Это тот этап развития культуры, когда из множества вариантов мифического летописания первичный автор выбирает любые нравящиеся ему (или его заказчику, князю) эпизоды и компилирует их в некое связное повествование. А «связать» его можно любым способом, хотя бы проставляя даты от Сотворения мира. Причём, как мы покажем это дальше, даты могли вписать переписчики много позже составления самих текстов.Компиляция же, сводящая воедино разноречивые мнения, непременно содержит возможность разных толкований. В итоге любой будущий исследователь оказывается невольной жертвой мифов, поскольку, как пишет А. Л. Никитин, «изучая алогичные системы идеологизированных легенд, он вынужден полагаться только на логику собственного анализа текстов». А поскольку исследователей обычно много, то на следующем этапе из одного текста появляется целый пучок зачастую абсолютно разных толкований, что и показала нам вся история изучения ПВЛ, от Шахматова до Никитина.Возникают вопросы. Насколько правильно определено время создания первой редакции ПВЛ? Можно ли предположить, что изначально в Печерском монастыре существовал только один список ПВЛ, что находился он под контролем непосредственно киевских князей, что его не переписывали, изничтожая текст-предшественник? А если переписывали – то сколько было последовательных списков и редакций, и в какие периоды? Когда и как окончательно слагались «варяжские» новеллы о Владимире, Ярославе и Святополке? Как все они соотносятся с той исторической действительностью, которую плотно закрывают от нас явные легенды? На все эти вопросы мы никогда не получим ответов, ибо никаких новых письменных источников об этом периоде русской истории уже никогда не будет обнаружено в архивах; не даст их и археология.А какими источниками располагал или мог располагать Иларион, работая над своими текстами? Ведь, хотя в них имеется большое количество цитат и заимствований из книг Священного Писания, Хроники Георгия Амартола и его Продолжателя, Толковой Палеи, Хронографа особого состава, Мефодия Патарского и ряда других сочинений, всё же эти заимствования не есть источники сведений Илариона. Это материалы, дополняющие его собственные тексты, посвящённые непосредственно русским событиям. Откуда он о них знал? Понятно, что в условиях многонационального торгового и ремесленного Киева с его боярской и княжеской знатью различные рассказы, предания, легенды, исторические анекдоты могли циркулировать в среде горожан и аристократии как в устной форме, так и в составе различного рода сборников типа фаблио и фацеций Фаблио и фацеции – тип коротких комических повестей в стихах, побасёнки. Характерны для средневековой Европы XII–XIII веков.
.У автора летописи могли быть любые источники, и правдивые, и фантастические. Но ведь он их ещё и творчески перерабатывал! Так, в новеллу о походе Олега на Царьград вставлены имена послов и статьи, взятые из договора греков с «русью» (полагают, от 911). Иларион, не изменяя текст самого договора, внёс в новеллу список русских городов, пользующихся торговыми льготами в его время: Киев, Чернигов, Переяславль, Полоцк, Ростов, Любеч. Это, конечно, можно считать документальным свидетельством. Но тут же читаем: «И повелел Олег своим воинам сделать колёса и поставить на колёса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали, послав к Олегу: „Не губи города, дадим тебе дань, какую захочешь“. И остановил Олег воинов, и вынесли ему пищу и вино, но не принял его, так как было оно отравлено. Ииспугались греки, и сказали: „Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом“. И приказал Олег дать дани на 2000 кораблей: по 12 гривен на человека, а было в каждом корабле по 40 мужей». (Перевод Д. С. Лихачёва.)То, что корабли Олега были поставлены на колёса, могло быть выдумано Иларионом, или он использовал «бродячий сюжет», хорошо известный средневековой литературе. А может, факт применения именно Олегом этого тактического приёма был ещё до Илариона зафиксирован текстом, который до нас не дошёл.Самое интересное, что только в условиях Царьграда транспортировка морских судов на колёсах к верховьям Золотого Рога действительно представляла смертельную угрозу, чем и воспользовались в 1453 году турки. И если именно этот факт пробудил фантазию автора, то, значит, сам эпизод попал в летопись позже 1453 года, что может сдвинуть и даты жизни самого автора новеллы о походе Олега.