«За эту зиму я постарел на десять лет», – говорил и писал он мне.Но ему было радостно все, что пришлось пережить в связи с его 80-летием.30 мая в Центральном Доме работников искусств СССР состоялось торжественное заседание Комитета по делам искусств СССР и Оргкомитета Союза художников, посвященное Михаилу Васильевичу Нестерову.На заседании собралась вся тогдашняя художественная Москва.Торжественное заседание открыл председатель Всесоюзного комитета по делам искусств М.Б. Храпченко яркими, прочувствованными словами, в которых сжато, но четко обрисовал значение Нестерова для русского искусства, отвел ему высокое почетное место – старейшего и славнейшего мастера – в рядах советских художников.Доклад о жизни и творчестве М.В. Нестерова и о его значении для советского искусства был поручен Комитетом по делам искусств пишущему эти строки. Доклад этот издан был в несколько расширенном виде издательством «Искусство» под названием «Михаил Васильевич Нестеров. Очерк».В докладе этом я старался обрисовать творческий путь Нестерова фактами его жизни и словами, почерпнутыми из его записок и писем.Михаил Васильевич не мог по болезни присутствовать на заседании, но с нетерпением ждал вестей о нем. Он не мог заснуть до возвращения с заседания Е.П. Нестеровой и с волнением слушал ее рассказ о том, сколько любви и уважения к нему и его делу было проявлено всеми на торжественном заседании.1 июня Михаил Васильевич лежал в постели, и до вечера его старались ничем не волновать. Две его комнаты утопали в цветах.Когда вечером соседняя комната наполнилась до тесноты всеми, кто хотел приветствовать Нестерова в день его 80-летия, – близкими, друзьями, знакомыми и вовсе незнакомыми, – Михаил Васильевич вышел к гостям бледный, взволнованный и явно пораженный неожиданным множеством людей, пожелавших приветствовать его.Он стоя хотел выслушать приветственный адрес от Комитета но делам искусств, но его заботливо усадили на диван за стол. Далее последовало чтение других адресов, немногих из множества приветствий, полученных Нестеровым.От лица всех московских художников М.В. Нестеров получил единодушное, горячее заверение: «В грозные дни Отечественной войны ваш яркий талант и искусство, полное веры в силу, мощь родного парода, особенно нужно и ценно нашей Родине».Утром 2 июня М.В. Нестеров прочел в «Правде» Указ Президиума Верховного Совета СССР:«За выдающиеся заслуги в области искусства, в связи с 80-летием со дня его рождения наградить академика живописи, художника Нестерова Михаила Васильевича орденом Трудового Красного Знамени».Другой Указ Президиума Верховного Совета РСФСР, подписанный так же, как и первый, 1 июня, присваивал М.В. Нестерову звание заслуженного деятеля искусств РСФСР.Оба Указа были тогда же переданы по радио.Высокая награда правительства была лучшим отзывом на 80-летие жизни, на 63-летие художественной деятельности Нестерова.Много сходных по содержанию, близких по мысли, подобных по чувствам писем и приветствий получил Нестеров в июне – июле 1942 года, но одно письмо заслуживает того, чтобы привести его: «Действующая армия. 4 июня 1942 г.Позвольте мне, многоуважаемый и дорогой сердцу каждого русского человека Михаил Васильевич, поздравить вас с вашим новолетием и пожелать вам долгие годы жизни и творчества во славу дорогой и любимой нашей Родины…На рубежах обороны великого русского города, на холмах, о которые разбился вражеский шквал, в день вашего юбилея вспоминали мы, бойцы и командиры, бывшие работники искусства, вас – великого художника нашей земли. И хотелось дать знать вам, что ни грохот разрывающихся снарядов, ни пулеметная трескотня, ни тысячи смертей, свидетелями которых мы были, – словом, все, что сопутствует войне, не лишило нас способности видеть и любить прекрасное.Больше того, тяга к нему сейчас сильнее, чем когда-либо. И среди прекрасного правдивого искусства нашего народа ярко вставали в памяти чудесные лирические повествования – картины ваши – свидетельство живой и горячей любви к нашей великой Родине.В солнечно-ярком грядущем, в которое все мы горячо верим и ради которого сейчас боремся, ваше творчество будет одним из сильнейших средств воспитания любви к Родине.Воспитать это чувство в наших детях, в нашем юношестве – почетная задача педагогов. Но любовь к Родине – это не абстрактное чувство, – это любовь конкретная, живая любовь к родной природе (как бы она ни была, казалось, бедна), родной истории, нашим великим предкам и современникам. И всему этому так чудесно учить на вашем творчестве.…Счастье же нам выпало какое – жить с вами в одну эпоху и еще и еще ждать ваших новых творений, верю, еще более великих, ибо зоркий глаз ваш увидит в нашей страшной и прекрасной борьбе чудесных людей и великие дела. Рука же ваша воздаст им славу их.Будьте же здоровы долгие годы, великий наш художник, учитель правды и любви. Радуйте всех нас своим благополучием и бодростью духа. Творите на радость и счастье всех, любящих нашу Родину.Ваш А. Холодилин».
