Они знают, что та не способна долгое время испытывать одни и те же чувства. И если после волнующей сцены зрителям не удастся посмеяться, пьеса наверняка провалится. - В трудную минуту, - продолжал Мейсон, - зрители симпатизируют героине. Они искренне переживают за нее. Они готовы на все, лишь бы спасти ее. Попади злодей им в руки, его бы разорвали на части. Но страдания хватает не больше, чем на три минуты. В конце концов, не они, а героиня попала в беду. И, попереживав за нее, зрители требуют эмоциональной разрядки. Хороший драматург это прекрасно понимает. И предоставляет зрителям возможность посмеяться. Если бы вы изучали психологию, то заметили бы, с какой жадностью они хватаются за эту возможность. Эверли просиял. - Кажется, я начинаю понимать. - Дело Бесси Форбс решится очень быстро. Обвинение стремится придать особое значение тяжести совершенного преступления, подчеркнуть, что судебное разбирательство не является схваткой адвокатов, а предназначено для того, чтобы покарать убийцу. Обычно адвокат защиты стремится сгладить тяжелое впечатление, произведенное на присяжных обвинением. Он противится показу фотографий. Он тычет пальцем в свидетелей обвинения и уличает их в малейших неточностях. - Мне кажется, это самая разумная линия защиты. - Нет, - возразил Мейсон. - Подобная линия приводит прямо к противоположному результату. Особенно наглядно это видно, когда обвинение представляет Клод Драмм. Он - опасный противник, но, к счастью, страдающий полным отсутствием воображения. Он не чувствует душевного состояния присяжных. Он привык к долгим битвам, когда адвокат защиты стремится всячески смягчить ужас совершенного преступления. Вам, конечно, случалось видеть, как в борьбе один из соперников внезапно перестает сопротивляться? А его противник теряет равновесие и падает? - Разумеется, - кивнул Эверли. - А все потому, что он прилагал слишком много усилий. И ожидал встречного сопротивления. Когда же оно исчезло, собственная сила бросила его на землю. - И в суде вы создали аналогичную ситуацию? - Совершенно верно, - улыбнулся Мейсон. - Сегодня утром присяжные пришли в зал заседаний, чтобы увидеть интересный спектакль. А Драмм сразу огорошил их ужасом убийства. Я не мешал ему, и обвинение громоздило один кошмар на другой. Теперь присяжные сыты этим по горло. Подсознательно их мозг ищет отдушины. Им необходима разрядка, они жаждут смены декораций. Запомни, Френк, во время судебного процесса нельзя постоянно бить в одну .точку. Драмм совершил эту ошибку, и после перерыва я ей воспользуюсь. За два часа он выплеснул на присяжных столько кошмаров, что их хватило бы на три-четыре дня. Теперь они с радостью схватятся за возможность отвлечься. А Драмм рвется вперед, не замечая, что не встречает сопротивления. И сломает на этом шею. - То есть вы готовы нанести обещанный удар? - Да, сегодня присяжные оправдают Бесси Форбс, - Мейсон вдавил окурок в пепельницу и встал. - Пойдемте, молодой человек. Нам пора возвращаться.
Глава 21
Как и предсказывал Мейсон, сразу после перерыва Клод Драмм представил суду продавца магазина спортивных товаров в Санта Барбара. Тот опознал орудие убийства и подтвердил, что продал этот пистолет обвиняемой 29 сентября прошлого года. Он показал книгу регистрации проданного оружия и подпись Бесси Форбс. Клод Драмм победно улыбнулся и взглянул на Мейсона. - Можете задавать вопросы. - У меня их нет, - коротко ответил адвокат. Драмм нахмурился и, как только продавец вышел из зала, попросил позвать Телму Бентон. Направляемая точными вопросами прокурора, она обрисовала картину трагедии, закончившейся убийством. Жизнь Форбса в Санта Барбара, неистовая любовь, бегство, покупка дома на Милпас Драйв, счастливые дни с любимой женщиной, загадочный сосед, непрерывная слежка, неожиданный отъезд Паолы Картрайт и, наконец, выстрел в упор. - Задавайте вопросы, - триумфально заключил Драмм. Мейсон неторопливо поднялся из-за стола. - Ваша честь, - начал он, - насколько я понимаю, показания этой свидетельницы исключительно важны. Как известно, в половине четвертого обычно устраивается небольшой перерыв, на пять-десять минут. Сейчас десять минут четвертого. Я хотел бы вести допрос свидетельницы до конца