Русские летописи были не фактическими, простодушными записями, которые монахи вели год за годом, старательно продолжая работу один за другим, но компиляциями разнообразных сочинений, приведёнными в нынешний вид не ранее XV–XVI веков нашей эры! А чем руководствовались первичные летописатели, вроде Илариона, сегодня даже предположить невозможно.Под 6496 годом (989 н. э.) в ПВЛ перечислены по старшинству двенадцать сыновей князя Владимира: Вышеслав, Изяслав, Святополк, Ярослав, Всеволод, Святослав, Мстислав, Борис и Глеб, Станислав, Позвизд, Судислав. А. Л. Никитин, отметив, что с уверенностью можно говорить только об историчности Ярослава, Святополка, Мстислава и Судислава, пишет: «Позвизд, похоже, вообще попал сюда по недоразумению из славянской демонологии, тогда как Всеволод, Святослав и Станислав абсолютно неизвестны даже в своих потомках. Судя по легенде Нестера/Нестора, Борис и Глеб должны были быть младшими детьми Владимира от какой-то болгарской наложницы, однако в этом перечне они следуют за Мстиславом, намного опережая Судислава». Интереснейшие подробности о крещении Руси, а также о происхождении Бориса и Глеба, приведены в книге Йордана Табова «Когда крестилась Киевская Русь?» (СПб.: Издательский Дом «Нева»; М.: «ОЛМА-ПРЕСС Образование», 2003).
Н. А. Морозов указывал, что, если пристально посмотреть на крестителя русской земли Владимира Красно Солнышко, становится ясна астральность и его личности, и семьи. Что за имя носит князь? Владеющее Миром Красное Солнышко! А двенадцать его сыновей – знаки зодиака!1. Вышеслав, то есть поднимающий выше славу . Это созвездие Тельца, поднимающего своими рогами вверх солнце весною, в апреле. Начало года.2. Изяслав соответствует Близнецам, по которым солнце идёт в мае в приятной славе .3. Святополк, то есть святое ополчение , соответствует наивысшей силе солнца в созвездии Рака в июне. Там же находится и группа звёзд «Ясли Христа».4. Ярослав – яростная слава , соответствует созвездию Льва, где солнце получает жгучий жар в августе.5. Всеволод соответствует созвездию всем владеющей Небесной Девы, символу Божьей Матери, где солнце бывает в сентябре.6. Святослав – святая слава , соответствует созвездию последнего суда Божия, небесным Весам, где солнце бывает в октябре.7. Мстислав – мстящая слава , соответствует созвездию смертоносного Скорпиона, где солнце бывает в ноябре.8. Борис, – имя, созвучное с русским словом бороться , соответствует созвездию борьбы Стрельцу, где солнце преодолевает влекущие его вниз силы в декабре.9. Глеб соответствует по интерполяции Козерогу, где солнце пребывает в январе.10. Станислав, стан славы , соответствует крестителю планет Водолею, где солнце «крестится» в феврале.11. Позвизд (Позвёзд) соответствует созвездию Рыб, последнему перед весенним началом года, там солнце бывает в марте.12. Судислав, судья славы , соответствует созвездию Овна, астрологическому символу евангельского Христа, судьи живых и мёртвых по Апокалипсису.Можно предположить, что даже год «крещения Руси при Красном Солнышке» был вычислен из каких-то астрологических соображений. Например, приурочен к соединению Марса, Сатурна, Юпитера и остальных планет. Но если эти астрологические расчёты делались до появления работ астронома Тихо-Браге (ум. в 1601), то, для простоты считая средним временем обращения Марса 2 года вместо 1 880 832, вычислители неизбежно получили неправильную дату.И всё же, хотя летописные и эпические рассказы о Владимире Красном Солнышке не раз обнаруживают признаки астрального мифа, они, будучи изложенными в повествовательном стиле, показывают некоторую историческую событийность. Если внимательнее вчитаться в эту «событийность», обнаруживаешь удивительные несоответствия, которые как раз и могли возникнуть из-за необходимости увязывать астрологию с, так сказать, топологией.Например, поскольку Владимир пережил своих сыновей Вышеслава и Изяслава, киевский престол должен был наследовать Святополк, занимавший, по ПВЛ, стол в Турове. А по своему положению наследника и ближайшего соправителя он должен был находиться в Вышгороде! И что же мы видим? Он обращается за помощью не к туровским, а именно к вышгородским «мужам». «Святополк пришёл ночью в Вышгород, тайно призвал Путшу и вышгородских мужей боярских и сказал им: „Преданы ли вы мне всем сердцем?“. Отвечали же Путша с вышгородцами: „Согласны головы свои сложить за тебя“.Тогда он сказал им: „Не говоря никому, ступайте и убейте брата моего Бориса“.
