Когда они выстроились в линию, он показал рукой на Туриа и торжественно произнес:
— Мы собираемся провести реорганизацию размещения бригад в соответствии с новыми научными принципами, предложенными нашим новым научным консультантом. Все бригады должны перейти на новые места в соответствии с этим планом. Всем понятно? — Он показал огромный кусок папируса. — При новом расположении каждая разработка будет вестись на месте, наиболее благоприятном с точки зрения оккультной эманации звезд.
Кто-то взвыл. Покраснев от гнева, Лифодем оглядел собравшихся.
— Кто это сказал? Кто это сказал? Клянусь Гераклом, любой, кому не по нраву научные методы, при помощи которых мы организовали нашу работу, может прыгнуть в источник Аретузы. Я здесь начальник, а вы будете делать то, что вам скажут. А теперь отправляйтесь на места и начинайте переносить оборудование в соответствии с планом.
— Прямо сейчас? — раздался голос из толпы.
— Да, прямо сейчас. Что ты хотел, Павсаний?
— Господин Лифодем, не могли бы вы подсказать, как мне передвинуть наковальню, которая весит десять-двадцать талантов и привинчена к полу? — спросил кузнец.
Лифодем хмуро рассматривал чертеж.
— На плане указано, что ее нужно передвинуть только на несколько локтей. Вряд ли такое небольшое расстояние повлечет за собой большие изменения. Пусть стоит где стоит, по крайней мере, до момента, когда мы передвинем остальных.
Вслед за ним и другие кузнецы начали требовать, чтобы их тоже оставили на старом месте. И когда они получили разрешение Лифодема, другие мастера тоже начали упрашивать начальника остаться на старом месте. Но Лифодем топнул ногой.
— Клянусь Зевсом! — взревел он. — Все, за исключением кузнецов, должны переехать на новые места, указанные на плане. Отговорки не принимаются. Если не хотите потерять работу, приступайте к выполнению.
Мастера начали расходиться по местам, возмущаясь себе под нос. В Арсенале поднялся страшный шум: рабочие приступили к исполнению приказа и начали переносить вещи на новые места. И сразу же начались трудности. Кузнецы, получившие разрешение не переезжать, как выяснилось, занимали места, на которые должны были переехать другие бригады. И те не могли начать переезд до тех пор, покуда кузнецы не освободят его и, следовательно, не могли освободить место для других бригад.
Начался ужасный переполох. Люди обливались потом, спорили, угрожали друг другу, вопили и во весь голос взывали к различным богам. У некоторых бригад дело дошло до драки, рабочие бросались друг на друга с кулаками, пинками, таскали друг друга за волосы, так что мастерам приходилось разнимать драчунов. Когда село солнце, и половина намеченной работы не была выполнена.
На следующее утро, когда рабочие арсенала собирались на работу, меж них прошел шепоток: «Не будем ни за что браться без личного приказа Толстокожего».
Спустя некоторое время в арсенале вместе с Туриа появился Лифодем. От злости сжав кулаки, он со всей силы легких закричал на людей, спокойно сидящих на вещах или кучах материалов. При встрече с яростным взглядом Лифодема они отводили глаза или смотрели в никуда. Наконец, начальник арсенала подскочил к одному из мастеров.
— Эфрон! Почему ты не переезжаешь на новое место? — крикнул он.
— Не могу, господин, потому что его занимает бригада Поллиса.
Лифодем подошел к Поллису и повторил вопрос.
— Не могу, господин. Там находится группа Хилоса.
— О боги Олимпа! Вы же взрослые люди, почему вы не можете сами решить такую простую задачу! — закричал Лифодем. — Архонт не выносит беспорядка! Если это мятеж, то вас всех повесят! — и он выскочил на улицу, а вслед за ним и вавилонянин.
Рабочие и мастера расслабились, там и здесь начали возникать беседы, кто-то начал играть в кости. Прошел час, и в дверях арсенала появились Дионисий и Архит. При виде их все присутствующие поднялись.
— Всем вольно! У меня для вас несколько объявлений, — сказал Дионисий. — Во-первых, Лифодем — начальник арсенала — отправлен в краткосрочный отпуск. В последнее время он много работал, и это плохо сказалось на его здоровье. — раздавшиеся было возгласы одобрения быстро затихли. — Во-вторых, помощник начальника арсенала господин Алексит по его личной просьбе переведен на верфи, так как там он сможет принести гораздо больше пользы, чем на настоящей должности. В-третьих, на его место назначается Архит из Тарента. И последнее. Консультанта по особым вопросам господина Туриа — великого вавилонского ученого по неотложному делу срочно вызвали в Афины. Он не имеет возможности остаться с нами.
