— А мы все-таки попробуем! — весело воскликнул оперативник, и по злому блеску в глазах свечинский следователь понял, что Федор завёлся. Он явно имел в виду что-то ещё, кроме встречи и разговора с Тягуном.
Макеев повёл их через дворы и привёл к заднему, черновому выходу из ресторана. Исследовав тонкую, фанерную дверь, изрядно пострадавшую от времени и людской грубости, оперативник радостно воскликнул:
— Ты смотри что они делают, а? Все в ресторане переделали, а эту дверь так и оставили со времён социализма, жлобы!
Достав из кармана большой складной нож Федор пошевырялся лезвием в щели между двумя половинками двери и вскоре крючек жалобно звякнул и перестал нести отведённую судьбой службу.
— «Русский размах, итальянское качество!», — ехидно процитировал Макеев слоган «Милана». — А новую дверь им поставить слабо. Проходите гости дорогие, только сильно не тапайте, — пригласил Николай своих друзей. Откуда-то из глубины ресторанной кухни доносились звуки передвигаемой посуды, запах чего-то жареного, мясного заставил Филиппова сглотнуть слюну. Он шёл последним и закрыл за собой дверь на крючок. Но уже сворачивая за угол ему показалось что крючок снова жалобно звякнул, точно так же как в прошлый раз. Но ломать голову над этой загадкой ему не позволили.
— Пошли, Николай, не отставай! — поторопил его Ефимов.
Макеев уверенно повёл их вперёд по несуразно узкому коридору. Это были плоды перестройки бывшей кухни в интимные кабинеты. Около очередного угла Макеев подняв руку вверх, остановил коллег, а затем осторожно выглянул в невидимый всем остальным коридор.
— Здесь! — удовлетворённо шепнул Федор своим напарникам. — Двое стоят у дверей. Один чёрный и один наш местный.
Макеев мог бы и не шептать. Музыка, доносящаяся со стороны зала, могла заглушить небольшой русский народный хор. Знаток итальянской кухни надолго задумался, потом махнул рукой.
— Пошли, зайдём с другой стороны.
Пройдя по длинному коридору они устроились в одном из номеров, неподалёку от выхода. Прикрыв дверь Макеев оставил небольшую дверку, но потом недовольно мотнул головой.
— Ни черта не видно. Хотя…
Выскочив из кабинета он подсунул под край большого, круглого зеркала на стене пустую пачку из под сигарет. Наблюдавший за его манёврами Ефимов показал ему большой палец. Теперь в зеркале хорошо просматривалась площадка перед парадной лестницей, а это им было и нужно.
Подставив к двери стул Макеев устроился на постоянном дежурстве, оба его коллеги развалившись на мягких кожаных диванах разглядывали обстановку столь интимного помещения. Вся она состояла из этих самых двух диванов, столика между ним, пары стульев. Из украшений присутствовали только кашпо с искусственными цветами на стене, да не менее искусственный букетик на столике.
Оценив импортную мягкость дивана Филиппов позволил себе немного помечтать.
— Эх, завалится бы сюда с какой нибудь симпатичной тёлкой, взять шампанского, коробку конфет, мороженого…
— Презервативы не забудь, — не отрываясь от двери посоветовал Макеев. Невзирая на ехидное хихиканье Ефимова капитан продолжал мечтать.
— А может с получке действительно закатится сюда, а, мужики? Взять грамм по триста, шашлычок, пивка литра по два, девочек пригласить, шампанское…
— Отрыв от дома плохо влияет на твою мораль, Николай, — поддел тёзку коллега. — Все тебя что-то по бабам потянуло…
В это время Макеев предостерегающее вскинул руку и всем телом навалился на ручку двери. С другой стороны её постарались открыть, и тогда Федор послал незваных гостей почему то с сильным грузинским акцентам. Шаркающие шаги в сопровождении пьяненького женского смеха удалились дальше по коридору.
— Ты чего это под грузина работаешь? — спросил Ефимов.
— Да черт его знает, вырвалось почему-то, — признался Федор снова приоткрыв дверь.
— Слушай, а почему мы в этом коридоре ни одного официанта не видели? — спросил Филиппов.
— А Марио первым делом там подъёмник сделал. Знаешь как классно, прямо из кухни поднимается столик, на нем все прикрыто такими круглыми полированными крышками, прямо как в кино.
— Ты то откуда знаешь? Поди каждый день сюда ужинать ходишь.
— Ну не каждый день, но на прошлой недели побывал здесь, в соседнем номере. Стукачек тут у меня один каждый день пасётся, вот и пришлось его посетить, шашлычков покушать.
