по отношению к другим женщинам он никогда ничего подобного не испытывал.
Неожиданно внимание Бонда привлекло какое- то движение на склоне возвышавшегося над шлюпкой холма. Кто- то осторожно карабкался по крутому склону, продираясь сквозь груды камней и заросли кустарника. Движения человека были неловки, казалось, он превозмогает страшное увечье. Из чистого любопытства Бонд поднял бинокль, однако к тому времени, когда он поднес его к глазам, на склоне уже никого не было.
Выложенная неровными каменными плитами терраса, где полковник Сун сидел в данный момент, как и все остальные его владения на острове, была обустроена гораздо более скромно, чем резиденция его русского коллеги. Кроме того, выходя фасадом на внутреннюю часть острова, домик был и более уединен. Любопытному чужаку пришлось бы запастись изрядным терпением, а также обладать определенными профессиональными навыками, чтобы вначале вскарабкаться по обрывистому склону холма, а затем незаметно спуститься по противоположному склону, заросшему колючим кустарником и усеянному громадными осколками гранита и мрамора - некоторые были бесформенны, другие имели странную геометрическую регулярность, словно строительные блоки какого- то колоссального недостроенного святилища. .
Человек, проделавший весь этот путь и теперь представший на террасе перед полковником, был действительно в физическом отношении очень крепок. Иначе как бы он смог проделать этот нелегкий путь, получив вначале обширные ожоги второй степени, проведя затем час в воде и пройдя наконец пять миль под палящими лучами солнца вверх по закрывавшему дом кряжу. Его левая рука была перебинтована и подвешена на перевязи, из- за чего он дважды, не удержавшись, срывался вниз во время своего спуска. Поскольку, наряду с крайним утомлением, он еще не вполне преодолел шок, его история звучала путанно и с повторами.
Суну приходилось мириться с этим. Сложив руки на коленях, он сидел на стуле из оливкового дерева, абсолютно выпрямив спину, что через пять минут вызвало бы в теле любого европейца болезненное напряжение мышц, и почти доброжелательно рассматривал этого неприметного мелкого жулика из Пирея, который вытерпел все эти муки всего за две сотни американских долларов. Между ними на поролоновых подушках вольготно расположилась Дони Мадан, на которой было одето лишь черно- зеленое бикини, что не больно соответствовало ее функции переводчика. То и дело она через соломинку шумно втягивала в себя мутноватый напиток из высокого бокала.
- Скажи мистеру Арису, что теперь мне все понятно, - бросил ей Сун, поблагодари его за службу, предложи ему выпить, что захочет. Затем я задам ему еще кое- какие вопросы. Первый - как он меня нашел?
Пока переводился вопрос, Сун не сводил своих оловянных глаз с худого, изъеденного оспой лица Ариса. Когда грек открыл рот для ответа, полковник увидел на зубах многочисленные золотые пломбы. Этот человек хорошо показал себя, не лучше, конечно, политически грамотного китайца, но все же удивительно хорошо для европейца и небританца.
Дони подалась вперед и плеснула в протянутый дрожащей рукой стакан бренди. Потом она снова откинулась на подушки, поправила рукой съехавшую бретельку купальника, обнажив при этом прядку тонких волос под мышкой. Стараясь выговаривать правильно, она сухо перевела:
- Он говорит, что обязан предупредить вас о том, что получил лишь половину обещанных денег.
- Это причина, по которой он явился сюда, а не способ, которым он узнал путь к этому месту. Пусть ответит снова.
Полковник, не меняя позы, ждал с неизменным и обескуражигяющим терпением.
- Он говорит, что всем им показали карту на случай, если кто- то погибнет.
- Замечательная предусмотрительность и неверие в свои силы. Полностью оправдавшиеся, как выяснилось. Ну ладно, пока достаточно.
Арис проглотил бренди и сказал что- то от себя. Было видно, что чувствует он себя неуютно. Возможно, причина дискомфорта заключалась в той мягкой вежливости, с которой Сун выслушал историю о позорном и решительном провале. Именно страх - в куда большей степени, нежели совесть или мысль о деньгах - явился тем стимулом, который заставил его покинуть госпиталь в момент, когда организм уже отказывался повиноваться от усталости. По Пирею ходили слухи... Но он не смел даже думать об этом. Он все говорил и говорил, сопровождая речь причинявшими жестокую боль жестами.
