Андрей Дашков
Змееныш


Стервятник Ц 2



Андрей ДАШКОВ
ЗМЕЕНЫШ

Что мне осталось? Замер, охваченный ужасом,
Как курица, высидевшая змееныша.
Эдгар Ли Мастерс. <Перевод Андрея Сергеева.>

ПРОЛОГ

Ни один мужчина рода Люгеров не скончался тихо и мирно в своей постели. Все они были авантюристами и рано или поздно выбирали сомнительный путь, который пролегал от темных лачуг прошлого по скользким тропам настоящего к невозможным дворцам будущего.
Слот Люгер по прозвищу Белый Стервятник не являлся исключением. Продолжение рассказа о нем застает его в тот момент, когда он богат и почти счастлив. Продажа одного из трех земмурских бриллиантов позволяет ему некоторое время безбедно жить в Гарбии и содержать женщину, носящую под сердцем его ребенка. Купить можно все, кроме покоя, а тогда Люгер весьма нуждался в покое. У него оставалось три месяца, чтобы добраться до своего поместья; к концу этого срока Сегейла должна была родить.
Стервятник еще не знал, как долго пробудет в поместье, зато твердо знал, что уйдет оттуда, прежде чем скука окончательно одолеет его. Его женой стала отлученная от власти принцесса южного королевства, и он еще надеялся увидеть на троне Морморы своего сына.
На самом же деле его уход затянулся на пять долгих лет, которые были наполнены любовью, тревогой и ожиданием смерти…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЛЕТО 2995

