– Э… а… – сказала Алита.
Семен же засмеялся и сплюнул. Развернул пакет, сунул руку, нащупал содержимое и удивленно поднял брови. Пробормотал: «Хорошая посылочка», – и вытащил «Калашников». Скептически осмотрел со словами: «Надеюсь, это не такая же имитация?» Автомат производил впечатление настоящего. Семен полез в пакет, достал три магазина, пошарился еще, с сожалением отбросил пустой пакет в сторону и тут же почувствовал дрожание и покалывания в нагрудном кармане. Достал пластинку, нажал прием. С экрана смотрело улыбающееся лицо Вадика.
– Ну как тебе?
– Хреново, – усмехнулся Семен, – глючит твой почтальон. На вон, сам посмотри. – И он развернул пластинку к стоящему столбом типу в желтой одежде.
– Во, блин, – донесся голос с пластинки. – Слышь, поднеси ближе, цифр не вижу… ага, в модуле распознавания ошибка. Ты чего, послал его, что ли… Нет, вроде я этот вариант отрабатывал…
– Не, – сказал Семен, – все проще. Я ему сказал, что расписаться нечем.
– Ёшкин кот, – сказал Вадик после секундного раздумья, – вот так на ерунде и срезаешься всегда. Ладно, в следующей версии доработаю. Кстати, кто это с тобой? – Когда Семен крутил пластинкой, Вадик заметил Алиту. – Познакомишь?
– Ар-Лорин, – коротко ответил Семен. – А автомат-то твой хоть настоящий? И долго еще это чучело глаза мозолить будет?
– А… – отозвался Вадик как будто разочарованно. – Автомат настоящий и даже лучше, чем настоящий, а почтальона я сейчас развею. Поднеси-ка к нему пластинку еще раз…
– Поздно, – ответил Семен, заметив появившихся на поляне людей с оружием, – пусть уж стоит. – Отрубил связь, толкнул Алиту за прикрытие кирпичной стены и лег сам напротив того места, где, видимо, по проекту было предусмотрено окно. Преследователи их еще не заметили, но до этого события явно оставались считаные секунды. Семен взвел затвор, положил автомат рядом и – чуть в стороне – оставшиеся магазины. Повернул голову, нашел взглядом испуганные глаза Алиты и ободряюще подмигнул:
– Не боись. Ничего страшного, просто сейчас мы короткий спектакль посмотрим. «Об удалом купце Калашникове», в четырех актах о тридцати патронах каждый. Это недолго.
– А что потом? – шепотом спросила Алита. – Нет… не говори. Знаешь, Семен, – она помедлила, – хочу, чтобы ты знал. Я тебе очень благодарна за то, что ты мне помог…
Но договорить ей не дали.
– Вон они! Второй этаж, слева! – раздался выкрик снизу с улицы, и сразу захлопали выстрелы и засвистели пули.
Семен осторожно выглянул в проем, огорчился: кто бы ни были эти ребята, действовали они слаженно. Парами, короткими перебежками передвигались по поляне к зданию, прикрывая друг друга автоматным огнем. Пули летели густо, кирпич оконного проема, за которым лежал Семен, крошился вовсю. К его удивлению, похоже, стреляли нападавшие не совсем по нему, а выше в проем, где-то на высоту человеческого роста. Сначала Семен решил, что стреляющие просто пугают его, не желая зацепить, и обрадовался. Все же одно дело – знать, что тебя просто пугают, и совсем другое, когда в тебя стреляют на поражение. Но потом случайно обернулся и понял – желтая фигура Вадикова «почтальона» все так же стояла в полный рост, бесшумно и странно дергаясь от попадающих пуль. Семен вздохнул, выставил в проем ствол и нажал спусковой крючок. Автомат сухо щелкнул, но этим дело и закончилось. Семен решил сначала, что автомат либо заклинило, либо Вадик опять что-то там намудрил лишнего и чуть было не выкинул его раздосадованно. Но вовремя опомнился, обозвал себя придурком и перевел предохранитель в положение стрельбы очередями.
Громкий звук сирены за спиной напугал его так, что он буквально чуть не наделал в штаны. Сглотнув, обернулся. Звук сирены исходил, естественно, от «почтальона»: табличка на его груди пропала, зато фигура вся мигала ярко-красным, заливая весь второй этаж призрачными всполохами. Семен краем глаза заметил Алиту – она сидела, вжавшись спиной в стену и закрыв глаза.
– Зафиксировано нападение на курьера, – громовым голосом заявил «почтальон» и… исчез.
