Суслик к этому времени давно уже был на земле. От ментов он бы ушел, но когда выскочил на асфальт, чтобы перебежать к переулку, где его ждали Глеб и Баллон, дорогу ему перегородила машина с нечаевскими боевиками. Зажмурившись от ослепившего его яркого света фар, Суслик не целясь два раза пальнул в сторону машины и метнулся в темноту, поневоле уходя с нужного ему направления. Попасть в людей ему не удалось, но машину он все-таки покорежил, оба заряда пришлись в радиатор.
- Живьем брать! - услышал Суслик позади себя.
Он перепрыгнул забор, пробежал по огороду и, перескочив через другой забор, выскочил в какой-то переулок. Затравленным волчонком малыш оглянулся по сторонам - машины не было. В темноте он двигался совсем в другую сторону. Но даже если бы он вышел куда надо, то не нашел бы там никого. У Глеба сдали нервы. Заслышав близкие выстрелы, он просто сбежал, переулками уводя машину подальше от опасности.
Убедившись, что его никто не ждет, Суслик метнулся через дорогу и, уже взобравшись через забор и оглянувшись, увидел сразу три темные тени, штурмующие ограду на другой стороне переулка. Развернувшись, он трижды выстрелил в их сторону и спрыгнул вниз. Сзади раздалась ругань. Он ни в кого не попал, но заставил всех троих бандитов ткнуться носом в осеннюю грязь.
Суслик пробежал метров десять по огороду, когда на него сбоку напала собака. Судя по размеру это была овчарка. Лаять она не стала, просто прыгнула и свалила парня на землю. По счастью зубы ее сомкнулись на левой руке. Суслик сначала ничего не понял, рванул ее на себя, но, почувствовав боль, в упор выстрелил в темную, рычащую массу. Собака разжала пасть и с визгом закрутилась на месте, зубами пытаясь выгрызть такую внезапную боль.
Эти несколько секунд задержки позволили гончим Нечая приблизиться совсем близко. Они уже с грохотом преодолевали забор, и, пальнув пару раз в их сторону, Суслик прибавил ходу. На улицу он решил уже не показываться, штурмовал один забор за другим, падал, проваливался в какие-то ямы и, оборачиваясь время от времени, стрелял в своих преследователей. Только этим он сдерживал их на дистанции. Три рослых, мощных бугая бегали гораздо быстрее его. Но самое главное - у них оставалась еще уйма сил, а Суслик уже выдохся. Ему не хватало воздуха, ноги подкашивались от усталости, пот заливал лицо и щипал глаза. Перепрыгнув очередной забор, он остановился, смахнул с глаз пот, поднял, как обычно двумя руками, свою любимую "беретту" и стал ждать. Когда над забором показалась голова и плечи первого боевика, Суслик в упор выстрелил ему в лицо. Парня, уже мертвого, отшвырнуло далеко назад, за забором послышалась ругань и сразу несколько пуль прошили тонкие доски. У нечаевцев все-таки сдали нервы. Увидев смерть своего товарища, они озверели. Оба понимали, кто может быть следующим.
Эти пули не достали Суслика, он свернул за какой-то сарай и под лай мечущейся на цепи собачонки перебежал через широкий двор. Но взбираясь на очередной забор он, не догадываясь об этом, оказался на фоне круглой луны. Сзади загремели выстрелы, что-то сильно ударило малыша ниже правой лопатки. Сгоряча он не почувствовал боли, только какое-то жжение, да сразу нахлынула слабость. Силой воли преодолев подступившую к горлу тошноту, он на заплетающихся ногах пробежался по двору, тычась в темноте между сараями, поленницами дров и каким-то хламом. Где-то совсем рядом гулко топали преследователи, и тут Суслик на ощупь нашел какую-то круглую дыру. Постанывая, он протиснулся в тесный закуток, там развернулся, лег на спину и, повернувшись лицом к входу, замер, подняв свой громадный пистолет.
"Только суньтесь!" - подумал он осклабившись. Палец вибрировал на выгнутой скобе курка. Но грохот шагов погони промчался мимо, крики врагов затихли вдали, и Суслик с удивлением понял, что все-таки сумел уйти.
"Это ж надо!" - ухмыльнулся он и опустил пистолет. Переведя дух, он нашарил левой рукой, горевшей от укусов собаки, в карманчике на груди очередную жвачку, зубами содрал обертку и сунул пахнущий мятой квадратик в рот.