Итак, вступив на киевский престол (1015), Святополк отдаёт совершенно бессмысленный приказ об убийстве Бориса и Глеба, которые не могли представлять никакой для него опасности, а также Станислава, уже «бежавшего в Угры». После столь странных убийств на Святополка двинулся из Новгорода Ярослав, разбил его на подступах к Киеву, и тот бежал к тестю в Польшу за помощью. Вернулся он с ней только через два или три года, разбил с помощью Болеслава I на Буге Ярослава, захватил Киев, где княжил около года, а затем окончательно был изгнан Ярославом «неведомо куда».Посмертная судьба убитых братьев ещё удивительнее: Борис и Глеб были канонизированы в 1072 году, а Станислав забыт, как если бы его и не было. А вот и ещё большая странность: в Слове о законе и благодати митрополита Илариона, написанном им до 1050 года, вообще не упомянуты новоявленные мученики. Возможно, эту странность объяснит читателю такой факт – и вот уж это действительно ФАКТ! – все сведения, которыми располагает о Борисе и Глебе история, содержатся в трёх взаимосвязанных документах. Это: Повесть об убиении Бориса и Глеба в ПВЛ, Чтение о житии и о погублении блаженнюю страстотерпца Бориса и Глеба, написанное Нестером/Нестором, и Сказание и страсть и похвала святую мученику Бориса и Глеба, сохранившееся в древнейшем виде в Успенском сборнике XII–XIII веков. Больше о них нигде и ничего нет!Точно также анализ показывает баснословность сообщений об Игоре и Ольге, хоть и подкреплённых в ряде случаев своего рода «параллельными текстами» иностранных источников. Весь рассказ о мести Ольги убийцам Игоря выстроен, с одной стороны, на топографии тогдашнего Киева, а с другой – на чисто фольклорных сюжетах сказочного германского эпоса. Среди них – несение послов в лодье, сожжение в бане, избиение на погребальном пире, к которым во второй редакции ПВЛ был присоединён столь же распространённый сказочный сюжет о сожжении города с помощью птиц.Нельзя быть уверенными, что при написании новелл, связанных с именем Святослава (о воеводе Претиче) или Владимира (о юноше-кожемяке, о белгородском киселе), или циклизирующимися сюжетами о Владимире и Добрыне, автор летописи – Иларион, опирался на какие-то документы. Он выступал в качестве собирателя и литобработчика фольклора. К этим сюжетам менее всего применимо понятие «исторические факты», соответствующие тем годовым индексам, под которыми они находятся в Киево-Печерской летописи и ПВЛ.Прямым подтверждением использования Иларионом фольклорных рассказов может служить новелла о сватовстве Владимира к Рогнеде. «В год 6488 (980). Владимир вернулся в Новгород с варягами и сказал посадникам Ярополка: „Идите к брату моему и скажите ему: „Владимир идёт на тебя, готовься с ним биться“. И сел в Новгороде. И послал к Рогволоду в Полоцк сказать: „Хочу дочь твою взять себе в жёны“. Тот же спросил у дочери своей: „Хочешь ли за Владимира?“. Она ответила: „Не хочу разуть сына рабыни, но хочу за Ярополка“. Этот Рогволод пришёл из-за моря и держал власть свою в Полоцке, а Туры держал власть в Турове, по нему и прозвались туровцы. И пришли отроки Владимира и поведали ему всю речь Рогнеды – дочери полоцкого князя Рогволода. Владимир же собрал много воинов – варягов, словен, чуди и кривичей – и пошёл на Рогволода. А в это время собирались уже вести Рогнеду за Ярополка. И напал Владимир на Полоцк, и убил Рогволода и двух его сыновей, а дочь его взял в жёны“.