Многие лица расплылись в широких улыбках, и даже губы Дионисия дрогнули.
— В течение следующих нескольких дней до момента, когда Лифодем вернется к своим обязанностям, работой Арсенала будут руководить Пирр и Архит. В случае возникновения разногласий они будут советоваться с Филистом. А теперь займитесь переездом на старые места.
— Дионисий допустил одну ошибку — полностью не избавился от Толстокожего. Я предложил было это сделать, но он достаточно резко попросил меня замолчать, — сказал за завтраком Архит Зопириону.
В течение последующих нескольких дней работа шла достаточно гладко. Зопирион пришел к выводу, что только две из его маленьких моделей — с несколькими защелками и с передвижным бронзовым механизмом-защелкой — достаточно убедительно проявили себя, и необходимо выполнить эти модели в полную величину. Но в один прекрасный день в начале Гамелиона , Зопирион поднял глаза и увидел перед собой отдохнувшего и поправившегося Лифодема. А рядом с ним стоял Архит.
— Привет, старина Зопирион! — сказал начальник Арсенала. — Как продвигается работа над маленькими катапультами?
— Все в порядке, господин.
— Знаешь, я не имею определенного представления об этих устройствах. Не покажешь ли мне схему твоей работы?
Зопирион дал пояснения к принципам работы моделей.
— Мне понравился вон та, где поворачивается лук и брус с желобом, — поджав губы, произнес Лифодем. — Почему бы тебе не выполнить ее в полную величину?
— Потому что в этом случае увеличив вес и размер мы не добьемся большего результата.
— Тем не менее, она мне больше нравится, потому что в этом случае ты полностью натягиваешь лук, а следовательно, стрела будет попадать в цель с наибольшей силой. Когда ты стреляешь из обычного лука на близкое расстояние, то не направляешь его в небо, а просто натягиваешь слабее, согласен?
— Но, господин, я…
— Возражения не принимаются. Выполни в полную величину именно эту модель катапульты. А об остальных забудь навсегда.
Зопирион, почувствовав, что самообладание куда-то ускользает, набрал полные легкие воздуха и собрался было горячо возразить, но заметил, что Архит подмигнул, пробормотал свое согласие.
Чуть позже он загнал Архита в угол и потребовал объяснений.
— Что, клянусь именем Собаки, ты придумал, когда позволил ему снова лезть не в свое дело! Он погубит проект, это видно невооруженным глазом.
Архит в ответ озорно улыбнулся.
— Ой, я даже не знаю. Возможно, он оказался прав.
— Но это глупо…
— Он не так глуп, как хочет казаться.
— Да, конечно же, нет. Он еще глупее! Но перестань шутить! Скажи лучше, в чем дело! Если это очередная выходка вроде звездочета, то я возвращаюсь в Тарент.
— Не волнуйся, я его обработаю. — сказал Архит. — Пусть твои люди начинают работу. Приступайте к строительству опорных рам для двух моделей, которые ты выбрал. Начните переделку уже готовой большой катапульты. Как только работы продвинутся настолько, что станет заметна разница, я приведу его, покажу их и смогу убедить его изменить свое мнение.
— Изящный трюк, если только все получится так, как ты сказал. Он был прекрасным учителем, который мог запросто превратить здравую идею в полную чушь.
Прошел облачный Гамелион, с дождями и буйными ветрами. Новые катапульты постепенно обретали задуманные формы. Наконец, настал день, когда Архит привел Лифодема.
— Мне казалось, что я приказал тебе выполнить в полную величину модель с поворачивающимся луком, а об остальных забыть? А теперь я вижу: оба желоба зафиксированы. Что ты скажешь в свое оправдание?
— Позволь мне объяснить все, господин, — вмешался Архит. — Все это время Зопирион постоянно советовался со мной. Мы начали делать катапульту с поворачивающимся луком, но неожиданно возникли технические трудности. Мы…
— Какие же технические трудности?