Выслушав в угрюмом молчании пересказ Дони, Сун задумался:
- Как привыкли эти люди поклоняться словам. У них нет ни малейшего понятия о взаимосвязи слов и поступков. Если бы я решил воздать ему по делам, то его не спасли бы никакие слова ни на каком языке. Как он не может понять этой простой вещи? Он оторван от действительности.
Дони не могла дождаться конца аудиенции. Ею овладела сонливая истома: так на нее подействовало солнце, морской воздух, горячий аромат чебреца и фенхеля, свободная поза, ожидание обеда и послеобеденною отдыха. Она смутно и не без удовлетворения ощущала, что ей по делам никто воздавать не станет. Делая вид, будто втирает в кожу мазь для загара, она медленно поглаживала бедро.
Немного оживившись, полковник продолжал:
- Скажи мистеру Арису, что я вполне понимаю те трудности, с которыми ему пришлось столкнуться. Пусть он успокоится: бегство Бонда не будет иметь для него последствий. Мы используем сложившуюся ситуацию в интересах дела мира. И еще скажи мистеру Арису, что деньги ему заплатят сполна, плюс премия в пятьдесят американских долларов. Проводи его к доктору Ломанну. И пусть Евгений приготовит ему что- нибудь поесть. А потом, если захочет, то может воспользоваться твоими услугами или услугами твоей подруги. Но помни, он слаб, так что не переусердствуй.
Как только Дони узнала своего будущего клиента, улыбка слетела с ее лица. Она села и стала что- то с серьезным видом втолковывать Арису. Сун поднялся со стула, вытягиваясь в вертикальной плоскости, словно повинующаяся нити марионетка.
По- прежнему держась в тени, он отошел к противоположному углу каменной балюстрады. Там он стоял, ничем не выдавая своих чувств, его глаза были открыты яркой, ослепительной, но абсолютно неподвижной картине. Стрекот цикад достигал его ушей, но не проникал в ею сознание. Но даже если бы его мозг был сейчас свободен, он все равно не обратил бы внимания на этот бесцветный, чужой ландшафт. Имеет значение лишь действие, а не декорации. История - удел сильных личностей, людей, способных на поступки. Если возникает вопрос, где произошло то или иное событие, можно с уверенностью утверждать, что событие это не исключительное. Однако, через короткий период времени, менее чем через сорок восемь часов, он, Сун Ляндан, совершит нечто исключительное.
Когда слова у него за спиной иссякли, и собеседники ушли в дом, лицо полковника изменилось, но тело по- прежнему осталось неподвижным. По ту сторону зрачков змеились тусклые неторопливые язычки пламени, его губы цвета запекшейся крови растянулись и раздвинулись. Вдруг послышалось размеренное шипение, напоминавшее работу насоса. Сун смеялся.
Взяв себя в руки, он поспешил в дом и стал торопливо подниматься по лестнице. Когда он подходил к расположенной в конце коридора комнате и щелкал замками, то был уже в превосходном настроении.
- Доброе утро, дорогой адмирал. Или точнее, - Сун сверился с черным циферблатом хронометра на своем запястье, - поскольку мне известно, что моряки щепетильны в вопросах времени, добрый день. Как вы себя чувствуете? Надеюсь, у вас есть все необходимое?
М. сидел и смотрел в окно. В маленьком проеме виднелось морс, и раз или два в день - почти невероятно - появлялась яхта или рыбацкая шхуна, напоминая и вселяя надежду за эти десять секунд, что мир еще существует и живет своим порядком. У окна он проводил лишь несколько минут, тах как стояние утомляло ею, а единственный стул, находившийся в тесной душной коморке, в которой, кроме стула, помещалась только кровать, был слишком низок, чтобы, сидя на нем, он мог заглянуть через подоконник. Две вещи доставляли ему особые мучения: во- первых, отдыхая на стуле, он может пропустить проходящее мимо судно: во- вторых, он пришел к выводу, что начинает с нетерпением ожидать визитов Суна, как своего рода отдых от вынужденного бездействия. Он начинал постигать первые стадии той нездоровой и загадочной близости, которая подчас связывает жертву и палача. Теперь он повернул к Суну свое бледное, осунувшееся, с потухшими глазами лицо, но взгляд, которым он встретил китайца, был по- прежнему тверд, а голос, хотя и напряжен, но уверен.
- Какое тебе, желторожая тварь, дело до того, - отчеканил М., - есть ли у меня все необходимое? Говори прямо, что тебе нужно.