Это безвестное письмо из окопов, как бы вобравшее в себя главную мысль всех полученных Нестеровым приветствий, призывало его к бодрости и труду, преодолевающим старость и недуг.Начиналось новое, девятое десятилетие его жизни.Тот поток любви и признаний, который лился на него в день его 80-летия, казалось, должен оживить и укрепить его.В нем вспыхивали горячие огоньки бодрости и радости.Но им не суждено было разгореться.Ему оставалось жить меньше чем полгода.«Тяжело умирать, легко умереть», – это не раз слышал я от Михаила Васильевича в последние годы его жизни.И тут же прибавлял он обычно: «Заживаться нам, старикам, не следует». Он боялся «жизни во что бы то ни стало», превращавшейся в житейское прозябание зажившегося человека, растерявшего здоровье, бодрость, дарование, разумение, все, кроме остатков жизненного дыхания.Он внимательно прислушивался к себе, проверял себя: как он живет? Только существователем или настоящим человеком, с живым сердцем, бодрою мыслию, творческой волей?Ему нелегко было признаваться и себе и близким в усталости, в упадке сил, в «одолении», как он выражался, старостью.Уезжая из Болшева в последний раз, он говорил:– Умирать пора, а вот с природой жалко расставаться. – Он оглянул широкий окоем луговины, реки, леса и тихо произнес: – Умирать буду – и все природу вспоминать. Не расставался бы с ней!Осенью наступило обострение застарелой болезни, возникла необходимость операции. 8 октября был созван консилиум профессоров С.С. Юдина и А.П. Фрумкина. Решено было срочно оперировать.На другой день, 9-го утром, я был у Михаила Васильевича.Он оживленно, много, с увлечением говорил со мною.Прежде всего речь зашла о моей книжке о нем, только что вышедшей в издательстве «Искусство». Речь идет о книге С.Н. Дурылина «Нестеров-портретист».

Он благодарил за нее, отмечал лучшие места, побранил за погрешности и кончил, как всегда, сердечными словами признательности за дружбу и труд.Тут же объявил мне Михаил Васильевич о предстоящей операции.Операции он, видимо, боялся.Он высказал свое намерение писать очерк о Риме для второго издания «Давних лет»: эту работу он предполагал сделать в больнице, подобно тому как в Институте рентгенологии он написал очерк о Ярошенко.Перед отъездом в Боткинскую больницу, 10 октября, Нестеров был на концерте Н.А. Обуховой, который она давала для него на квартире профессора Игумнова. Этот необычайный концерт перед операцией состоялся по желанию самого Михаила Васильевича, который ценил и уважал Обухову как высоко одаренную артистку.Н.А. Сильверсван рассказывает, что, когда он на следующее утро зашел к Михаилу Васильевичу, тот встретил его словами: «Какой чудесный голос, какое обаяние в ее пении, какое наслаждение я вчера получил! Вот если бы я раньше был с ней знаком, я бы непременно уже с нее написал портрет… Я рад, что услыхал ее именно перед отъездом и перед операцией… Если все будет благополучно, буду просить Надежду Андреевну позировать мне: старик ведь неугомонный, никак не может успокоиться… А теперь попрошу вас передать ей вот этот рисунок-акварель. Хотел вчера закончить и отдать ей, да не успел, все народ да народ. Сегодня утром встал и кончил. Так, нестеровщина».«Нестеровщиной» Нестеров обозвал прекрасную акварель на излюбленную тему: одинокая девушка открывает свою скорбную душу безмолвным ласкам родной природы.Это была последняя работа Нестерова.Судьба пожелала, чтобы автор «Христовой невесты» простился с искусством своей проникновенной элегией о русской женщине.Е.П. Разумова сообщает о последних днях Нестерова:«Воскресенье, 11 октября, по словам близких, провел в большом обществе, внешне спокойно, но нервное напряжение, конечно, не оставляло Мих. Вас. В понедельник М.В. уехал в Боткинскую больницу в отделение проф. А.