— Сейчас поясню, — и Архит заговорил совершенно серьезно, сопровождая слова выразительными жестами. — Проблема заключается в том, что когда вращающаяся модель приближается к этой штуковине, поворотный механизм перекрещивается с как бишь его?.. с этой штукенцией, и выбрасывает эту ерундовину с места. Единственная возможность предотвратить параллакс — этот прибамбасик, который предохраняет эту хрень от выравнивания. Итак, с какой бы стороны мы не пытались решить проблему, результат был всегда одинаков: катапульта не работает. Ты успеваешь за ходом моих рассуждений?
Лифодем в раздумье почесал бороду.
— Да… я понял, что ты хочешь сообщить. Забавно, но об этом я как-то не подумал. Одно могу сказать: парочка таких замечательных и толковых парней обязательно должна найти решение и обойти возникшие трудности.
— Мы и пытаемся. Клянусь священным тетрактусом, как мы стараемся! Но покуда мы думаем, нельзя терять рабочее время. Вот мы и решили переделать вращающуюся модель в модель с зафиксированным желобом. Если работает не самый лучший вариант, то ничего не остается делать, как именно его показать архонту. Но как только мы решим эту проблему, то сразу же вернемся к варианту с вращающимся луком.
— Прекрасно! Хотел бы я видеть всех своих строителей столь же благоразумными, как вы. Желаю отличной работы!
Мессана
Пасмурным днем в начале Элафеболиона рабочие из бригады Зопириона выкатили на поле для стрельбы из лука. Несмотря на то, что Архит пришел поглядеть на испытания, вряд ли кто еще обратил на них внимание. Жители Ортигии давно привыкли к экспериментам Зопириона.
Сначала Зопирион дал команду рабочим установить старую катапульту, на которой он установил три защелки одну за другой. Рабочие оттянули тетиву до самой дальней защелки, зацепили тетиву и отсоединили от лебедки. Зопирион нажал на спусковой рычаг. Катапульта с грохотом выпустила стрелу, и она, издав пронзительный свист, улетела к дальнему краю поля на расстояние, приблизительно равное длине полета стрелы, выпущенной катапультой с одной защелкой.
Далее последовала команда зарядить катапульту на среднюю защелку. Испытание прошло без происшествий. Но когда рабочие зарядили ее на ближнюю защелку, то выяснилось, что спусковой рычаг установлен очень неудобно: Зопириону пришлось нагнуться над рамой катапульты и в таком положении нажимать на него. Когда он нажал на рычаг и тем самым высвободил тетиву лука, то потерял равновесие и упал на катапульту. Мгновение спустя выстрела подбородок Зопириона оказался на том же месте, где только что разрезала воздух тетива лука.
Юноша выбрался из катапульты и пощупал ссадину.
— Упади ты на один удар сердца раньше, старик, и твоя голова, подобно стреле, полетела бы над полем, — произнес Архит.
— Такой способ использования головы ничем не хуже любого другого, — огрызнулся Зопирион и отправил рабочих заряжать вторую катапульту. Он приподнял крючки, расположенные спереди тяжелого бронзового механизма-защелки, размером и формой напоминающего кирпич. Крючки по форме напоминали клешни краба. А на противоположной стороне механизма было проделано отверстие, к которому была привязана веревка, другим концом намотанная на лебедку. В верхней части был установлен спусковой рычаг.
Рабочие начали вращать ворот лебедки, оттягивая назад вдоль желоба катапульты механизм защелки и тем самым, натягивая тетиву. От напряжения лук дрожал и звенела тетива. Ручка лебедки была приделана к храповому колесу, которое можно было зафиксировать при помощи предохранителя. Когда Зопирион увидел, что механизм защелки оттянули достаточно далеко, он поставил лебедку на предохранитель. Веревка лебедки оставалась туго натянутой, удерживая тетиву. Зопирион положил в желоб стрелу, приладил ее к тетиве и взялся за спусковой рычаг.
— А его нужно оттянуть назад. Вот так! — сказал он.
Он нажал на рычаг, но ничего не случилось. Рычаг не опускался. Защелка не срабатывала.
Зопирион нажал сильнее, но безрезультатно.
— Проклятый механизм заело. Осторожно… — сказал Архит.
— Да в преисподнюю его! — закричал Зопирион, с силой нажимая на рычаг.
