– Через час я уезжаю в село Воднянцы к своему старому другу Анастасию Букову. Впиши в мысленный блокнот следующее: во-первых, установить круглосуточное наблюдение за матерью Прокопия Сапарева, доктором Юлией Сапаревой; во-вторых, жду вечером, в 23.00 твоего звонка. О позывных и коде мы договорились. Другие вопросы имеются?
– Да. Допускаете ли вы, что у Прокопия есть дядя, хотя у его отца брата не было?
– Не исключаю!
– Domine, non sum dignus! – развел руками капитан Петров.
– Надеюсь, нам удастся доказать обратное! – скромно улыбнулся Аввакум.
* * *
В три часа пополудни из Н. выехало два автомобиля. В первом полковник Горанов отправился в Софию, чтобы доложить свою гипотезу и потребовать отстранить от расследования Аввакума Захова. Вторая везла Аввакума в село Воднянцы, к старому другу Анастасию.
Дождь уже прекратился, но погода стояла сумрачная, хмурая, тяжелые облака низко нависали над равниной. На полях, подобно черным безбрежным рекам, простиравшимся по обеим сторонам шоссе, не видно было ни души, куда-то делись и все сельскохозяйственные машины. Небольшими стаями летали вороны, в безлюдьи само время будто на пару дней остановилось на ничейной земле между осенью и зимою. Осень не торопилась уходить, зима тоже никуда не спешила, и мир не знал, чего ждать – дождя или снега. Вороны что-то горланили на своем языке, недовольными они не выглядели. Именно мрачную погоду считали они самой подходящей, самым приятным сезоном – последние дни хмурой осени.
Насчет погоды люди придерживались мнения, отличного от вороньего, но Аввакум составлял исключение. Осень была его весною, последние дни осени – его месяцем маем. Потому-то и пребывал он в прекрасном расположении духа, а предстоящее решение интересной задачи вселяло в него дополнительную бодрость. Задача словно по заказу: собираясь отойти от дел, он беспокоился о тех последних усилиях, которым посвятит свой ум и сердце – окажутся ли они достойными его возможностей или судьба сыграет с ним злую шутку, не позволив как следует спеть свою лебединую песню? Случай на ЗСС не представлял собой, разумеется, нечто исключительное, ему не хватало размаха Момчиловской аферы, но в нем имелось странное противоречие между фактами и логикой, между доказательствами и достоверностью. Именно эта странноватая противоречивость создавала трудности, над которыми стоило поломать голову. Он доволен был судьбой, подкидывавшей ему такие случаи, доволен был погодой, не истязавшей его солнцем и ясным небом. Ровный гул мотора его нервы воспринимали как бодрую песню, а расстилавшийся вокруг унылый пейзаж вызывал в памяти светлые мгновения его не столь уж долгой и веселой жизни.
Так он незаметно добрался до села Воднянцы. На площади напротив кино и ресторана крутанул баранку налево и вскоре оказался на заброшенной дороге. Спустя десять минут он остановил машину перед бывшей корчмой. Время шло к пяти. С верхнего конца дороги наползала серость – первый признак приближавшихся ранних сумерек, а со стороны болота тянулось тоненькое протертое рядно тумана, прозрачного, как дымок слабого костра.
Ставни на окнах были закрыты, нигде ни огонька – значит, Анастасий еще не вернулся с работы. Тишина, тяжелая от влаги и уединения, лежала над этим неприветливым местом, и даже Аввакум, не любивший многолюдья, на миг ощутил себя в стороне от мира слишком одиноким. «Нерадостно живется бедному моему другу, раз он доволен жизнью в такой глухомани», – подумал Аввакум и поспешил обойти дом, осмотреть его, чтобы рассеяться и не заразиться той жалостью, которая на него неожиданно накатила. Ведь по справедливости и он предпочитал жить в стороне от настоящего и поближе к прошлому – только осуществить этого ему всю жизнь не удавалось.
Стоило ему добраться до задней стены дома, как на тропинке, словно выплыв из болотного тумана, появился старый Драгнев. Материализуясь из мглы, он выглядел еще более огромным, чем на самом деле, почти нереальным, и Аввакум, хоть и привык к всяческим неожиданностям, почувствовал вдруг неприятный холодок между лопатками.
– Это вы друг доктора? – пробасил, как из бочки, Драгнев.
– Допустим! – уклончиво ответил Аввакум.
– Если вы, добро пожаловать! – сказал старик. – Доктор поручил мне вас встретить, если приедете раньше, чем он вернется с работы. Ого! – кивнул он в сторону «Волги» Аввакума, поворачивая в замке ключ. – Да вы на колесах! Браво! «Волги» я уважаю! – он распахнул дверь, жестом приглашая Аввакума войти. – И тех, у кого они есть, уважаю! – дополнил он.
