Решение это было мудрым, ибо, сделав Месту заложником,
Ненаунир покончил и с мятежниками.
Брата своего он люто ненавидел. Во время последнего
королевского выхода Мбега должен был публично покаяться и
призвать к тому же своих людей. Однако вместо этого он на
виду у всех плюнул в лицо Невауниру. Теперь же его денно и
нощно истязали.
Пока жизни Мбеги ничто не угрожало, - Ненаунир был не
настолько силен, чтобы нарушить идущие от века законы
предков. Искалечить его тоже не могли, ибо, в согласии с
теми же законами, короли могли появляться пред своим народом
лишь вместе и скрыть это было бы невозможно.
Негр закончил свой рассказ. Глаза его пылали гневом.
Теперь он походил на могучего бесстрашного гладиатора.
- Скажи мне, Мбега, - много ли у тебя осталось
сторонников? - спросил киммериец.
Черный король кивнул.
- Мои люди остались верны мне. От Ненаунира же многие
отвернулись, - он слишком жесток, он нарушает законы наших
предков, он умерщвляет наших людей на своем поганом капище.
Если бы я смог бежать отсюда, за один час я собрал бы такую
армию, пред которой не устояли бы и воины Ненаунира. Но что
толку болтать языком? Бежать отсюда невозможно...
- Поживем - увидим, - сказал в ответ Конан и загадочно
улыбнулся.

8. КЛОАКА
Паллантид полз по заросшему высокими травами берегу
реки. От земли исходило отвратительное зловоние. Извиваясь
словно змея, аквилонский генерал пробирался к деревьям,
под которыми укрылся граф Тросеро. Услышав шум, пуантенец
обернулся. Лицо и седая борода его были перепачканы грязью.
По лицу ручьями тек пот.
- На стенах стоят дозорные, - прошептал Тросеро. - У
каждой башни по взводу солдат. Так просто их не возьмешь.
Задумчиво покусывая ус, Паллантид стал рассматривать
крепостные стены. Осада такой крепости могла занять не один
месяц. Нужны были и тараны, и лестницы, и катапульты...
Свет солнца внезапно затмился огромной тенью. Генерал
замер. Над головой его проплыла одна из тех крылатых тварей,
что атаковали их на болоте. С той поры минуло уже десять
дней. Дракон стал кружить над городом. На спине его сидел
чернокожий воин. Паллантида едва не вытошнило от омерзения.
- Клянусь кровью Дагона! - проворчал он. - Если он с
тварями этими смог совладать, то с людьми-то уж как-нибудь
справится!
Подлетев к одной из высоких башен, дракон присел на ее
край и тут же скрылся из виду.
- Так вот оно в чем дело! - отозвался Паллантид. - Мы
должны думать не о них, а о наших короле и принце!
- А ты уверен, что они здесь?
- Клянусь когтями Нергала, - это так же точно, как то,
что у меня есть задница! - сердито прошипел генерал. -
Ненаунир - единственный союзник Тот-Амона. Ты думаешь почему
эти твари утащили именно короля и принца? - А-а... Вот
то-то и оно!
- Как ты думаешь - живы ли они?
- Пока мы не окажемся за этой стеной, этого мы не узнаем.
Тросеро вздохнул.
- Не знаю как тебе, а мне эти стены кажутся
неприступными.
- Для войска - да, но для человека - нет.
Тросеро удивленно посмотрел на генерала.
- У тебя что, - есть какой-то план?
Генерал почесал бороду.
- Ты помнишь этого зингарского вельможу Мурзио?
- Этого тщедушного прохиндея? Еще бы мне его не помнить!
- Так-то оно так, - прохиндей он конечно изрядный, - но
не забывай и о том, что королю нашему он служит верой и
правдой, да и фехтовальщик он отменный! Я и сам понимаю, что
никакой он не дворянин, но это дела не меняет. Конан помнит
о том, что сделал для него отец Мурзио в ту пору, когда наш
король еще был пиратом, и потому он благоволит к нему.
Помнишь, года три назад Конан принимал во дворце своего
старинного приятеля Нинуса?
- Ты говоришь о монашке? Конечно помню! У короля нашего
друзья право слово странные! Этот же будет похлеще всех
прочих!
Паллантид усмехнулся.