Стрельба прекратилась, снаружи послышались растерянные возгласы. Семен, чувствуя холодную пустоту в груди, воспользовался заминкой и высунулся в проем. Выцелил бегущую фигурку и нажал спусковой крючок. Результат поразил всех присутствующих, но в особенности – самого Семена. Автомат – обычный АК-47 – отозвался на нажатие спускового крючка странным шипением и выдал длинную, явно больше, чем на тридцать патронов, очередь, звучащую как-то приглушенно и сопровождающуюся тем же шипением. Но странными звуками необычность автомата вовсе не исчерпывалась: пули чертили в воздухе отчетливо светящиеся белесые полосы, заканчивающиеся маленькими взрывами, – пространство на улице моментально заполнилось огнем, грохотом и криками боли. Ошалевший Семен отпустил спусковой крючок. Перед глазами плыли разноцветные круги, в ушах звенело. Семен проморгался и попробовал рассмотреть, что творится на расположениях противника. Творились разброд и метания. Сразу пяток голосов командовали одновременно атаковать, залечь и немедленно отступать перебежками. Рядовой состав матерился (те, кому повезло уцелеть), орал (кому не очень повезло) и лежал молча (кому не повезло совсем).
– Охренеть не встать, – сказал Семен, и восхищение пополам с ужасом смешались в его голосе, – вот это автоматик, едрить твою налево. Это же «Катюша» какая-то. Гвардейский реактивный миномет, блин, переносной вариант.
Видимо, кто-то на улице попытался навести порядок, во всяком случае снаружи снова донеслись выстрелы и пара пуль даже просвистела в относительной близости от окна. Но Семен только хмыкнул, прикинул место, откуда стреляли, и выдал в том направлении длинную очередь. Опять вспышки, грохот и долго не стихающий после прекращения огня шум в ушах. Больше с улицы никто стрелять не пытался. Семен подождал пару минут и дождался – с улицы донесся голос:
– Бросай оружие и выходи с поднятыми руками. Сопротивление бесполезно, дом окружен. Если сдадитесь сейчас, я гарантирую…
Но Семен не стал ждать окончания, а громко и весело, пусть и немного с истерическими нотками, расхохотался. Говорящий смешался и замолчал.
– Даю десять минут, – крикнул Семен, – соберите трупы, раненых и уматывайте. Кого увижу через десять минут или кто попытается подойти ближе – сами догадаетесь, что с ними будет.
Еще Семен вспомнил, что как-то, тысячу лет назад, ВэВэ рассказывал ему об одном полезном заклинании. Он вообще о многих полезных рассказывал, пожалуй, стоило все же Семену подучить что-нибудь. Хотя теперь знать это заклинание, пожалуй, надобности уже не было.
– И еще, – выкрикнул Семен, – на мне Щит Непроницаемости, пули меня все равно не берут. Рекомендую не глупить. У вас осталось девять с половиной минут. – И добавил тихонько, почти про себя: – А вдобавок я знаю карате, у-шу, кун-фу и еще много других страшных слов.
Из-за стены донеслось несколько невнятных восклицаний, кто-то кого-то в чем-то убеждал, прозвучало несколько команд, донеслась возня. Семен выглянул: незваные гости определенно собирались убраться, и лишь немногие уходили сами. Через пару минут из-за деревьев послышались звуки отъезжающих машин.
– Вот так, – сказал Семен. – Кто с мечом к нам придет, получит пулю в глаз.
Выпрямился в полный рост, оглядел порядком перепаханное поле выигранной битвы, удовлетворенно хмыкнул и пошел к стенке, за которой пряталась Алита. И забеспокоился: она сидела, обняв руками колени, уставившись в пространство невидящим взором, и совершенно не отреагировала на появление Семена. Он присел перед ней, взял за плечи, потормошил, позвал несколько раз по имени. Безрезультатно. Вздохнув, Семен размахнулся и отвесил пару полновесных пощечин. На этот раз некоторый эффект появился: Алита захлопала глазами и что-то неразборчивао пробормотала.
– Чего? – не понял Семен.
Алита прокашлялась и ответила:
– Инсс'та а-шая к'ант кель ша-илмари?
Семен помолчал. Покачал головой.
– Вот как, – сказал он тихонько и спросил погромче: – Что-то… случилось?
– Ничего, – ответила Алита после долгой паузы. И добавила: – И все. Мне… показалось что-то странное. Кажется, я начинаю тебе верить.
– Это хорошо, – отозвался Семен. – Да и вообще, неплохо было, если бы ты вспомнила чего-нибудь, что нам помочь может. Не вспомнила?