Глава первая
СТЕРВЯТНИК И КАБАН

Летняя ночь была безветренной и душной. Луна висела высоко в небе, изливая на землю липкий свет. Немало преступлений совершалось в эту ночь в Элизенваре, и внезапное безумие охватывало мирных обывателей. Луна заглядывала в окна и ласкала лица спящих; демоны Гангары превращали их сны в кошмары, а потом кошмар продолжался наяву…
Густые леса к северу от города напоминали застывший бледно-голубой океан; глубины этого океана были погружены во тьму. Огромный старый дом посреди заброшенного парка, слившегося с лесом, казался покинутым людьми. Но черно-рыжий кабан со старыми ранами на голове и шее, застывший у начала подъездной аллеи, внимательно наблюдал за домом, как делал это в течение многих предшествующих ночей.
Он был готов ждать до самой смерти. Его ожидание стоило жизни двум охотникам из окрестных деревень, чьи кости уже были омыты весенними дождями… Кабан стал свидетелем появления в поместье Люгера мужчины и женщины, а также совершенного ими кровавого преступления. К сожалению, мужчина оказался не тем, кого жаждал встретить превращенный Ралк, и он не стал убивать его.
Вместо этого Ралк продолжал наблюдать за домом, ожидая возвращения настоящего хозяина, и видел много жутких вещей. Бесплотная черная фигура, не пригибавшая травы, бродила по ночам вокруг дома, и тогда в чердачных окнах тлел холодный голубой свет, испорченные часы били так громко, что их бой разносился по лесу; кто-то дико кричал и выл в нежилом восточном крыле; обнаженная женщина с искаженным безумием лицом и распущенными волосами бродила по парку среди статуй, посеребренных луной, и подолгу смотрела в черную застойную воду пруда. Не менее странным вскоре стало поведение мужчины, которого кабан часто видел разгуливающим по крыше в сомнамбулическом состоянии. При этом его суженные зрачки казались кусочками льда, сосредоточившими в себе ядовитые лучи злого светила.
Если бы не всепоглощающее желание отомстить Люгеру, Ралк давно ушел бы из этого проклятого места, в котором духи вели беспощадную войну с пришельцами. Но его собственная война еще не закончилась, а терпение было бесконечным. Теперь его трудно было напугать – он не мог потерять больше, чем уже потерял.
Он ждал возвращения Стервятника каждый день, каждую ночь.
И наконец дождался.
Карета медленно двигалась по заброшенной лесной дороге. Два фонаря на крыше едва освещали проплывавшие мимо заросли и лошадиные спины. Сгорбившийся кучер, узкие глаза которого выдавали в нем уроженца Гарбии, настороженно поглядывал по сторонам. Приятная во всех отношениях и хорошо оплаченная поездка заканчивалась в довольно мрачном месте.
В карете полулежала беременная женщина с огромным животом, предвещавшим близкие роды. Несмотря на мягкие подушки, в которых она утопала, каждый толчок экипажа на неровностях дороги причинял ей жестокие страдания. Лихорадочно блестевшие глаза и обескровленные губы изменили прекрасное лицо Сегейлы. При свете луны оно было похоже на трагическую маску…
Карету сопровождал всадник, одетый богато, но неброско. Серый плащ с капюшоном скрывал большую часть его фигуры, длинные пепельные волосы и пару кинжалов на поясе. Зато узкий меч в ножнах лежал на его бедрах и был готов к употреблению.
Всадник ехал чуть впереди экипажа; его чувства были обострены до предела. Последний участок пути почему-то казался ему и самым опасным. Теперь Люгер почти жалел о том, что, кроме кучера, не нанял солдат для охраны. Его раздражало медленное продвижение экипажа по разбитой дороге. Из-за этого путь, занимавший у всадника несколько часов, оказался гораздо более долгим, и карета подъезжала к поместью глубокой ночью.
Таким образом, у Стервятника было достаточно времени, чтобы во всех подробностях вспомнить сон, приснившийся ему в одной из гостиниц Эльмарзора.
Он вернулся в гостиницу поздней ночью после того, как удвоил свой золотой запас в «Земном Рае». Сегейла уже спала, и он лег рядом с ней, не раздеваясь. Потом он целовал ее, спящую, в губы и высокий чистый лоб… И слышал в наступившей тишине, как зародыш шевелится в материнской утробе…
Стервятник не хотел признаться себе в том, что этот еще не родившийся ребенок чем-то пугает его. Это было всего лишь предчувствие, омрачавшее один из счастливейших периодов его жизни. Он долго лежал без сна и видел, как одна за другой погасли свечи.
Плотные шторы были задернуты, и стало так темно, что Люгер не мог увидеть даже собственной ладони, поднесенной к глазам. Некоторое время он парил в легкой дремоте; затем к тихому присутствию Сегейлы добавилось присутствие еще одного существа. Легчайшее дуновение воздуха – и кто-то лег с ним рядом.
Люгер ощутил появление постороннего, но под этим посторонним даже не скрипнула кровать. Слот протянул руку, чтобы коснуться существа, которое было не тяжелее тумана, и его пальцы погрузились в ледяной колодец.
Холодом обдало и правую сторону его головы; кто-то невидимый шепотом назвал ему имя, переходящее от мертвых рыцарей Земмура к живым и ставшее теперь его именем. Имя перешло к нему с целым потоком жутких ощущений. Оно было очень сложным и состояло не только из звуков и специфических вибраций. Произнести его полностью можно было только в особом состоянии сознания, вызванном одной из трех причин: угрозой уничтожения, экстатической любовью или безмолвием разума, которое, согласно представлениям шуремитов, достигалось в священных снах. Тогда Люгер так и не понял, какая польза в этом сомнительном знании.
Ледяной призрак некоторое время висел рядом, повторяя земмурское имя, как будто играл со Слотом, а потом исчез, оставив о себе воспоминание столь же смутное, как мимолетный сон.
Утром Люгер решил считать ночной визит сном, но, коснувшись рукой одеяла, он обнаружил, что вся правая сторона кровати холодна, как скованная зимней стужей земля.
Поворачивая на едва заметную боковую дорогу, Слот испытывал противоречивые чувства – радость возвращения, тревогу, любовь и почти окончательную уверенность в грядущей беде. На какую-то минуту ликование безраздельно охватило его, он почувствовал себя королем, отвоевавшим свое королевство, однако затем вспомнил, насколько оно ущербно, это королевство…
Частокол темных стволов и силуэтов промелькнул перед его глазами, и он увидел свой дом, притаившийся в глухом уголке леса. Замшелые камни были выбелены лунным светом. Одно из чердачных окон казалось похожим на далекое зеркало, отражавшее голубое сияние. Когда Стервятник въехал в аллею, ведущую к дому, в кронах древних деревьев внезапно пронесся и тут же стих ветер: шелест листьев был похож на горестный вздох, которым деревья встретили появление человека.