заседания, и надеюсь, что, кроме этого перерыва, у меня не возникает никаких препятствий. Судья Маркхэм взглянул на Клода Драмма. - Вы не возражаете, мистер прокурор? - Ничуть, - ответил Драмм. - Свидетельница в его распоряжении. - Я хочу, чтобы меня правильно поняли, - продолжал Мейсон. - Я готов отложить допрос свидетельницы до завтра, но могу закончить его и сегодня. - Задавайте вопросы, адвокат, - бросил судья, стукнув молотком по столу. - После перерыва Суд предоставит вам возможность беспрепятственно допрашивать свидетельницу. Мейсон повернулся к Телме Бентон. - Когда вы уезжали из Санта Барбары, миссис Картрайт знала о том, что вы были секретаршей мистера Форбса? - Мне это не известно. - Вам не известно, как он представил вас, миссис Картрайт? - Разумеется, нет. - Может быть, вы были для него больше, чем секретарша? Клод Драмм вскочил на ноги, яростно протестуя. Судья Маркхэм немедленно поддержал протест. - Но я хочу показать мотив, ваша честь. - Суд принял решение, адвокат, - отрезал судья. - В дальнейшем прошу избегать подобных вопросов. - Хорошо. Миссис Бентон, из Санта Барбары вы уехали в автомобиле? - Да. - Вместе с овчаркой? - Да. - Овчаркой по кличке Принц? - Да. - Овчаркой, убитой одновременно с мистером Форбсом? - Да, - взвизгнула Телма. - Принц отдал жизнь, защищая хозяина. Перри Мейсон согласно кивнул. - И эта овчарка приехала с вами в автомобиле? - Да. - Овчарка признавала миссис Картрайт? - Да. После нашего отъезда из Санта Барбары Принц очень привязался к новой хозяйке - Раньше овчарка жила в семье Форбса? - Совершенно верно - Вы видели овчарку в их доме? - Да. - И Принц благоволил к миссис Форбс? - Безусловно. - Овчарка привязалась и к вам? - Да. Принц отличался дружелюбным характером. - Понятно. И овчарка выла в ночь на шестнадцатое октября сего года? - Нет. - Вы слышали, как она выла? - Она не выла. - Разве вам не известно, что в ту ночь овчарка выбежала из дома и выла около гаражной пристройки? - Она не выла, - упорствовала Телма Бентон. - Вы опознали записку, оставленную Паолой Картрайт мистеру Форбсу, в которой та сообщала о решении вернуться к мужу? - Мейсон неожиданно изменил тему. - Да. - Миссис Картрайт перенесла грипп? - Да. - И выздоравливала? - Да. - И в отсутствие мистера Форбса внезапно вызвала такси? - Когда благодаря вам и Артуру Картрайту, - ледяным голосом ответила свидетельница, - мистера Форбса вызвали по ложному обвинению в прокуратуру, женщина убежала с Картрайтом. - То есть она убежала с законным мужем? - Она покинула мистера Форбса, с которым прожила около года, отрезала свидетельница. - И оставила записку? - Да. - Вы узнали почерк миссис Картрайт? - Да. - Вы видели какие-нибудь бумаги, написанные миссис Картрайт до отъезда из Санта Барбары? - Да. Мейсон взял со стола исписанный листок. - Я показываю вам письмо, написанное миссис Картрайт в Санта Барбара. Скажите, пожалуйста, записка написана той же рукой? - Нет, - после короткой паузы ответила свидетельница и тут же добавила. - Уехав из .Санта Барбары, миссис Картрайт изменила почерк. Она не хотела, чтобы ее случайно узнали. - Понятно. Теперь я показываю вам письмо, написанное обвиняемой, миссис Бесси Форбс. Записка, оставленная миссис Картрайт, написана этим почерком? - Конечно, нет. - Могу я попросить вас написать несколько слов, чтобы сравнить ваш почерк с почерком автора записки? Телма Бентон взглянула на прокурора. - Я протестую, - воскликнул тот, вскочив на ноги. Мейсон покачал головой. - Я попросил свидетельницу опознать почерк миссис Картрайт. Я имею право показать ей документы, написанные другими людьми, и попросить сравнить их с запиской миссис Картрайт. Не понимаю, почему я должен делать исключение для свидетельницы. - Думаю, что вы правы, - согласился судья Маркхэм. - Протест отклоняется. Телма Бентон взяла лист бумаги и набросала несколько строк. Мейсон просмотрел написанное и кивнул. - Полагаю, у нас обоих нет сомнений в том, что записка написана другой рукой? - Естественно, - усмехнулась свидетельница. Судья Маркхэм стукнул молотком по столу. - Подошло время перерыва, - сказал он. - Насколько я помню, адвокат, вы не возражали против того, чтобы прервать допрос? - Разумеется, ваша