В таком виде легенда вошла в ПВЛ под 6488 (980) годом. А в более полном виде она оказалась в составе Лаврентьевского списка под 6636 (1128) годом. А мы напомним, что Лаврентьевская летопись и Ипатьевская летопись – старшие и основные, содержащие ПВЛ. Полагают, что в первой отразилась 2-я редакция ПВЛ, а во втором – 3-я редакция. Списки этих документов, имеющиеся у историков, достаточно «молодые»: Лаврентьевская летопись сохранилась в единственном пергаментном списке 1377 года, Ипатьевская – в списке XV века. Вывод учёных: древние тексты дошли до нас в составе сводов, будучи сокращаемы и поновляемы переписчиками, часто в настолько переработанном виде, что заставляют сомневаться в их родстве с собственным древним прообразом. Однако может быть и более радикальный вывод: а был ли тот прообраз древним?О том, что Иларион имел крайне скудный материал по эпохе Владимира и Ярослава (а была ли та эпоха?), можно судить по тому, что некоторые сюжеты он был вынужден использовать многократно. В его текстах встречаются такие зеркальные двойники, как, например, воевода Блуд у Святополка и воевода Буды , – «кормилец» Ярослава, хотя последнему было уже под сорок лет. Этот Буды в битве на Буге с Болеславом выступает таким же подстрекателем к битве, как у Любеча – «воевода отень» Святополка по имени Волчий Хвост. В обоих случаях воеводы оказываются виновниками разгрома своего войска, заставляя сомневаться в реальности совершаемых ими поступков, приличествующих более подросткам во время кулачных боёв. К тому же стоит напомнить, что все наши сведения о существовании Олега Святославича, Ярополка и трёх названных воевод основаны исключительно на новеллах ПВЛ, написанных и отредактированных Иларионом, не более. Ни в одном другом источнике они не упоминаются.Потому-то и возникает у историка Никитина вопрос: кто они, эти князья и воеводы – литературные персонажи или исторические личности? Кто такие варяги, когда и откуда они появились в документах?Исходный термин «варанг/варанги» возник в Константинополе не ранее конца 1020-х годов, и первоначально обозначал скандинавов, состоявших на службе в императорской гвардии. Ко второй половине того же столетия термин был распространён на англов, сменивших в гвардии скандинавов, а затем стал обозначать наёмников вообще, и именно в этом единственном смысле на протяжении всей ПВЛ его использует Иларион, искусно вплетая этих «варягов» в повествование, когда их требует сюжет, и не считаясь вовсе с «действительностью». Так и была порождена путаница с «варягами» и «русью», ставшая, по словам одного исследователя, «кошмаром русской истории». Тех, кто особо интересуется этой темой, отсылаем к книге А. Л. Никитина «Инок Иларион и начало русского летописания», выпущенной в Москве издательством «Аграф» в 2003 году. Правда, маленьким тиражом.