- Не сердитесь, сэр. Разгоряченная кровь и взаимные оскорбления не способствуют обоюдному пониманию. Отвечая на ваш вопрос, скажу, что мне важно, чтобы ваши потребности, по мере возможности, удовлетворялись. вы должны быть в отличной форме, чтобы с успехом выполнить отведенную вам роль в событии, которое мы оба готовим и которое, осмелюсь вас заверить, затмит собой все предпринятое нами обоими ранее. И держать вас впроголодь, лишать уборной и так далее не входит в мои планы. Я не собираюсь подвергать вас лишениям в эти последние дни вашей жизни.
Выражение лица адмирала не изменилось.
- Премного благодарен.
- Но я пришел не только для того, чтобы осведомиться о вашем здоровье, сколь дорого бы оно для меня ни было. Я принес вам известие. Известке о вашем коллеге по террористической деятельности - Джеймсе Бонде.
Усилие, которое предпринял М., чтобы сдержать свои чувства и не выдать появившийся внезапно луч надежды, а свести все к обыкновенной человеческой заинтересованности, едва не вывело его из равновесия. Адмирал не спеша протянул руку и ухватился за подоконник.
- Вот как? - удивился он, не выходя за рамки приличия.
- Между нами, признаюсь, Бонд проявил определенную активность и умение. Он нанес серьезный ущерб афинской части нашей операции. Однако я не несу ответственности за этот участок, и, в любом случае, он позади. Бонд где- то поблизости. М. никак не отреагировал.
- Наш метод работы разрозненными группами, руководимыми из единого центра, привел к неожиданному результату - пока в Афинах прикладывались все усилия, чтобы нейтрализовать Бонда, я готовился к тому, чтобы принять его целым и невредимым. Все выйдет по- моему. Мы оба можем быть уверены, что находчивый 007 найдет дорогу в этот дом. Как только он придет сюда, а это случится завтра, если не сегодня, он будет схвачен. Сам по себе, я допускаю это, он очень опасен, но у него нет ценных помощников, кроме одной местной шлюхи, которая выполняет функции связника для русских, и греческого фашиста из портового кабака. В то время как я имею в своем распоряжении пять опытных помощников, которые сумеют с ним справиться. Успех не вызывает у меня сомнений.
- Как ты говоришь на своем отвратительном жаргоне, не мудро делать ставку на преимущество в живой силе. - М. нашел силы усмехнуться. - В прошлом Бонд выходил с честью и из более серьезных передряг. Организованных к тому же куда более опасным противником, чем китайский ребенок- садист, обитающий в мире фантазий. Молись, Сун, или жги своего идола, как это у вас принято.
Сун обнажил свои сдавленные внутрь зубы.
- Я бы на вашем месте помолчал о сожжении, адмирал. Каково будет вашей коже на груди? М. по- прежнему молчал.
- Потом мы придумаем, что можно сделать с вашей спиной. Здесь существует дополнительный фактор, который заключается в том, что пациент не знает, в какую точку и в какой момент будет нанесен следующий удар. Неведение дает иногда любопытные результаты. Но нет смысла обмениваться банальными угрозами. А теперь спокойно обедайте. Евгений обещал приготовить какой- то невероятный омлет. Думаю, вам не повредит сегодня и бокал вина. Вам непременно захочется выпить за успешное прибытие вашего друга и коллеги.
М. отвернулся и вновь неподвижно уставился на пустой сектор моря.
XIV ПАЛАЧ КАПУДЗОНЫ
- Генерала очень встревожило мое сообщение, - рассказывала Ариадна. Он хочет, чтобы ты встретился с ним и поговорил. По- моему, он собирается предложить сотрудничество. После встречи ты, разумеется, в праве выбирать.
Взгляд Бонда задержался на кончике сигареты.
- Каковы гарантии, что он даст мне уйти беспрепятственно?
- Он дает честное слово. Слово генерал- полковника КГБ.
На короткое время в салоне "Альтаира" воцарилась тишина. Затем, не сговариваясь, Бонд и Лицас разразились хохотом.
- Я что- нибудь сделала не так? - спросила уязвленная Ариадна. - Или когда- нибудь вас обманывала? Бонд обнял ее и поцеловал в щеку.