Крючки сломались. Лук неожиданно дернулся, выстрелил, полетела стрела. И в то же время вследствие внезапного освобождения тетивы в воздух подбросило механизм защелки, все еще привязанный к лебедке. С глухим звоном он ударил по голове Зопириона. Звезды посыпались у него из глаз…
Когда юноша пришел в себя, он лежал на спине около катапульты. Архит мокрой губкой протирал ему лоб. Когда зрение окончательно вернулось к нему, Зопирион увидел, что вокруг него с тревожным видом стоят люди из его бригады.
— Ч-что случилось? — спросил он.
— Тебя ударило при отдаче катапульты, чего я и боялся, — пояснил Архит, смачивая лоб друга. — Твой крепкий череп целехонек, зато ты заработал шишку размером с яйцо грифона. Видно, боги тебе помогают, если до сих пор твоя катапульта никого не убила.
Зопирион со стоном сел.
— Такое ощущение, будто сам Геракл ударил меня!
— Тебе лучше взять выходной. Ребята, закатите машины обратно в арсенал.
К вечеру Зопирион был уже на ногах, однако содрогался от боли при резких движениях. С Архитом у него завязался долгий спор. Друзья сидели в своей комнате. Зопирион придерживался точки зрения, что следует продолжить разработку катапульт с несколькими защелками, предназначенных для стрельбы с различной дальностью полета стрелы. Архит же ратовал за катапульту с передвижным механизмом защелки — аналог того, который несколько часов назад ударил по голове его лучшего друга. Жаркий и громкий спор разгорелся до такой силы, домохозяйка была вынуждена постучать им в дверь.
— Мальчики? Спорьте между собой, но я не хочу вас слушать! — прокричала она.
С широкой улыбкой на лице Архит отпер дверь.
— Ничего страшного, дорогая Рода, не пугайся! Мы и сейчас лучшие друзья.
— А к чему весь этот крик?
— Тебе не понять полет строительной мысли. Просто различие взглядов на некоторые технические аспекты. Никак не могу довести до понимания моего толстокожего друга, что архонта никогда не устроит… ну… ладно… не бери в голову. Спокойной ночи!
Архит закрыл дверь и снова повернулся к Зопириону.
— Неужели ты не понимаешь, насколько ты глуп? Осталось всего ничего: либо использовать более толстое копье вместо стрелы, либо снабдить ее фланцами…
Зопирион покачал головой.
— Послушай, старик, у меня раскалывается голова и я не очень хорошо соображаю. Я целый год как невольник пахал на Дионисия, практически без отдыха. Почему бы мне не отпроситься у него дней на десять?
Архит сжал губы.
— Вот теперь, наконец, у тебя появился здравый смысл. К чему иметь друзей среди высших мира сего и не пользоваться этим?
— Согласен. Скажи ему, что мне нужно заняться собой и немного подумать.
Архит рассмеялся.
— Он будет уверен, что ты будешь думать над его проблемами, но я-то уверен в обратном. А тебе лучше сообщить в Мессану о своем скором приезде.
Пятнадцатого Элафеболиона Зопирион приехал в дом Ксанфа в Мессане. Не успел он войти в дом, как Коринна бросилась в его объятия. Главк хлопнул его по спине, а малыш Ахирам — теперь его переименовали в Херона — пританцовывая, скакал вокруг него, ожидая, когда же друг обнимет его.
После обеда, когда женщины удалились, Зопирион обратился к Ксанфу.
— Как продвигается сватовство?
Ксанф похлопал себя по бороде.
— Рад сообщить тебе, что все идет прекрасно. С твоим отцом мы наконец пришли к единому мнению.
— Значит, я могу рассчитывать на скорую свадьбу с Коринной?
— Конечно можешь, примерно через год.
— Почему примерно через год?
— Самое благоприятное время для свадьбы, и это всем известно — в полнолуние Гамелиона. Но он прошел два месяца назад.
— О, Зевс Олимпийский! Неужели ты хочешь сказать, что мне придется ждать до следующей зимы?
— Именно так, дорогой Зопирион. Как всякий разумный отец, я желаю своим детям только добра. Желаю счастья, а его можно достичь единственным образом: соблюдая правила.
— Почему… почему ты хочешь отложить мою свадьбу только на основании глупых суеверий?
Главк изо всех сил делал знаки Зопириону замолчать, но перевозбужденный юноша не обращал на них никакого внимания.