Что забавно, в собственно Печерской летописи, написанной тем же Иларионом, никаких варягов нет; они появились только в ПВЛ. Более того, из текста следует, что первоначально варягов не знали ни Олег, ни Игорь, ни Ольга, ни Святослав – все они выступают с «русью», поэтому последующее появление «варягов» в перечне племён, участвующих в походах Олега и Игоря (но не Ольги и Святослава!) оказывается, безусловно, вторичным. Возможно, эти эпизоды вообще не принадлежат перу Илариона.Даже в новеллах о Владимире лексема «варяги» выглядит совершенно анахроничной, показывая переброску «в прошлое» сюжета, связанного с приключениями Ярослава и Святополка. И кстати, «два варяга», которые подняли на мечах несчастного Ярополка, зеркальны другой паре таких же наёмников, которые якобы были посланы Святополком, чтобы прикончить Бориса: «Бориса же убивше оканьнии, увертевше и в шатеръ, и вьзложиша и на кола, повезошаи, ещё дышющу ему. И увидивьше её оканьныи Святополкъ, и якоеще ему дышющу, и посла два Варяга приконьчевати его. Оне маже пришедшима и видившима, якоещее муживу сущю, и единъ ею извлекъ мечь и проньзеюкь сердцю» [Ип., 120].
(В переводе Д. С. Лихачёва: «Убив же Бориса, окаянные завернули его в шатёр, положив на телегу, повезли, ещё дышавшего. Святополк же окаянный, узнав, что Борис ещё дышит, послал двух варягов прикончить его. Когда те пришли и увидели, что он ещё жив, то один из них извлёк меч и пронзил его в сердце».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
.У автора летописи могли быть любые источники, и правдивые, и фантастические. Но ведь он их ещё и творчески перерабатывал! Так, в новеллу о походе Олега на Царьград вставлены имена послов и статьи, взятые из договора греков с «русью» (полагают, от 911). Иларион, не изменяя текст самого договора, внёс в новеллу список русских городов, пользующихся торговыми льготами в его время: Киев, Чернигов, Переяславль, Полоцк, Ростов, Любеч. Это, конечно, можно считать документальным свидетельством. Но тут же читаем: «И повелел Олег своим воинам сделать колёса и поставить на колёса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали, послав к Олегу: „Не губи города, дадим тебе дань, какую захочешь“. И остановил Олег воинов, и вынесли ему пищу и вино, но не принял его, так как было оно отравлено. Ииспугались греки, и сказали: „Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом“. И приказал Олег дать дани на 2000 кораблей: по 12 гривен на человека, а было в каждом корабле по 40 мужей». (Перевод Д. С. Лихачёва.)То, что корабли Олега были поставлены на колёса, могло быть выдумано Иларионом, или он использовал «бродячий сюжет», хорошо известный средневековой литературе. А может, факт применения именно Олегом этого тактического приёма был ещё до Илариона зафиксирован текстом, который до нас не дошёл.Самое интересное, что только в условиях Царьграда транспортировка морских судов на колёсах к верховьям Золотого Рога действительно представляла смертельную угрозу, чем и воспользовались в 1453 году турки. И если именно этот факт пробудил фантазию автора, то, значит, сам эпизод попал в летопись позже 1453 года, что может сдвинуть и даты жизни самого автора новеллы о походе Олега.Русские летописи были не фактическими, простодушными записями, которые монахи вели год за годом, старательно продолжая работу один за другим, но компиляциями разнообразных сочинений, приведёнными в нынешний вид не ранее XV–XVI веков нашей эры! А чем руководствовались первичные летописатели, вроде Илариона, сегодня даже предположить невозможно.Под 6496 годом (989 н. э.) в ПВЛ перечислены по старшинству двенадцать сыновей князя Владимира: Вышеслав, Изяслав, Святополк, Ярослав, Всеволод, Святослав, Мстислав, Борис и Глеб, Станислав, Позвизд, Судислав. А. Л. Никитин, отметив, что с уверенностью можно говорить только об историчности Ярослава, Святополка, Мстислава и Судислава, пишет: «Позвизд, похоже, вообще попал сюда по недоразумению из славянской демонологии, тогда как Всеволод, Святослав и Станислав абсолютно неизвестны даже в своих потомках. Судя по легенде Нестера/Нестора, Борис и Глеб должны были быть младшими детьми Владимира от какой-то болгарской наложницы, однако в этом перечне они следуют за Мстиславом, намного опережая Судислава». Интереснейшие подробности о крещении Руси, а также о происхождении Бориса и Глеба, приведены в книге Йордана Табова «Когда крестилась Киевская Русь?» (СПб.: Издательский Дом «Нева»; М.: «ОЛМА-ПРЕСС Образование», 2003).