честь. - Отлично, объявляется перерыв на десять минут. Напоминаю присяжным, что они не имеют права обсуждать подробности разбираемого судебного дела, - судья поднялся и прошел в кабинет. Мейсон посмотрел на часы и нахмурился. - Подойдите к окну, Эверли, - попросил он, - и взгляните, не продают ли на углу газеты? Эверли подошел к окну и быстро вернулся к столику. - Там полно народу. Похоже, вышел экстренный выпуск. Мейсон довольно улыбнулся. - Сбегайте-ка вниз и принесите мне пару экземпляров, - он повернулся и ободряюще кивнул Бесси Форбс. - Мне очень жаль, миссис Форбс, что вам выпало столь тяжкое испытание, но скоро все закончится. Она ответила удивленным взглядом. - А я думала, что для меня все очень плохо. Френк Эверли с горящими глазами влетел в зал заседаний. - Они нашли тела? - воскликнул он. Перри Мейсон развернул газету. "ОСОБНЯК МИЛЛИОНЕРА - ГНЕЗДО УБИЙЦ" - кричали аршинные буквы на первой полосе. И ниже: "ТЕЛА КАРТРАЙТА И ЕГО ЖЕНЫ ОБНАРУЖЕНЫ ПОД БЕТОННЫМ ПОЛОМ ГАРАЖА ФОРБСА". Глаза Драмма вылезли из орбит. Судебный пристав с газетой в руке быстро прошел в кабинет судьи. Драмм подошел к столику Мейсона. - Позвольте мне взглянуть на газету? - Прошу вас, - ответил тот, протягивая второй экземпляр. Телма Бентон коснулась руки прокурора. - Мне надо с вами поговорить, - сказала она и отвела его в сторону. Мейсон сложил газету и протянул ее Эверли. - Как мне кажется, "Кроникл" наткнулся на сенсацию. - Но почему прокуратура ничего не знает? - Они смогли договориться с местным полицейским участком. Если бы те сразу сообщили о находке в управление, остальные газеты были бы тут как тут. Мейсон встал и направился в кабинет судьи Маркхэма. Тот сидел за столом и читал газету. - Прошу извинить за беспокойство, судья, но время, отведенное на перерыв, истекло. Мне бы хотелось еще сегодня закончить допрос свидетельницы. Честно говоря, и весь процесс тоже. Судья Маркхэм вопросительно взглянул на Мейсона. - Интересно, а с какой целью... - он замолчал на полуслове. - Да? - Да, - сухо повторил судья. - Так что вас интересует? Судья Маркхэм нахмурился. Не знаю, стоит ли мне обращать на это внимание, но меня интересует, какова истинная цель вашей просьбы, касающаяся разрешения беспрепятственно закончить допрос? Мейсон пожал плечами и промолчал. - Или вы очень удачливы или чрезмерно проницательны. Адвокат уклонился от прямого ответа. - Я всегда полагал, что судебный процесс напоминает айсберг. Лишь его малая часть находится на поверхности, а все остальное скрыто от глаз. Судья встал. - Хорошо, адвокат. Как бы там ни было, вы имеете право продолжить допрос. Пройдя в зал, он занял свое место и стукнул молотком по столу. Шум постепенно стих. - Адвокат Мейсон, можете задавать вопросы. Клод Драмм вскочил на ноги. - Ваша честь, произошло ошеломляющее и совершенно неожиданное событие. В силу обстоятельств я не могу упоминать о его сути перед присяжными. Я считаю, что сейчас мое присутствие, как представителя окружного прокурора, занимающегося этим делом, крайне необходимо в другом месте, и прошу объявить перерыв до завтрашнего утра. Судья Маркхэм взглянул на Мейсона. - У вас есть возражения, адвокат? - Да, - Мейсон тоже встал. - Зашита вправе требовать, чтобы допрос свидетельницы был проведен до закрытия сегодняшнего заседания. Я говорил об этом перед тем, как начинать допрос, и достиг полного взаимопонимания с прокурором. - Совершенно верно, - согласился Маркхэм. - Просьба об отсрочке разбирательства судебного дела отклоняется. - Но разве ваша честь не понимает... - вскричал Драмм. - Просьба отклоняется, - резко повторил судья. - Задавайте вопросы, мистер Мейсон. Под долгим взглядом адвоката Телма Бентон побелела, как полотно. - Как я понял из ваших слов, - начал Мейсон, - утром семнадцатого октября Паола Картрайт уехала из дома на Милпас Драйв на такси? - Да. - Вы видели, как она уезжала? - Да, - прошептала свидетельница. - Насколько я понял, - возвысил голос Мейсон, - утром семнадцатого октября вы видели Паолу Картрайт живой? Свидетельница прикусила губу. - Не могу сказать, что видела ее лично, - наконец ответила она. - Я слышала шаги на лестнице, ведущей в ее комнату, видела такси, стоящее у дома, и женщину, которая