Неведомый инстинкт заставил Люгера пришпорить лошадь, и она рванулась вперед, а всадник, еще не знавший, кто напал на него, уже выдернул меч из ножен. Во всяком случае, он пытался отвлечь внимание нападавших от кареты и этим спас свою правую ногу, а может быть, и жизнь.
Яростный хрип зверя слился со слабым криком Сегейлы. Кабан промахнулся, и удар его клыков пришелся в лошадиный живот. Люгер был выброшен из седла. Рухнув на землю, он на мгновение потерял сознание, но не выпустил из руки меч. Потом он увидел черный силуэт падающей лошади, заполнивший половину звездного неба и надвигающийся на него. Кровь животного пролилась горячим дождем и забрызгала его лицо. Он откатился в сторону и поднялся на ноги, чувствуя себя полутрупом после удара о землю.
Гигантский кабан, достигавший в холке человеческого плеча, медленно приближался к нему, и меч выглядел жалкой игрушкой рядом с этим великолепным зверем. Люгер понял, что вряд ли узнает причину, по которой будет убит в двух шагах от своего дома. Он с сожалением подумал о варварском оружии, доставшемся ему в наследство от Кошачьего Глаза и давно ставшем бесполезным, – Люгер истратил последние снаряды, отправив на тот свет нескольких грабителей, напавших на него под Тесавой… Самое время было вспомнить свое земмурское имя, но Слот не мог это сделать, сколько ни пытался.
То, что кабан был превращенным, уже не вызывало сомнений, а значит, Стервятник имел дело далеко не с животным разумом. В то же время его врагу были чужды человеческие слабости и ошибки.
Отступая, Люгер нанес удар мечом по кабаньей голове, но ему не удалось пробить мощную лобную кость. В последний момент зверь повел головой, оберегая глаза, и меч оставил на ней болезненную, но не опасную рану. Это привело тварь в настоящую ярость и только ухудшило положение Стервятника…
Люгеру удалось уйти от первой атаки, но игра не могла продолжаться долго. Помощи ждать было неоткуда. Кучер, вооруженный кинжалом, вряд ли стал бы рисковать жизнью в данной ситуации.
С большим трудом Слоту удалось привести себя в состояние отрешенности, но и после этого он не нашел пути к спасению. Руководимый подсознанием, он дважды пытался подрубить ноги кабана и нанести ему удар сбоку или распороть живот, но все его уловки оказались бесполезными. Зверь разгадывал их с легкостью, выдававшей в нем сознание опытного воина. Но разве Люгер мог предположить, что этим воином был лейтенант Ордена Ралк, которого он убил когда-то в замке Крелг?..
Ралк играл со своей жертвой, наслаждаясь местью и сожалея только об одном, – что Стервятник не узнает того, кто пришел мстить. Раны, нанесенные мечом, не могли остановить его, а это было главное. Он знал, что сделает, когда жертва окончательно лишится сил, и надеялся, что с развороченным животом Люгер будет умирать мучительно и долго.
…Силы Слота действительно были на исходе. Кабан загнал его в глубину аллеи, и фонари кареты превратились в размытые мутные пятна. Окровавленные зрачки зверя следили за каждым его движением. Почувствовав отвратительный холодок в желудке, Люгер осознал, что через мгновение коричневые клыки вскроют его не хуже любого кинжала.
Но это мгновение так и не наступило. Ужас перед небытием захлестнул Люгера, и из глубины этого ужаса, как из зловонного озера, всплыло земмурское имя.
Ночной лес под Элизенваром исчез. Вместе с ним исчезли поместье, небо, луна и карета. Стервятник и кабан оказались в красной пустыне, затянутой багровой дымкой. Зверь был неподвижен, и Люгер понял, что время здесь течет по-иному. Ему не угрожала никакая видимая опасность, однако его вдруг охватили сильнейшее отчаяние и безысходность, словно погребенного заживо.
Безмолвные фигуры выступили из тумана; каждая из них излучала хорошо ощутимую ненависть к потревожившему их человеку, тем не менее они пришли, чтобы помочь ему. Новая кровь и новое убийство усугубляли лежавшее на них чудовищное проклятие, но их связывало нечто большее, чем клятва.
Среди них были оборотни многих поколений и разных эпох, а в ближайшем Люгер узнал того, которого видел во время ритуала посвящения в пещерном городе Фруат-Гойме. Губы старого рыцаря шевелились, проклиная Стервятника, а в багровой пелене вокруг него происходило что-то непостижимое и страшное…
Мертвые рыцари, окружили огромную кабанью тушу, и Слот увидел в их руках полупрозрачные силуэты мечей, похожие на тени. Его собственный меч утратил материальность и превратился в мерцающий сгусток мрака. Потом Люгер заметил, что меч попеременно материализуется в руках мертвецов, и почувствовал, что может управлять его перемещением.
Он отправил меч в руку рыцаря, стоявшего слева от кабана, и увидел, как тень клинка обретает плотность и металлический блеск. Когда новое воплощение магического меча завершилось, рыцарь сделал то, чего ожидал от него Стервятник.
Без малейшего звука меч вошел под лопатку зверя и пронзил его сердце. Оглушительный вой разорвал багровую вселенную, и в то же неописуемое мгновение она исчезла вместе со своими призраками.
Люгер снова оказался в ночном лесу, и время помчалось, как спущенный с цепи пес. Клыки зверя ткнулись в живот Стервятника, но не вспороли его. Глаза кабана стремительно стекленели, из пасти стекала кровавая пена, а в боку торчал меч, погруженный в плоть на половину своей длины.
Люгер с облегчением перевел дух. Все-таки хироманты не ошибались – знак на правой ладони хранил его для другой смерти.
Когда завершилась короткая агония и зверь затих, Стервятник не без труда извлек меч из раны и вытер лезвие о белый батистовый платок. Некоторое время он стоял над кабаньим трупом, ожидая очередного превращения, но его так и не последовало.
У Люгера дрожали руки. Потрясение оказалось достаточно сильным, и он нетвердым шагом направился к карете. Сегейла обняла его посреди аллеи; рядом с нею он пережил что-то вроде нового рождения.
По-видимому, только суеверный страх помешал кучеру спастись бегством. Теперь он прятал глаза, но Слот не осуждал гарбийца за то, что тот предпочел остаться сторонним наблюдателем. Это была не его война.
Люгер посадил Сегейлу в карету и отправился к дому пешком, несмотря на то что уже заметил следы чужого присутствия. Схватка с кабаном была достаточно шумной, но хозяина никто не встречал, и это было плохим признаком.
Его предчувствия подтвердились – возле парадного входа он увидел череп собаки, белеющий в траве. Боль пронзила холодное сердце Стервятника. Сомневаться не приходилось – его верный друг Газеус был мертв.