Н. А. Морозов указывал, что, если пристально посмотреть на крестителя русской земли Владимира Красно Солнышко, становится ясна астральность и его личности, и семьи. Что за имя носит князь? Владеющее Миром Красное Солнышко! А двенадцать его сыновей – знаки зодиака!1. Вышеслав, то есть поднимающий выше славу . Это созвездие Тельца, поднимающего своими рогами вверх солнце весною, в апреле. Начало года.2. Изяслав соответствует Близнецам, по которым солнце идёт в мае в приятной славе .3. Святополк, то есть святое ополчение , соответствует наивысшей силе солнца в созвездии Рака в июне. Там же находится и группа звёзд «Ясли Христа».4. Ярослав – яростная слава , соответствует созвездию Льва, где солнце получает жгучий жар в августе.5. Всеволод соответствует созвездию всем владеющей Небесной Девы, символу Божьей Матери, где солнце бывает в сентябре.6. Святослав – святая слава , соответствует созвездию последнего суда Божия, небесным Весам, где солнце бывает в октябре.7. Мстислав – мстящая слава , соответствует созвездию смертоносного Скорпиона, где солнце бывает в ноябре.8. Борис, – имя, созвучное с русским словом бороться , соответствует созвездию борьбы Стрельцу, где солнце преодолевает влекущие его вниз силы в декабре.9. Глеб соответствует по интерполяции Козерогу, где солнце пребывает в январе.10. Станислав, стан славы , соответствует крестителю планет Водолею, где солнце «крестится» в феврале.11. Позвизд (Позвёзд) соответствует созвездию Рыб, последнему перед весенним началом года, там солнце бывает в марте.12. Судислав, судья славы , соответствует созвездию Овна, астрологическому символу евангельского Христа, судьи живых и мёртвых по Апокалипсису.Можно предположить, что даже год «крещения Руси при Красном Солнышке» был вычислен из каких-то астрологических соображений. Например, приурочен к соединению Марса, Сатурна, Юпитера и остальных планет. Но если эти астрологические расчёты делались до появления работ астронома Тихо-Браге (ум. в 1601), то, для простоты считая средним временем обращения Марса 2 года вместо 1 880 832, вычислители неизбежно получили неправильную дату.И всё же, хотя летописные и эпические рассказы о Владимире Красном Солнышке не раз обнаруживают признаки астрального мифа, они, будучи изложенными в повествовательном стиле, показывают некоторую историческую событийность. Если внимательнее вчитаться в эту «событийность», обнаруживаешь удивительные несоответствия, которые как раз и могли возникнуть из-за необходимости увязывать астрологию с, так сказать, топологией.Например, поскольку Владимир пережил своих сыновей Вышеслава и Изяслава, киевский престол должен был наследовать Святополк, занимавший, по ПВЛ, стол в Турове. А по своему положению наследника и ближайшего соправителя он должен был находиться в Вышгороде! И что же мы видим? Он обращается за помощью не к туровским, а именно к вышгородским «мужам». «Святополк пришёл ночью в Вышгород, тайно призвал Путшу и вышгородских мужей боярских и сказал им: „Преданы ли вы мне всем сердцем?“. Отвечали же Путша с вышгородцами: „Согласны головы свои сложить за тебя“.Тогда он сказал им: „Не говоря никому, ступайте и убейте брата моего Бориса“.