"Отлежусь немного, отдохну, и пойду", - подумал он, поудобнее устраиваясь в своем тайнике и прикрывая глаза. На какое-то время он забылся, потом подумал, что воняет тут нехорошо, но чем, понять не успел. Изнутри полыхнула такая дикая боль, что Суслик в голос застонал, и тело его прошиб холодный пот. Пытаясь повернуться на бок, чтобы меньше бередить рану, он коснулся рукой чего-то мокрого, понял, что это его кровь, и удивился, что ее так много. Затем весь мир крутанулся вокруг него, к горлу подступила тошнота.
"Что это, праздник, карусель? Откуда музыка, огни?!" - удивился пацан.
Он так и не понял, что эта круговерть огней, несущаяся навстречу ему под звуки какой-то жуткой музыки, и есть смерть. Слишком легко и быстро его маленькая душа покинула хрупкое тело.
19.
Тело Суслика обнаружили утром и то случайно. Шелехов приехал с опергруппой в десятом часу. Хозяин дома, высокий худощавый мужик лет пятидесяти, возбужденно начал рассказывать ему, как все было еще за калиткой.
- Я этот дом как дачу держу, а сам живу на Пархоменко, в трехэтажке. С собаками мне не везло всю дорогу. Одна сама сбежала, другую наши местные бичи убили и съели, хотя телок здоровый был, во! - Он показал от земли что-то ростом с небольшую лошадь. - А третья у меня была овчарка, злая, но глупая. Все норовила через забор перепрыгнуть. Приезжаю я позавчера покормить ее да и посмотреть, как тут дела, а она, зараза, висит на заборе, - замоталась цепью и удушилась. Вот я сегодня дворняжку у нас на базаре поймал, привез. Веду ее к будке, а она упирается и шерсть дыбом. Я было лупить ее, а потом смотрю, там в будке чернеет что-то. Ну вот...
Уже не слушая его Шелехов присел перед большой конурой, заглянул вовнутрь. Потом обернулся назад.
- Николай Федорович, у вас фонарик где-то был.
Эксперт расстегнул свой внушительный баул, молча подал фонарь. Шелехов долго вглядывался в застывшее лицо Суслика. Рот у того был открыт, и на нижней губе белел комочек присохшей жвачки.
- Ну что ж, давайте работать, - устало вздохнул Шелехов, поднимаясь во весь рост.
Через полчаса тело Суслика лежало на подстеленном на земле большом куске полиэтилена.
- Сколько ему лет? - спросил Сергей, - двенадцать, тринадцать?
- Да нет, он развит довольно гармонично. И наколки на пальцах, видите? 1979 год.
- Семнадцать лет?! - поразился Шелехов.
- Похоже что так.
- От чего умер?
- Стреляная рана в районе печени. Видимо, истек кровью.
- Андрей, - подозвал Шелехов молодого оперативника, - съезди в детскую больницу и поинтересуйся мальчишками 1979 года рождения с задержкой роста. Вряд ли их в городе так уж много, врачи должны знать.
Действительно, на весь город таких оказалось трое. Еще один, как припомнил главврач, был в интернате. Все трое городских оказались на месте, живы и здоровы. К вечеру привезли директора интерната. Его сразу повели в морг. Глянув на трупы, этот высокий, крупного сложения мужчина, побледнел и кивнул головой:
- Оба наши. Семен Мезенцев и Валера Мещеряков, Летяга.
Через полчаса с помощью директора и педколлектива интерната Шелехов вычислил всю семерку. Педагоги, несмотря на скудную зарплату, тоже иногда ходят на рынок, а там интернатовцы примелькались.
Шелехова поразила фраза одного из учителей:
- А они были не самые худшие из ребят.
"Теперь мы знаем кто, осталось узнать где они", - сам себе сказал следователь.
20.
Исчезновение Суслика уже не вызвало такого шока, как известие о смерти Летяги. Приехав утром в "контору" и узнав, что малыш до сих пор не вернулся, Глеб с Баллоном переглянулись. Та стрельба, что они слыхали вчера вечером, оставляла мало шансов для их низкорослого киллера. Но Москвин все-таки бодро заявил:
- Ничего, Суслик выкрутится, не первый раз. Он у нас шустрый. А пока давайте обсудим, что нам делать сегодня.
За полчаса до этого он проехал по городу и убедился, что совершить еще какой-нибудь теракт в Волжске стало немыслимо. Похоже было, что Малофеев все-таки призвал на помощь областное начальство. По городу разъезжали машины с номерами районных отделений милиции областного центра. В этот раз они заткнули все видимые щелочки.
Но Глеб и не собирался предпринимать что-то сверхнеобычное. Время стрельбы кончилось, пришла пора собирать жатву посеянного кровавого урожая. В полдень он позвонил в Сейф одному из предпринимателей и спросил:
- Вы по-прежнему не желаете платить налог на жизнь?