Глава вторая
НАРУШЕННЫЙ ПОКОЙ

Череп намеренно положили так, что его нельзя было не заметить. Тот, кто сделал это, пытался оградить вход в жилище от враждебных духов, балуясь с черной магией, но даже Люгеру стало ясно, насколько жалкими оказались попытки. Он убрал череп из центра пентаграммы, и слабое заклятие, – которое могло повредить человеку, но не духам, тотчас же распалось.
Нанятый Люгером кучер-гарбиец оказался перед мучительным выбором – остаться до утра в этом страшном месте или возвращаться в Элизенвар ночью через не менее жуткий лес. В конце концов, под впечатлением победы, одержанной Стервятником, он выбрал первое. В бешенстве от того, что некому было принять лошадей, Люгер показал ему на темный силуэт конюшни сбоку от дома.
Слот помог Сегейле выйти из кареты и повел ее к крыльцу, держа в руке обнаженный меч. События этой ночи омрачали и без того тяжелую для нее поездку. Люгера посетило неведомое ему прежде чувство вины. Не таким он представлял себе свое возвращение…
Дверь оказалась не заперта, и он распахнул ее ударом ноги. Большой зал первого этажа был холоден и пуст. Лунный свет, падавший из-за высоких зарешеченных окон, расчертил каменный пол на яркие четырехугольники. Зола в камине давно остыла.
– Теперь это твой дом, – сказал он Сегейле, и тотчас же сам почувствовал, что эти слова прозвучали со злой насмешкой. Против ожидания, Сегейла прильнула к нему и слабо улыбнулась.
Оставив женщину на пороге, Люгер обошел зал, пытаясь понять, что происходило в доме за время его отсутствия и от кого исходит опасность. Многочисленные следы образовали дорожки в пыли, которые вели от входа к лестнице на верхние этажи. Стервятник знал, что кто-то прячется там от законного хозяина, и значит, ночь, начавшаяся столь бурно, продолжает преподносить ему неприятные сюрпризы.
У него не было выбора. Он отвел Сегейлу в старую спальню на втором этаже и нашел свою кровать нетронутой. Подойдя к подсвечникам и зажав меч под мышкой, он соединил ладони, а потом медленно развел их.
1 2 3 4