П. Фрумкина для оперативного вмешательства. На 15 октября предположительно была назначена операция, а утром 15 октября в 5 час. Мих. Вас. потерял сознание – у него был инсульт – спазм мозговых сосудов, поведший за собой упадок сердечной деятельности, сопровождающийся отеком легких.16 октября М. В. пришел в сознание, хотел видеть меня; утром в субботу я была у Мих. Вас. в больнице.Когда я вошла в палату, то для меня было ясно, что Мих. Вас. погибает – предагональное состояние и большой нервный озноб… Был короткий период, когда Мих. Вас. поверил в свое выздоровление, но одышка брала свое… Скоро последовала агония, и Мих. Вас. скончался после полуночи на руках жены своей Екатерины Петровны.Скончался Мих. Вас. от инсульта головного мозга; нервная система не выдержала напряженного ожидания операции, которой он так боялся всю последнюю жизнь, а затем уже наступила сердечная слабость и паралич сердца».Похороны М.В. Нестерова по решению Совнаркома СССР были приняты на счет государства.Его гроб утопал в живых цветах и зелени. Венки от правительственных и общественных организаций, от друзей и почитателей Нестерова были увиты белыми и черно-красными лентами.В день погребения, во вторник 20 октября, с раннего утра зал Третьяковской галереи переполнен был народом, пришедшим проститься со славным русским художником. В почетном карауле у гроба почившего беспрестанно сменялись художники, писатели, артисты, ученые, общественные деятели, друзья и почитатели.Гражданскую панихиду открыл председатель Комитета по делам искусств М.Б. Храпченко. С речами о почившем выступили А.М. Герасимов – от Оргкомитета Союза советских художников, В.В. Журавлев – от Московского отделения Союза художников, Г.В. Жидков – от Третьяковской галереи, В.С. Кеменов – от имени Всесоюзного общества культурной связи с заграницей.Последнюю, заключительную речь над гробом М.В. Нестерова выпало на долю произнести мне. Я пытался выразить чувства многих тысяч людей, горячо и преданно любивших Нестерова.Два года назад Михаил Васильевич говорил мне:– Что бы ни говорили, что бы ни писали обо мне, жить буду не я – жить будут, если будут, мои картины. Но в том-то и штука: если будут. Вот посмотрим. Пройдет лет двадцать пять – тридцать. Вот если тогда «Варфоломей» скажет что-нибудь подошедшему к картине, значит, он жив, значит, жив и я. Высочайшее из званий – так я думал всегда, так и думаю и теперь – это художник. Немногие имеют на него право. Ничего бы я так не хотел, как заслужить это звание, чтоб на моей могиле по праву было написано: художник Нестеров.Какие поразительные слова!В них – весь Нестеров.Эти слова произнес человек, который безмерно долго – шестьдесят три года – поработал для родного искусства; их произнес человек, который создал целую галерею картин и портретов, прославивших его имя на Родине и сделавших его широкоизвестным в Западной Европе и Северной Америке, а между тем этот прославленный мастер еще сомневался в своем праве на звание художника! Так велико было у него представление о назначении художника, так высоко было в его сознании значение искусства для Родины!Под звуки похоронного марша гроб с телом Михаила Васильевича Нестерова был поставлен на траурный автомобиль. Он медленно двинулся к Новодевичьему монастырю, месту последнего успокоения славного художника.В надвигающихся сумерках пасмурного осеннего вечера гроб с телом М.В. Нестерова был опущен в могилу, вырытую вблизи могилы его верного друга И.И. Левитана.На могильном камне написана краткая, простая, но правдивая и мудрая в своей простоте надпись:ХУДОЖНИКМИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧНЕСТЕРОВ Основные даты жизни и творчества М.В. Нестерова 1862 – Родился 31(19) мая в Уфе в купеческой семье. Мать – Мария Михайловна Нестерова (урожденная Ростовцева). Отец – Василий Иванович Нестеров. 1872–1874 – Учится в Уфимской гимназии. 1874–1877 – Переезжает в Москву. В частном реальном училище К.П. Воскресенского. 1877–1880 – В московском Училище живописи, ваяния и зодчества. Перов. Увлечение «удивительной личностью и художественной проповедью» Перова. 