Ефимов с уважением посмотрел на своего старшего товарища. Об агентуре Макеева ходили настоящие легенды.
— Долго они что-то заседают, — сказал Ефимов, поглядывая на застывшего в напряжённой позе около двери Макеева.
— Дела важные решают, да потом, поди, гульнут ещё.
В этот момент Макеев предостерегающе взмахнул рукой.
— Выходят! — громким шёпотом сообщил оперативник, — хорошо нагрузились, черти, а ещё мусульмане.
— Откуда ты знаешь, что мусульмане? — спросил Ефимов, пытаясь хоть что-то рассмотреть из-за спины коллеги.
— Задницей чую! — отозвался Макеев и продолжил свой «репортаж» в стиле Николая Озерова.
— С ними Сема и Кулик. Тягуна нет, значит, остался в кабинете. Так, и охранник куда то побежал. Вперёд, салаги, за орденами на минное поле!
Около заветной двери он остановился, резко выдохнув, восстановил дыхание и коротко, но требовательно постучал. Дожидаться ответа Федор не стал, толкнул дверь и вошёл в помещение, нисколько не сомневаясь, что оба тёзки следуют за ним.
— Вечер добрый, господа!
Первое, что разглядел Филиппов, высунувшись из-за плеча оперативника, был густо уставленный бутылками и закусками стол. Невольно он сглотнул слюну и лишь потом увидел две пары направленных на них не очень дружелюбных глаз. Третий обитатель кабинета поднял свой взгляд с некоторым запозданием, и следователь сразу понял, что это и есть Тягун. Лицо его впечатляло: массивное, с бульдожьими брылистыми щеками, коротким приплюснутым носом, с маленькими глубоко упрятанными под мохнатые брови глазами. Небольшой шишкастый лоб словно нависал над угрюмым лицом, а упрямо торчащий ёжик седоватых волос гармонично дополнял картину общей свирепой силы.
— Ну и к-какого х-хера тебе здесь надо, Федул? Что, с пропиской о-от прокурора п-пришёл?
Булькающий, хрипловатый голос уголовника не то чтобы заикался, а как-то странно растягивал слова. Филиппов понял, что именно из-за этой физиологической особенности Тягун и заработал свою кличку.
Макеев примиряюще поднял руки:
— Да ладно, ты что, какой ордер! Поговорить надо, а к тебе как к президенту не пробиться.
— А м-мне не о чем с л-легавыми р-разговаривать, — зло отрезал Тягун.
— Но-но-но, не надо, Витя, не надо! Иногда полезно поговорить и с ментами погаными, тем более что речь пойдёт о дружке твоём кровном, Чалом. Тебе ведь интересно, кто его убил? А мы это уже точно знаем.
Бульдожье лицо Тягуна на секунду дрогнуло, в глазах промелькнула какая-то искра, он тяжеловесно повернул голову и глянул на своих дружков. Один из них, тот, что постарше, дожёвывая салат, кивнул головой и высказал своё мнение:
— В натуре, Тягун, может, что умное скажут.
— Ну и про что базар будет? — подал голос второй корешок Тягуна, худой, как концлагерник, но с золотой цепью на шее.
Макеев рассеянно посмотрел по сторонам и добродушно заявил:
— Что-то ноги у меня устали. Садитесь, парни.
Все трое представителей власти уместились на диване, причём Макеев умудрился сесть с краю, Филиппов протиснулся к самой стене, а Ефимов оказался в центре, как раз лицом к лицу с Тягуном.
— Начальник вот мой хотел с тобой поговорить, — Федор кивнул головой на Ефимова. — Давай, начинай. Ты так долго этого добивался.
В это время дверь кабинета распахнулась и показался охранник, конвоирующий двух девиц совершенно непонятного из-за дикого макияжа возраста. Увидев в кабинете трех незнакомых мужиков он выпустил локотки подруг и сунул руку под мышку. У Филиппова неприятно засосало под ложечкой, но Тягун рыкнул что-то непонятное и взмахом руки отослал всех троих из помещения.
Ефимов откашлялся и только потом начал заранее заготовленный текст.
— Значит, так. В начале октября в Свечине был ограблен один коллекционер, фамилия его Силин…
Долгую свою речь Ефимов сопроводил фотографией Нумизмата. Корешки Тягуна слушали его с большим интересом, реакцию самого главаря никто из милицейских угадать не мог. Лучший друг Чалого, по обыкновению, сидел набычившись, лишь изредка поднимая на нежданных гостей тяжёлый взгляд.