Алита медленно покачала головой:
– Нет… я почти ничего не вспомнила… Какие-то люди… и нелюди… Делают что-то непонятное, но очень важное… И вообще…
Алита замолчала. Семен подождал, но продолжения так и не дождался.
– Ладно, – сказал он, поднимаясь. – Пошли-ка на станцию, надо бы все ж до Москвы добраться. Может, по дороге что вспомнишь.
Станция встретила их запустением. Семен с испугом взглянул на часы, но нет – до прибытия электрички оставалось еще минут десять. Видимо, народ разбежался, услышав звуки недалекого боя. Семен пожал плечами и пошел вдоль перрона – лучше сесть поближе к первому вагону. Вдруг неподалеку что-то щелкнуло, и воздух наполнился негромким шипением. Семен, привыкший ко всяким потусторонним неприятностям, дернулся и заозирался в поисках источника неведомой опасности, но это всего лишь ожил динамик:
– Электропоезд Тверь – Москва прибывает на четвертый путь ко второй платформе, – объявил безразличный голос на фоне шипящих помех. Платформа была очень похожа на ту, с которой все и началось, и Семен испытал острый приступ дежавю: казалось, жизнь сделала круг и предоставляет шанс переписать трагические события последних месяцев. Алита встала рядом:
– Не мытьем так катаньем. А я думала, как же я сессию сдавать буду: у меня еще два зачета несданных. Блин, знала бы – вообще б ничего не учила. – Она прижалась к Семену плечом, и он почувствовал теплую нежность к этой девушке, так неожиданно вырванной из привычной жизни, но не потерявшей при этом духа и чувства юмора.
– Ты молодец, – сказал он. – Не всякий здоровый тренированный мужик так спокойно бы все это принял.
– Ну, – ответила Алита, – я ж все-таки инопланетянка. Чуть ли не единственный представитель на Земле – ответственность-то какая, а? Хочешь не хочешь, а надо держать марку.
Алита обернулась к Семену и тепло улыбнулась. Семен взял в свои руки ее теплую ладошку и улыбнулся в ответ.
Алита хотела чего-то сказать, но приближающийся поезд прервал ее, оповестив о своем приближении протяжным гудком. Товарняк застучал колесами по соседнему пути, поднимая ветер, и Алита, весело смеясь, спряталась за Семеном. Электричка подкралась к их платформе незаметно, стук ее колес был почти не слышен за шумом товарного поезда. Двери второго вагона распахнулись перед ними, Семен зашел в вагон и обернулся, помогая Алите подняться с низкой платформы.
Воспоминание о платформе в Саратове-47 напомнило Семену еще одну электричку и еще одну опасность: вполне возможно, что в Москве их будут ждать. Даже не просто возможно, а скорее всего так и будет. Поэтому Семен, оставив Алиту сидеть на сиденье, достал Вадиков «телефон», вышел в пустой тамбур. Вадик откликнулся почти сразу:
– Ну что? – спросил он встревоженно, как только появился на экране.
– Нормально, – отозвался Семен, – вроде отбились. Ну да с такой «Катюшей» сложно было бы не отбиться. Чего ты с этим автоматом сделал?
– С автоматом – ничего, – ответил Вадик, – а вот с патронами – чего. Ты какими магазинами пользовался?
– Что значит – какими? – не понял Семен. – Одним, тем, что в автомат воткнут был. Его хватило, хотя я выстрелов с тысячу, наверно, сделал.
– Не, тысячу бы ты не сделал, в одном магазине пятьсот двенадцать патронов. А жаль, что ты другие магазины не попробовал. Там в одном зажигательные пули, типа напалма, а в другом – экспериментальные самонаводящиеся…Хотя, может, и к лучшему. Эти самонаводящиеся поглюкивают иногда – на стреляющего наводятся, так что без щита ими лучше не пользоваться, я как-то сразу не сообразил, когда тебе отправлял.
Семен только головой покачал.
– Ну нормально. С тобой не соскучишься.
– Да ладно. – Вадик виновато улыбнулся. – Все ж путем вышло, нет? А ты автомат с собой прихватил или как?
– Или как, разумеется. Как, по-твоему, я б его в электричку занес? В наши-то террористические и антитеррористические времена?
– Ну ладно, – разочарованно вздохнул Вадик. – Надеюсь, хоть спрятал? Я потом как-нибудь их выдерну. Курьера починю и выдерну.
– Спрятал-спрятал, – ответил Семен. – Кстати, я чего звоню-то… Нам в Москве, пожалуй, комитет по встрече организуют сейчас. Так нам бы это, облик какой сделать или еще как от этой встречи уклониться. Понимаешь, я человек нечестолюбивый и все эти встречи-братания как-то не по мне.
