буду сражаться рядом с тобой?
- Клянусь Кромом, как же ты еще глуп! Разве иначе я
смогу научить тебя воинскому искусству? Когда ты унаследуешь
трон, тебе придется защищать его от врагов внешних и
внутренних. Гимнастический зал сам по себе не плох, но
будущему королю следует упражняться и на бранном поле. Но
смотри, - ты должен делать только то, что я прикажу тебе,
- ни в коем случае не бросайся на врага очертя голову, -
слава богу, я тебя уже знаю! Ну да ладно, - скажи мне лучше,
как поживают твои брат и сестра?
Конн стал рассказывать отцу о своем младшем брате
семилетнем Таурусе и о маленькой сестричке Радогунде.
- Я рад это слышать! - сказал Конан, выслушав рассказ
сына. - А жрецов ты с собой привел?
- Да. Они привезли маленький ларец, разрисованный
странными знаками; что в нем - я не знаю...
Конан кивнул.
- Можешь считать, что в нем спрятано наше тайное оружие.
Ну а теперь отправляйся спать. Мы должны оказаться в Стигии
еще до рассвета.

4. ЗА РЕКОЙ СМЕРТИ
Темные воды Стикса разделяли земли Шема и Стигии.
Кое-кто называл Стикс Рекой Смерти, ибо считалось, что от
его вод поднимаются ядовитые испарения, а в глубинах его не
может выжить ни одно живое существо. Последнее явно не
соответствовало действительности, - всю ночь со стороны
реки слышались рев крокодилов и тяжелое сопение бегемотов.
На людей же река действительно оказывала губительное
воздействие, - тот, кто хотя бы единожды окунался в воды
реки Стикс, заболевал мучительной неизлечимой болезнью.
Никто не знал, откуда берет начало эта река. Она
терялась где-то за стигийскими пустынями, в джунглях Кешана
и Пунта. Договаривали, что на землю она вытекает из самого
Ада, дабы устрашать и губить людское племя.
Войско пришло в движение еще до рассвета. Первым на
камни Бубастейской Переправы ступил вороной жеребец Конана.
На противоположном берегу виднелись развалины древней
крепости, некогда охранявшей брод. Восстанавливать ее
стигийцы и не думали, - границы Стигии теперь охранялись
конными дозорами.
Справа и слева от крепости тянулись поля пшеницы. Справа
виднелась и крошечная деревушка, стоявшая на самом берегу.
Сразу же за узкой полоской пальм и возделанных земель
начиналась пустыня, поросшая зарослями верблюжьей колючки.
Бок о бок с Кованом ехали Тросеро, командовавший Черными
Драконами, и Паллантид, помощник главнокомандующего. Отъехав
подальше от берега, Конан развернул коня и стал наблюдать за
тем, как проходит переправа. Аквилонцы шли по броду двумя
колоннами. Стоило легионам выйти на берег, как командиры
отдали воинам команду разуться. Приказ этот исходил от
самого короля. Люди недовольно ворчали, не видя в этой
странной процедуре ни малейшего смысла, однако Конан не
обращал на это никакого внимания, - ему уже доводилось
бывать в этих местах, и он знал, что означало промочить
здесь ноги.
Король отправил в разведку взвод всадников. Покусывая
ус, граф Тросеро подъехал к своему господину и обратился к
нему с вопросом:
- Мой повелитель, может быть, вы поделитесь с нами
своими мыслями?
Конан угрюмо кивнул.
- Хорошо, друг мой, я и так слишком долго держал вас в
безвестности.
- Зачем мы приехали в эту чертову Стигию? - спросил
Паллантид.
- В Стигии живет наш главный враг - колдун Тот-Амоп.
Конн, сидевший неподалеку, тут же навострил уши.
- Тот-Амон, - изумленно воскликнул он. - Тот самый
Тот-Амон, по приказу которого в прошлом году меня похитила
похиольская ведьма?
- Разумеется. Есть только один Тот-Амон, - мрачно
ответил Конан. - Клянусь Кромом, - как хороша была бы земля,
если бы на ней не было этого мерзавца! Белый Друид поведал
мне о планах стигийца.
- Вы говорите об этом тщедушном пьянчужке Дивиатриксе?
- Этот тщедушный пьянчужка - величайший белый маг нашего
времени!
Тросеро испуганно замолк, вспомнив о том, как груб он
был со старым друидом.
Конан продолжил:
- Оракул Великой Рощи пиктов поведал мне о том, что
действиями Панто руководил стигийский колдун. Тот-Амон либо
подкупил Панто, либо смог завладеть его сознанием.