— Суеверия? — взревел Ксанф. — Так ты называешь священные традиции, оставленные нам нашими предками, суеверием?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Мы собираемся провести реорганизацию размещения бригад в соответствии с новыми научными принципами, предложенными нашим новым научным консультантом. Все бригады должны перейти на новые места в соответствии с этим планом. Всем понятно? — Он показал огромный кусок папируса. — При новом расположении каждая разработка будет вестись на месте, наиболее благоприятном с точки зрения оккультной эманации звезд.
Кто-то взвыл. Покраснев от гнева, Лифодем оглядел собравшихся.
— Кто это сказал? Кто это сказал? Клянусь Гераклом, любой, кому не по нраву научные методы, при помощи которых мы организовали нашу работу, может прыгнуть в источник Аретузы. Я здесь начальник, а вы будете делать то, что вам скажут. А теперь отправляйтесь на места и начинайте переносить оборудование в соответствии с планом.
— Прямо сейчас? — раздался голос из толпы.
— Да, прямо сейчас. Что ты хотел, Павсаний?
— Господин Лифодем, не могли бы вы подсказать, как мне передвинуть наковальню, которая весит десять-двадцать талантов и привинчена к полу? — спросил кузнец.
Лифодем хмуро рассматривал чертеж.
— На плане указано, что ее нужно передвинуть только на несколько локтей. Вряд ли такое небольшое расстояние повлечет за собой большие изменения. Пусть стоит где стоит, по крайней мере, до момента, когда мы передвинем остальных.
Вслед за ним и другие кузнецы начали требовать, чтобы их тоже оставили на старом месте. И когда они получили разрешение Лифодема, другие мастера тоже начали упрашивать начальника остаться на старом месте. Но Лифодем топнул ногой.
— Клянусь Зевсом! — взревел он. — Все, за исключением кузнецов, должны переехать на новые места, указанные на плане. Отговорки не принимаются. Если не хотите потерять работу, приступайте к выполнению.
Мастера начали расходиться по местам, возмущаясь себе под нос. В Арсенале поднялся страшный шум: рабочие приступили к исполнению приказа и начали переносить вещи на новые места. И сразу же начались трудности. Кузнецы, получившие разрешение не переезжать, как выяснилось, занимали места, на которые должны были переехать другие бригады. И те не могли начать переезд до тех пор, покуда кузнецы не освободят его и, следовательно, не могли освободить место для других бригад.
Начался ужасный переполох. Люди обливались потом, спорили, угрожали друг другу, вопили и во весь голос взывали к различным богам. У некоторых бригад дело дошло до драки, рабочие бросались друг на друга с кулаками, пинками, таскали друг друга за волосы, так что мастерам приходилось разнимать драчунов. Когда село солнце, и половина намеченной работы не была выполнена.
На следующее утро, когда рабочие арсенала собирались на работу, меж них прошел шепоток: «Не будем ни за что браться без личного приказа Толстокожего».
Спустя некоторое время в арсенале вместе с Туриа появился Лифодем. От злости сжав кулаки, он со всей силы легких закричал на людей, спокойно сидящих на вещах или кучах материалов. При встрече с яростным взглядом Лифодема они отводили глаза или смотрели в никуда. Наконец, начальник арсенала подскочил к одному из мастеров.
— Эфрон! Почему ты не переезжаешь на новое место? — крикнул он.
— Не могу, господин, потому что его занимает бригада Поллиса.
Лифодем подошел к Поллису и повторил вопрос.
— Не могу, господин. Там находится группа Хилоса.
— О боги Олимпа! Вы же взрослые люди, почему вы не можете сами решить такую простую задачу! — закричал Лифодем. — Архонт не выносит беспорядка! Если это мятеж, то вас всех повесят! — и он выскочил на улицу, а вслед за ним и вавилонянин.
Рабочие и мастера расслабились, там и здесь начали возникать беседы, кто-то начал играть в кости. Прошел час, и в дверях арсенала появились Дионисий и Архит. При виде их все присутствующие поднялись.
— Всем вольно! У меня для вас несколько объявлений, — сказал Дионисий. — Во-первых, Лифодем — начальник арсенала — отправлен в краткосрочный отпуск. В последнее время он много работал, и это плохо сказалось на его здоровье. — раздавшиеся было возгласы одобрения быстро затихли. — Во-вторых, помощник начальника арсенала господин Алексит по его личной просьбе переведен на верфи, так как там он сможет принести гораздо больше пользы, чем на настоящей должности. В-третьих, на его место назначается Архит из Тарента. И последнее. Консультанта по особым вопросам господина Туриа — великого вавилонского ученого по неотложному делу срочно вызвали в Афины. Он не имеет возможности остаться с нами.