Итак, вступив на киевский престол (1015), Святополк отдаёт совершенно бессмысленный приказ об убийстве Бориса и Глеба, которые не могли представлять никакой для него опасности, а также Станислава, уже «бежавшего в Угры». После столь странных убийств на Святополка двинулся из Новгорода Ярослав, разбил его на подступах к Киеву, и тот бежал к тестю в Польшу за помощью. Вернулся он с ней только через два или три года, разбил с помощью Болеслава I на Буге Ярослава, захватил Киев, где княжил около года, а затем окончательно был изгнан Ярославом «неведомо куда».Посмертная судьба убитых братьев ещё удивительнее: Борис и Глеб были канонизированы в 1072 году, а Станислав забыт, как если бы его и не было. А вот и ещё большая странность: в Слове о законе и благодати митрополита Илариона, написанном им до 1050 года, вообще не упомянуты новоявленные мученики. Возможно, эту странность объяснит читателю такой факт – и вот уж это действительно ФАКТ! – все сведения, которыми располагает о Борисе и Глебе история, содержатся в трёх взаимосвязанных документах. Это: Повесть об убиении Бориса и Глеба в ПВЛ, Чтение о житии и о погублении блаженнюю страстотерпца Бориса и Глеба, написанное Нестером/Нестором, и Сказание и страсть и похвала святую мученику Бориса и Глеба, сохранившееся в древнейшем виде в Успенском сборнике XII–XIII веков. Больше о них нигде и ничего нет!Точно также анализ показывает баснословность сообщений об Игоре и Ольге, хоть и подкреплённых в ряде случаев своего рода «параллельными текстами» иностранных источников. Весь рассказ о мести Ольги убийцам Игоря выстроен, с одной стороны, на топографии тогдашнего Киева, а с другой – на чисто фольклорных сюжетах сказочного германского эпоса. Среди них – несение послов в лодье, сожжение в бане, избиение на погребальном пире, к которым во второй редакции ПВЛ был присоединён столь же распространённый сказочный сюжет о сожжении города с помощью птиц.Нельзя быть уверенными, что при написании новелл, связанных с именем Святослава (о воеводе Претиче) или Владимира (о юноше-кожемяке, о белгородском киселе), или циклизирующимися сюжетами о Владимире и Добрыне, автор летописи – Иларион, опирался на какие-то документы. Он выступал в качестве собирателя и литобработчика фольклора. К этим сюжетам менее всего применимо понятие «исторические факты», соответствующие тем годовым индексам, под которыми они находятся в Киево-Печерской летописи и ПВЛ.Прямым подтверждением использования Иларионом фольклорных рассказов может служить новелла о сватовстве Владимира к Рогнеде. «В год 6488 (980). Владимир вернулся в Новгород с варягами и сказал посадникам Ярополка: „Идите к брату моему и скажите ему: „Владимир идёт на тебя, готовься с ним биться“. И сел в Новгороде. И послал к Рогволоду в Полоцк сказать: „Хочу дочь твою взять себе в жёны“. Тот же спросил у дочери своей: „Хочешь ли за Владимира?“. Она ответила: „Не хочу разуть сына рабыни, но хочу за Ярополка“. Этот Рогволод пришёл из-за моря и держал власть свою в Полоцке, а Туры держал власть в Турове, по нему и прозвались туровцы. И пришли отроки Владимира и поведали ему всю речь Рогнеды – дочери полоцкого князя Рогволода. Владимир же собрал много воинов – варягов, словен, чуди и кривичей – и пошёл на Рогволода. А в это время собирались уже вести Рогнеду за Ярополка. И напал Владимир на Полоцк, и убил Рогволода и двух его сыновей, а дочь его взял в жёны“.