- Нет, - успокоил он. - Нет. Боюсь, настоящий шпион из тебя никогда не выйдет - слишком ты честная. По одному твоему виду можно сказать, что каждое произнесенное тобой слово внушает тебе отвращение, и ты сама себя презираешь за свою неискренность. Актриса из тебя никудышняя.
- Он что, свихнулся, этот твой генерал? - Лицас разлил по стаканам узо. - О чем он думает? Ты, полагаю, рассказала ему обо всем?
- Обо всем. Но он не поверил. Про Гордиенко- то он поверил, потому что даже такая дуреха, как я, не станет врать о том, что он сам может легко проверить. Но про остальное он сказал, что это Джеймс уговаривает меня помочь ему в борьбе против каких- то бандитов, с тем чтобы в конечном счете попытаться сорвать конференцию. Но у него, конечно же, ничего не выйдет, потому что генерал все предусмотрел; но все- таки этот Бонд - опасный преступник... - в этом месте она с уничтожающим правдоподобием передразнила акцент Аренского. - ... и может наделать дел. Мне пришлось притвориться, что я с ним согласна, а то бы ни за что оттуда не выбралась.
- Иными словами, - заключил Бонд, - он вел себя так, словно решил ни в коем случае не верить тебе, как только ты перед ним предстала.
Энергичным кивком головы Ариадна подтвердила предположение Бонда.
- Именно. Я - как раз тот человек, которому он попросту не в состоянии поверить. Я гречанка, а, значит, недоразвита, тупа и вообще. К тому же женщина.
- Ага, выходит, он... - Лацис изобразил жестом, - один из этих?
- Да, видели бы вы, как он пожирал глазами Янни. Спросите у него. Ну и еще я из буржуазной семьи и, следовательно, сентиментальная идиотка, которая ничего не смыслит в политике. И наконец - я из ГРУ, а Аренский из КГБ.
- Понятно, в таком случае, вы - враги, - сухо заметил Лицас. - Как же иначе. Бонд усмехнулся.
- ГРУ - это управление разведки Красной Армии, Нико. Они тоже занимаются шпионажем и на этом поприще конкурируют с КГБ, а КГБ - это тайная полиция, которая гораздо обширнее и могущественнее ГРУ. Как видишь, поводов для соперничества предостаточно.
- Соперничество! - Ариадна фыркнула. - Зависть и ненависть. Междоусобная холодная война. Помните Олега Пеньковского, полковника ГРУ, который работал на Запад в связке с английским бизнесменом Гревиллом Уинном и покончил с собой в 1965 году в тюрьме? Так вот, - продолжала она, а Бонд в этот момент вскинул глаза, - по официальной версии он погиб в шестьдесят третьем, но на самом деле его держали в надежде использовать в своей игре против американцев. В конце концов, отравившись, он ускользнул от них. Во всех капиталистических странах гадали, почему он стал шпионом - ясно, не из- за денег. А в ГРУ все знают, что Пеньковский только так и мог отомстить КГБ за то, что они сделали с ним, с его друзьями и с...
Ариадна внезапно умолкла. Бонд иронически взглянул на нее и прикурил от окурка новую сигарету.
- От генерала помощи ждать нечего, - сказал он. - Нам даже следует остерегаться его. Это мы уже знаем.
- Больше того. В здешнем госпитале находится человек с катера, и Аренский собирается его допросить.
Бонд и Лицас переглянулись.
- Значит, его все- таки выловили, Джеймс. Занятно.
- И только. У нас ведь нет возможности разыскать его или установить, кто его навещает, к тому же, я думаю, он не представляет для нас угрозы. Наш маяк - это фон Рихтер. Где начнем поиски?
- В гавани. Всегда в гавани. Там на короткое время мы будем в безопасности, там же найдем горячую пищу, мясо, а не эту трапезу пастухов. И самое главное - хочу заправиться, ведь полного бака этой посудине хватает, лишь на пару сотен миль. Ну что ж, вперед.
Лицас скрылся в машинном отделении. Бонд посмотрел на Ариадну. В светло- карих глазах девушки стоял туман, углы решительного греческого рта были опущены вниз. Он нежно обхватил ее за шею.
- Что с тобой, Ариадна?
- О, любимый, мне так жутко. Задумана крупная операция, а ее безопасность поручена жирному болвану, самодовольному чудовищу. По крайней мере, раньше- то они свое дело знали. Что же произошло?