– Полноте, – сдержанно улыбнулся Аввакум. – Разве не видите, что у машины белый номер?
– Это подробности! – заявил Драгнев. – Я, вообще-то, сначала на человека смотрю, а уж потом на номер.
Он включил электрический радиатор и пригласил Аввакума сесть поближе.
– Влажновато здесь! – пояснил он. – С болота так и тянет сыростью.
– В доме у доктора вы распоряжаетесь, как свой человек; видно, вы с ним добрые друзья?
– Звать меня Спиро Драгнев, – представился старик, слегка поклонившись с важным, исполненным достоинства видом. – Родом я из Пештеры, бывший лесничий и преподаватель лесоводства, работал на лесопилке, а долгие годы управлялся в этой вот корчме, – он топнул. – Теперь я человек одинокий, потому и сошелся так быстро с доктором. Он тоже одинок.
– Так здесь был ресторан? – с любопытством осмотрелся Аввакум. – И вы им заведовали?
– Заведовал. А два года тому назад дорогу спрямили. До тех пор жизнь тут кипела вовсю, шоссе проходило у самого порога заведения. Можете себе представить?!
– Могу! – улыбнулся Аввакум.
– Как бы не так! – нахмурил брови старик. – Ничего вы не можете себе представить. То, что здесь творилось, вам и во сне не снилось!
– Ишь ты! – засмеялся Аввакум.
– В селе у меня большой дом, но я одинок, жена умерла, сын что-то там строит в Ливии, время свое я посвящаю в основном охоте. Даже председателем охотничьей дружинки меня выбрали.
– А на кого охотитесь? – поинтересовался Аввакум.
– На диких уток да гусей. На болоте их сколько хочешь.
– Это ваше ружье? – спросил Аввакум, кивнув головой на стену.
– Мое. Позавчера его здесь оставил, потому как дождь лил, как из ведра.
– Позавчера дождя не было.
– Значит, не позавчера, забыл. Нравится ружье-то?
– Я в них не разбираюсь.
– Откуда вам! Доктор мне говорил, что вы археолог.
– А ружье прекрасное, это видно!
– Винчестер.
– За границей покупали?
– Да нет. Куда там! Один приятель привез.
– Значит, с этим ружьем вы и охотитесь на болоте?
– И с этим, и с другими. У меня три ружья. Я уж больше тридцати лет охочусь!
– Небось, и местность здесь знаете, как свои пять пальцев?
– Конечно.
– И болото знаете, как свои пять пальцев?
– И болото.
– А где убили собак моего друга?
– На болоте.
– Почему?
Старик глянул на него мрачно.
– Вам что-нибудь известно?
– Нет.
– И мне тоже.
Он достал сигареты и закурил.
– По этому-то поводу я и хотел с вами поговорить.
– О собаках, что ли?
– Нет. По поводу собак. Вы докторов друг. Ну так и посоветуйте ему, очень вас прошу, как можно скорее отсюда убираться. За каким рожном ему это проклятое место?
– О каком проклятии вы говорите?
– Да оно хуже, чем проклятое, уважаемый товарищ, уверяю вас! И я скажу вам, почему. Вокруг него темные силы вертятся, ясно вам? Когда магистраль шла по этим местам, здесь бывали всякие иностранцы – туристы, транзитные, всякие. Валютные гешефты, золото, чего только тут не творилось! Место это таким и осталось, хотя корчмы уже нету. Многие из прежних навещают свое гнездышко. Я, по крайней мере, так думаю, то есть предполагаю. Навещают! Они-то, наверное, и отправили псов на тот свет. Кто же еще? А в один прекрасный день и самого доктора столкнут в какой-нибудь бочажок на болоте. Уезжать ему отсюда надо, как можно скорее, пока не поздно! Вы ему друг, вот и посоветуйте!
– Что ж вы не сообщили в милицию?
– Как не сообщить? Сообщил! Дважды устраивали они здесь засады – безрезультатно. Даже засомневались, не морочу ли я им голову.
– Почему ж они ничего не обнаружили?
– Не повезло.
– В каком это смысле?
– В те ночи, когда они устраивали свои засады, никто из тех не явился. Или свой человек у них есть, предупредил. Когда речь идет о больших деньгах, все возможно!
– Ну-ка, скажи, дед Спиро, когда был ты корчмарем, может, и ты не устоял перед искушением, вступил в игру?
– Вот ей-богу, нет!! К чему мне игра? Я ж тут зарабатывал! И мне хватало.