села в кабину. Потом такси уехало. Я решила, что эта женщина - Паола Картрайт. - То есть вы ее не видели? - Я ее не видела. - Далее, вы признаете, что записка написана Паолой Картрайт? - Да, сэр. Мейсон взял со стола фотокопию телеграммы, отправленной из Мидвика. - Вы согласны с тем, что телеграмма, фотокопию которой вы видите, так же написана рукой Паолы Картрайт? Свидетельница смотрела на фотокопию и молчала. - Эти два документа написаны одним почерком, не так ли? - настаивал Мейсон. - Да, - едва слышно ответила Телма Бентон. - Кажется, они написаны одной рукой. - Кажется? Вы без малейшего колебания признали, что записку писала Паола Картрайт. А как насчет телеграммы? Она тоже написана рукой миссис Картрайт? - Да, - выдохнула свидетельница. - Ее написала Паола Картрайт. - Значит, семнадцатого октября Паола Картрайт послала эту телеграмму из Мидвика? - Полагаю, что да. Судья Маркхэм постучал по столу. - Миссис Бентон, прошу вас говорить громче, чтобы присяжные могли вас слышать. Она подняла голову, взглянула на судью и покачнулась. Клод Драмм вскочил на ноги. - Ваша честь, совершенно очевидно, что свидетельнице нехорошо. Я снова прошу вас прервать заседание, хотя бы ради ее здоровья. Судья Маркхэм покачал головой. - Я считаю, что допрос следует продолжить. - Если судебное разбирательство будет прервано до завтра, воскликнул Драмм, - прокуратура, возможно, прекратит дело. Перри Мейсон повернулся к прокурору. - Именно этого я и хочу избежать, - прогремел он. - Вы обвинили миссис Форбс в совершении преступления и она вправе рассчитывать на то, что жюри присяжных оправдает ее. Прекращение дела оставит пятно на ее честном имени. - Просьба обвинения отклоняется, - сухо заключил судья Маркхэм. Задавайте вопросы, адвокат. - Будьте добры объяснить, как Паола Картрайт могла оставить записку и отправить телеграмму семнадцатого октября, если, как вам хорошо известно, ее убили в ночь на шестнадцатое? - Я протестую, - воскликнул Драмм. Прежде чем вынести решение, судья Маркхэм несколько секунд вглядывался в побледневшее лицо свидетельницы. - Протест принимается. Мейсон положил перед свидетельницей записку, оставленную миссис Картрайт. - Разве не вы писали эту записку? - Нет! - Разве это не ваш почерк? - Вы и сами знаете, что я пишу совсем иначе. - Семнадцатого октября ваша правая рука была забинтована, не так ли? - Да. - Вас укусила овчарка? - Да. Принца отравили и он случайно укусил меня, когда я пыталась дать ему рвотное. - Повязка оставалась у вас на руке и в последующие дни? - Да. - И вы не могли держать перо в этой руке? - Да. - Вы были в Мидвике семнадцатого октября? - рявкнул Мейсон и, не дожидаясь ответа, добавил. - Разве вы не заказывали самолет, чтобы слетать в Мидвик и обратно семнадцатого октября этого года? - Да, - после долгой паузы ответила свидетельница. - Я подумала, что смогу найти там миссис Картрайт. - А прибыв туда, вы отправили телеграмму Форбсу? - Нет, я уже говорила, что не отправляла той телеграммы. - Очень хорошо. Давайте вернемся к вашей перевязанной руке. Вы не могли держать в ней перо семнадцатого октября, не так ли? - Да. - И восемнадцатого октября тоже? - Да. - И девятнадцатого? - Да. - А разве в эти дни вы не продолжали вести дневник? - как бы невзначай спросил Мейсон. - Да, - машинально ответила Телма Бентон и тут же поправилась. - Нет. - Так - да или нет? - Нет. Мейсон вытащил из кармана лист бумаги. - Разве этот лист, датированный восемнадцатым октября, вырван не из вашего дневника? Свидетельница молчала. - Вы же одинаково владеете обеими руками. Поэтому вы и могли вести дневник в эти дни, делая записи левой рукой. И, если мы сравним вырванный из дневника лист, записку, оставленную миссис Картрайт, и фотокопию телеграммы, отправленной из Мидвика, то окажется, что все документы написаны одной и той же рукой. Свидетельница отчаянно вскрикнула и упала без чувств. Поднялся невообразимый шум. Судья Маркхэм стучал молотком по столу. Судебные приставы бросились к Телме Бентон. Клод Драмм что-то кричал. Мейсон отошел к столику и сел, спокойно наблюдая за происходящим. Наконец, с большим трудом, судья Маркхэм восстановил порядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13