- Кто говорит? - не понял сразу тот, но потом до него дошло. - А, вы об этом...
- Вам известно об участи неплательщиков? - продолжал Глеб.
- Ну как же, видел вчера, - горько усмехнулся бизнесмен. Валерий Полежаев был именно тем человеком, с кем покойный Джанадзе разговаривал на крыльце буквально за минуту до смерти. - Что мне делать?
- Вы пройдете по этажам и соберете деньги с тех, кто не платил в прошлый раз. Что делать дальше, я вам позвоню.
Сделав этот звонок из таксофона, Глеб и Баллон отправились в гараж пережидать время до следующего звонка. Неожиданно в боксе появился Маркел, ведя в руках велосипед.
- Ты чего, - удивился Глеб, - что-нибудь случилось?
- Да, - отозвался явно обескураженный Маркел. - Понька умер. Чира в истерике, воет как собака на луну. Хочет, чтобы брата похоронили на кладбище и непременно с попом.
Глеб и Баллон переглянулись. Они знали, что должно было произойти, в одной из ампул, что вчера привез Баллон, был вовсе не опий.
- Хорошо, скажи, что все будет завтра, и похороны и поп. И пусть пацаны сидят в "конторе" и носа в город не кажут.
- Почему? - не понял Маркел.
- Суслик не вернулся. Теперь наверняка они знают про всех вас.
Маркел опустил голову.
- Значит, уже трое?
- Да. Но никому пока про это не говори. Сегодня берем большой куш и уходим. Понял?
Маркел кивнул головой, но по его растерянному лицу Глеб понял, что парня что-то не устраивает. Что именно, он выяснять не стал, просто сказал:
- Езжай и жди нас.
- Хорошо, - согласился Маркел и, развернувшись, вышел из гаража.
- Не нравится он мне что-то сегодня, - сказал Глеб, едва дверь закрылась за интернатовцем, а потом обернулся к Деме: - Не бери его с собой, возьми Зубатика.
Дема кивнул головой. Несмотря на то, что он спал до полудня и только подошел, выглядел он каким-то усталым. Херувимское личико мотоциклиста было помято, под глазами набрякли мешки.
- Ты что это такой? - спросил Глеб.
- А, не выспался, - нехотя ответил тот. - Да и треплет что-то, как перед гриппом.
Он помолчал, а потом добавил:
- Все вспоминаю, как меня вчера зажали. Чудом ушел.
- Ладно, - подбодрил друга Глеб. - Я бы тебя заменил, но ты же знаешь, что ни я, ни Баллон при случае оторваться от них не сможем. Да и сегодня все будет просто, подъедешь, заберешь, и рвем отсюда когти.
А Маркел вместо "конторы" ехал совершенно в другое место. Дождь перестал, даже проглядывало редкое в это время года солнце, но настроение у интернатовца было паршивым. В который раз он понял, что не хочет уезжать из этого города. Дорога как-то сама собой привела к дому Ларисы. Оставив велосипед внизу, он бегом поднялся на второй этаж и позвонил в знакомую дверь. Долго никто не открывал, наконец послышались шаркающие шаги и старческий голос спросил:
- Кто?
- А Лариса дома? - прокричал Глеб, зная, что бабка у Капли глуховатая.
- Лариска-то? В училище, а может, и шляндает где, кто его знает.
- Скажите тогда ей, что Маркел заходил, хорошо? - снова прокричал он.
- Много вас тут таких ходит, всех не упомнишь.
"Овца старая!" - подумал интернатовец, но попросил еще раз:
- Так скажите, что приходил Маркел, очень прошу!
Он спустился вниз и с удивлением не обнаружил у подъезда велосипеда. Маркел выругался, теперь ему предстояло больше часа топать до "конторы" по осенней грязи, и это отнюдь не прибавило ему настроения. Если бы он еще знал, что старуха, отойдя от двери, тут же напрочь забыла не только его имя, но и вообще, что кто-то приходил, Маркел просто взвыл бы от тоски.
Между тем Глеб звонил Полежаеву. Вытирая со лба пот, этот молодой и уже изрядно лысоватый и расплывшийся вширь бизнесмен сразу огорчил главаря "волчат":
- Платят почти все, но существуют проблемы с наличностью. Тем более в валюте. Мы уже и так почти выгребли все загашники. Не могли бы вы подождать до завтра или хотя бы часть денег взять нашими "деревянными"?
Глеб насторожился. Это походило на милицейскую уловку, любая задержка сейчас для них была смертельным риском. Он подсознательно чувствовал, что их обкладывают со всех сторон.
- Вы что мне тут, "динамо" крутить вздумали? - вскипел он.