– Да я шучу! – сказал Аввакум. – Чтобы стать контрабандистом, нужно иметь особые задатки. – Он засмеялся: – А задатки раздает мать-природа, так ведь?
– Только так. Одни рождаются контрабандистами, а другие – таможенниками!
– Вот это умно сказано, дед Спиро! Браво! Аввакум подошел к висевшему на стене ружью, упер руки в бока и зацыкал языком.
– Что, запало тебе в душу мое ружье, а? – воскликнул дед Спиро.
– Что верно, то верно! – сказал Аввакум. – Это ж не ружье, а загляденье! Показал бы ты мне, дед, как из ружья стреляют! С дула, что ли, заряжается?
– Да ты с ума сошел! – донельзя возмутился дед Спиро. – Современные ружья с дула не заряжаются! Ты, милок, похоже, отстал лет на сто.
– Может, и отстал! А ты покажи!
На миг сошлись брови Драгнева в одну линию, на миг он пристально уставился в лицо Аввакуму, потом эта мимолетная тревога рассеялась и в глазах его снова заиграла привычная снисходительная насмешка.
– Вот как стреляют, парень, – поднялся с места дед Спиро и снял ружье со стены. – Нажимаешь на эту кнопку, вот так, ружье переламывается, тут затвор, видишь? В ствол досылается патрон. Видишь? Бам, захлопываешь, и ружье к стрельбе готово. Понял?
– Не совсем, но более или менее!
– А больше тебе и не надо, потому как от тех, кто знает более или менее, вся беда и идет!
Пока эти двое с воодушевлением беседовали на охотничье-оружейные темы, снаружи совсем стемнело, а через некоторое время заявился и Анастасий – смущенный своим опозданием и до слез взволнованный встречей с Аввакумом.
– Вот, – сказал дед Спиро, потирая руки и дружелюбно глядя на Анастасия, – мы с твоим другом решили самый важный вопрос, и я не знаю уж, как доволен, что так случилось – что нам с ним удалось словцом перекинуться прежде, чем ты вернулся!
– Что это вы тут решали? – удивился Анастасий, с любопытством взглянув на Аввакума.
Аввакум пожал плечами, а дед Спиро заявил:
– Мы решили, что надо тебе как можно скорее отсюда перебираться! Не для тебя это место. Вчера собак твоих угробили, а завтра и тебя могут порешить!
Аввакум неопределенно улыбнулся, и Анастасий сразу догадался, что дед Спиро без спросу присвоил себе право говорить от его имени. Он шагнул к письменному столу, достал из выдвижного ящика пружинку, найденную им прошлым утром у ствола ивы, и осторожно положил ее перед Аввакумом.
– Вот что я обнаружил рядом с убитыми собаками! – пояснил он. – Наверняка никакой связи с отравлением она не имеет, но я ее все-таки подобрал. Пружинка! Может, какой-нибудь охотник обронил.
Аввакум и Спиро Драгнев уставились на пружинку, словно хотели проглотить ее взглядами.
– Ну да! – во весь голос воскликнул дед Спиро и неожиданно схватил ее в тот миг, когда и Аввакум собирался сделать то же самое. Старик опередил его на полсекунды, а то и меньше. Самым бесцеремонным образом он запихал пружинку во внутренний карман штормовки и только тогда объяснил: – Пружинка выскочила из магазина моей одностволки. Позавчера утром стрелял я уток – тогда-то она и пропала. Ох, и обыскался же я ее! С меня причитается, доктор, я твоей услуги не забуду.
Пока он рассыпался в многословных благодарностях, Анастасий случайно встретил взгляд Аввакума и оцепенел. Такой горький упрек прочитал он в этом взгляде! Его глаза словно кричали: «Что ты наделал?! Разве так можно, кто тянул тебя за язык?»
Требовать пружинку обратно было поздно. Он покраснел и вздохнул.
– Услуга и вправду немалая! – сказал Аввакум. – Будь я на твоем месте, дед Спиро, – по-свойски обратился он к старику, – непременно б сказал: «По такому случаю, ребята, милости прошу в гости, на чашечку настоящего кофе по-турецки да рюмку коньяку!» И добавил:
– Погодка-то паршивая, так что в гости я со всем удовольствием! В такую погоду только в гости и ходить!
– О чем речь! – вскочил дед Спиро. – Прошу пожаловать, для меня это большая честь!