Многие лица расплылись в широких улыбках, и даже губы Дионисия дрогнули.
— В течение следующих нескольких дней до момента, когда Лифодем вернется к своим обязанностям, работой Арсенала будут руководить Пирр и Архит. В случае возникновения разногласий они будут советоваться с Филистом. А теперь займитесь переездом на старые места.
— Дионисий допустил одну ошибку — полностью не избавился от Толстокожего. Я предложил было это сделать, но он достаточно резко попросил меня замолчать, — сказал за завтраком Архит Зопириону.
В течение последующих нескольких дней работа шла достаточно гладко. Зопирион пришел к выводу, что только две из его маленьких моделей — с несколькими защелками и с передвижным бронзовым механизмом-защелкой — достаточно убедительно проявили себя, и необходимо выполнить эти модели в полную величину. Но в один прекрасный день в начале Гамелиона , Зопирион поднял глаза и увидел перед собой отдохнувшего и поправившегося Лифодема. А рядом с ним стоял Архит.
— Привет, старина Зопирион! — сказал начальник Арсенала. — Как продвигается работа над маленькими катапультами?
— Все в порядке, господин.
— Знаешь, я не имею определенного представления об этих устройствах. Не покажешь ли мне схему твоей работы?
Зопирион дал пояснения к принципам работы моделей.
— Мне понравился вон та, где поворачивается лук и брус с желобом, — поджав губы, произнес Лифодем. — Почему бы тебе не выполнить ее в полную величину?
— Потому что в этом случае увеличив вес и размер мы не добьемся большего результата.
— Тем не менее, она мне больше нравится, потому что в этом случае ты полностью натягиваешь лук, а следовательно, стрела будет попадать в цель с наибольшей силой. Когда ты стреляешь из обычного лука на близкое расстояние, то не направляешь его в небо, а просто натягиваешь слабее, согласен?
— Но, господин, я…
— Возражения не принимаются. Выполни в полную величину именно эту модель катапульты. А об остальных забудь навсегда.
Зопирион, почувствовав, что самообладание куда-то ускользает, набрал полные легкие воздуха и собрался было горячо возразить, но заметил, что Архит подмигнул, пробормотал свое согласие.
Чуть позже он загнал Архита в угол и потребовал объяснений.
— Что, клянусь именем Собаки, ты придумал, когда позволил ему снова лезть не в свое дело! Он погубит проект, это видно невооруженным глазом.
Архит в ответ озорно улыбнулся.
— Ой, я даже не знаю. Возможно, он оказался прав.
— Но это глупо…
— Он не так глуп, как хочет казаться.
— Да, конечно же, нет. Он еще глупее! Но перестань шутить! Скажи лучше, в чем дело! Если это очередная выходка вроде звездочета, то я возвращаюсь в Тарент.
— Не волнуйся, я его обработаю. — сказал Архит. — Пусть твои люди начинают работу. Приступайте к строительству опорных рам для двух моделей, которые ты выбрал. Начните переделку уже готовой большой катапульты. Как только работы продвинутся настолько, что станет заметна разница, я приведу его, покажу их и смогу убедить его изменить свое мнение.
— Изящный трюк, если только все получится так, как ты сказал. Он был прекрасным учителем, который мог запросто превратить здравую идею в полную чушь.
Прошел облачный Гамелион, с дождями и буйными ветрами. Новые катапульты постепенно обретали задуманные формы. Наконец, настал день, когда Архит привел Лифодема.
— Мне казалось, что я приказал тебе выполнить в полную величину модель с поворачивающимся луком, а об остальных забыть? А теперь я вижу: оба желоба зафиксированы. Что ты скажешь в свое оправдание?
— Позволь мне объяснить все, господин, — вмешался Архит. — Все это время Зопирион постоянно советовался со мной. Мы начали делать катапульту с поворачивающимся луком, но неожиданно возникли технические трудности. Мы…
— Какие же технические трудности?