- Я мог бы прочитать тебе целую лекцию о бюрократической системе и о том, что выдвижение сотрудников по политическим мотивам не всегда означает выдвижение лучших сотрудников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Неожиданно внимание Бонда привлекло какое- то движение на склоне возвышавшегося над шлюпкой холма. Кто- то осторожно карабкался по крутому склону, продираясь сквозь груды камней и заросли кустарника. Движения человека были неловки, казалось, он превозмогает страшное увечье. Из чистого любопытства Бонд поднял бинокль, однако к тому времени, когда он поднес его к глазам, на склоне уже никого не было.
Выложенная неровными каменными плитами терраса, где полковник Сун сидел в данный момент, как и все остальные его владения на острове, была обустроена гораздо более скромно, чем резиденция его русского коллеги. Кроме того, выходя фасадом на внутреннюю часть острова, домик был и более уединен. Любопытному чужаку пришлось бы запастись изрядным терпением, а также обладать определенными профессиональными навыками, чтобы вначале вскарабкаться по обрывистому склону холма, а затем незаметно спуститься по противоположному склону, заросшему колючим кустарником и усеянному громадными осколками гранита и мрамора - некоторые были бесформенны, другие имели странную геометрическую регулярность, словно строительные блоки какого- то колоссального недостроенного святилища. .
Человек, проделавший весь этот путь и теперь представший на террасе перед полковником, был действительно в физическом отношении очень крепок. Иначе как бы он смог проделать этот нелегкий путь, получив вначале обширные ожоги второй степени, проведя затем час в воде и пройдя наконец пять миль под палящими лучами солнца вверх по закрывавшему дом кряжу. Его левая рука была перебинтована и подвешена на перевязи, из- за чего он дважды, не удержавшись, срывался вниз во время своего спуска. Поскольку, наряду с крайним утомлением, он еще не вполне преодолел шок, его история звучала путанно и с повторами.
Суну приходилось мириться с этим. Сложив руки на коленях, он сидел на стуле из оливкового дерева, абсолютно выпрямив спину, что через пять минут вызвало бы в теле любого европейца болезненное напряжение мышц, и почти доброжелательно рассматривал этого неприметного мелкого жулика из Пирея, который вытерпел все эти муки всего за две сотни американских долларов. Между ними на поролоновых подушках вольготно расположилась Дони Мадан, на которой было одето лишь черно- зеленое бикини, что не больно соответствовало ее функции переводчика. То и дело она через соломинку шумно втягивала в себя мутноватый напиток из высокого бокала.
- Скажи мистеру Арису, что теперь мне все понятно, - бросил ей Сун, поблагодари его за службу, предложи ему выпить, что захочет. Затем я задам ему еще кое- какие вопросы. Первый - как он меня нашел?
Пока переводился вопрос, Сун не сводил своих оловянных глаз с худого, изъеденного оспой лица Ариса. Когда грек открыл рот для ответа, полковник увидел на зубах многочисленные золотые пломбы. Этот человек хорошо показал себя, не лучше, конечно, политически грамотного китайца, но все же удивительно хорошо для европейца и небританца.
Дони подалась вперед и плеснула в протянутый дрожащей рукой стакан бренди. Потом она снова откинулась на подушки, поправила рукой съехавшую бретельку купальника, обнажив при этом прядку тонких волос под мышкой. Стараясь выговаривать правильно, она сухо перевела:
- Он говорит, что обязан предупредить вас о том, что получил лишь половину обещанных денег.
- Это причина, по которой он явился сюда, а не способ, которым он узнал путь к этому месту. Пусть ответит снова.
Полковник, не меняя позы, ждал с неизменным и обескуражигяющим терпением.
- Он говорит, что всем им показали карту на случай, если кто- то погибнет.
- Замечательная предусмотрительность и неверие в свои силы. Полностью оправдавшиеся, как выяснилось. Ну ладно, пока достаточно.
Арис проглотил бренди и сказал что- то от себя. Было видно, что чувствует он себя неуютно. Возможно, причина дискомфорта заключалась в той мягкой вежливости, с которой Сун выслушал историю о позорном и решительном провале. Именно страх - в куда большей степени, нежели совесть или мысль о деньгах - явился тем стимулом, который заставил его покинуть госпиталь в момент, когда организм уже отказывался повиноваться от усталости. По Пирею ходили слухи... Но он не смел даже думать об этом. Он все говорил и говорил, сопровождая речь причинявшими жестокую боль жестами.