На лицо Анастасия набежала тень. Он-то приглашал Аввакума, чтобы побыть вместе, поразмыслить насчет собак, а тот готов уйти в другое место из-за какого-то там коньяка! Разве у Анастасия коньяка и кофе, что ли, не найдется? Чего тащиться за семь верст киселя хлебать? Он уж совсем было собрался сказать: «Оставайтесь, я сам вас угощу!», но Аввакум тайком наступил ему на ногу. Ветеринар изумленно взглянул на товарища, но выражение лица Аввакума ничем не подсказывало значения этого тайного знака. Он по-прежнему выглядел чрезвычайно довольным приглашением бывшего корчмаря, кроме благорасположения лицо его ничего не выражало.
Они уселись в «Волгу», но Аввакума вдруг осенило, что он не сменил спортивной рубашки и не повязал галстука. «Да я всю жизнь себя презирать стану, – заявил он, – если отправлюсь в гости в таком виде!» И, прежде чем его спутники успели что-либо возразить, он заглушил двигатель и выскочил из машины с ключом Анастасия в руке, бегом бросился к дому и спустя несколько секунд уже запирал за собой тяжелые дубовые ворота. Запирался, чтобы всего-навсего сменить рубашку? Но он не сразу полез в чемоданчик, а первым делом подошел к той стене, на которой висел английский винчестер.
Он снял ружье, уверенным движением вынул патрон, досланный в ствол. Колпачок патрона сидел неплотно, Аввакум снял его без всяких усилий, внутри никакой дроби не оказалось. Мизинцем он извлек из картонного цилиндрика свернутую в рулон бумажку. На одной ее стороне имелись в цифровой записи позывные радиосигналы, на другой – чертеж ключевой таблицы радиошифра. Поместив бумажку в свет своего электрического фонаря, он в две секунды сфотографировал обе ее стороны миниатюрной камерой. А потом повесил ружье на стену в том же положении, в каком оно висело прежде.
Теперь подошла очередь белой сорочки.
Идея проверить патрон в ружье не осенила Аввакума «свыше». Он не был таким уж профаном в охотничьем оружии, каким старался представиться, чтобы не заметить тотчас же, что магазин винчестера был пуст, а заряжающий механизм и затвор вообще не работали. Оружие давным-давно вышло из строя и теперь могло служить лишь камуфляжем. Что скрывал бывший корчмарь и кого старался обмануть? Этот вопрос, как и сомнительный интерес, проявленный им к пружинке Анастасия (представлявшей сама по себе загадку!), пробудили в Аввакуме охотника и заставили тут же начать гон.
Спиро Драгнев жил в двухэтажном доме в сотне шагов от центральной площади. Обставлен дом был по-городскому – кроме дорогой мебели, бросались в глаза недурные ковры. В нижнем этаже располагались столовая, кабинет, а рядом с ним – маленькая гостиная со столиком для игры в карты. Драгнев и Анастасий устроились в столовой, а Аввакум попросил позволения рассмотреть библиотеку.
Совершенно неожиданно Захов напал на крупный след. Уж, наверное, человек, который слоняется по безлюдным местам с позывными радиосигналов и шифром, является обладателем других вещей, старательно скрываемых от любопытных глаз. У каждого своя манера прятать тайны. Одни закапывают их в землю, другие запирают на сто запоров, а третьи прибегают к хитрости, как дед Спиро. Тут все решает характер. Хитрецы вроде Драгнева тайные свои вещи прячут как бы совершенно у вас перед глазами, но так, что вы ни в коем случае не заподозрили бы тайника. Ну кто, в самом деле, предположил бы, что охотничий карабин системы «Винчестер» может скрывать позывные и шифр?
Аввакум осматривал уютно обставленный кабинет и улыбался. «Вот металлическая шкатулка для табака, она стоит на письменном столе. Может, она кроет что-то?» – он поднял крышку и запустил пальцы в благоухавшую медом мелко нарезанную «Вирджинию». Кроме липко-влажного табака – ничего. «Ну, а эта коробка шоколадных конфет?» – двойного дна у коробки не оказалось, в ней оставалось всего три-четыре конфеты, завернутых в золотистую фольгу. «Время бежит, черт побери! – вздохнул Аввакум, и глаза его забегали по полкам книжного шкафа. – А этот бюст! – чуть не вскрикнул он. – Если у него под макушкой нет тайн (Аввакума вдруг охватила веселость) – подам в отставку и буду торговать арбузами!»
Он приблизился к бюсту, изваянному почти в натуральную величину, положил руку ему на макушку и, нажав, попытался повернуть влево. Никакого эффекта. Он снова нажал и повел макушку направо – отливка скользнула по невидимому желобу и выскочила наверх. Одной рукой Аввакум приподнял кусочек гипса, а другой стал вытаскивать содержимое тайника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14