- Что верно, то верно! Днем он ходил по дворцу важный
как патриарх, ночами же таскался по борделям и питейным
лавкам! Так знай же, - Нинус и Мурзио - воры, каких
поискать. Конан решил сделать из Мурзио шпиона и попросил
Нинуса о том, чтобы тот научил своего сына всяким там
воровским штучкам. В науке этой Мурзио преуспел настолько,
что едва ли не превзошел своего учителя. Когда Конан отослал
его в Шем, Мурзио как-то смог проведать о заговоре,
готовившемся офирским королем и несколькими шемскими
царьками. Более того, он смог похитить документы,
изобличавшие заговорщиков!
За это Конан даровал ему рыцарское звание. Так что
Мурзио благодарен ему теперь по гроб жизни и ради короля
своего пойдет на что угодно.
- Ну а теперь объясни мне - какое отношение имеет Мурзио
к Старому Зимбабве?
Сощурив брови, Паллантид прошептал:
- Одни из ворот этой крепости не охраняются, - я говорю
о сточных трубах.
- Сточных трубах?! Да ты никак рехнулся! На кой черт
сточные трубы этим варварам?
- Им-то они конечно ни к чему. Но ты забываешь о том,
что крепость строилась не ими. Видишь решетку на южной
стене? А видишь, что оттуда течет...
- Ты, похоже, прав...
- Думаю, сюда стекают нечистоты со всего Зимбабве.
Скорее всего сеть подобных труб проходит подо всем городом.
Негры вряд ли додумались бы до этого, - похоже, над
системой этой трудились прежние обитатели города. Теперь
скажи мне, - кто кроме Мурзио сможет пролезть между этими
прутьями? Правильно, - никто. Он же сделает это в два
счета.
Тросеро почесал свою позеленевшую от ила бородку и
задумчиво произнес:
- Кажется, я начинаю тебя понимать. Он эдаким червем
заберется внутрь, перережет охрану и откроет пред нами
городские врата. Я тебя правильно понял?
- Ну конечно, граф! Что мне особенно здесь нравится,
так это сточные трубы! При одной мысли о том, что этот
разборчивый длинноносый зннгарец перепачкается в дерьме с
ног до головы, у меня голова кругом начинает идти! Уж кого
не люблю, так это зингарцев, особенно с той поры, как застал
свою жену в объятиях зингарского трубадура! Вернее, бывшую
жену...
Тросеро ухмыльнулся.
- Ну что ж, тогда вернемся в лагерь и известим
благородного Мурзио о том, что волею судеб ему суждено
стать спасителем короля!
- Только смотри, - об этом я скажу ему сам! Через
несколько часов, когда стены и башни Зимбабве уже объяли
вечерние сумерки, из леса вышел человек Бесшумно переплыв
через реку, он пошел вверх по зловонному ручейку,
вытекавшему из трубы. Добравшись до решетки, он на миг
замер, но тут же скрылся из виду, исчезнув в трубе.
Трудно было сказать, благородная ли кровь текла в жилах
Мурзио, но единожды присягнув на верность королю, он готов
был служить ему по самого конца.

9. АЛАЯ ЛУНА
Улицы Древнего Зимбабве осветились призрачным лунным
светом. Город не спал, ибо настала Ночь Алой Луны.
Дождавшись зловещего преображения ночного светила, король
Ненаунир должен был приступить к призыванию своего страшного
бога, алтарь которого был обагрен кровью сотен жертв.
Факельная процессия шествовала по узким улочкам старого
города. Гремели барабаны. Звучали странные песнопения.
Опустив голову, Конан мерил камеру шагами. Принц
Конн задумчиво смотрел на своего отца. Он тоже вел счет
дням и ночам, проведенным ими в застенке. Стигийское
воинство погибло в ночь новолуния. С той поры прошло почти
полтора месяца или, если быть точным, сорок один день.
Настала ночь полнолуния. Рассчитывать фазы Луны Конна
научили его наставники, хорошо понимавшие, что будущему
королю знать такие вещи просто необходимо. Отец же говорил
ему о том, что лунные затмения могут происходить лишь в
такие ночи.
Этой ночью их должны были принести в жертву Дамбалле.
Гром барабанов был слышен даже в камере. Где-то над
головами пленников тысячи последователей Ненаунира распаляли
себя, готовясь к кровавому действу.