Вадик усмехнулся:
– Понял, сделаем. Ты на какой вокзал прибываешь? На Ленинградский?
– Вроде, – ответил Семен, – я в Москве плохо ориентируюсь.
– Вас, кстати, еще раньше перехватить могут, так что я раньше подсуечусь… подсуетюсь… короче, организую. Щас, минут через пятнадцать-двадцать вызов будет, ты на него ответь и просто руку на экран положи и этой… попутчице своей скажи, чтобы положила. Подержите так, пока вызов еще раз не пройдет – и дело в каске. Все будет в лучшем виде – хоть в Алмазный фонд сразу топай и карманы камешками набивай – никто внимания не обратит, во как.
– Ты что же, заклинания дистанционно через эту фигнюшку накладывать можешь? – возмутился Семен. – А какого хрена ты это не сделал, когда мы там от пуль прятались?
– Не кипятись, все путем. Я не мог тогда этого делать, да и щас еще не могу – я только тогда и сообразил, что такая фича полезной может оказаться. Ща, минут за десять доделаю, потестирую и вам отправлю, годится?
– Извини.
– Да ладно, нормалек. Так я это, отрубаюсь – доделывать буду, – и Вадик отключился.
Ждали их на вокзале или подобное количество милиционеров на перроне не было связано с его прибытием, Семен не понял – заклинание Вадик смастерил на славу, и никто из просвечивающих пристальными взглядами толпу ментов не обратил ни на него, ни на Алиту ни малейшего внимания. Они спокойно зашли в метро, прошли мимо вахтерши и спустились по эскалатору. Никто на них не обращал внимания, но и наступить тоже не норовили – здесь работа Вадика выгодно отличалась от рориковского заклинания. Семен поинтересовался у Алиты, не знает ли она, где можно в Москве остановиться, но она покачала головой отрицательно, ответив:
– Я никогда в Москве не была.
– Так, может, мы сходим куда? В Кремль хотя бы, а? Оружейные палаты там, Алмазный фонд. – Семен улыбнулся. – А если чего понравится, так можно будет сразу и прибарахлиться.
Но Алита шутку не приняла:
– Не надо, Семен. Давай закончим со всем этим. Устала я.
– Ладно. Только сначала поспим. Раз Москвы ты не знаешь, то место ночевки я выберу сам.
И Семен, нимало не смущаясь, повез ее к «Рэдиссон-Славянской». В холле нагло перегнулся через стойку, взял магнитный ключ от двухместного люкса и повел тихо млеющую Алиту к лифту.
– Ничего себе, – только и сказала Алита, – а нам за это ничего не будет?
– Да не, – легкомысленно отозвался Семен, – но вот завтрака, пожалуй, тоже не будет. И организовать tuj проблемно. А вот в ресторан сходить – это запросто. Бумажка с ручкой у тебя еще с собой? Щас снимем эту невидимость и пойдем ужинать.

* * *
Семен проспал почти до обеда. Солнце уже вовсю светило в зашторенные окна номера, когда Семен, наконец, поднялся, раздвинул шторы, сладко потянулся и, набросив на плечи висевший на вешалке халат, вышел во вторую комнату. Он был уверен, что Алита давно проснулась, и удивился, войдя в полумрак, создаваемый закрытыми портьерами. Подошел к окну, раздвинул портьеры и удивился еще больше: Алиты на кровати не было, а сама кровать была аккуратно застелена. Семен встревожился, вышел в прихожую: свет в ванной не горел, и на вешалке не было одежды Алиты. Семен растерянно огляделся и заметил на тумбочке пару пятисотрублевых купюр и листок бумаги. Семен, полный неприятных предчувствий, схватил его и прочитал.
«Доброе утро.
Сема, извини, пожалуйста, но я не пойду с тобой к Вадику, как договаривались. Я очень благодарна тебе за то, что ты мне помогал, но я должна принять решение сама. Ты говорил, что Вадик переправит меня куда-то в параллельный мир, но я не уверена, что хочу этого. Извини еще раз, наверное, тебе покажется, что я мыслю, как эгоистка, но мне действительно надо самой разобраться во всем. Мне еще кое-что вспомнилось, и я боюсь, что и тебе не сказали всей правды. Может быть, эти шавелары вовсе не столь хороши. Один раз меня уже пытались использовать, причем пытался самый близкий мне человек – та, кого я считала своей мамой, и теперь я просто боюсь слепо идти за кем-либо. Это никак не связано с тобой, я вижу, что ты хороший человек, но тебя тоже могли использовать. Поэтому я не стану тебя будить и уйду сама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37