— …Таким образом, Силин идёт по следу своей коллекции. Если мы узнаем, где она сейчас, то сможем обезвредить его. Я думаю, это и в ваших интересах. Так что единственное, что мы просим, это адрес, куда отправили коллекцию Силина.
После последних слов Ефимова повисла долгая, томительная пауза. Все переглядывались — Филиппов и его друзья, корешки Тягуна, — но первым все-таки заговорил он сам:
— Красиво ты лохматого чешешь, начальник, только все это ф-фуфло. Чувствую я, что ты из меня х-хочешь слепить слепого лондона, да только на с-своих я звонить не стану. Может, и действительно этот ф-фраер Чалого замочил, да мне за всем этим больше Важа р-рисуется.
Филиппову показалось, что худощавый корешок слева от шефа был другого мнения, но промолчал.
— Но как же, — растерялся Ефимов, — все сходится: и отпечатки пальцев, и показания свидетелей….
— Ладно! — оборвал его «хозяин дома». — Хватит з-зря к-кадыком стучать! Не надо вертеть колесо, начальник! На моем хребте в рай в-въехать хочешь? Что ставнями хлопаешь? Т-тягуна ещё никто в ссученные не записывал!
Старый уголовник явно свирепел, даже задыхался при разговоре, лицо его покрылось нездоровыми, багровыми пятнами.
— Зюга, проводи гостей! — с этими словами криминальный босс Железногорска дал понять, что рандеву на высшем уровне окончено.
Вспотевший Филлипов умудрился выскочить из кабинета первым, он даже толком не рассмотрел внутреннее убранство ресторана, запомнилось только что все в зелени, как в джунглях, да белые пятна простыней на столах.На крыльце ресторана все трое чуть задержались. Макеев дипломатически улыбался, казалось, что он даже чуточку доволен. Все, что он предсказывал, исполнилось, а значит, он все рассчитал точно.
— Черт, сигареты кончились, — буркнул раздосадованный Ефимов выбрасывая пустую пачку.
— У меня тоже нет, — признался Филиппов, наоборот, довольный исходом «встречи на Эльбе».
— Стой, а я ведь пачку за зеркалом оставил, — с этими словами Макеев кинулся обратно в ресторан.
Он уже вернулся и они закурили, когда мимо них прошагали Тягун и два его компаньона по криминальному бизнесу. В сторону скромно отошедших милицейских чинов Тягун даже не покосился, но Филиппов вряд ли обрадовался, если бы слышал, о чем он заговорил в машине.
— В-всех этих бобиков надо убрать, — хрипло велел Тягун, умащиваясь на заднее сиденье своего джипа. Его худощавые напарники с недоумением покосились на пахана.
— На кукане мы с этими чеченами, — пояснил Тягун. — Ф-федул если копать начнёт, то это в-все…
Закончить «производственное совещание» им было не дано. Стоящие на крыльце сыщики ни чего не поняли как сверху, прямо над их головами, с гулким шелестом полыхнуло продолговатое пламя. И тут же машина Тягуна, подскочив вверх, взорвалась огненным шаром. Сразу засвистели пули. Автоматные очереди разрезали ночную темноту коротким яростным огнём, затем снова ударил гранатомёт, и ещё одна машина людей Тягуна рванула ослепительным шаром. От взрыва у Филиппова заложило уши, к падающим сверху гильзам прибавилось неприятное посвистывание пуль, методично, но упрямо разносящих не только светящиеся неоном буквы «Милан», но и огромные витрины ресторана. Это оставшиеся в живых братки Тягуна и Чалого, перебегая среди стоящих машин, пытались отстоять своё место под солнцем этого города.
— Бежим! — крикнул Макеев, пригибаясь и руками пытаясь прикрыться от падающего стекла. Сначала он метнулся к входу, но пули засвистели совсем близко, и оперативник, резко изменив курс, ласточкой нырнул в проем разбитого окна. У обоих Николаев эта акробатика получилась не столь красиво и быстро. Уже в полёте чуть отставший Филиппов почувствовал тупой удар и сильную боль в нижней части спины. К тому же он единственный умудрился сильно порезаться о щедро наколотое оконное стекло. Словно удовлетворившись этой жертвой, спустя несколько секунд смолкли бившие с крыши автоматы, ещё пару раз донеслись с улицы хлопки пистолетных выстрелов, но вскоре замолчали и они.
Ефимов вскочил и в азарте вырвал из нагрудной кобуры пистолет.
— Сейчас мы их возьмём тёпленькими!
— Куда, дурик! — Макеев резко тормознул своего напарника. — С этой «пукалкой» против автоматов?! Враз из нас решето сделают!