Конан то и дело подходил к решетке, пытаясь разогнуть ее
прутья. От напряжения руки его стали дрожать, глаза напились
кровью. Эти толстые, дюймовые прутья не смог бы разогнуть
и сказочный великан, - строители темницы потрудились на
славу.
И тут Конан увидел какую-то тень. Он замер и стал
вглядываться во тьму. Прямо перед ним появилось лицо, -
знакомое лицо.
- Мурзио, - неужели это ты? - прошептал Конан.
- Конечно я, мой господин, - ответил ему зингарец.
- Именем Крома, - скажи, - откуда ты взялся? Что с
нашими людьми? Где они? И почему от тебя так скверно пахнет?
Зингарец устало улыбнулся и рассказал о том, как он
попал в подземелье.
- Трубы оказались столь узкими, - печально добавил он, -
что мне пришлось ползти по ним. В нескольких местах они
заканчивались колодцами, выходящими на городские улицы.
Однако оказалось, что все эти колодцы охраняются. Я нашел
вас, но не сумел выполнить приказа. Открыть городские ворота
я так и не смог...
Конан на миг задумался.
- Может быть, не все еще потеряно, - наконец сказал он.
- У тебя есть отмычка? Сейчас для нас главное - выйти из
этой чертовой камеры.
Мурзио вынул из кармана кусок проволоки и принялся
возиться с замком. На лбу у него выступили капельки пота.
Слышно было только хриплое его дыхание и тихое поскрипывание
замка.
Минута проходила за минутой, но замок никак не
поддавался. Мурзио растерянно посмотрел на Конана.
- Мой господин! Его не смог бы открыть и сам Нинус!
Похоже, он заговорен!
- Наверное, это действительно так, - согласился Конан.
- Этот стигийский шакал обычным замкам не доверяет. Слушай,
- попробуй-ка открыть соседнюю камеру! Там наш друг.
Мурзио стал колдовать над замком соседней камеры.
Прикованный к стене негр бесстрастно наблюдал за
происходящим. Неожиданно замок с лязгом открылся. Конан
вздохнул с облегчением.
Мурзио вошел в камеру Мбеги и вскоре освободил черного
короля от оков. Пошатываясь, Мбега вышел из камеры и стал
растирать онемевшие члены.
Мурзио вновь стан биться над замком камеры Конана. Сам
же Конан еще раз приложился к решетке, - на этот раз ему
помогали Мбега и Конн. Решетка не поддалась и на этот раз.
- Ну у вас и камеры, - вытирая со лба пот, сказал
киммериец. - Ну что ж, не можешь исправить - терпи.
- Но ведь тебя ждет смерть, - прохрипел Мбега.
Конан усмехнулся.
- Со мной такое не впервой.
- Чем я могу помочь вам? - спросил Мурзио.
- Дай-ка мне свой кинжал. Эти варвары раздели меня почти
донага, а вот сапоги зачем-то оставили. - Конан опустил
длинный клинок в правый сапог.
- Ну а теперь помоги выбраться отсюда Мбеге. Впрочем,
может он и сам знает, где здесь выход... Мбега, - это
твой последний шанс. Твои друзья должны открыть южные
ворота до начала жертвоприношения.
Мурзио, - я не знаю, чем для меня закончится эта ночь,
но я благодарю тебя. Ты отважный и преданный воин. Если мы
поживем до утра, ты станешь бароном Кастрии. Удачи тебе!
Пусть Митра и Крем всегда будут рядом с тобой!
Мурзио и Мбега скрылись во тьме. Конан хлопнул Конна по
плечу.
- Не вешай носа, сын, - громко сказал он. - Такие, как
Мбега, друзей не предают.
Послышалось шарканье босых ног. Наступал решающий час,
что мог стать для них последним. Либо свершится месть
Тот-Амона, либо падет царство Ненаунира, - третьего не дано.

10. ВЕЛИКИЙ ЗМЕЙ
Стражники связали пленникам руки и повели их по
бесконечным подземным коридорам. Они вышли прямо на
городскую площадь, по одну сторону от которой стоял
королевский дворец, а по другую - храм Дамбаллы.
Серебристый диск полной луны сиял высоко в небе.