Выслушав в угрюмом молчании пересказ Дони, Сун задумался:
- Как привыкли эти люди поклоняться словам. У них нет ни малейшего понятия о взаимосвязи слов и поступков. Если бы я решил воздать ему по делам, то его не спасли бы никакие слова ни на каком языке. Как он не может понять этой простой вещи? Он оторван от действительности.
Дони не могла дождаться конца аудиенции. Ею овладела сонливая истома: так на нее подействовало солнце, морской воздух, горячий аромат чебреца и фенхеля, свободная поза, ожидание обеда и послеобеденною отдыха. Она смутно и не без удовлетворения ощущала, что ей по делам никто воздавать не станет. Делая вид, будто втирает в кожу мазь для загара, она медленно поглаживала бедро.
Немного оживившись, полковник продолжал:
- Скажи мистеру Арису, что я вполне понимаю те трудности, с которыми ему пришлось столкнуться. Пусть он успокоится: бегство Бонда не будет иметь для него последствий. Мы используем сложившуюся ситуацию в интересах дела мира. И еще скажи мистеру Арису, что деньги ему заплатят сполна, плюс премия в пятьдесят американских долларов. Проводи его к доктору Ломанну. И пусть Евгений приготовит ему что- нибудь поесть. А потом, если захочет, то может воспользоваться твоими услугами или услугами твоей подруги. Но помни, он слаб, так что не переусердствуй.
Как только Дони узнала своего будущего клиента, улыбка слетела с ее лица. Она села и стала что- то с серьезным видом втолковывать Арису. Сун поднялся со стула, вытягиваясь в вертикальной плоскости, словно повинующаяся нити марионетка.
По- прежнему держась в тени, он отошел к противоположному углу каменной балюстрады. Там он стоял, ничем не выдавая своих чувств, его глаза были открыты яркой, ослепительной, но абсолютно неподвижной картине. Стрекот цикад достигал его ушей, но не проникал в ею сознание. Но даже если бы его мозг был сейчас свободен, он все равно не обратил бы внимания на этот бесцветный, чужой ландшафт. Имеет значение лишь действие, а не декорации. История - удел сильных личностей, людей, способных на поступки. Если возникает вопрос, где произошло то или иное событие, можно с уверенностью утверждать, что событие это не исключительное. Однако, через короткий период времени, менее чем через сорок восемь часов, он, Сун Ляндан, совершит нечто исключительное.
Когда слова у него за спиной иссякли, и собеседники ушли в дом, лицо полковника изменилось, но тело по- прежнему осталось неподвижным. По ту сторону зрачков змеились тусклые неторопливые язычки пламени, его губы цвета запекшейся крови растянулись и раздвинулись. Вдруг послышалось размеренное шипение, напоминавшее работу насоса. Сун смеялся.
Взяв себя в руки, он поспешил в дом и стал торопливо подниматься по лестнице. Когда он подходил к расположенной в конце коридора комнате и щелкал замками, то был уже в превосходном настроении.
- Доброе утро, дорогой адмирал. Или точнее, - Сун сверился с черным циферблатом хронометра на своем запястье, - поскольку мне известно, что моряки щепетильны в вопросах времени, добрый день. Как вы себя чувствуете? Надеюсь, у вас есть все необходимое?
М. сидел и смотрел в окно. В маленьком проеме виднелось морс, и раз или два в день - почти невероятно - появлялась яхта или рыбацкая шхуна, напоминая и вселяя надежду за эти десять секунд, что мир еще существует и живет своим порядком. У окна он проводил лишь несколько минут, тах как стояние утомляло ею, а единственный стул, находившийся в тесной душной коморке, в которой, кроме стула, помещалась только кровать, был слишком низок, чтобы, сидя на нем, он мог заглянуть через подоконник. Две вещи доставляли ему особые мучения: во- первых, отдыхая на стуле, он может пропустить проходящее мимо судно: во- вторых, он пришел к выводу, что начинает с нетерпением ожидать визитов Суна, как своего рода отдых от вынужденного бездействия. Он начинал постигать первые стадии той нездоровой и загадочной близости, которая подчас связывает жертву и палача. Теперь он повернул к Суну свое бледное, осунувшееся, с потухшими глазами лицо, но взгляд, которым он встретил китайца, был по- прежнему тверд, а голос, хотя и напряжен, но уверен.
- Какое тебе, желторожая тварь, дело до того, - отчеканил М., - есть ли у меня все необходимое? Говори прямо, что тебе нужно.