— Ну надо же узнать, кто стрелял?!
— А то непонятно? Важа, конечно, кто же ещё!
Тут снизу послышался стон, и оба спорщика, опустив глаза, увидели плачевное состояние своего напарника. Выглядел Филиппов ужасно, сгоряча он ещё схватился окровавленными руками за лицо и теперь смотрелся так, будто все пули, выпущенные сегодня, достались одному ему.
— Куда тебя? Что болит?! — в один голос накинулись на провинциального сыщика железногорские коллеги.
— Там, сзади, снизу… — прохрипел в ответ Филиппов.
В характере ранения разобрались уже с помощью подъехавших медиков.
— Типичный для отступающих войск вид поражения — в мягкие ткани ягодиц, — не без ехидства заметил молодой, но уже развращённый специфичным цинизмом медбрат. — Жить будет, но сидеть сможет не скоро.
Предсказание его сбылось на все сто. Уже давно половину банды горячего джигита Важи засадили в тюрьму, а другая её половина ушла в бега. Постепенно в заново отстроенный «Милан» начали возвращаться старые клиенты, но среди них уже не было братков Тягуна. С помощью расторопной милиции не многие оставшиеся в живых почувствовали себя в безопасности, но не надолго. Кто-то, пока невидимый, легко и быстро начал сводить с ними счёты, неумолимо подводя баланс сил к нулю. Новая кавказская мафия потихоньку прибирала к рукам провинциальный, но богатый цветным и чёрным металлом Железногорск. Уже Силин в далёкой столице заканчивал трудовую деятельность в доме Виктора Балашова, а Филиппов все ещё маялся на казённой койке в городской центральной больнице. Спать ему приходилось на животе — так, как он не любил, ходил капитан лишь с костылями. Проклятая рана заживала удивительно медленно и болезненно. Из развлечений в хирургическом отделении был только телевизор в конце длинного коридора да разговоры с соседями по палате во время карточной игры. Так что, когда поздно вечером десятого ноября в его палате неожиданно появились Ефимов и Макеев, свечинский сыщик очень обрадовался.
— Ребята, каким ветром?! — с этими словами Филиппов попытался сесть как нормальный человек, но тут же зашипел от боли и вернулся в горизонтальное положение «позишен на животе».
— Лежи-лежи, раненая птица, — с обычным своим юморком приветствовал товарища Макеев. Ефимов также не удержался и, подавая руку тёзке, спросил:
— Как тылы?
— Болят, с-собаки! Сначала эскулапы всю задницу распахали, пока пулю искали, потом рана гнить начала, снова чистили. Труба, вообще. А вы каким ветром?
— Как каким? Поздравить раненого товарища с Днём милиции. Вот тебе фрукты и овощи, — Ефимов выложил на тумбочку пакет с подарками. — А ещё небольшая премия как пострадавшему от пуль бандитов.
— Это кстати, а то у меня сигареты кончились, а жена обещала только послезавтра приехать, — оживился Филиппов. — Какие ещё новости?
— Да какие? Обычные. «Милан» вон заново открыли, ждут в номера…
За обычным профессиональным трёпом прошло примерно полчаса. Как обычно, перемыли косточки начальству, с дружным хохотом вспомнили все перипетии авантюрного свидания с Тягуном в «Милане».
— Нет, Федор, ты не прав. Если бы Коля не прикрывал нас своей… — тут Ефимов широко развёл руки и, чуть запнувшись, закончил: — …спиной, то неизвестно, были ли мы сейчас живы.
Красный от смеха Филиппов, уткнувшись в подушку, только постанывал от изнеможения. Наконец Макеев потихоньку глянул на часы и начал прощаться:
— Ну ладно, пора нам идти. Я бы, Коль, с тобой на денёк поменялся. Просто бы лёг и лежал, ничего не делал. А то бегаешь целый день как собака, к концу дня уже чувствуешь себя загнанной лошадью, хоть пристреливай.
— Я провожу вас, — засобирался Филиппов, хватаясь за костыли.
Несмотря на все уговоры, он упрямо поскакал вместе с друзьями к выходу.
Как раз в это время по коридору густо пошёл народ — кончилась очередная серия «Санта-Барбары». Пропуская ковыляющих больных, все трое остановились около одной из палат с открытой дверью. Филиппов заглянул в палату и тронул Ефимова за плечо:
— Вон, смотри. Старая знакомая, узнаешь?
Тот посмотрел на лежащую на приподнятой кровати девушку с перебинтованной головой и отрицательно покачал головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47