- Но зачем? - изумился Тросеро, Паллантид, съехав со
склона, направился к воинству, - пора было двигаться дальше.
- Он хотел, чтобы я покинул Тарантию, - ответил старому
графу Конан. - Стигиец знал, что я выступлю против зингарцев
вместе с вами. Он надеялся на то, что на игры с Панто у нас
уйдет никак не меньше пары недель, в течение которых о
Тарантии мы и не вспомним...
- Тарантия! Неужели речь идет о королеве?
- Успокойся, дружище. Зенобии и ее детям ничто не
угрожает. В Тарантии хранится то, чего Тот-Амон страждет
сильнее всего на свете. Он надеялся завладеть этой вещицей в
мое отсутствие. Для этой работы он нанял лучших воров мира
- Гильдию Ариньона.
Но Тот-Амон сильно просчитался. Он не предполагал, что я
разобью армию Панто так быстро, и не знал о том, что ко
мне направлен Белый Друид, посланец самого Нуадвиддона. Он
забыл и о том, что весенний разлив сделает перевалы Заморы
недоступными, и ворам придется идти в Тарантию кружным
путем.
Тот-Амон считает, что я все еще нахожусь на севере и
охочусь за Панто в горах Пуантена. Он ни о чем не
подозревает, ибо не знает того, что мне ведомы его планы.
Белый Друид сделал все возможное, чтобы наш поход остался
незамеченным стигийцем. Если нам повезет, мы окажемся у стен
его дворца прежде, чем он узнает о том, что наше воинство
пересекло границу Стигии.
- Что же это за вещица, которой он так страждет? -
спросил Тросеро.
- Я знаю, граф! - воскликнул мальчик. - Это...
Конна перебил внезапно подъехавший генерал Паллантид:
- Король, все снаряжение уже здесь! Люди готовы к походу!
Конан кивнул.
- Генерал, отдавай приказ к выступлению! Веди армию на
восток, - милях в трех отсюда находится Бахр, там ты
повернешь на юг и пройдешь вверх по течению еще полмили. Я
догоню вас.
Довернувшись спиной к Стиксу, Конан обратил свой взор к
мглистым далям пустынной Стигии.
- Вот уже второй раз он посягает на мой трон, - еле
слышно пробормотал он. - Ну что ж, - теперь мы сразимся на
его земле. Быть может, здесь он сможет поразить нас своими
чарами, но теперь и они не страшны нам, - ведь Боги Света
на нашей стороне. Смерти я не боюсь, а против клинка моего,
думаю, будут бессильны и бесовские чары!
Затрубили рога. Спустившись к реке, всадники поскакали
вслед за удалявшейся армией.

5. ГОРОД МЕРТВЫХ
Казалось, что над Стигией довлеет какое-то страшное
проклятие. Чем дальше в глубь этой пустынной страны
продвигались аквилонские воины, тем тревожнее становилось
у них на душе. В завываньях ветра им чудился чей-то шепот;
то и дело откуда-то из-под земли звучали тихие голоса, от
которых стыла кровь в жилах. Людей не оставляло ощущение,
что за ними следят. Солнце нещадно палило, словно желая
изгнать непрошеных гостей. Никакой воды не хватило бы для
того, чтобы утолить мучившую воинов жажду.
Они подошли к деревушке, состоявшей из крошечных домишек
что были сложены из необожженной глины. Смуглые ее обитатели
при виде грозного воинства тут же пустились в бегство. Бахр
оказался мутной илистой речушкой, на берегах которой лежало
множество гигантских крокодилов, тяжело плюхавшихся в воду
при виде людей.
Войско повернуло на юг и пошло в глубь стигийских
земель, стараясь не терять речку из виду. То и дело людям
приходилось продираться через густые заросли колючего
кустарника. Воины сжимали в руках амулеты, ежеминутно
поминая богов и читая мантры. Они направлялись к сердцу
этой зловещей, объятой потусторонним мраком земли.
Принц Конн взглянул на солнце и, пришпорив коня, догнал
своего отца.
- Отец, мы ведь идем прямо на юг!
Конан пробурчал что-то невнятное.
- Но, - не унимался мальчик, - я всегда считал, что
Тот-Амон живет в Оазисе Хаджар, который находится куда
западнее...
Конан пожал плечами.
- Я рад тому, что тебя научили читать карты. Дело в том,
что Тот-Амон покинул это страшное грязное место. Он избрав
своей новой обителью Нептху.
- Нептху?