- Да что вы! Конечно, нет, - поспешно заверил его бизнесмен. - Но где нам взять такую дикую сумму? У нас же не Швейцария, это немыслимо.
- Сколько вы всучите нашими?
- Сорок процентов суммы.
- Хорошо, я согласен. Когда будет все готово?
- Через час.
- Тогда я и позвоню.
Через полтора часа Валерий Полежаев вышел из здания с увесистым черным пакетом и, сев в "вольво", направился на выезд из города в северном направлении. Всю дорогу он нервничал и, несмотря на прохладную погоду, жутко потел. Проехав километров двадцать по оживленному магистральному шоссе, Полежаев свернул на дорогу, ведущую к деревне Вознесенка. Машин сразу резко убавилось. Редкие рощицы, разбросанные по этой холмистой местности, представлялись Глебу и Деме идеальным убежищем, а видимость на километры должна была обеспечить безопасность. Притаившись в березовой роще, Дема пропустил "вольво" мимо себя, а потом, убедившись, что сзади в пределах видимости никого нет, помчался вдогонку. Машину Полежаева они остановили почти на самом пригорке пологого, затяжного подъема.
Когда Зубатик, держа пистолет наготове, подскочил к "вольво", Полежаев уже открыл дверь и держал в руках объемный пакет с деньгами. Зубатик схватил пакет и дернулся было бежать обратно, но тут Дема закричал, показывая рукой назад:
- Смотри!
Зубатик оглянулся и увидел внизу подъема стремительно несущиеся две машины. Даже отсюда можно было отличить комбинированный окрас знаменитого нечаевского джипа, серо-черный.
- Сука, продал нас! - закричал Зубатик и выстрелил в побелевшее лицо бизнесмена.
На самом деле Полежаев был тут ни при чем. Эту ловушку придумал сам Нечай. Предыдущий посредник, Литвинов, находясь в подпитии, разболтал в "Версале" знакомому коммерсанту о своих приключениях. Официант, обслуживающий их, многого не понял, но уловил саму суть разговора. В два часа ночи только что отключившемуся предпринимателю устроили срочный подъем и не давали спать до тех пор, пока он не вспомнил пережитое до самых мельчайших деталей. Допрос вел лично Нечай, и его интересовало все, от марки мотоцикла "волчат", до цвета перчаток на руках одного их них, того кого Литвинов видел ближе всех.
Проанализировав всю информацию, Нечай понял, что сбор дани еще не закончен, недаром же "волчата" пристрелили заерепенившегося Джанадзе. В ту же ночь технари Нечая подключились ко всем телефонам Сейфа. Выяснив, кого "волчата" выбрали на этот раз в посредники, Геннадий велел поставить на машину Полежаева небольшой радиомаячок. Как-то раз он уже использовал этот метод. Одну машину он послал далеко вперед, и она обогнала неторопливо плюхавшее авто Полежаева на самом выезде из города, а сам Нечай на двух машинах ехал далеко позади "вольво" посредника. И только когда пеленгатор показал, что автомобиль-наживка остановился, Нечай велел резко прибавить скорость а по рации приказал возвращаться и третьей машине.
Именно ее, несущуюся им в лоб, и увидели Дема и Зубатик, выскочив на самую вершину холма.
"Засада!" - понял Дема и свернул в поле. Все три машины устремились наперерез. На этот раз Нечай удачно выбрал автомобили - джип и две "нивы". Уже через пять минут Дема понял, что на этот раз с местом встречи они просчитались. Здесь не было ни топей, ни ручьев, ни непреодолимых для машин зарослей тальника. Подмороженная стерня скошенного пшеничного поля отлично держала вес автомобилей, и вскоре они начали доставать скоростной, но все-таки достаточно тяжело груженный мотоцикл. Когда расстояние до первых двух машин сократилось до двадцати метров, Зубатик открыл частый, нервный и неприцельный огонь. Он видел даже лица сидевших в машинах людей, не злые, а скорее, напряженно сосредоточенные. Лишь раз пуля Зубатика попала в лобовое стекло нечаевского джипа и чудом не задела никого из четырех сидевших в машине людей. Нечай выругался и бросил назад одну фразу:
- Стреляйте по колесам.
Сидевший за рулем непременный шофер и адъютант Рыдя глянул в зеркальце над ветровым стеклом и скривился в ухмылке. Машину бросало на кочках так, что временами пассажиры чуть не стукались головой о потолок. Стрелять взялся, конечно, Фугас, с недавних пор заядлый враг Рыди... Адъютант Нечая подозревал, что бывший прапорщик-гвардеец старается занять его место рядом с боссом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19