В таком виде легенда вошла в ПВЛ под 6488 (980) годом. А в более полном виде она оказалась в составе Лаврентьевского списка под 6636 (1128) годом. А мы напомним, что Лаврентьевская летопись и Ипатьевская летопись – старшие и основные, содержащие ПВЛ. Полагают, что в первой отразилась 2-я редакция ПВЛ, а во втором – 3-я редакция. Списки этих документов, имеющиеся у историков, достаточно «молодые»: Лаврентьевская летопись сохранилась в единственном пергаментном списке 1377 года, Ипатьевская – в списке XV века. Вывод учёных: древние тексты дошли до нас в составе сводов, будучи сокращаемы и поновляемы переписчиками, часто в настолько переработанном виде, что заставляют сомневаться в их родстве с собственным древним прообразом. Однако может быть и более радикальный вывод: а был ли тот прообраз древним?О том, что Иларион имел крайне скудный материал по эпохе Владимира и Ярослава (а была ли та эпоха?), можно судить по тому, что некоторые сюжеты он был вынужден использовать многократно. В его текстах встречаются такие зеркальные двойники, как, например, воевода Блуд у Святополка и воевода Буды , – «кормилец» Ярослава, хотя последнему было уже под сорок лет. Этот Буды в битве на Буге с Болеславом выступает таким же подстрекателем к битве, как у Любеча – «воевода отень» Святополка по имени Волчий Хвост. В обоих случаях воеводы оказываются виновниками разгрома своего войска, заставляя сомневаться в реальности совершаемых ими поступков, приличествующих более подросткам во время кулачных боёв. К тому же стоит напомнить, что все наши сведения о существовании Олега Святославича, Ярополка и трёх названных воевод основаны исключительно на новеллах ПВЛ, написанных и отредактированных Иларионом, не более. Ни в одном другом источнике они не упоминаются.Потому-то и возникает у историка Никитина вопрос: кто они, эти князья и воеводы – литературные персонажи или исторические личности? Кто такие варяги, когда и откуда они появились в документах?Исходный термин «варанг/варанги» возник в Константинополе не ранее конца 1020-х годов, и первоначально обозначал скандинавов, состоявших на службе в императорской гвардии. Ко второй половине того же столетия термин был распространён на англов, сменивших в гвардии скандинавов, а затем стал обозначать наёмников вообще, и именно в этом единственном смысле на протяжении всей ПВЛ его использует Иларион, искусно вплетая этих «варягов» в повествование, когда их требует сюжет, и не считаясь вовсе с «действительностью». Так и была порождена путаница с «варягами» и «русью», ставшая, по словам одного исследователя, «кошмаром русской истории». Тех, кто особо интересуется этой темой, отсылаем к книге А. Л. Никитина «Инок Иларион и начало русского летописания», выпущенной в Москве издательством «Аграф» в 2003 году. Правда, маленьким тиражом.
Что забавно, в собственно Печерской летописи, написанной тем же Иларионом, никаких варягов нет; они появились только в ПВЛ. Более того, из текста следует, что первоначально варягов не знали ни Олег, ни Игорь, ни Ольга, ни Святослав – все они выступают с «русью», поэтому последующее появление «варягов» в перечне племён, участвующих в походах Олега и Игоря (но не Ольги и Святослава!) оказывается, безусловно, вторичным. Возможно, эти эпизоды вообще не принадлежат перу Илариона.Даже в новеллах о Владимире лексема «варяги» выглядит совершенно анахроничной, показывая переброску «в прошлое» сюжета, связанного с приключениями Ярослава и Святополка. И кстати, «два варяга», которые подняли на мечах несчастного Ярополка, зеркальны другой паре таких же наёмников, которые якобы были посланы Святополком, чтобы прикончить Бориса: «Бориса же убивше оканьнии, увертевше и в шатеръ, и вьзложиша и на кола, повезошаи, ещё дышющу ему. И увидивьше её оканьныи Святополкъ, и якоеще ему дышющу, и посла два Варяга приконьчевати его. Оне маже пришедшима и видившима, якоещее муживу сущю, и единъ ею извлекъ мечь и проньзеюкь сердцю» [Ип., 120].
(В переводе Д. С. Лихачёва: «Убив же Бориса, окаянные завернули его в шатёр, положив на телегу, повезли, ещё дышавшего. Святополк же окаянный, узнав, что Борис ещё дышит, послал двух варягов прикончить его. Когда те пришли и увидели, что он ещё жив, то один из них извлёк меч и пронзил его в сердце».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51