- Это древний полуразрушенный город на самом юге страны.
Мы скоро подъедем к нему. Несколько лет тому назад Тот-Амон
смог завладеть всей этой страной. Тогда же он стал
верховным магом Черного Кольца, всемирного братства черных
магов, тайный центр которого находится именно в этом городе.
Он переехал сюда из Хаджара с тем, чтобы постоянно держать
это нечестивое братство под своим контролем.
Однажды он уже терял свою власть. Его соперники, такие
же колдуны, как я он сам, продали его в рабство. Именно
тогда он и появился в Аквилонии.
- Так это он насылал на тебя демона, который не
растерзал тебя лишь потому, что на твоем мече был знак
феникса?
-- Кто же еще? Так уж случилось, что Тот-Амон вновь
обрел свое кольцо власти и вернулся в Хаджар. В это время
Братством Черного Кольца командовал его советник - маг
Тутотмес, избравший своей резиденцией Кеми. Сила Тутотмеса
была заключена в талисмане, называемом Сердцем Ахримана.
На какое-то время Черное Кольцо распалось надвое - одни
приняли сторону Тутотмеса, другие - Тот-Амона. Но неуспели
маги сразиться между собой, как на Тутотмеса напал отряд
колдунов из Кхитая. Они убили его и, завладев его
талисманом, стали охотиться за мной. Но смерть ждала и их.
Сердце Ахримана попало ко мне и я вернул его в Тарантию.
Теперь, как я уже сказал, Тот-Амон единолично правит
Черным Кольцом, пытаясь вовлечь в него всех черных магов
мира. Оракул поведал мне о том, что сейчас он находится в
Нептху.
Конан закончил свой рассказ и задумчиво покачал головой.
Внимательно слушавший его граф Тросеро спросил:
- Как охраняется этот город?
Конан пожал плечами.
- Об этом может знать только Митра. Я слышал о том, что
этот давно покинутый жителями город превратился в руины.
Быть может, маги отстроили его заново и залатали прорехи в
его стенах. Но для вас, я думаю, это не имеет особого
значения, - под моим началом десять тысяч воинов, - мы
сможем взять город штурмом.
- Всяк может быть, - неожиданно раздался тонкий голосок
друида, ехавшего вслед за ними на своей повозке.
Тросеро повернулся в седле и увидел, что друид снова
пьян. Заставив себя улыбнуться, граф пробормотал:
- Ох и не нравится мне эта земля!
В ответ Конан не сказал ни слова; дальше они ехали молча.
Солнце уже клонилось к западу, когда разведчики
вернулись в лагерь. Город Нептху был мертв.
Армия двинулась дальше, и вскоре воины увидели пред
собой развалины древнего города. От огромной стены, некогда
окружавшей город, осталось лишь несколько надвратных арок,
покрытых резными изображениями щерящихся чудовищ.
Город был совершенно мертв, лишь несколько пташек летало
над развалинами. Крыши домов были провалены, стены
превратились в груды камня. Нигде не было видно ни огней, ни
дыма очагов. Жеребец Конана задел копытом круглый белый ка-
мень, что лежал на дороге. Неожиданно легко камень откатился
в сторону, обратившись к людям провалами пустых глазниц. Это
был человеческий череп, лежавший здесь с незапамятных
времен. Все здесь было мертво. Единственными жителями этого
города были скорпионы и песчаные гадюки.
- Что будем делать? - пробормотал граф.
- Разбиваем здесь лагерь. Воду можно брать в Бахре, -
распорядился Конан. - О дальнейшем пока думать не стоит.
Скалящийся череп наблюдал за людьми. Казалось, что он
усмехается.

6. КАМЕННОЕ ЧУДОВИЩЕ
Они разбили лагерь за стенами разрушенного города.
Конан прекрасно понимал, что на засыпанных песком и
булыжником улицах древней стигийской столицы воины будут
чувствовать себя не в своей тарелке. Древние руины -
особое место, - они населены незримыми тварями и силами,
что терпеливо ждут своего часа и околдовывают каждого, кто
только посмеет приблизиться к пепелищу, некогда кипевшему
жизнью. Стигия и так кишела всевозможной нечистью, это же
место даже для нее было особым.
Пока солдаты ломали камыш на берегу Бахра, разведчики
объехали окрестные земли. Вернувшись, они доложили своим
командирам о том, что места эти совершенно пустынны и
необитаемы, - здесь не было ни дорог, ни поселений,
единственным примечательным предметом на много миль вокруг
была гигантская фигура каменного идола.
1 2 3 4