1879 – Дебютирует на 2-й ученической выставке Училища живописи картинами «В снежки» и «Карточный домик». 1880–1883 – Переезд в Петербург. Учится в Академии художеств. Подолгу работает в Эрмитаже. Знакомится с Врубелем. Крамской. Приезжает в Москву с намерением вернуться в Училище живописи, к Перову, но Перов при смерти. Пишет умирающего Перова. Возвращается в Петербург, в Академию художеств. Покидает академию. 1883 – Лето в родной Уфе. Знакомство с М.И. Мартыновской. Рисунок «Первая встреча» («Конский топ»), положивший начало многим изображениям Мартыновской. Пишет эскиз картины «Домашний арест», дарит его Мартыновской с подписью, содержащей слова: «Ученик В.Г. Перова…» Снова в Училище живописи. 1885 – На экзамене в Училище живописи получил за все эскизы первые номера, а за эскиз «Призвание М.Ф. Романова» – награду и почетное решение совета училища взять эскиз в «оригиналы». Женится на М.И. Мартыновской. 1886 – Альбом рисунков Нестерова и С.В. Иванова. Получает звание классного художника и большую серебряную медаль за картину «До государя челобитчики». Рождение дочери Ольги и смерть жены. Пишет посмертный портрет Мартыновской. Эскизы картины, изображающей умирающую, акварель, подписанная художником: «Последнее воскресенье. 1 июня 1886 года». 1887 – Три варианта «Царевны», где художником снова запечатлен образ покойной. Пишет «картину-воспоминание» – «Христову невесту» с лицом жены. 1888–1889 – Поездка по Волге. Недолгое пребывание в Уфе. Делает наброски «За приворотным зельем». Одновременно работает над «Пустынником». Поселяется под Москвой, в Троице-Сергиевом посаде. Впервые посещает дом Мамонтовых в Амбрамцеве. Знакомится с художниками – Поленовым, Репиным, Суриковым, Серовым. Встреча с творчеством В. Васнецова. Дебютирует «Пустынником» на XVII выставке Товарищества передвижников. Картина приобретена П.М. Третьяковым. Едет в Петербург. Первая поездка за границу (Вена, Венеция, Флоренция, Рим, Неаполь, Капри, Париж, Дрезден). 1889–1890 – В Троице-Сергиевом посаде и в Москве работает над «Видением отроку Варфоломею». Картину в Москве смотрят Левитан, Суриков. Куплена Третьяковым. Показана на XVIII выставке Товарищества передвижников. 1890–1895 – Переезд в Киев. Близкое знакомство с В. Васнецовым. Работа для Владимирского собора. Сближение с семьей Прахова. 1891 – Работает в Киеве над «Юностью Сергия Радонежского». В Москве, в Зоологическом саду, пишет «лесную тварь» для картины. Продолжает работу над картиной в Уфе. 1892 – Привозит картину в Москву. Показывает ее братьям Васнецовым, Третьякову. Возвращается в Киев и работает над головой Сергия. 1893 – «Юность Сергия» после горячих дебатов принята жюри Товарищества передвижников. Поездка за границу (Константинополь, Греция, Италия). 1895 – Весною поселился в окрестностях Троице-Сергиева – «у Черниговской». «Под благовест». Поездка по старым русским городам (Переславлъ-Залесский, Ростов, Ярославль, Углич). 1896 – Избран членом Товарищества передвижников. «На горах» – первая часть «романа в картинах». 1897 – В июне – Нестеров в Нижнем Новгороде. Август – «молниеносная любовь». В Киеве пишет «Великий постриг». 1898–1899 – Пишет: «Димитрий Царевич убиенный». Выставляет «Чудо», «Под благовест» на художественной выставке в Мюнхене. Избран академиком живописи (по представлению Репина, Поленова и Васнецова). 1899–1904 – Росписи в храме Александра Невского в Абастумане. 1900–1901 – Встреча с Горьким (в Ялте), начало их дружбы. Работа над этюдами к «Святой Руси». Поездка на Белое море, в Соловецкий монастырь. Портретный этюд Горького. Знакомство с Художественным театром, сближение с Шаляпиным. 1901–1905 – Работает над картиной «Святая Русь». 1902 – Женится на Е.П. Васильевой. 1905 – Едет в Париж, а затем – по Волге и Каме. Пишет «За Волгой» – третью часть «романа в картинах».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55