— Сейчас поясню, — и Архит заговорил совершенно серьезно, сопровождая слова выразительными жестами. — Проблема заключается в том, что когда вращающаяся модель приближается к этой штуковине, поворотный механизм перекрещивается с как бишь его?.. с этой штукенцией, и выбрасывает эту ерундовину с места. Единственная возможность предотвратить параллакс — этот прибамбасик, который предохраняет эту хрень от выравнивания. Итак, с какой бы стороны мы не пытались решить проблему, результат был всегда одинаков: катапульта не работает. Ты успеваешь за ходом моих рассуждений?
Лифодем в раздумье почесал бороду.
— Да… я понял, что ты хочешь сообщить. Забавно, но об этом я как-то не подумал. Одно могу сказать: парочка таких замечательных и толковых парней обязательно должна найти решение и обойти возникшие трудности.
— Мы и пытаемся. Клянусь священным тетрактусом, как мы стараемся! Но покуда мы думаем, нельзя терять рабочее время. Вот мы и решили переделать вращающуюся модель в модель с зафиксированным желобом. Если работает не самый лучший вариант, то ничего не остается делать, как именно его показать архонту. Но как только мы решим эту проблему, то сразу же вернемся к варианту с вращающимся луком.
— Прекрасно! Хотел бы я видеть всех своих строителей столь же благоразумными, как вы. Желаю отличной работы!
Мессана
Пасмурным днем в начале Элафеболиона рабочие из бригады Зопириона выкатили на поле для стрельбы из лука. Несмотря на то, что Архит пришел поглядеть на испытания, вряд ли кто еще обратил на них внимание. Жители Ортигии давно привыкли к экспериментам Зопириона.
Сначала Зопирион дал команду рабочим установить старую катапульту, на которой он установил три защелки одну за другой. Рабочие оттянули тетиву до самой дальней защелки, зацепили тетиву и отсоединили от лебедки. Зопирион нажал на спусковой рычаг. Катапульта с грохотом выпустила стрелу, и она, издав пронзительный свист, улетела к дальнему краю поля на расстояние, приблизительно равное длине полета стрелы, выпущенной катапультой с одной защелкой.
Далее последовала команда зарядить катапульту на среднюю защелку. Испытание прошло без происшествий. Но когда рабочие зарядили ее на ближнюю защелку, то выяснилось, что спусковой рычаг установлен очень неудобно: Зопириону пришлось нагнуться над рамой катапульты и в таком положении нажимать на него. Когда он нажал на рычаг и тем самым высвободил тетиву лука, то потерял равновесие и упал на катапульту. Мгновение спустя выстрела подбородок Зопириона оказался на том же месте, где только что разрезала воздух тетива лука.
Юноша выбрался из катапульты и пощупал ссадину.
— Упади ты на один удар сердца раньше, старик, и твоя голова, подобно стреле, полетела бы над полем, — произнес Архит.
— Такой способ использования головы ничем не хуже любого другого, — огрызнулся Зопирион и отправил рабочих заряжать вторую катапульту. Он приподнял крючки, расположенные спереди тяжелого бронзового механизма-защелки, размером и формой напоминающего кирпич. Крючки по форме напоминали клешни краба. А на противоположной стороне механизма было проделано отверстие, к которому была привязана веревка, другим концом намотанная на лебедку. В верхней части был установлен спусковой рычаг.
Рабочие начали вращать ворот лебедки, оттягивая назад вдоль желоба катапульты механизм защелки и тем самым, натягивая тетиву. От напряжения лук дрожал и звенела тетива. Ручка лебедки была приделана к храповому колесу, которое можно было зафиксировать при помощи предохранителя. Когда Зопирион увидел, что механизм защелки оттянули достаточно далеко, он поставил лебедку на предохранитель. Веревка лебедки оставалась туго натянутой, удерживая тетиву. Зопирион положил в желоб стрелу, приладил ее к тетиве и взялся за спусковой рычаг.
— А его нужно оттянуть назад. Вот так! — сказал он.
Он нажал на рычаг, но ничего не случилось. Рычаг не опускался. Защелка не срабатывала.
Зопирион нажал сильнее, но безрезультатно.
— Проклятый механизм заело. Осторожно… — сказал Архит.
— Да в преисподнюю его! — закричал Зопирион, с силой нажимая на рычаг.