- Не сердитесь, сэр. Разгоряченная кровь и взаимные оскорбления не способствуют обоюдному пониманию. Отвечая на ваш вопрос, скажу, что мне важно, чтобы ваши потребности, по мере возможности, удовлетворялись. вы должны быть в отличной форме, чтобы с успехом выполнить отведенную вам роль в событии, которое мы оба готовим и которое, осмелюсь вас заверить, затмит собой все предпринятое нами обоими ранее. И держать вас впроголодь, лишать уборной и так далее не входит в мои планы. Я не собираюсь подвергать вас лишениям в эти последние дни вашей жизни.
Выражение лица адмирала не изменилось.
- Премного благодарен.
- Но я пришел не только для того, чтобы осведомиться о вашем здоровье, сколь дорого бы оно для меня ни было. Я принес вам известие. Известке о вашем коллеге по террористической деятельности - Джеймсе Бонде.
Усилие, которое предпринял М., чтобы сдержать свои чувства и не выдать появившийся внезапно луч надежды, а свести все к обыкновенной человеческой заинтересованности, едва не вывело его из равновесия. Адмирал не спеша протянул руку и ухватился за подоконник.
- Вот как? - удивился он, не выходя за рамки приличия.
- Между нами, признаюсь, Бонд проявил определенную активность и умение. Он нанес серьезный ущерб афинской части нашей операции. Однако я не несу ответственности за этот участок, и, в любом случае, он позади. Бонд где- то поблизости. М. никак не отреагировал.
- Наш метод работы разрозненными группами, руководимыми из единого центра, привел к неожиданному результату - пока в Афинах прикладывались все усилия, чтобы нейтрализовать Бонда, я готовился к тому, чтобы принять его целым и невредимым. Все выйдет по- моему. Мы оба можем быть уверены, что находчивый 007 найдет дорогу в этот дом. Как только он придет сюда, а это случится завтра, если не сегодня, он будет схвачен. Сам по себе, я допускаю это, он очень опасен, но у него нет ценных помощников, кроме одной местной шлюхи, которая выполняет функции связника для русских, и греческого фашиста из портового кабака. В то время как я имею в своем распоряжении пять опытных помощников, которые сумеют с ним справиться. Успех не вызывает у меня сомнений.
- Как ты говоришь на своем отвратительном жаргоне, не мудро делать ставку на преимущество в живой силе. - М. нашел силы усмехнуться. - В прошлом Бонд выходил с честью и из более серьезных передряг. Организованных к тому же куда более опасным противником, чем китайский ребенок- садист, обитающий в мире фантазий. Молись, Сун, или жги своего идола, как это у вас принято.
Сун обнажил свои сдавленные внутрь зубы.
- Я бы на вашем месте помолчал о сожжении, адмирал. Каково будет вашей коже на груди? М. по- прежнему молчал.
- Потом мы придумаем, что можно сделать с вашей спиной. Здесь существует дополнительный фактор, который заключается в том, что пациент не знает, в какую точку и в какой момент будет нанесен следующий удар. Неведение дает иногда любопытные результаты. Но нет смысла обмениваться банальными угрозами. А теперь спокойно обедайте. Евгений обещал приготовить какой- то невероятный омлет. Думаю, вам не повредит сегодня и бокал вина. Вам непременно захочется выпить за успешное прибытие вашего друга и коллеги.
М. отвернулся и вновь неподвижно уставился на пустой сектор моря.
XIV ПАЛАЧ КАПУДЗОНЫ
- Генерала очень встревожило мое сообщение, - рассказывала Ариадна. Он хочет, чтобы ты встретился с ним и поговорил. По- моему, он собирается предложить сотрудничество. После встречи ты, разумеется, в праве выбирать.
Взгляд Бонда задержался на кончике сигареты.
- Каковы гарантии, что он даст мне уйти беспрепятственно?
- Он дает честное слово. Слово генерал- полковника КГБ.
На короткое время в салоне "Альтаира" воцарилась тишина. Затем, не сговариваясь, Бонд и Лицас разразились хохотом.
- Я что- нибудь сделала не так? - спросила уязвленная Ариадна. - Или когда- нибудь вас обманывала? Бонд обнял ее и поцеловал в щеку.
- Нет, - успокоил он. - Нет. Боюсь, настоящий шпион из тебя никогда не выйдет - слишком ты честная. По одному твоему виду можно сказать, что каждое произнесенное тобой слово внушает тебе отвращение, и ты сама себя презираешь за свою неискренность. Актриса из тебя никудышняя.