Вокруг площади стояли высокие каменные столбы, на
которых были начертаны непонятные, неведомые Конану символы.
Сказать, кому они принадлежали, - зимбабвийским колдунам
или их предшественникам, - было невозможно.
Перед храмом Дамбаллы высилась мрачная фигура каменного
идола. Он был вырезан из черного базальта и высотою своей
не уступал каменным столбам. Огромный черный конус в три
человеческих роста высотой изображал свившегося кольцами
змея. С вершины его на Конана смотрели красные змеиные
глаза, выточенные из огромных рубинов, что поблескивали и
переливались в свете факелов.
Конан едва заметно вздрогнул. Сет или Дамбалла с
незапамятных времен был олицетворением зла и мрака.
Киммериец стал бормотать молитву. Равнодушный киммерийский
бог Кром редко вмешивался в дела людей и не требовал от них
поклоненья; но теперь, когда на Конана взирали налитые
кровью глаза демона Адской Бездны, надеяться ему было больше
не на кого.
Алтарь Дамбаллы походил на огромную чашу черного
мрамора, стоявшую перед идолом. К чаше этой были прикреплены
бронзовые кольца. Конана и Конна завели на ее дно и
приковали их так, что они не могли отклониться ни в одну, ни
в другую сторону.
Конан оценивающе посмотрел на наручники и цепи, - судя
по всему, сделаны они были совсем недавно, - разорвать их
было невозможно. Кольцам же, торчавшим из чаши, была уже не
одна сотня лет, - они были проедены насквозь.
Заковав пленников, черные жрецы Сета покинули чашу.
Установилась полная тишина; лишь ветерок посвистывал меж
каменьев. Рубиновые глаза, холодно взиравшие на них,
казались живыми.
На противоположной стороне площади стояли король
Ненаунир и стигийский маг Тот-Амон. Черный владыка был одет
в длинную пурпурную мантию. На лице его была маска змеи. В
правой руке, поблескивавшей золотыми браслетами, он сжимал
ритуальный посох со змеиной головой на верхушке.
Тысячи глаз взирали на небо, ни на мгновенье не отрывая
глаз от лунного диска. Толпа вдруг дружно ахнула. Взглянув
на небо, Конан увидел, что на луну стала ложиться
красноватая тень.
Неожиданно забили барабаны. Казалось, что это бьется
огромное сердце страшного исполина. Глаза Великого Змея
вспыхивали и гасли в такт его ударам. Красноватая тень
становилась все больше. Церемония началась.
Конан потянул на себя свою правую руку. Тысячи
чернокожих воинов бесстрастно наблюдали за ним. Мышцы его
напряглись, однако кольцо никак не поддавалось. Он на
мгновенье расслабил руку и тут же резко дернул цепь на себя.
Кольцо со звоном лопнуло.
За вторую цепь он схватился уже обеими руками.
Собравшись с силами, он резко рванул ее, и второе кольцо
покатилось по мраморной чаше. Теперь он был свободен.
Он стая озираться, ожидая, что черные воины нападут на
него. Однако они смотрели на него все так же бесстрастно.
Конан повернулся к своему сыну. Тень ползла все дальше,
теперь ею был объят едва ли не весь лунный диск. Барабаны
забили чаще. Забормотали тысячи голосов. Началось
заклинание.
Конн вслед за отцом попытался освободить себя от оков,
но сил его для этого было явно маловато. Конан бросился
помогать сыну и в тот же миг почувствовал ледяное дуновение.
Пот на его спине мгновенно заледенел.
Глазам киммерийца предстала странная картина. Часть
лунного диска все еще была свободна от тени. Над площадью
же происходило что-то немыслимое. С небес на него неслись
клубы морозного тумана сплетавшегося в кольца, уплотнявшиеся
с каждым мгновеньем, - на него летел огромный извивающийся
змей.
Ужас охватил Конана. Теперь он понимал и то, почему
алтарь имел форму чаши, и то, почему жертвы должны были
стоять прямо. Его тела коснулось ледяное кольцо вихря.
На Землю низошел сам Дамбалла.

11. ЛУНА, ЗАЛИТАЯ КРОВЬЮ
Не обращая внимания на смертельный холод, киммериец
вырвал из мраморной чаши последнее кольцо, приковывавшее
к алтарю его сына.
1 2 3 4