Крючки сломались. Лук неожиданно дернулся, выстрелил, полетела стрела. И в то же время вследствие внезапного освобождения тетивы в воздух подбросило механизм защелки, все еще привязанный к лебедке. С глухим звоном он ударил по голове Зопириона. Звезды посыпались у него из глаз…
Когда юноша пришел в себя, он лежал на спине около катапульты. Архит мокрой губкой протирал ему лоб. Когда зрение окончательно вернулось к нему, Зопирион увидел, что вокруг него с тревожным видом стоят люди из его бригады.
— Ч-что случилось? — спросил он.
— Тебя ударило при отдаче катапульты, чего я и боялся, — пояснил Архит, смачивая лоб друга. — Твой крепкий череп целехонек, зато ты заработал шишку размером с яйцо грифона. Видно, боги тебе помогают, если до сих пор твоя катапульта никого не убила.
Зопирион со стоном сел.
— Такое ощущение, будто сам Геракл ударил меня!
— Тебе лучше взять выходной. Ребята, закатите машины обратно в арсенал.
К вечеру Зопирион был уже на ногах, однако содрогался от боли при резких движениях. С Архитом у него завязался долгий спор. Друзья сидели в своей комнате. Зопирион придерживался точки зрения, что следует продолжить разработку катапульт с несколькими защелками, предназначенных для стрельбы с различной дальностью полета стрелы. Архит же ратовал за катапульту с передвижным механизмом защелки — аналог того, который несколько часов назад ударил по голове его лучшего друга. Жаркий и громкий спор разгорелся до такой силы, домохозяйка была вынуждена постучать им в дверь.
— Мальчики? Спорьте между собой, но я не хочу вас слушать! — прокричала она.
С широкой улыбкой на лице Архит отпер дверь.
— Ничего страшного, дорогая Рода, не пугайся! Мы и сейчас лучшие друзья.
— А к чему весь этот крик?
— Тебе не понять полет строительной мысли. Просто различие взглядов на некоторые технические аспекты. Никак не могу довести до понимания моего толстокожего друга, что архонта никогда не устроит… ну… ладно… не бери в голову. Спокойной ночи!
Архит закрыл дверь и снова повернулся к Зопириону.
— Неужели ты не понимаешь, насколько ты глуп? Осталось всего ничего: либо использовать более толстое копье вместо стрелы, либо снабдить ее фланцами…
Зопирион покачал головой.
— Послушай, старик, у меня раскалывается голова и я не очень хорошо соображаю. Я целый год как невольник пахал на Дионисия, практически без отдыха. Почему бы мне не отпроситься у него дней на десять?
Архит сжал губы.
— Вот теперь, наконец, у тебя появился здравый смысл. К чему иметь друзей среди высших мира сего и не пользоваться этим?
— Согласен. Скажи ему, что мне нужно заняться собой и немного подумать.
Архит рассмеялся.
— Он будет уверен, что ты будешь думать над его проблемами, но я-то уверен в обратном. А тебе лучше сообщить в Мессану о своем скором приезде.
Пятнадцатого Элафеболиона Зопирион приехал в дом Ксанфа в Мессане. Не успел он войти в дом, как Коринна бросилась в его объятия. Главк хлопнул его по спине, а малыш Ахирам — теперь его переименовали в Херона — пританцовывая, скакал вокруг него, ожидая, когда же друг обнимет его.
После обеда, когда женщины удалились, Зопирион обратился к Ксанфу.
— Как продвигается сватовство?
Ксанф похлопал себя по бороде.
— Рад сообщить тебе, что все идет прекрасно. С твоим отцом мы наконец пришли к единому мнению.
— Значит, я могу рассчитывать на скорую свадьбу с Коринной?
— Конечно можешь, примерно через год.
— Почему примерно через год?
— Самое благоприятное время для свадьбы, и это всем известно — в полнолуние Гамелиона. Но он прошел два месяца назад.
— О, Зевс Олимпийский! Неужели ты хочешь сказать, что мне придется ждать до следующей зимы?
— Именно так, дорогой Зопирион. Как всякий разумный отец, я желаю своим детям только добра. Желаю счастья, а его можно достичь единственным образом: соблюдая правила.
— Почему… почему ты хочешь отложить мою свадьбу только на основании глупых суеверий?
Главк изо всех сил делал знаки Зопириону замолчать, но перевозбужденный юноша не обращал на них никакого внимания.
— Суеверия? — взревел Ксанф. — Так ты называешь священные традиции, оставленные нам нашими предками, суеверием?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38