- Он что, свихнулся, этот твой генерал? - Лицас разлил по стаканам узо. - О чем он думает? Ты, полагаю, рассказала ему обо всем?
- Обо всем. Но он не поверил. Про Гордиенко- то он поверил, потому что даже такая дуреха, как я, не станет врать о том, что он сам может легко проверить. Но про остальное он сказал, что это Джеймс уговаривает меня помочь ему в борьбе против каких- то бандитов, с тем чтобы в конечном счете попытаться сорвать конференцию. Но у него, конечно же, ничего не выйдет, потому что генерал все предусмотрел; но все- таки этот Бонд - опасный преступник... - в этом месте она с уничтожающим правдоподобием передразнила акцент Аренского. - ... и может наделать дел. Мне пришлось притвориться, что я с ним согласна, а то бы ни за что оттуда не выбралась.
- Иными словами, - заключил Бонд, - он вел себя так, словно решил ни в коем случае не верить тебе, как только ты перед ним предстала.
Энергичным кивком головы Ариадна подтвердила предположение Бонда.
- Именно. Я - как раз тот человек, которому он попросту не в состоянии поверить. Я гречанка, а, значит, недоразвита, тупа и вообще. К тому же женщина.
- Ага, выходит, он... - Лацис изобразил жестом, - один из этих?
- Да, видели бы вы, как он пожирал глазами Янни. Спросите у него. Ну и еще я из буржуазной семьи и, следовательно, сентиментальная идиотка, которая ничего не смыслит в политике. И наконец - я из ГРУ, а Аренский из КГБ.
- Понятно, в таком случае, вы - враги, - сухо заметил Лицас. - Как же иначе. Бонд усмехнулся.
- ГРУ - это управление разведки Красной Армии, Нико. Они тоже занимаются шпионажем и на этом поприще конкурируют с КГБ, а КГБ - это тайная полиция, которая гораздо обширнее и могущественнее ГРУ. Как видишь, поводов для соперничества предостаточно.
- Соперничество! - Ариадна фыркнула. - Зависть и ненависть. Междоусобная холодная война. Помните Олега Пеньковского, полковника ГРУ, который работал на Запад в связке с английским бизнесменом Гревиллом Уинном и покончил с собой в 1965 году в тюрьме? Так вот, - продолжала она, а Бонд в этот момент вскинул глаза, - по официальной версии он погиб в шестьдесят третьем, но на самом деле его держали в надежде использовать в своей игре против американцев. В конце концов, отравившись, он ускользнул от них. Во всех капиталистических странах гадали, почему он стал шпионом - ясно, не из- за денег. А в ГРУ все знают, что Пеньковский только так и мог отомстить КГБ за то, что они сделали с ним, с его друзьями и с...
Ариадна внезапно умолкла. Бонд иронически взглянул на нее и прикурил от окурка новую сигарету.
- От генерала помощи ждать нечего, - сказал он. - Нам даже следует остерегаться его. Это мы уже знаем.
- Больше того. В здешнем госпитале находится человек с катера, и Аренский собирается его допросить.
Бонд и Лицас переглянулись.
- Значит, его все- таки выловили, Джеймс. Занятно.
- И только. У нас ведь нет возможности разыскать его или установить, кто его навещает, к тому же, я думаю, он не представляет для нас угрозы. Наш маяк - это фон Рихтер. Где начнем поиски?
- В гавани. Всегда в гавани. Там на короткое время мы будем в безопасности, там же найдем горячую пищу, мясо, а не эту трапезу пастухов. И самое главное - хочу заправиться, ведь полного бака этой посудине хватает, лишь на пару сотен миль. Ну что ж, вперед.
Лицас скрылся в машинном отделении. Бонд посмотрел на Ариадну. В светло- карих глазах девушки стоял туман, углы решительного греческого рта были опущены вниз. Он нежно обхватил ее за шею.
- Что с тобой, Ариадна?
- О, любимый, мне так жутко. Задумана крупная операция, а ее безопасность поручена жирному болвану, самодовольному чудовищу. По крайней мере, раньше- то они свое дело знали. Что же произошло?
- Я мог бы прочитать тебе целую лекцию о бюрократической системе и о том, что выдвижение сотрудников по политическим мотивам не всегда означает выдвижение лучших сотрудников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26